смазанный заголовок: "Белый олень".
   - Вот! Нашел! - воскликнул он с триумфом. В очередной раз чихнув, Серегил
весьма неэлегантно вытер нос рукавом.
   - Я тоже нашел. "Олень" был  каботажным  судном,  перевозившим  грузы  на
короткие расстояния по обе стороны канала, поэтому в интересующем нас году к
нему  должны  относиться  многие  документы.  Продолжай  искать,  нам  нужно
просмотреть архивы и за некоторое время после того, как  корабль  исчез.  Не
годится пропустить хоть что-нибудь.
   В конце концов они нашли восемь свитков и разложили их в  хронологическом
порядке.
   - Этого я и боялся, - пробормотал Серегил, когда прочел их. - "Олень"  по
большей части совершал регулярные рейсы. Вот смотри - продовольствие  в  три
маленьких городка на западном  побережье,  потом  обратным  рейсом  -  кожи,
костяные и серебряные изделия. Маршрут  на  восток  -  к  шахтам  на  берегу
Внутреннего моря; туда он доставлял инструменты и продовольствие, масло  для
ламп, ткани, медикаменты. То же самое и здесь, и здесь.
   - А не было ли дополнительных рейсов? - Алек присел рядом на  корточки  и
заглянул через плечо Серегила.
   - Хороший вопрос. Были. Куры в Миль, вино в Накрос, шелка,  ароматические
свечи, три больших гобелена госпоже Вере из Ареуса, сотня  мотков  шерстяной
пряжи...
   - Все это трудно было бы спутать с двумя сотнями слитков золота.
   -  Совершенно  верно.  Думаю,  наши  приятели-леранцы   были   достаточно
догадливы, чтобы спрятать золото среди чего-то тяжелого, чтобы не привлекать
лишнего внимания. Вот тут есть изделия  из  железа,  горняцкие  инструменты,
доски...
   - От этого мало прока, - перебил его Алек. - Прошло ведь три года. Как мы
узнаем, который именно рейс нам нужен? Это же невозможно!
   - Может быть. - Серегил подошел  к  окну,  бросил  взгляд  на  тонущую  в
сумерках гавань и снова чихнул. - Потроха Билайри! Неудивительно, что тут мы
ни до чего не можем додуматься. Забирай-ка эти свитки, Алек.  Только  свежий
воздух может нам помочь. Давай-ка прогуляемся,  чтобы  проветрить  мозги,  и
промоем глотки доброй кружкой местного эля.
   Здесь, в тени скал, ночь наступила быстро, но почти полная луна  освещала
лабиринт улиц за причалами. Серегил задумался и в отличие  от  обычного  был
молчалив; почти час они бродили  по  городу,  не  обменявшись  и  словечком.
Наконец Серегил и Алек оказались на площади, откуда открывался  великолепный
вид на бухту.
   Огромные факелы на башнях у входа  в  канал  бросали  яркие  отблески  на
темную воду гавани; чистый лунный свет мешался с ними, как серебряные монеты
с пригоршней червонного золота.
   - Такое место нам и нужно, - пробормотал Серегил, поворачивая к ближайшей
пивной.
   Таверна оказалась уютной, полутемной, битком набитой. Пробравшись  сквозь
толпу, заполняющую дымную комнату, Серегил и Алек  устроились  в  уголке  со
своими кружками. Серегил опять принялся читать  свитки,  потом  откинулся  с
безнадежным вздохом.
   - Похоже, мы в тупике. -  Серегил  сделал  большой  глоток  из  кружки  и
раздраженно скатал пергамент.  -  Конечно,  мы  ни  на  что  особенно  и  не
рассчитывали, но иметь эти проклятые документы в руках и  быть  не  в  силах
выжать из них хоть какое-нибудь указание - это хуже, чем если бы  мы  вообще
ничего не нашли.
   Алек склонился над пергаментами.
   - Ты думаешь, ключ на самом деле здесь, верно?
   - Меня сводит с ума мысль, что мы, возможно, что-то упускаем.  -  Серегил
сделал еще один глоток и мрачно уставился в кружку, словно  ожидая,  что  на
поверхность всплывет ответ оракула. - Давай-ка еще раз просмотрим свитки.
   Нет, ты лучше читай мне их вслух.
   - Это же займет целую вечность, - запротестовал Алек. - Ты же  знаешь,  я
плохо умею читать.
   - Ничего. Когда я слушаю, я лучше соображаю, так что читай помедленнее.
   Ограничься списками того, что они грузили в Цирне.
   Повернувшись так,  чтобы  на  пергамент  падал  свет  от  очага,  Алек  с
сомнением приступил к делу.
   Серегил откинулся, привалившись к стене, и закрыл  глаза.  Казалось,  его
совсем не интересует содержание свитков; он  только  изредка  помогал  Алеку
разобрать непонятные слова. Так дело шло, пока Алек не добрался до  середины
четвертого документа.
   - "Три ящика пергамента, десять ящиков сальных свечей, - читал Алек, ведя
пальцем по списку. - Шестьдесят пять мешков ячменя,  сорок  бочонков  сидра,
тридцать мотков толстой веревки, пятьдесят топоров, двести железных клиньев,
три дюжины молотков, два ящика мрамора, двадцать рулонов кожи..."
   Глаза Серегила неожиданно широко раскрылись.
   - Этого не может быть. Ты, должно быть, перескочил на список привезенного
в Цирну.
   - Ничего подобного, - возразил Алек, показывая  ему  пергамент.  -  Здесь
написано: "Товары, отправленные  из  Цирны",  а  дальше  "пергамент,  свечи,
ячмень"...
   Серегил наклонился вперед, вчитываясь в указанное Алеком место.
   - Ты прав, здесь действительно  написано  "мрамор".  Но  ведь  этот  груз
предназначен для шахты на Осиатском побережье. - Его голос упал  до  шепота.
Нет, даже не шахты, для каменоломни! Здесь  написано,  что  место  разгрузки
Иллендрийские карьеры.
   - И что?
   Серегил опустил тяжелую руку на плечо  юноши  и  многозначительно  поднял
брови.
   - Кому вздумается платить за  доставку  двух  тяжелых  кусков  мрамора  в
карьер, где мрамор добывается? Глаза Алека расширились.
   - Штаны Билайри! Вот оно!
   - Может быть. А вдруг это действительно был мрамор, который  по  какой-то
причине решили вернуть? Но все равно выглядит подозрительно.
   - Ну и где мы оказались в результате?
   - В настоящий  момент?  -  Серегил  ухмыльнулся  и  сгреб  свитки.  -  Мы
оказались в дешевой таверне, где за шесть медяков можно  получить  койку  на
чердаке. Мы с тобой заслужили лучшее пристанище, не говоря уже об ужине.
   Пошли. А завтра посмотрим, что еще удастся раскопать в гавани.
   - А как насчет каменоломни, этих Иллендрийских  карьеров?  Не  стоит  нам
отправиться туда?
   - Только в крайнем случае. Туда и обратно - неделя пути, да  и  наверняка
золото уже не там. Сомневаюсь, что местные вообще знали о содержимом ящиков.
   Нет, подозреваю, ответы мы найдем гораздо ближе.

Глава 36

НЕПРИЯТНОСТИ НА ДОРОГЕ

   Следующие  несколько  дней  они  провели  на  продуваемых  всеми  ветрами
причалах, отслеживая суда, ходящие по тем же маршрутам, что и "Белый олень".
   Хотя нашлось несколько таких  кораблей,  никакие  расспросы  не  принесли
полезной информации. На четвертый день, однако, в порту  появился  тупоносый
маленький  шлюп  с  малоподходящим  названием  "Стрекоза",  по  самые  борта
нагруженный строительным камнем.
   Алек вместе с Серегилом стоял, прислонившись к  составленным  на  причале
ящикам, и смотрел, как грузчики сгружают на набережную каменные блоки разной
величины и формы. Грубо обтесанные глыбы строительного камня  были  обернуты
веревочной сеткой, чтобы не поцарапали друг друга в пути,  а  более  хрупкие
мраморные плиты оказались заключены в дощатые футляры.
   - Должно  быть,  это  продукция  нескольких  каменоломен,  -  пробормотал
Серегил.
   - Будем надеяться, что и Иллендрийского карьера тоже. -  шепотом  ответил
Алек.
   Подойдя поближе, Серегил и Алек стали осматривать  разные  блоки,  словно
прикидывая, какие из них купить. Они все еще были одеты, как богатые  купцы,
и их добротная одежда скоро пробудила интерес капитана "Стрекозы".
   - Не торгуете ли вы камнем,  господа?  У  меня  сегодня  отличный  товар,
окликнул он их с палубы.
   - Это я вижу, - ответил Серегил, проводя рукой  по  плите  из  блестящего
черного гранита. - Но мне нужен мрамор, подходящий для изготовления статуй.
   - О, тебе повезло, господин, - затопал вниз по сходням капитан. - На этот
раз у меня замечательный выбор, - сказал он, подводя их к стоявшим  отдельно
ящикам. - Розовый, черный, серый и чистейший белый  -  белый,  как  горлышко
голубки. Дайте-ка вспомнить:  где  тут  кусок  из  Корнивара?  Самый  лучший
мрамор. - Сверяясь со знаками на ящиках, капитан поднял крышки некоторых  из
них.  -  Вот  прекрасный  блок,  господин,  -  белый.  Тебе   нужно   что-то
определенное?
   - Ну, - протянул Серегил, заглядывая в  ящик,  -  я  не  большой  знаток,
сказать  по  правде,  но  мне  говорили,  что  самый  лучший  мрамор  -   из
Иллендрийских карьеров.
   - Может, это и было правдой  во  времена  твоего  батюшки,  господин,  но
теперь оттуда мало что поступает, -  снисходительно  объяснил  ему  капитан.
Иллендрийские каменоломни в основном истощены, хотя небольшие плиты они  еще
поставляют. У меня здесь есть несколько, но, думаю, тебе  больше  понравятся
другие.
   - Может быть, и так, - ответил Серегил, потирая подбородок, - но все же я
хотел бы посмотреть на иллендрийский мрамор, если тебе не трудно.
   - Как прикажешь. - Капитан поискал  и  наконец  подвел  их  к  небольшому
ящику, наполовину скрытому за  другими.  Вскрыв  его,  он  показал  Серегилу
невзрачный блок сероватого камня с рыжими прожилками. - Сам видишь, качество
не первоклассное.
   - Эта каменоломня принадлежит благородному Томасу, верно?  -  с  невинным
видом поинтересовался Серегил, с интересом оглядывая камень.
   - Нет, господин, там хозяин старый Эммер. Он  с  племянниками  занимается
камнерезным промыслом, хоть и еле сводит концы с концами. Их продукция  идет
главным образом на верстовые столбы и другие подобные надобности.
   Ящик был невелик,  и,  чтобы  заглянуть  внутрь,  Алеку  пришлось  обойти
приземистую фигуру капитана. При этом он заметил на досках выжженные  знаки;
один из них показался ему очень знакомым - маленькая свернувшаяся ящерица.
   - А что означают эти эмблемы? - спросил он,  стараясь  не  выдать  своего
внезапного волнения.
   - Это пометки, нужные для того, чтобы разобраться,  откуда,  куда  и  кем
перевозится груз. Стрекоза - это моя эмблема,  дальше  идет  знак  десятника
грузчиков...
   - А чья эта маленькая ящерица? Серегил бросил быстрый  взгляд  на  Алека,
почувствовав, что с его стороны это не праздный интерес.
   - Это эмблема каменоломни, господин. Мы зовем ее иллендрийский тритон.
   - Мне нравится расцветка - камня,  я  хочу  сказать,  -  продолжал  Алек,
стараясь отвести Серегила в сторону, не привлекая к этому особого внимания.
   - Мне кажется, это то, что нужно, правда, братец?
   - Для сада - пожалуй,  -  подыграл  ему  Серегил.  Продолжая  поглаживать
подбородок, он задумчиво прищурил глаза. - Хотя, мне кажется, матушка хотела
большую статую для ниши в зале. И ты же знаешь, как она любит белый мрамор.
   Как ты думаешь, не взять ли нам этот вместе с тем белым  блоком,  который
рекомендует капитан?
   Алек нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока Серегил расплачивался и
договаривался о доставке, потом потащил его прочь.
   - Что на тебя нашло? - прошептал Серегил. - Иллендрийский это мрамор  или
нет, камень никуда не годится...
   - Я совсем не имел в виду, что его нужно покупать, - перебил его Алек.
   - Дело было в эмблеме - этом иллендрийском тритоне. Мне уже случалось его
видеть!
   Серегил остановился на месте.
   - Где?
   - В замке Кассарии Эмблема была на одном из старинных гобеленов в главном
холле - вроде как знак производителя. Не  знаю,  почему  я  обратил  на  нее
внимание - просто она мне понравилась.
   - И ты уверен, что гобелен  был  старинный?  Что  он  висит  в  замке  на
протяжении жизни нескольких поколений?
   - Гобелен? - недоверчиво  переспросил  Алек:  опять  не  вовремя  Серегил
проявляет свои художественные интересы. - Ну, я  так  подумал.  Гобелен  был
похож на те, что ты показывал мне в Доме Орески, -  те,  что  с  узорами  по
краям. Я еще запомнил, как ты сказал: они нравятся тебе больше, чем  которые
производятся теперь.
   Серегил с довольной усмешкой обнял Алека за плечи.
   - Пальчики Иллиора, у тебя такая же цепкая память, как и у меня самого!
   Ты уверен, что ящерица была точно такая же?
   - Да, только какое это имеет отношение к тому, старые гобелены или нет?
   - озадаченно спросил Алек.
   - Потому что, если бы гобелены были новые, их  могли  купить,  и  эмблема
оказалась бы чистым совпадением. Очень старые гобелены скорее всего  вытканы
кем-то из родственников Кассарии - кем-то,  кто  жил  в  замке,  развлекался
ткачеством и использовал тритона как свою подпись. Держу пари, я знаю,  кому
принадлежала каменоломня, пока не истощилась!
   - Готов проспорить тебе тот  мерзкий  мраморный  ошметок,  что  это  была
благородная Кассария-а-Мойриан! Разговор с капитаном  "Стрекозы"  подтвердил
это предположение. По словам  того,  благородная  Кассария  пять  лет  назад
передала захиревшие каменоломни старому слуге за долгую беспорочную службу.
   Старик все еще использовал  эмблему  в  знак  почтения  к  своей  прежней
госпоже.
   - Похоже, нам снова в путь на юг. - Серегил  с  довольным  видом  потирал
свои затянутые в перчатки руки, когда они  направились  к  гостинице,  чтобы
забрать лошадей.
   - Побывать в каменоломне не надо?
   - Нет. Благодаря твоему вечному любопытству, я думаю,  мы  нашли  ключ  к
нашей маленькой загадке. Мы успеем добраться до Уотермида еще  до  полуночи,
завтра уже будем в Римини, а потом - отправимся в  замок  Кассарии.  Похоже,
твоя влюбчивая посудомойка нам все-таки пригодится.
   - Ты это предвкушаешь, да? - ухмыльнулся Алек.
   Серегил ответил ему мрачной кривой улыбкой.
   - Вернуть себе честное имя было облегчением; дать леранцам хороший  пинок
в зад будет настоящим удовольствием!
   В спешке и радостном возбуждении ни один из  них  не  заметил,  как  двое
грузчиков отошли от товарищей и пошли  за  ними  следом,  прячась  за  спины
прохожих.
   Они снова пересекли перешеек и двинулись вдоль берега.  Этим  вечером  на
дороге было немного  путников;  за  несколько  часов  они  встретили  только
несколько телег и военный патруль.
   Вскоре после заката, обогнув скалу, они оказались перед каменным завалом.
Проехать было можно, но это означало бы очень рискованную попытку пробраться
по самому краю пропасти. Дорога в этом месте была особенно  узкая:  с  одной
стороны вздымалась отвесная скала,  с  другой  -  такие  же  отвесные  утесы
обрывались к морю.
   - Похоже, оползень совсем  недавний.  -  Серегил,  нахмурившись,  натянул
поводья и стал осматривать камни. - Иначе тот  патруль,  что  мы  встретили,
расчистил бы дорогу или по крайней мере предупредил нас.
   Алек взглянул на узкую полоску ровной  земли  между  каменным  завалом  и
краем обрыва.
   - Лучше вести лошадей в поводу, - сказал он,  стараясь,  чтобы  голос  не
выдал его страха.
   - Хорошая мысль, - согласился Серегил. - Накинь плащ на голову  Заплатке,
чтобы она не испугалась. Иди первым.
   Алек покрепче обмотал поводья вокруг руки и двинулся  вперед,  успокаивая
нервную лошадь ласковыми словами, когда камни  у  нее  под  ногами  начинали
качаться. Сзади до него доносился голос Серегила,  уговаривавшего  Лохматого
по-ауренфэйски. Алеку оставалось до безопасного участка дороги футов десять,
когда он услышал красноречивый скрежет над головой.
   - Берегись! - закричал он, но было уже поздно. Всюду вокруг них  сыпались
камни. Заплатка отчаянно взвизгнула, сильно натянув поводья.
   - Иди же! - рявкнул Алек, морщась, когда острый обломок задел его щеку.
   Он услышал,  как  позади  него  Заплатка  взвилась  на  дыбы,  и  Серегил
прокричал какое-то неразборчивое предостережение.
   Резко взмахнув головой, лошадь сбросила плащ и рванулась вперед. Алек  не
смог освободить руку от намотанных поводьев; рывок сбил его с ног и  швырнул
вниз с утеса.
   На какой-то ужасный момент  он  повис  над  пропастью,  глядя  на  волны,
разбивающиеся о скалы в тысяче футов внизу; в этот же момент краем глаза  он
заметил  какое-то  движение,  и  что-то  -  человек,  животное  или   камень
пронеслось мимо и рухнуло в море.
   Прежде чем он успел разглядеть, что это было, Заплатка снова взвилась  на
дыбы, выдернув Алека и закинув  его  себе  на  шею,  как  рыбак  вытаскивает
попавшуюся на крючок рыбину. Алек отчаянно уцепился за седло,  другой  рукой
ухватился за гриву; лошадь рванулась вперед и каким-то чудом вынесла его  на
безопасное место.  Алеку  наконец  удалось  усесться  в  седло,  перехватить
поводья и остановить Заплатку.
   Бешеная скачка унесла их далеко от оползня. С сердцем, колотящемся где-то
в горле, Алек повернул коня и галопом помчался искать Серегила.
   Теперь дорога была перекрыта полностью; последний обвал воздвиг  огромную
кучу камней, тянущуюся до самого обрыва. Ни Серегила, ни его коня  видно  не
было.
   - Серегил! Серегил, ты где? - крикнул Алек, молясь о том, чтобы  услышать
ответ из-за груды каменных обломков.  Он  не  в  силах  был  заставить  себя
взглянуть туда, где вероятнее всего мог увидеть Серегила.
   Озираясь со все возрастающим  ужасом,  Алек  вдруг  заметил  яркое  пятно
высоко на осыпи, там, где она начиналась у отвесной скалы. Это  было  похоже
на обрывок ткани - красной ткани, такой же, как  та,  из  которой  был  сшит
кафтан Серегила.
   Вскарабкавшись по камням, он нашел друга, лежащего  на  боку,  наполовину
засыпанного каменными осколками и пылью. По его лбу медленно  текла  струйка
крови из раны на голове; из угла рта тоже капала кровь.
   - Да дарует нам Создатель свою милость! - ахнул Алек, откапывая Серегила.
- Пожалуйста, окажись живым! Не умирай!
   Правая рука Серегила дернулась, один серый глаз приоткрылся.
   - Слава Четверке! - воскликнул Алек, чуть не плача от  облегчения.  -  Ты
сильно поранен?
   - Пока еще не знаю, -  прохрипел  Серегил,  снова  закрывая  глаза.  -  Я
подумал, ты упал с обрыва...
   - А я думал, что ты упал! Серегил судорожно вздохнул:
   - Лохматый, бедняжка Лохматый... Алека передернуло,  когда  он  вспомнил,
как что-то пролетело мимо него, висящего на поводьях, в пропасть.
   - Этот конь был у меня восемь лет, - тихо  простонал  Серегил,  и  что-то
похожее на влагу сделало пыль у него на лице более темной.  -  Сволочи!  Эти
подлые твари устроили засаду и убили мою лучшую лошадь!
   - Засаду? - переспросил Алек и забеспокоился: не бредит ли Серегил.
   Но серые глаза смотрели ясно.
   - Когда камни начали падать, я взглянул вверх и увидел силуэт человека на
фоне неба.
   Алек с беспокойством огляделся, но никого не увидел.
   - Когда я сейчас скакал обратно, я заметил  тропинку,  ведущую  вверх  на
скалы. Она начинается за следующим поворотом. Держу пари, он  мог  подняться
по ней.
   - Вот тебе и объяснение.
   - Но если они все еще там наверху, они  видели,  как  я  вернулся.  Нужно
отсюда выбираться.
   - Нет, подожди. - Серегил снова закрыл глаза, размышляя. - Кто бы это  ни
был, свое дело он знает. Если мы обратимся в бегство, они просто догонят нас
и докончат начатое.
   - А как насчет военных постов? Мы, должно быть, милях в пяти от одного из
них.
   - Побольше, я думаю. Имея  всего  одну  лошадь,  в  темноте  мы  туда  не
доберемся.
   - Значит, мы в ловушке!
   - Спокойно, Алек, спокойно!  Если  повезет,  мы  сможем  сами  подстроить
западню этим гадам. Только тебе придется разыграть спектакль.  -  Он  слегка
повернулся, протянул руку к левому бедру и тихо застонал:
   - О, дьявол, я потерял рапиру! Она,  должно  быть,  отцепилась,  когда  я
карабкался сюда.
   - Моя все еще цела, -  успокоил  его  Алек;  его  больше  беспокоило,  не
страдает ли Серегил от серьезной раны. - Она привязана к седлу.
   - Тащи ее сюда, но незаметно. Притворись,  что  я  умираю,  и  ты  совсем
потерял голову.
   - Хочешь заманить его - чтобы он явился прикончить нас, да?
   - Именно, только их больше, чем один, как я подозреваю. Нужно, чтобы  они
поверили, будто имеют дело с растерявшимся мальчиком и умирающим.
   Пощупай в сапоге. Мой кинжал на месте?
   - На месте.
   - Значит, я не совсем беззубый. Отправляйся,  у  нас  мало  времени  Алек
полез по камням  обратно