ла.
   - Что случилось? - воскликнул Алек.
   - Не уверен, - ответил волшебник,  поднимаясь.  -  Какое-то  видение  или
ужасное воспоминание. Принеси полотенце и кувшин с водой.
   Веки Серегила  затрепетали,  когда  Алек  положил  ему  на  лоб  холодный
компресс.
   - Не пытайся продолжать, - предупредил Нисандер, положив руку больному на
голову. - Ты начал бредить, как будто что-то смешало твои мысли, как  только
ты стал облекать их в слова.
   - Не могло ли это снова быть то  черное  чудовище?  -  нетвердым  голосом
спросил Алек, опускаясь на край постели.
   - Я почувствовал бы его присутствие,  -  заверил  его  Нисандер.  -  Нет,
больше похоже на то, что сами воспоминания  каким-то  образом  нарушают  ход
мыслей. Наводит на размышления... Ты можешь теперь говорить, мой мальчик?
   - Да, - выдохнул Серегил, проводя рукой по глазам.
   - Ты должен отдохнуть и  не  думать  больше  обо  всем  этом.  Я  услышал
достаточно. - Нисандер поднялся и направился к двери.
   - Ну а я нет! - Серегил с усилием приподнялся и оперся  на  локоть.  -  Я
узнал совсем недостаточно! Что со мной происходит?
   Алеку показалось, что он заметил выражение боли на лице мага,  когда  тот
снова повернулся к Серегилу.
   - Ты должен доверять мне,  милый  мальчик,  -  сказал  он.  -  Мне  нужно
обдумать все, что я узнал. Твое дело - отдыхать и  поправляться.  Не  хочешь
ли, чтобы Ветис принес тебе чего-нибудь подкрепиться?
   Алек сжался, ожидая новой вспышки со стороны Серегила, но тот отвел глаза
и только покачал головой.
   Когда Нисандер ушел, Алек раздул огонь в очаге, потом придвинул кресло  и
сел рядом с кроватью.
   - То черное чудовище, с которым ты боролся, - начал он, теребя рукав. Оно
ведь на самом деле было с нами в тележке, да? И в комнате в гостинице.
   Оно было реальным.
   Серегил поежился, глядя в огонь.
   - Для меня по крайней мере - вполне реальным. Я думаю, ты спас жизнь  нам
обоим, когда сорвал ту штуку у меня с шеи.
   - Но это была случайность! А что, если бы я этого не сделал?
   Серегил некоторое время молча смотрел на Алека, потом пожал плечами:
   - Но ты это сделал, и мы теперь в безопасности. Везение в сумерках, Алек:
ты не задаешь ему вопросов, ты просто благодаришь за него и молишься,  чтобы
оно тебя не покинуло!
   В самый глухой час ночи Нисандер вынул диск из сосуда, где тот  хранился.
Комната вокруг вибрировала  от  густой  вязи  заклинаний,  которые  произнес
Нисандер, готовясь изучать диск. Поворачивая перед собой телесм,  зажатый  в
щипцах, маг пытался понять тайную силу, заключенную в нем.
   Несмотря на безобидную внешность предмета, Нисандер ощущал  исходящую  от
него энергию, волнами накатывающую на него.
   С тяжелым сердцем волшебник снова запечатал диск в сосуд и опустил его  в
карман; потом Нисандер спустился в подвалы под Домом Орески,  совершая  свой
еженощный обход.

Глава 18

ВОКРУГ КОЛЬЦА

   Алек с огорчением, хотя и без удивления, обнаружил На следующее утро, что
Серегил встал с постели.
   - Валериусу это не понравилось бы.
   - Значит, нам повезло, что его здесь нет, а? - подмигнул  Алеку  Серегил,
надеясь, что тот не заметит, как дрожат у  него  ноги.  -  Кроме  того,  нет
ничего более благотворного, чем хорошая ванна. Ты только позволь мне на тебя
немножко опираться, и все будет в порядке.
   С помощью  ворчащего  себе  под  нос  Алека  Серегил  медленно  преодолел
путаницу коридоров и лестниц и добрался до терм.
   Усталый, но довольный, он позволил служителям помочь  ему  погрузиться  в
ванну под недовольным взглядом Алека, усевшегося рядом на скамью.
   -  О  Светоносный  Иллиор,  до  чего  же  здорово   снова   оказаться   в
цивилизованном городе! - воскликнул Серегил, погружаясь в  горячую  воду  по
самый подбородок.
   - Я еще не встречал никого, кто принимал бы  ванну  так  часто,  как  это
делаешь ты! - проворчал юноша.
   - Стоило бы и  тебе  хорошенько  отмокнуть  -  это  улучшает  настроение,
поддразнил его Серегил, удивляясь раздражительности Алека этим утром. В  нем
чувствовалось напряжение, которого  раньше  не  было  -  даже  во  время  их
трудного путешествия через Майсену.
   - Ради Иллиора, Алек, расслабься! Никто ведь нас не видит!  -  уговаривал
он юношу, болтая в воде  ногами.  -  Думаю,  после  ванны  мне  не  повредит
прогулка по парку.
   - Ты же еле дошел досюда, - с безнадежностью в голосе возразил Алек.
   - Куда подевалось твое  любопытство?  Ты  живешь  посередине  величайшего
собрания чудес в мире уже целую неделю и все еще почти ничего не видел!
   - В настоящий момент меня больше волнует, что сказал бы Валериус, если бы
знал, что ты вовсю разгуливаешь, вместо того чтобы лежать в постели. Я  ведь
в ответе за тебя, знаешь ли.
   - Никто не в ответе за меня, кроме  меня  самого!  -  Серегил  помахал  в
воздухе намыленной рукой, чтобы подчеркнуть сказанное. - Нисандер это знает,
Микам тоже. Даже Валериус знает. Вот и ты тоже теперь в курсе.
   К его удивлению, Алек, бросив на него долгий  взгляд,  резко  поднялся  и
отошел к центральному бассейну. Его спина была такой прямой, что походила на
лезвие меча.
   - Что случилось? - окликнул его Серегил, искренне изумленный.
   Алек буркнул что-то и махнул рукой.
   - Что? Плеск воды мешает слышать.
   Алек слегка повернулся, сложив руки на груди, и рявкнул:
   - Я сказал, что, пока ты был болен, отвечал за  вес!  "Что  я  за  слепой
дурак", - обругал себя Серегил, поняв наконец,  в  чем  дело.  Он  вылез  из
ванны, завернулся в полотенце и подошел к юноше.
   - Я перед тобой в огромном долгу, - сказал  он,  глядя  на  мрачное  лицо
Алека. - Я ведь даже не поблагодарил тебя как следует за  все,  что  ты  для
меня сделал.
   - Я не жду от тебя благодарности! - отмахнулся Алек.
   - Но ты ее тем не менее заслуживаешь. И мне  жаль,  если  я  тебя  сейчас
обидел. Дело просто в том, что я не привык ни от кого ничего получать.
   Алек мрачно посмотрел на него:
   - Микам говорил иное. Он сказал, что ты требуешь преданности и никогда не
простишь того, кто тебя предаст.
   - Ну да... Но ведь  мы  говорим  о  другом,  не  правда  ли?  Щеки  Алека
вспыхнули.
   - Я говорю только об одном: все это время я был тебе  предан,  а  если  я
тебе больше не нужен, то какого черта я тут в Римини околачиваюсь?
   - Кто сказал, что ты мне больше не нужен? - удивленно спросил Серегил.
   - Никто. Дело не в словах... Просто с тех пор, как мы прибыли сюда, когда
сошли с корабля... все эти маги и целители... - Алек запутался и умолк. - Не
знаю, похоже, я здесь просто не на месте.
   - Что за ерунда! - воскликнул Серегил. - Кто это наговорил тебе такого?
   Теро! Этот паршивый сукин сын!..
   - Теро ничего мне не говорил. - Воцарилась напряженная тишина,  с  каждой
секундой становившаяся все более взрывоопасной.
   - Никогда не умел спорить голышом, - наконец лукаво сказал Серегил.
   Алек против воли улыбнулся. - Ты уж мне скажи, когда  надумаешь,  что  же
так тебя разозлило. А пока пойдем-ка в музей. Я обещал показать тебе здешние
чудеса, а где еще найдешь их в таком количестве!
   Чувствуя себя бодрее после ванны и в чистой одежде, Серегил увлек Алека к
арке на противоположной стороне вестибюля.
   - Подвалы под Домом Орески ломятся  от  сокровищ  того  или  иного  рода,
сообщил он, все еще  опираясь  на  руку  Алека.  -  Я  часто  ходил  туда  с
Нисандером или  Магианой.  Ты  не  поверишь,  сколько  всего  накопилось  за
столетия!
   Открыв огромную дверь, ведущую в музей, Алек присвистнул от изумления.
   Сводчатое помещение музея имело такие же размеры,  как  и  термы.  Здесь,
однако, стены были  увешаны  гобеленами,  картинами,  щитами,  доспехами.  С
потолка свешивался скелет какого-то чудовища пятидесяти футов в  длину;  его
клыки были длиннее, чем рука Алека. Деревянные витрины всевозможных размеров
с толстыми стеклами сверху стояли вдоль стен и  аккуратными  рядами  поперек
зала. Самая ближняя к  дверям  витрина  содержала  драгоценные  украшения  и
сосуды, следующая - золотую корону, украшенную рубинами, следующая  какие-то
колдовские принадлежности.
   - Как тебе  это  нравится?  -  с  улыбкой  прошептал  Серегил,  глядя  на
изумленное лицо и открытый  рот  Алека.  Тот  ничего  не  ответил,  медленно
переходя от  витрины  к  витрине  с  видом  умирающего  от  жажды  человека,
неожиданно обнаружившего источник.
   В  зале  стояла  тишина,  но  безлюдным  он  не  был.  Несколько   ученых
расположились у дальней стены, рассматривая гобелен. Ближе к дверям  девушка
в одежде ученицы сидела на высоком табурете у одной из  витрин,  старательно
копируя на восковой табличке страницу лежащей за стеклом открытой  книги.  В
противоположном  конце  помещения  двое  слуг  в  красных  ливреях  заменяли
содержимое хрустального ящика.
   - Я раньше проводил здесь много времени, - тихо  сказал  Серегил.  -  Мне
даже удалось добавить к коллекциям два или три предмета. Вот этот, например.
   Он подвел юношу к витрине в середине зала и показал  на  изящный  цветок,
искусно вырезанный из полупрозрачного розового камня.
   - Он принадлежал чародейке Нимии Решал. Если  произнести  соответствующее
заклинание, он издает  колдовской  аромат,  превращающий  всякого,  кто  его
вдохнет, в беспомощного раба владелицы. Ей удалось  завлечь  Микама,  прежде
чем я подоспел.
   - А почему она и тебя не поработила тоже? - прошептал Алек.
   - Случилось так, что я подошел к ним  с  другой  стороны  и  увидел,  что
происходит. Она сосредоточилась на Микаме, и я просто зажал  нос,  подкрался
сзади  и  ударил  ее  по  голове.  Не  следует  недооценивать   неожиданного
нападения.
   Алек кивнул, сделал шаг к следующей витрине и оцепенел. Внутри лежали две
мумифицированные руки цвета старого пергамента.
   - Что это такое? - выдохнул Алек.
   - Ш-ш! Это нечто необыкновенное. Приглядись получше.
   На иссохших пальцах все еще сверкали драгоценные  кольца,  бледные  ногти
покрывали тонкие золотые узоры; грубые железные  наручники,  защелкнутые  на
запястьях,  выглядели  странно  рядом  с  изысканными  украшениями.   Каждый
наручник крепился еще и длинным железным стержнем, проходящим между  костями
ладони, и все это металлическое сооружение было  приковано  ко  дну  витрины
цепью.
   Алек вытаращил глаза с выражением изумления и отвращения.
   - Что, ради всего святого, это за...
   Тут же  один  из  костлявых  указательных  пальцев  медленно  поднялся  и
качнулся из стороны в сторону, словно осуждая праздное любопытство.
   Серегил внимательно следил за происходящим и, как только заметил движение
мумифицированной руки, слегка ткнул Алека в спину. Юноша  подпрыгнул,  издав
пронзительный вопль.
   - Будь ты проклят, Серегил! - рявкнул Алек, оборачиваясь.
   Ученые, изучавшие гобелен, с любопытством  посмотрели  на  них,  девушка,
копировавшая надпись, уронила стило, потом начала хихикать. Слуги обменялись
недовольными взглядами.
   Серегил облокотился на витрину, его плечи тряслись от беззвучного смеха.
   - Прости меня, - сказал он наконец, хотя  по  его  лицу  было  ясно,  что
никакого раскаяния он не испытывает; они с девушкой весело  подмигнули  друг
другу. - Так разыгрывают каждого  подмастерья,  когда  он  появляется  здесь
впервые. Я тоже  не  избег  этой  участи,  так  что  теперь  просто  не  мог
удержаться.
   - Ты испугал меня до полусмерти! - прошипел Алек.  -  Все-таки,  что  это
такое?
   Серегил поставил локти на стекло витрины и постучал по нему пальцем.
   - Это руки Тикари Меграеша, великого некроманта.
   - Они двигались. - Алек с содроганием еще раз заглянул в  витрину  поверх
плеча Серегила. - Как будто они все еще живые.
   - В определенном смысле так оно и есть,  -  ответил  Серегил.  -  Великий
некромант окончил свои дни как дирмагнос. Ты когда-нибудь слышал это слово?
   - Нет. Что оно значит?
   - Это судьба, которая постигает в конце концов всех  некромантов.  Видишь
ли, все формы магии требуют определенной платы от тех, кто к ним  прибегает,
но некромантам их чары обходятся дороже всего. Они высасывают  жизнь  из  их
тел, хотя и увеличивают при этом их власть. Постепенно человек  превращается
в ходячий труп,  обладающий  могучим  интеллектом,  -  в  дирмагноса.  Этому
колдуну было по крайней мере шесть сотен лет, когда Нисандер отсек ему руки.
   Если верить рассказу Нисандера, они уже тогда были такими же, как сейчас,
отсюда ты можешь сделать вывод, что собой представлял Тикари Меграеш.
   Левая рука снова пошевелилась, почерневшие  ногти  слегка  поскребли  дно
витрины. Алека снова передернуло.
   - Если так выглядели его руки, не хотел бы я увидеть лицо.
   - Они однажды сбежали, -  продолжал  Серегил,  глядя  на  подергивающиеся
пальцы.  -  Убить  дирмагноса,  который  достиг   такого   возраста,   почти
невозможно. Все, что можно сделать, - это  расчленить  тело  и  держать  его
части под замком. Видишь символы, начертанные на ногтях? Они часть заклятия,
которое должно обессилить эту тварь. Постепенно жизнь покинет руки.
   Алек, нахмурившись, продолжал смотреть на пальцы.
   - А что, если все части собрать вместе прежде, чем чары подействуют?
   - Они соединятся, и дирмагнос снова оживет.  Насколько  я  помню,  другие
части тела Тикари Меграеша хранятся где-то в подвалах, но по  большей  части
их хранят у себя для  надежности  другие  волшебники.  Наибольшую  опасность
представляет голова. Ее запечатали в свинцовый сосуд и бросили  в  море.  То
обстоятельство, что руки продолжают двигаться, означает, что голова все  еще
жива.
   Серегил тоже поежился, представив себе живую голову,  запертую  в  темном
сосуде под холодными  волнами;  снятся  ли  ей  сны,  проклинает  ли  она  с
ненавистью бесчувственные существа, копошащиеся в иле? Однако следом за этой
мыслью пришла другая: приходилось ли  ему  раньше  видеть,  чтобы  руки  так
активно шевелились, как теперь?
   - Здесь есть и другие мертвые твари? - спросил Алек,  переходя  к  другой
витрине.
   Серегил отогнал неприятную мысль и присоединился к нему.
   - Такие, чтобы двигались, - нет.
   - Хорошо!
   Они еще некоторое  время  побродили  по  залу,  но  силы  скоро  оставили
Серегила. Скрывать это от Алека было бесполезно; парень, казалось,  знал  не
хуже самого Серегила, когда тот начинал чувствовать усталость.
   - Ты снова побледнел, - сказал юноша.  -  Пойдем,  прогулка  на  воздухе,
может быть, и не такая уж плохая идея.
   Посмотрев на бледное зимнее небо, Алек решил, что скоро  будет  снегопад;
однако внутри стен садов Орески дул теплый благоуханный ветер. Мягкая  трава
под ногами пестрела ромашками и цветами чабреца.
   Теперь  Серегил  сильнее  опирался  на  руку  Алека,  чем  раньше.   Алек
забеспокоился: не совершил ли он ошибку, не настояв на  возвращении  в  свою
комнату.
   - Пойдем туда. - Серегил указал на один из фонтанов. Там  он  обессиленно
опустился на траву, прислонившись к ограде бассейна.
   Алек встревожился еще больше:
   - Ты бледен, как этот мрамор! Серегил нетерпеливо отмахнулся. Окунув руку
в воду, он смочил лоб и виски.
   - Просто дай мне перевести дух.
   - Он все это  делает  только  назло  Валериусу,  знаешь  ли,  -  раздался
знакомый голос.
   К ним приблизились две женщины.  Обе  носили  белозеленую  форму  царской
конной гвардии. Более миниатюрная из них, как с изумлением  сообразил  Алек,
была принцесса Клиа. Ее спутница, суровая темноволосая женщина, молча стояла
рядом с ней.
   Клиа без  всяких  церемоний  уселась  на  траву  рядом  с  Серегилом,  но
обратилась не к нему, а к Алеку, как будто они были старыми друзьями.
   - Понимаешь, если бы Валериус велел ему немедленно встать, он валялся  бы
в постели до весны. А ты гораздо лучше выглядишь, чем когда мы встретились в
прошлый раз, должна я сказать. Под каким именем ты известен теперь?
   Юноша смущенно улыбнулся:
   - Алек.
   - Еще раз здравствуй, Алек. А это капитан  Миррини.  К  удивлению  Алека,
темноволосая женщина весело улыбнулась и тоже уселась на траву.
   - Я тогда удивилась, встретив  еще  одного  Силверлифа,  -  жизнерадостно
продолжала Клиа. - Если бы я  знала,  что  Серегил  с  тобой,  вы  могли  бы
приехать в столицу вместе с нами.
   - Я тогда был нездоров. -  Задорный  взгляд  Клиа  наконец  обратился  на
Серегила. - Откуда ты узнала, что я вернулся?
   - Я встретила Нисандера, когда он вчера вечером направлялся к  матушке  и
благородному Бариену. - Ее голубые глаза яростно сверкнули. - Из  того,  что
она говорила сегодня утром, можно  сделать  вывод,  что  жизнь  скоро  снова
станет интересной.
   Серегил поморщился:
   - Мне казалось, что с тебя хватило битв в прошлом году.  Это  развлечение
едва не стоило тебе руки, а Миррини - обеих.
   Миррини шутливо толкнула Клиа ногой.
   - Ты же ее знаешь. Ее подзуживает Сакор. Те неприятности только распалили
нашу воительницу.
   - Как будто ты сама не такая же, - усмехнулась Клиа. - Мы обе давно могли
бы обзавестись ребеночком или двумя, если бы не предпочитали сражения  речам
придворных красавчиков. Серегил, пойдем посмотрим  на  коня,  которого  Алек
помог мне купить в Цирне. Хверлу как раз осматривает его в роще.
   Клиа помогла Серегилу подняться, потом обняла его за  талию  и  повела  к
расположенной неподалеку группе дубов.
   - Я знаю одного красавчика, который ей нравится, - если бы только у  него
хватило ума  это  заметить,  -  шепнула  Миррини  Алеку,  кивнув  в  сторону
Серегила.
   Дойдя до деревьев, Алек с радостью обнаружил, что Хверлу - это тот  самый
кентавр, которого он видел в первый день по прибытии в Римини.
   При  ближайшем  рассмотрении  он  производил  даже  еще   более   сильное
впечатление:  гнедое  конское  тело  было  могучим,  а   человеческий   торс
принадлежал великану. Чернобелый жеребец Клиа и еще одна ауренфэйская лошадь
стояли рядом с ним, и он похлопывал их своими большими  мозолистыми  руками,
словно это были собаки. Серегил и Клиа перед ним выглядели детьми.
   - Ну-ка иди сюда! - крикнул Серегил Алеку. -  Мне  помнится,  ты  однажды
говорил, что кентавры - это всего лишь легенда.
   Когда Хверлу наклонился, чтобы поздороваться с ним, Алек  разглядел,  что
глаза у него лошадиные - большие и темные.
   - Приветствую тебя, маленький Алек! - пророкотал  низкий  голос.  -  Свет
Иллиора  просветил  тебя!  Должно  быть,  приятно  обнаружить,  что  легенды
оборачиваются правдой!
   - Это так, - ответил ему Алек. - И я никогда не думал, что кентавры такие
большие!
   Хверлу со смехом откинул  черную  гриву  и  загарцевал  вокруг  них;  его
огромные копыта сотрясали землю  у  них  под  ногами.  Потом  он  неожиданно
остановился, повернулся и потрусил к лужайке.
   - А вот и еще одно легендарное существо! Моя прекрасная Фийя!  -  объявил
он. Под сень деревьев вступила золотисто-гнедая женщина-кентавр.
   Фийя была только немного миниатюрнее, чем Хверлу, у  нее  была  такая  же
спутанная грива волос, падающая на спину, но  кожа  ее  человеческого  торса
была столь же гладкой,  как  у  любой  женщины.  Тяжелое  ожерелье  было  ее
единственной одеждой, как и у Хверлу, но Алек сразу же заметил, что  у  него
нет оснований смущаться: груди у женщины-кентавра  отсутствовали,  поскольку
своих малышей кентавры вскармливают так же, как лошади. Крупные  черты  лица
не были  красивы  в  общепринятом  смысле,  но,  с  точки  зрения  кентавра,
вероятно, обладали специфической привлекательностью.
   Хверлу галантно представил Алека своей подруге.
   - Она не говорит на твоем языке, но любит слушать человеческую речь.
   Алек поклонился женщине-кентавру. Она с улыбкой взяла его за подбородок и
с явным интересом принялась рассматривать лицо юноши, говоря при этом что-то
на своем свистящем языке.
   Серегил из-за плеча Алека ответил ей на ее языке. Встряхнув гривой,  Фийя
кивнула им обоим и отошла, чтобы рассмотреть нового коня Клиа.
   - Что она сказала? - поинтересовался Алек.
   - О, просто приветствова