ка на поясе.
   Появление мелкой монеты сделало привратника более любезным.
   - Может, хочешь поговорить с госпожой?
   - Пожалуй, мне следует это сделать.
   Алек пошел следом за слугой через  двор,  стараясь  запомнить  как  можно
больше  деталей.  Перед  парадным  крыльцом  замка  стояли  три   породистые
оседланные лошади. К  седлам  двух  из  них  оказались  приторочены  вьючные
корзины, третья была под дамским седлом.
   У двери одной из башен старый  дворецкий,  недоверчиво  глядя  на  Алека,
осведомился, какое у того дело, и велел дожидаться в холле; уходя, он  кинул
на юношу  взгляд,  красноречиво  предостерегавший:  "Не  вздумай  что-нибудь
украсть, пока меня не будет".
   Богатая мебель в сводчатом помещении была в безукоризненном  порядке.  На
каминной полке сияли начищенные серебряные вазы и чаши,  камыш  на  каменном
полу был свеж.
   Великолепные старинные гобелены, любовно сохраняемые,  скрывали  каменные
стены. Алек медленно поворачивался, с восхищением  разглядывая  обычные  для
скаланского искусства фантастические  пейзажи  и  сказочных  животных.  Один
гобелен особенно привлек его внимание; он изображал распахнутое окно  и  сад
за ним, по которому гуляли  грифоны.  Поглощенный  прекрасным  произведением
искусства,  Алек  удивился,  обнаружив  в  правом  нижнем  углу   совершенно
выпадающее из общего стиля вышитое там изображение свернувшейся ящерицы. Оно
не имело никакого отношения к остальному. Присмотревшись к другим гобеленам,
он обнаружил подобные  же  изображения  -  розу,  корону,  орла,  крошечного
единорога - как бы подпись мастера. На некоторых  больших  полотнищах  таких
знаков было несколько в ряд. Алек наклонился, чтобы разглядеть их получше, и
в этот момент ощутил какое-то движение у себя за спиной.
   Юноша повернулся, ожидая увидеть старого дворецкого и снова встретить его
подозрительный взгляд.
   В холле никого не было.
   Наверное, это просто сквозняк, подумал Алек, еще раз пристально оглядывая
холл. С другой стороны, любой из больших гобеленов мог скрывать проход.  Как
бы то ни было, юноша внезапно почувствовал себя  неуютно:  за  ним,  похоже,
наблюдали. Не  будучи  уверенным,  то  ли  это  просто  воображение,  то  ли
предупреждение  обостренных  чувств,  Алек  на  всякий   случай   постарался
выглядеть просто безобидным деревенским парнишкой.
   Скоро появился дворецкий  и  объявил  выход  своей  госпожи,  благородной
Кассарии-а-Мойриан.  Женщина  быстро  вошла  следом,   натягивая   охотничьи
перчатки. Ей было за сорок, широкое лицо казалось суровым, держала она  себя
высокомерно. Алек неуклюже поклонился.
   - Что за разговоры насчет благородного Теукроса? -  нетерпеливо  спросила
Кассария.
   - У меня послание для него, госпожа... - начал Алек, показывая свиток.
   - Да, да, - оборвала она его. - Но почему тебе взбрело  в  голову  искать
его здесь?
   - Э-э... Я первым делом отправился к нему  домой,  госпожа,  -  промямлил
юноша, - и благородная Алтия сказала, что он должен был провести ночь здесь.
   Больше я ничего не знаю.
   - Боги, это меня тревожит! - обеспокоенно воскликнула женщина.  -  Он  не
появлялся здесь и даже не предупредил, что собирается приехать. Ты никого не
встретил по дороге сюда?
   - Нет. госпожа. - честно ответил Алек.
   - Как странно! Я должна немедленно известить Алтию. Ты можешь отвезти  ей
мое письмо, мальчик. Кстати, кто тебя послал?
   - Господин Верик с Полотняной улицы, - ответил Алек. Серегил снабдил  его
и именем, и описанием: Верик был богатым купцом, который  вел  совместное  с
Теукросом дело.
   - Что ж, прекрасно. Я сейчас напишу записку. - Приняв  решение,  Кассария
обернулась к дворецкому. - Иллистер, отведи мальчика на кухню. За свои труды
он должен получить хоть что-то горячее на завтрак.
   Иллистер поручил Алека другому слуге, и они вышли через заднюю дверь.
   - Что за старый сухарь, - сказал тому Алек, когда дворецкий  уже  не  мог
его слышать.
   - Не тебе, деревенщина, судить, - с важным видом оборвал его слуга.
   Миновав несколько грядок с овощами и огромный черный котел,  кипевший  на
костре, они добрались до двери кухни. Внутри  две  женщины  месили  тесто  в
деревянных кадушках и сажали в печь хлебы.
   - Кора, госпожа велела накормить мальчишку-посыльного, - бросил слуга.
   - И присмотри, чтобы он никуда не делся, пока его не позовут.
   - Как будто у нас сегодня мало работы! Мы же по горло в муке,  проворчала
высокая повариха, откидывая со лба выбившуюся прядь волос. Стеми! Эй, Стеми!
Куда ты подевалась, чтоб тебе пусто было!
   Костлявая девушка лет семнадцати  с  изрытым  оспой  лицом  появилась  из
кладовки, прижимая к себе огромный окорок.
   - Что, тетушка? Я собиралась поставить вариться ветчину, как ты велела.
   - Пока отложи и дай этому парню чего-нибудь поесть. Пусть сядет в  уголке
за печью. В кладовке давно стоят остатки пирога  с  крольчатиной.  Для  него
сойдет.
   Алек покорно отправился в закуток за печью. Скоро все,  кроме  некрасивой
Стеми, перестали обращать на него внимание.  Девушка  казалась  единственным
дружелюбным человеком в замке.
   - Подожди, пока я разогрею, - сказала она юноше, ставя на огонь горшок  с
остатками вчерашнего обеда. - Не хочешь ли кружечку пива к завтраку?
   - Да, пожалуйста. От Римини сюда не близкая дорога.
   - От Римини, говоришь? - тихо воскликнула девушка, бросая на  свою  тетку
боязливый взгляд. - Боги, чего бы я только не отдала, чтобы найти  работу  в
городе! Но ты тоже говоришь, как деревенский. Как это тебе удалось?
   - Получить  там  место,  имеешь  ты  в  виду?  Ну,  тут  особенно  нечего
рассказывать, - запинаясь,  пробормотал  Алек.  Да  будет  к  нему  милостив
Создатель, он ведь должен играть роль простого посыльного! Никому из них и в
голову не пришло, что потребуется придумывать детальную легенду. -  Господин
Верик знал моего отца, вот и все.
   - Повезло тебе. А я как родилась здесь, так  и  застряла  в  этой  глуши,
только и вижу те же лица день за днем. - Ее мозолистая  рука  коснулась  его
руки, когда  девушка  потянулась,  чтобы  помешать  угли,  и  красные  пятна
вспыхнули на худых щеках. - Как тебя зовут, незнакомец?
   - Элрид. Элрид с Полотняной улицы, - ответил Алек, заметивший, и как  она
покраснела, и как стала теребить бусинку, висевшую на красной тесемке вокруг
шеи.
   Это был обычный для деревенских девушек приворотный талисман.
   - Что ж, Элрид с Полотняной улицы, очень приятно увидеть нового человека,
да еще кого-то, кому не нужно все  время  прислуживать,  -  добавила  Стеми,
закатывая глаза.
   - У госпожи Кассарии часто бывают гости?
   - Да, только все равно всегда одни  и  те  же  лица.  Мне  сегодня  опять
полночи пришлось отбиваться от лакея благородного  Галвейна.  И  почему  это
всегда вольничает именно тот, на кого глаза бы не глядели?
   Это замечание и  ласковый  взгляд  ясно  показали  Алеку,  какого  мнения
девушка о нем.
   - Ты бы занялась наконец ветчиной, Стеми, - ворчливо прервала ее тетка.
   - Этот парень совсем взрослый, его не  нужно  кормить  с  ложечки.  Ну-ка
отправляйся! И нечего считать ворон!
   Выразительно подняв глаза к небу, Стеми взяла окорок  и  понесла  его  во
двор. Быстро проглотив чуть теплое варево под неодобрительным взглядом Коры,
Алек даже почувствовал облегчение, когда за ним явился Иллистер.
   Старик с мрачным видом вручил ему свиток и серебряную монету.
   - Позаботься, чтобы письмо  попало  в  собственные  руки  госпожи  Алтии,
парень. Твою лошадь конюх напоил. А теперь отправляйся!
   Сжимая в руке письмо, Алек галопом проскакал  по  дороге  полмили,  потом
свернул в лес и направился туда, где его ждали Серегил и Микам.
   - Ну что?
   - Я говорил с госпожой Кассарией. Она уверяет, что  Теукрос  не  приезжал
сюда, да и не собирался. То же самое сказал и привратник, когда  открыл  мне
ворота.
   - Но ведь она не стала притворяться, что незнакома с  Теукросом?  спросил
Микам.
   - Нет, она просто была удивлена и немного встревожена. Она  поручила  мне
отвезти это письмо.
   Серегил вскрыл печати кинжалом и прочел послание.
   - Ничего необычного. Она шлет  привет  и  выражает  надежду,  что  супруг
госпожи Алтии скоро найдется. Никаких иносказаний или шифра.
   - Она еще спрашивала меня, не видел ли я кого на дороге  утром,  вспомнил
Алек.
   - В этом тоже ничего подозрительного, -  ответил  Микам.  -  А  как  тебе
показался замок?
   - Я видел только холл, кухню и  немножко  -  двор.  У  Кассарии,  однако,
гости. Я заметил двух оседланных лошадей, а служанка упомянула  благородного
Галвейна.
   - Молодец, - хлопнул его по плечу Серегил. - А что насчет самой  Кассарии
и ее людей?
   - Она была достаточно любезна, пожалуй. Послала меня на  кухню,  чтобы  я
поел, пока она пишет письмо. Ну а слуги - другое дело.  Обращались  со  мной
так, словно я грязь под ногами.  Иллистер,  дворецкий,  явно  решил,  что  я
явился, только чтобы украсть серебряную чашу да  испачкать  ковры.  Повариха
вела себя так же. Дружелюбна была только судомойка.
   - Стала на тебя засматриваться, верно? - спросил Микам,  многозначительно
подмигнув.
   - Думаю, она просто чувствует себя одинокой, да и неудивительно.
   Спрашивала, как мне удалось найти место в городе. Тут мне пришлось что-то
придумать, но...
   - Погоди-ка, - прервал его Серегил. -  Эта  девчонка,  что  строила  тебе
глазки... Имя ее ты узнал?
   - Стеми. Она племянница поварихи. Серегил одобрительно  похлопал  его  по
плечу:
   - Здорово сработано! Если нам  когда-нибудь  понадобится  ключ  к  задней
двери, Стеми может пригодиться.
   - А все-таки, что нам теперь делать? - спросил  Микам.  -  Алек  ведь  не
может отправиться ухаживать за девушкой, когда считается, что он  скачет  во
весь опор в Римини.
   - В том-то и дело. - Серегил провел рукой по волосам  и,  наткнувшись  на
коротко подстриженные  кудри  Теро,  сморщился.  -  Мы  пока  что  не  имеем
доказательств,  кроме  предположения  Алека,  что  бумаги  вообще  попали  к
Кассарии. Служанка Бариена могла и забрать их у посланца Теукроса, когда они
встретились в таверне.
   - Это не так, судя по тому, что я слышал, - упрямо стоял на  своем  Алек,
хотя теперь сомнения начинали одолевать и его.
   - Ты же слышал всего несколько слов. Неразумно строить теорию,  имея  так
мало данных. Ты можешь в результате зайти в тупик.
   - А что ты думаешь насчет лошадей, которых я видел во дворе?
   - Среди них была белая?
   - Э-э... нет. Но Теукрос мог приказать оседлать себе другую.
   - И вернуться домой на чужом коне? - скептически поднял бровь Серегил.
   - Зачем это ему, если он и так не собирается скрывать, куда ездил?
   - Но ведь мы же своими глазами видели, как Теукрос прошлой ночью  куда-то
поскакал, - настаивал Алек. - И он сказал жене, что едет сюда.
   - Может быть, это ложь, прикрывающая его истинные намерения,  предположил
Серегил. - Откуда нам знать, что он сказал жене правду?
   - Может быть, стоит вернуться в город и узнать, что там откопал Нисандер?
- предложил Микам.
   - Ты предлагаешь просто взять и уехать отсюда? - спросил Алек. Что бы там
ни обнаружил Нисандер, а в замке Кассарии Алек побывал сам, и обстановка там
ему не понравилась.
   - Пока что, -  ответил  Серегил,  направляясь  к  лошадям,  -  ты  хорошо
потрудился. Если это и не даст ничего больше, для тебя такая практика  очень
полезна.
   Полный разочарования, Алек бросил последний взгляд  на  вздымающийся  над
ущельем замок и поскакал за остальными.

Глава 32

НЕПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ

   Когда через несколько часов они подъехали к  городским  воротам,  Серегил
первым заметил, что число стражников удвоилось.
   - Что-то  случилось,  -  пробормотал  он,  оказавшись  вместе  со  своими
спутниками на заполненной народом площади.
   - Тут ты прав, - ответил Микам, озираясь. - Нужно узнать, в чем дело.
   Всюду люди, сбившись в тесные кучки, что-то обсуждали; говорили они тихо,
все лица были серьезны. Пользуясь  тем,  что  старшие  не  обращают  на  них
внимания, стайки детей носились между лавками и лотками, дразня друг друга и
подбивая приятелей стащить с прилавка сладости, пока торговец не смотрит.
   Подъехав к одной такой группе горожан, Микам  откинул  плащ,  чтобы  была
видна его красная ливрея Дома Орески, и обратился к какой-то женщине:
   - Меня не было в городе. О чем это все шепчутся?
   - О наместнике, - со слезами ответила женщина. - Благородный Бариен убит,
бедняжечка!
   Алек от изумления шумно втянул воздух.
   - Ох, свет Иллиора! Как же такое случилось!
   - Никто  точно  не  знает,  -  ответила  женщина,  вытирая  глаза  концом
передника.
   - Его  убили!  -  воскликнул  стоявший  рядом  здоровяк.  -  Это  поганых
пленимарцев дело, вот увидите!
   - Да заткнись ты, Фаркус! Нечего слухи распускать, - оборвал его сосед, с
подозрением покосившись на ливрею Микама. - Не знает он ничего, господин.
   Все мы только слышали, что наместника сегодня утром нашли мертвым.
   - Премного благодарен, -  сказал  им  Микам,  отъезжая.  Путники  галопом
поскакали к Дому Орески. Бледный, но спокойный Нисандер открыл  им  дверь  в
башню.
   - Мы слышали, что Бариен мертв. Что случилось? - спросил Серегил.
   Нисандер прошел к столу и сел, сцепив руки  на  исцарапанной  и  покрытой
пятнами поверхности.
   - Похоже, что это самоубийство.
   - Похоже? - Серегил чувствовал, какая буря эмоций скрывается  за  внешней
бесстрастностью друга, но не мог прочесть его мысли.
   - Когда его нашли, он лежал в постели со вскрытыми  венами,  -  продолжал
Нисандер. - Кровь пропитала матрац. Ничего не было заметно, пока не откинули
одеяло.
   - Тебе удалось поговорить с ним вчера вечером? - спросил Алек.
   Нисандер с горечью покачал головой:
   - Нет. Он уже лег, когда я приехал. Действительно, было поздно,  и  я  не
опасался, что он сбежит. Так что я... - Оборвав фразу,  он  протянул  Микаму
пергамент. - Думаю, когда я заглядывал, он как раз  писал  вот  это.  Прочти
всем, пожалуйста.
   Последнее короткое послание Бариена было таким же деловым, как  и  тысячи
документов государственной важности, составленные им  на  протяжении  долгой
карьеры. Почерк был тверд, ровные строчки бежали по листу без  помарок,  без
клякс; писавший это не колебался.
   "Моя царица,  -  прочел  Микам,  -  знай,  что  я.  Бариен-и-Жал  Камерис
Витуллиен, в последние годы моей тебе службы совершил гнусное предательство.
   Мои действия были  намеренными,  осознанными  и  непростительными.  Я  не
пытаюсь оправдаться, лишь молю тебя поверить: умер  я,  будучи  верен  своей
царице.
   Бариен, предатель".
   - Клянусь глазами Иллиора, как я мог  быть  таким  глупцом?  -  простонал
Нисандер, закрывая лицо руками.
   - Но это же ничего не доказывает! - огорченно воскликнул  Серегил.  -  Ни
подробностей, ни имен - вообще ничего определенного!
   - Идрилейн ведь знает о  нашем  расследовании.  Думаю,  она  поняла,  что
значит это письмо, - ответил маг.
   - Что ж, прекрасно, - резко сказал Серегил, поднимаясь и  начиная  шагать
из угла в угол, - если только она вдруг не задумается о том, почему он  умер
сразу же после того, как началось расследование.  А  что,  если  она  начнет
сомневаться: не предан ли ты больше мне, чем ей? Ведь мое  тело  все  еще  в
Красной башне, знаешь ли, и я хотел бы получить  его  обратно  в  целости  и
сохранности.
   Микам снова посмотрел на записку Бариена:
   - А не может ли это быть подделкой? Клянусь пламенем Сакора, мы наступили
на хвост банде самых ловких мошенников в Римини.
   - И что насчет Теукроса? - вступил в разговор Алек. - Мы же только от его
жены знаем - да и то Кассария говорит обратное. - что  он  вообще  собирался
посетить замок. Вместо этого он мог отправиться к Бариену. Ему легко было бы
проникнуть в дом - он же  родня.  А  потом  он  убивает  дядюшку,  оставляет
записку и скрывается. Я ведь говорил вам: Бариен за  что-то  очень  на  него
гневался.
   Нисандер покачал головой:
   - Ни на теле Бариена, ни в комнате нет следов насилия,  да  и  колдовства
тоже.
   - А на дверях? - поинтересовался Серегил.
   - Все были заперты изнутри. Что же касается исчезновения  Теукроса,  если
такой человек, как Бариен, счел бы, что  племянник  опозорил  семью,  то  он
вполне мог и сам позаботиться об устранении молодого  человека  -  последнем
долге перед семьей. Таких примеров среди  аристократии  сколько  угодно.  Но
факт остается фактом:  о  чем  бы  они  ни  спорили  накануне  вечером,  это
наверняка сыграло роль в смерти Бариена.
   - Что слышно про Форию? - спросил Микам. - Похоже, она одна из  последних
видела Бариена живым и к тому же посещала его по его приглашению.
   С ней кто-нибудь говорил об этом?
   - Как объявлено, наследная принцесса в глубоком трауре  и  ни  с  кем  не
желает видеться, - ответил Нисандер.
   - Это звучит довольно расплывчато, - задумчиво произнес Серегил. - Как ты
думаешь, она замешана в заговоре?
   Волшебник, не поднимая глаз, тяжело вздохнул:
   - Я так не считал - пока не умер Бариен.  Теперь  же,  боюсь,  мы  должны
допустить такую возможность. И  если  окажется,  что  так  оно  и  есть,  то
заниматься этим будем уж никак не мы с тобой.
   Серегил продолжал беспокойно шагать по комнате.
   - Так что мы остаемся все перед той же загадкой: один  человек  мертв,  а
другой исчез. Скажи, Нисандер, их дома обыскали?
   Волшебник кивнул:
   - На вилле Теукроса был найден  тайник  с  немногочисленными  поддельными
судовыми документами. Там же оказались копии  печатей  некоторых  придворных
включая твою и печати благородного Вардаруса,  Бирутуса-и-Толомона,  госпожи
Ройян-а-Жирини.
   - Моя и Вардаруса - это понятно, - пробормотал Серегил, рассеянно беря со
стола секстант. - А кто такие остальные? Я никогда о них не слышал.
   - Оба - не особенно знатные мелкие чиновники.  Госпожа  Ройян  начальница
порта Кадумир на Внутреннем море, недалеко от Кротовой Норы. Эта должность -
наследственная в ее семье. Молодой Бирутус недавно  назначен  интендантом  -
насколько я понимаю, по поставкам мяса в армию.
   - Не  похоже,  чтобы  это  были  такие  персоны,  чтобы  из-за  них  пало
правительство, - озадаченно сказал Микам.
   - И где же эти подделки были найдены? - спросил  Серегил,  останавливаясь
около стола.
   - Довольно любопытный момент, - ответил Нисандер. - Тайник обнаружили под
доской пола в спальне Теукроса.
   - Под доской пола! - с отвращением воскликнул Серегил. -  Клянусь  шкурой
Билайри, даже самого зеленого воришку этим не проведешь. С  тем  же  успехом
можно пришпилить документы к входной двери! Тут  какая-то  неувязка!  Бариен
имел, конечно, доступ к государственной  печати,  но  чтобы  он  доверил  ее
такому идиоту? Чушь!
   - Ты же сам говорил, что он обожал своего племянника, - напомнил Алек.
   Серегил ткнул пальцем в пергамент:
   - Человек, способный столь хладнокровно  написать  предсмертную  записку,
никогда не оказался бы таким  простофилей.  Попомните  мои  слова:  за  этим
скрывается много больше, чем видно невооруженным глазом.
   Все пятеро, находившиеся в комнате,  погрузились  в  молчание,  обдумывая
противоречивые факты.
   - А как насчет тех слуг, за которыми мы следили? - наконец спросил Алек.
   - Да что они могут знать, - буркнул Серегил, все еще не  отрывая  взгляда
от записки.
   - Ну, насчет девушки не знаю, а тот слуга Теукроса,  похоже,  знал,  куда
нужно доставлять подделки. Он ведь предложил их  отнести,  помнишь?  Теукрос
еще сказал ему, что отвезет их сам.
   Остальные  вытаращили  на  него  глаза,  потом   обменялись   огорченными
взглядами.
   - Клянусь Светоносным, как  мы  могли  прозевать  такую  очевидную  вещь!
воскликнул Нисандер. - Слуг из обеих резиденций держат пока под стражей. Они
должны быть в Красной башне. Пойдемте туда все!
   - Да будет благословен день, когда я вытащил  тебя  из  той  переделки  в
замке Асенгаи, - засмеялся Серегил, обн