льхи. Дерево наклонилось
под его весом, осыпав их обоих снегом. Снежинки заблестели на волосах Беки и
холодными иглами укололи его кожу, попав за ворот. -  Откуда  ты  знаешь?  -
ошарашенно спросил Алек.
   - Мама сказала мне давным-давно. Я услышала кое-что и  спросила  ее.  Как
она говорит, это была безответная любовь. У папы и мамы уже был роман, когда
они встретились с Серегилом, но тот какое-то время не сдавался. Они с  мамой
в те дни не очень-то ладили, это только теперь они друзья. Она  выиграла,  и
ему пришлось смириться.  Но  знаешь,  я  помню,  когда  я  была  еще  совсем
маленькой, я однажды слышала, как родители спорили. Отец тогда сказал что-то
вроде "не заставляй меня выбирать, я этого  не  могу  сделать".  Мама  потом
рассказывала, что это он о Серегиле говорил. Так что я думаю,  что  он  тоже
любил Серегила, но любовниками они никогда не были.
   Алеку было нелегко переварить это неожиданное  открытие.  Чем  больше  он
узнавал об обычаях южан, тем более непонятными они ему казались.
   Наблюдая, как дочери учат  Алека  деревенскому  танцу  в  холле  морозным
вечером, Микам подумал, что будет скучать по юноше, когда тот уедет.
   Как и предсказывал Серегил, Алек сразу же нашел со всеми общий язык и уже
казался членом семьи. Кари сразу же к нему привязалась, а девочки обращались
с Алеком, как  с  братом.  И  в  фехтовании  он  делал  быстрые  успехи  без
нетерпеливого понукания Серегила., Кари подошла к Микаму сзади  и  обхватила
за талию, глядя, как продвигается обучение танцам. Фигуры  были  сложные,  и
Элсбет с Бекой добродушно отчитывали Алека, когда он путался.
   - Хотела бы я, чтобы у нас был такой сын, - прошептала Кари.
   - Не дай Бог тебя услышит Бека, - улыбнулся Микам в ответ.
   Кари, как всегда по субботам, занималась починкой  белья,  сидя  у  окна,
когда в холл вошел Алек со своим луком.
   - Нет ли у тебя воска? - спросил он.
   - Вон там, на полке, рядом с сухими травами, - сказала Кари, показывая на
полку иглой. - И там же есть чистые тряпки, если  нужно.  Поставь  на  огонь
воду и посиди со мной. Завтра ты уже уезжаешь, за неделю  я  с  тобой  и  не
поговорила как следует.
   Алек повесил на крюк над углями котелок и сел на табурет, положив лук  на
колени.
   - Мне так нравится, когда ты у нас, - сказала Кари; ее игла вспыхивала на
солнце - Кари зашивала дырку в одной из юбок Иллии.  -  Надеюсь,  ты  будешь
часто приезжать. Серегил выбирается к нам реже, чем хотелось бы. Может быть,
ты сумеешь на него повлиять.
   - Не думаю, что на него кто-нибудь может особенно влиять, -  с  сомнением
проговорил Алек, потом добавил:
   - Ты ведь знаешь его давно, правда?
   - Больше двадцати лет, - ответила Кари. - Он член семьи.
   Алек принялся втирать воск в тетиву.
   - Он сильно изменился с тех пор, как вы познакомились? Я хочу сказать  он
ведь ауренфэйе.
   Кари улыбнулась, погрузившись в воспоминания.
   - Это было еще до того, как мы с Микамом поженились. Микам то  появлялся,
то исчезал, совсем как сейчас, только тогда  он  путешествовал  один.  Потом
одним прекрасным весенним  утром  он  явился  в  дом  моего  отца  вместе  с
Серегилом. Я помню, как увидела его около двери кухни и подумала:
   "Вот самый красивый мужчина, которого я только видела, а я ему совсем  не
нравлюсь". -  Кари  потянулась  за  следующей  юбкой  для  починки.  -  Наши
отношения начались не очень гладко.
   - Бека говорила мне.
   - Я так и думала. Он показался мне тогда таким взрослым.  Мне  ведь  было
всего пятнадцать. А теперь - ты только погляди  на  меня...  -  Она  провела
рукой по волосам, где серебряные  пряди  уже  мешались  с  темными.  -  Мать
семейства с тремя дочерьми, и Бека уже старше, чем  я  была  тогда.  Серегил
кажется мне таким юнцом, все еще красивым юношей. По обычаям его народа он и
в самом деле юнец и будет молод еще долго после того, как  меня  запахают  в
борозду поля. - Кари грустно опустила глаза на камзол, который штопала.  Мне
кажется, его тоже смущает то, что Микам стареет; он ведь понимает, что  рано
или поздно потеряет его. Потеряет всех нас, кроме, может быть, Нисандера.
   - Я никогда об этом не думал, - пробормотал Алек.
   - Да. Ему уже приходилось терять друзей. Но ты спрашивал меня,  изменился
ли он. Изменился, только скорее в, поведении, чем во внешности.
   Тогда в нем чувствовалась горечь, хотя и теперь он иногда бывает довольно
злым. Нам он всегда был хорошим другом и бессчетное число раз выручал Микама
из всяких переделок.
   Кари умолчала о том, что по большей части  именно  Серегил  и  втравливал
Микама в неприятности. Этот мальчик скроен из той же материи, что и Микам  с
Серегилом, да и Бека тоже, к огорчению ее матери. Что  остается,  кроме  как
любить их всех и надеяться на лучшее?

Глава 25

ВОЗВРАЩЕНИЕ В РИМИНИ
   В  свое  последнее  утро  в  Уотермиде  Алек  поднялся  до  рассвета,  но
оказалось, что Бека встала еще раньше. Одетая для езды верхом, она сидела  в
холле, занимаясь починкой чехла для лука. Рядом лежали  несколько  небольших
свертков - все, что она собиралась взять с собой в гвардейские казармы.
   - Похоже, ты уже готова отправляться, - сказал Алек, опуская  свой  мешок
на пол.
   - Скорее бы, - вздохнула она, продевая дратву через  твердую  кожу.  Этой
ночью я почти не спала, так волновалась!
   - Интересно, удастся ли нам с тобой много видеться в городе. Мы живем  не
очень далеко от дворца.
   - Надеюсь, что удастся, - ответила Бека, осматривая свою работу. - Я была
в Римини всего несколько раз. Держу пари. ты  мог  бы  показать  мне  немало
интересного.
   - Пожалуй, - улыбнулся Алек, только теперь почувствовав,  каким  знакомым
сделался город со времени его прибытия., Скоро появились и  остальные  члены
семьи, и все уселись за последний завтрак вокруг очага.
   - Нельзя ли Алеку побыть немножко подольше?  -  жалобно  спросила  Иллия,
крепко его обнимая. - Бека все  же  часто  его  побеждает.  Скажите  дядюшке
Серегилу, что Алеку нужны еще уроки!
   - Если ему удается хоть  изредка  побеждать  твою  сестрицу,  значит,  он
прекрасный боец, - сказал  Микам.  -  Ты  же  помнишь,  что  сказал  дядюшка
Серегил, маленькая ты моя птичка. Алек ему нужен.
   - Я скоро снова приеду, - пообещал Алек, дернув  ее  за  темную  косичку.
Ведь вы с Элсбет еще не научили меня как следует танцевать.
   Иллия придвинулась к нему поближе и захихикала:
   - Ты действительно еще ужасно неуклюжий.
   - Схожу-ка я  посмотрю  на  лошадей,  -  сказала  Бека,  отодвигая  почти
нетронутый завтрак. - Не копайся, Алек. Мне хочется выехать пораньше.
   - У вас впереди целый день. Дай парню спокойно поесть,  -  остановила  ее
мать.
   Однако  непоседливость  Беки  оказалась  заразительной,  и  Алек   быстро
проглотил свою овсянку. Вскинув на плечо мешок и лук, он  вышел  во  двор  и
обнаружил, что Бека оседлала для него Ветерка. Заплатка возмущенно  фыркала,
привязанная сзади к ауренфэйскому коню, и натягивала повод.
   - Что это такое? - спросил Алек и только тут обнаружил, что все семейство
с улыбками смотрит на него. Кари подошла к юноше и крепко его поцеловала.
   - Это наш подарок тебе, Алек. Приезжай к нам  почаще  и  присматривай  за
нашей девицей в городе.
   - Мы увидимся во время празднеств, посвященных Сакору, - проворчала Бека,
обнимая мать. - До них остается всего месяц.
   Кари ухватила Беку за медные кудри и притянула к себе:
   - Помни, чья ты дочь, и все будет хорошо.
   - Не могу дождаться, когда и я приеду  в  город!  -  воскликнула  Элсбет.
Напиши нам сразу же.
   - Сомневаюсь, что жизнь в казарме будет похожа на то,  что  ждет  тебя  в
храмовой школе, - засмеялась Бека. Легко вскочив  в  седло,  она  следом  за
Алеком и своим отцом выехала со двора.
   До городских ворот они добрались вскоре после полудня. На рынке,  лежащем
за городской стеной, был  птичий  день,  и  все  разновидности  пернатых  от
цесарки до фазана, от куропатки до гуся, живые или ощипанные  -  были  здесь
представлены. Каждый торговец имел красочный вымпел  на  шесте,  укрепленном
над  клеткой  с  птицей,  и  это,  вкупе  с  пестрыми  одеждами  разносчиков
сладостей, придавало рынку праздничный вид, несмотря на серое нависшее небо.
.Ветер гонял перья разных  цветов,  и  на  путников  обрушилось  кудахтанье,
кряканье, шипение и писк.
   Алек молча улыбнулся, вспомнив, как страшно ему было при  первой  поездке
по улицам города. Теперь он чувствовал себя здесь  как  дома;  он  знал  уже
некоторые секреты  Римини,  а  скоро  узнает  еще  больше.  Оглянувшись,  он
неожиданно заметил в толпе знакомое лицо.
   Те же торчащие  вперед  зубы,  хитрая  улыбка,  одежда,  бывшая  когда-то
нарядной. Это был Тим, молодой воришка, стащивший у него кошелек на  Морском
рынке. Пользуясь затором у Жатвенных ворот, он присоседился к богато одетому
молодому человеку, очевидно, собираясь сыграть с ним ту же шутку, что в свое
время с Алеком. Девушка в грязном розовом  платье  прижималась  к  жертве  с
другой стороны, отвлекая ее.
   "Он мой должник", - подумал Алек, спешиваясь и бросая поводья Беке.
   - Куда ты? - поинтересовалась та.
   - Увидел старого приятеля, - ответил юноша с мрачной улыбкой. - Я  сейчас
вернусь.
   Он помнил уроки Серегила и сумел подобраться к воришкам незамеченным.
   Дождавшись, когда кошелек ничего не подозревающей  жертвы  перекочевал  к
Тиму, Алек подошел к нему сзади и крепко ухватил за руку. Торжествовать ему,
правда, пришлось недолго: только уроки Микама спасли ему жизнь.
   Благодаря своим новым отточенным инстинктам он вовремя разгадал внезапное
движение Тима;  схватив  его  за  запястье,  он  остановил  кинжал  всего  в
нескольких дюймах от собственного живота.
   Глаза Тима хищно прищурились, он старался  вырвать  руку  -  угроза  была
налицо. Девушка повернулась так, чтобы заслонить от окружающих  нож  в  руке
сообщника. Алек только молился, чтобы и у нее не оказалось ножа: в толчее ей
ничего не стоило ударить его  и  исчезнуть  прежде,  чем  кто-нибудь  что-то
заметит. К счастью, она не сделала этого, но Алек почувствовал, как напрягся
Тим.
   - У нас с тобой есть общий друг, - сказал Алек тихо. -  Ему  не  особенно
понравится, если ты меня убьешь.
   - Кто это? - бросил Тим, продолжая вырывать руку.
   - Это уловка, милок, - предостерегла его девушка. Она была едва ли старше
Элсбет. - Кончай с ним, и смываемся.
   - Заткнись, ты! - прорычал Тим, не сводя глаз с Алека. - Я тебя спрашиваю
- что еще за друг?
   - Красивый и щедрый господин из-за моря, - ответил  Алек.  -  Он  здорово
управляется с рапирой в сумерках.
   Тим свирепо смотрел на него еще несколько секунд, потом  неохотно  принял
более миролюбивую позу.
   - Ему следовало бы сказать тебе, что  не  следует  хватать  нашего  брата
сзади, если только у тебя не серьезные намерения, - прошипел он,  отталкивая
девушку в сторону. - Попался бы ты мне в тихом местечке, я бы  уже  прирезал
тебя. - Бросив на Алека еще один враждебный взгляд, Тим  вместе  с  девушкой
исчез в толпе.
   - Встретился ты со своим другом?  -  поинтересовалась  Бека,  когда  Алек
вернулся.
   - Всего на минутку. - Алек сел в седло и взял у Беки  поводья.  Его  руки
все еще слегка дрожали.
   Выехав с рынка, они повернули на юг, к казармам царской гвардии. Там Бека
показала свои бумаги часовым. Обняв на прощание отца и Алека, она въехала  в
ворота, не оглядываясь назад.
   Микам смотрел ей вслед, пока она  не  скрылась  из  виду,  потом  глубоко
вздохнул и повернул коня к Жатвенному рынку.
   - Ну вот, она получила, что хотела.
   - Ты беспокоишься о ней? - спросил Алек.
   - Год назад я был бы спокоен, но теперь назревает  война.  Не  вижу,  как
можно было бы ее избежать. И уж не сомневайся  -  царская  кавалерия  первой
ввяжется в дело. Так что Беке  остается  не  так  уж  много  времени,  чтобы
привыкнуть к здешним порядкам - месяцев пять или шесть, а то и меньше.
   - Но посмотри, как многому научил  меня  Серегил  за  несколько  месяцев,
ободряюще сказал Алек, когда они, направились  к  "Петуху".  -  А  ведь  ему
пришлось начинать почти с нуля. Бека же никому не уступит ни в  стрельбе  из
лука, ни в фехтовании, а уж верхом она ездит, как будто родилась в седле.
   - Это верно, - признал Микам. - И Сакор любит смелых.
   Добравшись до улицы Синей Рыбы, они свернули в ворота, ведущие на  задний
двор, вошли в дверь рядом с кухней и поднялись  по  лестнице,  не  откидывая
капюшонов. Микам молча прошел вперед к скрытому в стене проходу  и  произнес
волшебные слова так же легко, как это делал Серегил.
   Пробираясь за ним в темноте, Алек впервые подумал о том. что Микам бывает
здесь уже много лет; ему всегда тут рады. Все, что Алек узнал о дружбе  этих
двух мужчин, теперь предстало перед ним как единое целое:  это  были  давние
отношения, в которых ему самому пока что отводилась совсем небольшая роль.
   Дойдя до последней двери, они вошли в загроможденную, но ярко  освещенную
и уютную комнату. В камине потрескивал огонь. Все вокруг было в еще  большем
беспорядке. чем обычно, если предположить, что такое возможно.
   На всех стульях и кипами в углах лежала разнообразная  одежда;  на  любой
свободной поверхности громоздились тарелки, бумаги,  очистки  фруктов.  Алек
заметил на обеденном столе кувшин, который он  принес  неделю  назад,  -  он
стоял на том же месте, словно символизируя собой присутствие  Алека  до  его
возвращения.  Свежие  металлические  и  древесные  опилки   и   разбросанные
инструменты окружали маленькую наковальню на рабочем столе у окна.
   Единственным ничем не захламленным местом в комнате  был  тот  угол,  где
размещалась постель Алека. На ней был аккуратно разложен нарядный костюм,  а
к подушке прислонена дощечка с крупной  надписью  "Добро  пожаловать  домой,
господин Алек!", сделанной красивыми буквами красной тушью.
   - Похоже, он тут потрудился, - сказал Микам, оглядывая беспорядок.  -  Ты
дома, Серегил?
   - Привет! - раздался сонный голос откуда-то  из-за  кушетки.  Обойдя  ее,
Микам и  Алек  обнаружили  Серегила  в  гнезде  из  подушек  перед  камином,
окруженного книгами и свитками и с кошкой на груди.
   Серегил лениво потянулся.
   - Я смотрю, ни один из вас не изрубил другого в куски. Как у вас дела?
   Широко улыбаясь, Микам уселся на кушетку.
   - Все пошло прекрасно, как только мне удалось заставить Алека забыть твои
дурацкие поучения. Тебя ждет сюрприз, когда вы  в  следующий  раз  скрестите
клинки!
   - Молодец,  Алек!  -  Столкнув  с  себя  кошку,  Серегил  встал  и  снова
потянулся. - Я так и знал, что у тебя дела пойдут на лад. И как раз вовремя,
должен заметить. У меня есть для тебя работа на эту ночь.
   - Работа "Кота из Римини"? - с надеждой спросил Алек.
   - Конечно. Что ты думаешь на этот счет,  Микам?  Всего-то  и  нужно,  что
перелезть через подоконник, а потом вылезти обратно в одном  доме  на  улице
Колеса.
   - Почему бы и нет. Он еще не готов к тому, чтобы  взять  штурмом  царский
дворец, но о себе позаботиться он сможет, если не  привлечет  слишком  много
внимания.
   Серегил шутливо взъерошил Алеку волосы.
   - Тогда решено. Это дело за тобой.  Пожалуй,  тебе  пригодится  кое-что.,
Картинным жестом Серегил извлек маленький, завернутый в шелк узелок и вручил
его Алеку.
   Сверток был тяжелым. С  интересом  сняв  обертку,  Алек  обнаружил  набор
инструментов - такой же, какой всегда носил с собой Серегил. Развернув  его,
Алек провел пальцем по резным  рукояткам:  отмычки,  крючки,  надеваемая  на
голову лента с крошечными светящимися камнями. На клапане  тусклым  серебром
блестел вытесненный на коже полумесяц Иллиора.
   - Я решил, что пора  тебе  обзавестись  собственным  набором,  -  пояснил
Серегил, наслаждаясь произведенным впечатлением.
   Алек бросил взгляд на наковальню:
   - Ты сделал их сам?
   - Ну, видишь ли, это не те  вещицы,  что  можно  купить  на  рынке.  Тебе
понадобится также новое имя и биография. Я как раз ее обдумываю.
   Микам кивнул в сторону дощечки у подушки:
   - Господин Алек?
   - Благородный Алек из  Айвиуэлла,  никак  не  меньше.  -  Серегил  слегка
поклонился Алеку и уселся на кушетку напротив Микама. - Он майсенец.
   Алек подошел к своей постели и более внимательно посмотрел на разложенную
там одежду.
   - Значит, благородный Серегил, как обычно,  вернется  в  город  к  началу
празднеств, посвященных Сакору? - заметил Микам. - И на этот раз не один?
   Серегил кивнул:
   -  Я  привезу  с  собой  молодого  аристократа  -   благородного   Алека,
единственного сына барона  Гарета  из  Айвиуэлла,  последнего  представителя
благородного, но обедневшего майсенского рода. Надеясь, что это поможет  его
отпрыску пробиться в жизни, барон Гарет поручил сына старому верному  другу,
благородному Серегилу из Римини.
   - Неудивительно, что барон Гарет умер в  нищете,  -  лукаво  перебил  его
Микам. - Похоже, благородный барон не отличался здравостью суждений.
   Не обращая на него внимания, Серегил объяснил Алеку:
   - Поместив разоренное и к тому же мифическое поместье  Айвиуэлл  в  самом
глухом углу Майсены,  мы  убиваем  одним  выстрелом  нескольких  зайцев.  Те
манеры, которые окажутся отличными от принятых здесь, можно будет отнести за
счет твоего провинциального воспитания. К тому же  такая  выдумка  уменьшает
вероятность того, что  у  кого-то  найдется  знакомый  в  тех  краях.  Таким
образом, благородный Алек окажется и достаточно аристократичен  для  высшего
общества, и в то же время никому не известен.
   - То обстоятельство, что он и не скаланец, и не  ауренфэйе,  сделает  его
подходящим объектом для внимания тех  леранцев,  что  захотят  добраться  до
благородного Серегила.
   - Наживка! - сказал Алек.
   - Что-что? - засмеялся Серегил.
   - Наживка, приманка, - объяснил юноша. - Когда ты хочешь поймать большого
зверя, вроде медведя или горного кота, ты  привязываешь  в  лесу  ягненка  и
ждешь, пока твоя добыча не явится.
   - Что  ж.  верно.  Ты  будешь  нашей  наживкой.  Если  появятся  медведи,
оставайся милым, невинным мальчиком,  пробалтывайся  обо  всем,  во  что  мы
хотели бы, чтобы они поверили, и докладывай мне обо всем, что скажут они.
   - Но как они узнают обо мне? - спросил Алек.
   -  Тут  не  будет  затруднений.  Благородный   Серегил   известен   своей
общительностью. Его дом в Квартале Благородных уже приводят в  порядок,  так
что слухи распространятся быстро. Уверен, они достигнут нужных ушей рано или
поздно. А через несколько дней мы устроим большой прием, чтобы ввести тебя в
общество.
   Микам ласково улыбнулся другу:
   - Ах ты изобретательный сукин сын! Чего тебе удалось достичь, пока нас не
было?
   - Ну, на это ушла целая неделя, но думаю, что нашел  нашего  ловкача.  Ты
помнишь мастера Албена?
   - Того аптекаря, баловавшегося шантажом, которого  ты  ограбил  несколько
лет назад по поручению госпожи Мины?
   - Его. С тех пор он перебрался на улицу Задней Ноги.
   - Как ты его нашел?
   - Я был уверен, что печать подделала Гемелла. Поскольку  она  к  тому  же
скупает краденые бумаги, я подсунул ей  несколько  своих  писем,  и  прошлой
ночью она привела меня прямо куда надо. Теперь  остается  только  найти  его
тайник и посмотреть, что в нем хранится. Если Албен подделал то мое  письмо,
тогда, я думаю, он позаботился сделать и  пару  копий  для  себя  на  всякий
случай. А если они попадут в наши руки, тогда удастся выжать из него и имена
заказчиков.
   - Это та работа,  которую  я  должен  сегодня  сделать?  спросил  Алек  с
заблестевшими глазами. - Чем скорее мы очистим твое имя от  подозрений,  тем
лучше.
   Серегил улыбнулся:
   - Твоя забота о моей репутации очень меня трогает, благородный  Алек,  но
для того, чтобы заняться Албеном, нужен еще  день  или  два  подготовки.  Не
беспокойся, все под контролем. Тем временем,  я  думаю,  твои  новые  умения
пригодятся тебе сегодня ночью.
   Улица Колеса, тихая и респектабельная,