посчитали бы уродом;
где-то - прекрасным, словно божество. Но одно несомненно: им можно было
любоваться до бесконечности. Его телосложение тоже было необычным - он был
слишком строен и слишком гибок при такой ширине плеч и таких мускулах.
Вошедший был облачен в черные с зеленоватым отливом латы, но шлема на нем
не было - он оставил его в соседней комнате, обнажив голову в знак уважения
к своему повелителю и будущей повелительнице. Оружия при нем тоже не было,
но при первом же взгляде всякому становилось ясно, что он в нем и не
нуждается. Нечеловечья мощь таилась в этом теле.

  - Это Аластер, герцог Денмбийский, граф Согды и маркиз Эттельстан, с сеньор
Гравелота - командир моих гвардейцев и верховный командующий в случае, если
когда-нибудь все же разразится война.

  Великан сделал еще один шаг вперед, и завороженная принцесса протянула ему
руку для поцелуя. Он прижался к ней неожиданно холодными губами; улыбнулся:

  - Счастлив буду служить Вашему величеству.

  - Спасибо, герцог.

  Арианна понимала - ее учили - что при встрече с полезным человеком либо
очень знатным вельможей, от которого что-то может зависеть в будущем,
необходимо придумать хотя бы пару приветливых и благожелательных фраз,
чтобы произвести выгодное впечатление. Но слова не приходили на ум: те, что
могла вспомнить принцесса, казались пустыми, как выеденная ореховая
скорлупа, рядом с этим удивительным человеком.

  - Я попрошу тебя в дальнейшем придерживаться следующего порядка, - попросил
император, и его голос вывел принцессу из сладкого забытья. - Если тебе
потребуется обычная услуга, скажем, новые платья, драгоценности, экипаж,
еда, книги, - словом, все, что может потребоваться человеку, то к твоим
услугам будет целый двор. И любое твое приказание будет выполнено в ту же
минуту. Но если тебе потребуется совет или помощь; или если ты непременно
захочешь поговорить со мной - не важно, по какому вопросу, то обращайся к
Аластеру или к его гвардейцам. К ним и только к ним, слышишь меня?

  - Да, император, - ответила она покорно.

  - Кто-то из моих людей всегда будет рядом и придет на помощь Вашему
величеству, - заверил ее исполин.

  Господи! Какой же у него был голос: низкий, бархатистый, немного рыкающий,
как у барса, которого она однажды видела в зверинце своего отца.

  - Позже я представлю тебе еще нескольких человек, на которых ты сможешь
всецело полагаться, а пока удовольствуйся этими. И еще, вдруг что-то очень
спешное - можешь обращаться к моему шуту. Он, конечно, зубоскал и
насмешник, каких мало; но зато надежен, как скала.

  - Это правда, - подтвердил Аластер.

  Вообще-то Арианне показалось, что в его словах скрыт еще один смысл, но
понять, о чем идет речь, она не смогла. Но не особенно расстраивалась из-за
своего неведения, ибо на один день впечатлений и так хватало с головой.

  - Аластер и его гвардейцы и являются той гарантией, о которой ты говорила,
- продолжал Ортон. - И не огорчайся, что им известно больше тайн, чем,
например, тебе. Скажу по секрету, я тоже не посвящен во все секреты своих
воинов; и ничего - почти никогда не жалуюсь.

  - Теперь я просил бы позволения удалиться, - сказал великан.

  - Да, конечно, - ответила принцесса растерянно.

  Этот невероятный человек повергал ее в трепет, словно она разговаривала со
сверхъестественным существом.

  - Спокойной ночи, Ваше величество. Я надеюсь, что нам удастся сделать все,
чтобы Вы не сильно тосковали по отчему дому и нашли в Роане новую семью и
новые радости.

  С этими словами Аластер вышел, оставив молодых людей наедине.

  - Ну, спокойной ночи, Арианна, - сказал император и тоже поцеловал ей руку.
- До завтра. И помни все, что было здесь сказано.

  - А... а ты разве не останешься? - спросила она, приходя в ужас от
собственного бесстыдства или отчаянной смелости (это уж как назвать).

  - Не думаю, что это было бы правильно, - улыбнулся Ортон. - Ты настоящее
сокровище; я даже надеяться не смел, что моя невеста будет такой
очаровательной и рассудительной: обычно и портреты, и свидетели склонны
преувеличивать. Портреты - особенно. Но мы так мало знаем друг друга;
только что перешли на ты. А впереди у нас долгая, хочу надеяться, жизнь -
зачем же торопиться? Но перед тем, как уйти, должен открыть тебе одну
маленькую тайну: я правда рад, что мне в жены досталась ты, а не
какая-нибудь другая принцесса.

  С этими словами император развернулся на каблуках и вышел.

  А принцесса несколько раз прошлась по спальне, рассеянно переставляя букеты
в опаловых и яшмовых вазах; выглянула из окна - убедившись заодно, что
внизу дежурят два гвардейца; затем сбросила одежду и влезла в постель. Там
она свернулась клубочком и принялась размышлять. Ей было очень странно, но
уже не страшно и не одиноко. Она досадовала на то, что Ортон не остался с
ней этой ночью, и тут же досадовала на себя за свою досаду. Она вспоминала
гиганта Аластера и спрашивала себя, что же с ней произошло при его
появлении?

  Арианна точно знала, что император очень понравился ей. Она с наслаждением
втягивала носом воздух, в котором еще витал аромат его духов; и, сама того
не замечая, поглаживала шелковое покрывало медленными и ласкающими
движениями. Она радовалась, что завтра увидит Ортона; еще больше радовалась
тому, что она имеет на него все права, а это значит, что никто не может им
помешать...

  Мысли об Аластере были менее отчетливыми. Принцесса чувствовала трепет и
начинала беспричинно улыбаться, едва в памяти всплывал его образ.


                  * * *

  
                

    - Ну? - спросил граф Шовелен, едва они остались втроем в своих покоях. На
сей раз, кроме него и племянника, в разговоре участвовал учитель Виссигер;
причем на его присутствии настоял именно Трой. Посол был только рад этому
обстоятельству. В свое время, когда он искал знающего человека,
энциклопедически бразованного и способного завладеть вниманием шустрого
юнца, ему рекомендовали Виссигера, присовокупив к блестящей характеристике
замечание о его безупречной честности и порядочности. Порядочных людей во
все времена не хватает; и граф, наведя справки, решил во что бы то ни стало
заполучить именно этого человека для занятий со своим племянником.

  Виссигер был еще не стар, но уже отчаянно лыс. Невысокий и тощий,
застенчивый, с добродушным выражением лица и неизменной кроткой улыбкой, он
был бы очень мил, но его внешность сильно портил огромный, похожий на
бесформенную картофелину нос. И когда учитель сильно сутулился, всем
моментально приходило в голову, что это нос перетягивает его к земле. Руки
у него были большие, красные; и он очень их стеснялся; пожалуй больше, чем
носа и лысины. Но огромные, круглые доверчивые его глаза - бледно-голубые,
как у ребенка, пробуждали в любом странное чувство к учителю. При нем даже
посол, который бывал невыносим в плохом расположении духа, понижал голос и
старался подыскать более мягкие обороты; даже самые нахальные лакеи вели
себя скромнее, а суровые воины - мягче. Когда Трой в первый раз увидал его,
то хотел подложить ему змею в карман - это была еще самая невинная из его
шалостей.

  Хотел, и не смог, - совести не хватило.

  С той поры минуло без малого десять лет. Учитель и ученик очень сдружились;
и хотя Трой не всегда проявлял усердие в занятиях, зато был откровенен с
Виссигером и посвящал его в свои крохотные тайны. Ему весьма повезло, что с
ним постоянно находились два близких человека - граф и учитель - которым он
привык доверять безоговорочно.

  Итак, граф удобно устроился в глубоком и мягком кресле, вытянул ноющие от
усталости ноги и спросил:

  - Ну? Что означало: "Делись впечатлениями, спрашивай, а мы поможем тебе
разобраться в твоих чувствах и мыслях".

  - Даже не знаю, с чего начать...

  Трой был перевозбужден. Он тоже устал за сегодняшний длинный день, но все
не мог угомониться, и шагал вдоль стены взад и вперед.

  - Не мелькай перед глазами, - попросил Шовелен. - Что тебя поразило больше
всего? Кроме дам, разумеется.

  - Гвардейцы. Гвардейцы и шут! И император; и гвардейцы... Оружие! Какое у
них оружие! Дядя, Вы же сами видели - этого просто быть не может. А шут и
император?! Нет, только не говорите, что Виссигер обязан был предупредить
меня: он, конечно же, предупреждал... мне кажется. Просто услышать об этом
- мало. Все равно тебя ждет потрясение, потому что этого не может быть.

  Тут Трой ощутил, что говорит слишком сбивчиво и невнятно; и предпочел
остановиться и перевести дух. Учитель и дядя с улыбкой глядели на него. Они
искренне радовались, что их мальчик увидел столь прекрасную страну и столь
блестящий двор; что он был удостоен чести лицезреть владыку, о котором по
всему миру слагают легенды, одна таинственнее другой. И им было приятно,
что Трой не остался к этому равнодушным.

  - Думаю, - начал Виссигер, - теперь молодой граф с большим вниманием
выслушает историю о шуте и императоре?

  - Расскажи, расскажи немедленно, - потребовал юноша.

  - Утверждают, что легендарный император Браган в своем своде законов,
составленном им для потомков, поставил обязательным условием существование
двойника. По всей стране и по всему миру ездят послы императора и ищут
людей, похожих на него как две капли воды. Это очень трудная задача. Ведь
может статься и так, что двойника нет в природе. И все же каждый новый
император из рода Агилольфингов в день своего восхождения на престол входит
в тронный зал в сопровождении своего близнеца. Этот близнец всю жизнь будет
развлекать императора, играя роль шута при его дворе. Но не это есть
главная его задача. Он должен служить живым напоминанием великолепному
владыке - постоянным символом бренности и преходящести таких вещей, как
слава и власть.

  Позволю высказать собственное суждение, - добавил Виссигер. - Великий Роан
по-прежнему благополучен во многом благодаря тому, что все его правители
были людьми благородными, умными, честными и пеклись о благе своих
подданных. Стоит же императору забыться, как перед ним возникает лицо его
шута - его собственное лицо - которое напоминает ему, что и он может в
любую минуту оказаться там, внизу, на нижней ступени трона. А, возможно, и
на дне жизни. Ибо судьба всегда переменчива, и не стоит ее дразнить
понапрасну.

  О чем Вы думаете, Трой?

  - Наверное - это очень страшно, - тихо сказал юноша. - Очень страшно - все
время видеть себя со стороны. Знать, как ты выглядишь не в лучшие моменты;
как ты злишься и радуешься; как ешь и спишь.

  - Но и очень полезно, - заметил Шовелен. - Все недостатки видны, как на
ладони. Все проступки и неблагородные, недостойные деяния буквально
выпирают наружу. Если бы у каждого из нас был такой двойник, возможно,
жизнь повсюду стала бы лучше.

  - У нас есть этот двойник, - твердо произнес Виссигер. - Это наша совесть;
просто мы приучились мало обращать на нее внимание. А от императора закон
требует внимательно присматриваться к своему шуту: тот играет роль зеркала,
выставляя напоказ недостатки, которые людям свойственно прятать. А это, в
сущности, и есть то, что делает совесть - внутренний голос человека. И
посему, Трой, не пренебрегайте голосом совести, какие бы неприятные вещи он
Вам не говорил. Не старайтесь отмахнуться от него. Ибо как бы хорошо Вы ни
хранили свои тайны, всегда есть человек, который знает о вас все. Это Вы
сами. А от себя не сбежишь; и себя не обманешь.

  - Браво! - сказал граф Шовелен. - Это прекрасные слова, и я счастлив лишний
раз убедиться, какому достойному и прекрасному человеку я доверил
воспитание Троя. А теперь, Виссигер, расскажите нашему мальчику о
гвардейцах и их традициях. Я полагал, - обернулся он к племяннику, - что
тебе следовало сначала их увидеть, а уж затем слушать. Иначе ты бы и эти
главы истории пропустил мимо ушей; а, согласись, такие ребята заслуживают,
чтобы рассказ о них слушали внимательно.

  - Они великолепны! - воскликнул Трой.

  - Это самое малое, что можно сказать о гвардейцах императора, - кивнул
Виссигер. - Раз в полгода в Роане, а также таких огромных городах, как
Ремель, Ойтал, Сувейда или Эр-Ренк, проводят воинские турниры и состязания;
на них съезжаются рыцари и воины с двух континентов, а также с
Бангалорского архипелага. Победа в таком турнире не просто почетна.

  Юноша хотел было заявить, что уж эти подробности он с детства знает
наизусть; и лет пятнадцать просто грезит Роанским ежегодным турниром. Но у
него хватило ума не перебивать учителя.

  - Это знают все, - неторопливо вел свою речь Виссигер. - Но мало кто знает,
что на следующий день победителю предлагают состязаться с любым из
гвардейцев императора. Встреча эта почти никогда не происходит привселюдно,
и почти всегда - практически без свидетелей: это уже зависит от желания
победителя турнира, а мало кому придет в голову оспаривать собственное
право на победу. Такой поединок ни о чем, вроде, не говорит. Титул чемпиона
остается за рыцарем в любом случае: ведь встреча с гвардейцем императора
как бы неофициальная. И потому соглашаются все; или почти все, но за таким
редким исключением, что оно как раз подтверждает правило.

  - И?.. - жадно спросил Трой.

  - И чемпиона утешает только его предыдущая победа.

  - Неужели гвардейцы императора непобедимы?

  - Теоретически, абсолютно непобедимых воинов нет, - вмешался граф Шовелен.
- В теории, справиться можно с любым, если правильно избрать тактику и
найти слабое место в защите противника. Но на практике все обстоит немного
иначе. Чуть-чуть...

  - Граф хочет сказать, что за восьмисотлетнюю историю существования
императорской гвардии ни один из гвардейцев не был побежден - даже слухов,
даже сплетен подобных не было.

  - Фь-ю-юю, - присвистнул Трой. - Вот это да. Впрочем, чему удивляться? Я
видел их собственными глазами - это не люди, это какие-то скульптуры,
изображающие идеального воина. И поэтому...

  - И поэтому мы теперь же ляжем спать, - сказал граф. - День был долгий и
насыщенный; я устал и валюсь с ног.

  - Только один вопрос, - жалобно попросил юноша. - Всего один.

  - Да, - кивнул Шовелен, поднимаясь со своего места, - хорошо. Один вопрос
мы с Виссигером как-нибудь осилим. Верно?

  - Если я правильно понял, - неуверенно начал Трой, - то существует
традиция, согласно которой принцесса Лотэра обязательно выходит замуж за
сына Агилольфингов. А если у императора не будет сына? Или если сыновей
несколько?

  Виссигер смущенно потер свой огромный нос.

  - Этот вопрос верен только в том случае, когда касается обычных людей.
Императоры же Роана - не простые люди, и об этом следует всегда помнить,
мой мальчик. Правду говоря, я бы и сам хотел знать ответ...

  - Виссигер хочет сказать тебе, - нетерпеливо перебил граф, - что на
протяжении восьми веков у Агилольфингов всегда рождались сыновья. По одному
в каждом поколении. И никаких дочерей.

  В то же самое время император и командир его гвардейцев - великан Аластер -
шли извилистыми, бесконечными коридорами потайного хода по направлению к
опочивальне императора. Опочивален было две. Одна постоянно находилась в
распоряжении кого-то из двойников, о которых Ортон так вскользь и небрежно
сообщил своей супруге. Где находилась вторая - тайная опочивальня
подлинного императора, знали очень немногие. Но не это странно. Достойно
удвиления, что вопреки известной истине - если тайну знают двое, ее знают
все - секреты повелителей Великого Роана никогда не выходили за пределы
круга избранных.

  В число посвященных абсолютно во все секреты, кроме Аластера и его воинов,
входил также Аббон Флерийский - верховный маг империи, об истинной
должности которого почти никто не подозревал. Официально он считался
придворным астрологом, и заслужил неплохую репутацию, составляя гороскопы и
втихомолку приторговывая приворотным зельем.

  Зелье он варил из лепестков розы и листьев лимона; но его многочисленные
клиенты в большинстве случаев добивались желаемого результата, а потому
прославляли Аббона на всех углах. Может, он просто раздавал свое
псевдозелье взаимно влюбленным? Кто же знает этого хитреца?

  Аббону Флерийскому исполнилось около четырехсот лет в год совершеннолетия
Ортона I, но он нимало не смущался своим возрастом, утверждая, что вот
теперь-то вступил в пору истинного расцвета. Выглядел же он на сорок с
небольшим; был крепкого телосложения; и единственной приметной чертой его
были черные, как уголь или обсидиан, сияющие глаза.

  Вторым посвященным был Аббон Сгорбленный, с ужасом воспринимавший малейшие
намеки на его родственную связь с королевским астрологом. Это был
тридцатипятитилетний мужчина - блестящий ученый, политик и острослов. Свое
прозвище он получил от того, что за спиной у него возвышался огромный горб,
а сам Аббон едва доходил до груди императору. Лицо у него было красивым и
свежим, как у юноши, и, подобно большинству горбунов, он обладал
неслыханной физической силой.

  При дворе императора Аббон Сгорбленный занимал пост Первого министра и
отвечал сразу за все.

  Он обладал уникальными способностями и необыкновенной памятью. И очень
гордился тем, что одиннадцать поколений его предков с честью служили
Агилольфингам. Девиз славного рода князей Даджарра, к которому принадлежал
Аббон, гласил: "Могущественный и Безупречный". И то, и другое
соответствовало истине.

  Вместе с императором и Аластером эти двое входили в состав Большого Ночного
Совета, управлявшего делами империи и принимавшего самые важные и
ответственные решения. Всего же в Совете было девять членов; и чужеземные
владыки были бы весьма удивлены тем, кому император доверял судьбу Великого
Роана. Между тем, именно этот выбор и был самым верным.

  У дверей опочивальни Ортона уже ждали. Закованный в латы мужчина
непринужденно устроился под самой стенкой, на корточках, и, по всей
видимости, отдыхал, закрыв глаза. Это был один из великанов-гвардейцев.
Заслышав приближающиеся шаги он встал и приветливо улыбнулся своему
повелителю.

  - Добрый вечер, Ортон. Как твоя невеста? Понравилась тебе?

  Одной из тайн Агилольфингов было их отношение со своими верными воинами и
телохранителями. Если на людях последние проявляли максимум почтения к
своему повелителю, то наедине они вели себя с императором как близкие
друзья.

  - А ты что скажешь, мой добрый Теобальд? Ты же видел ее в день приезда.

  - Моя бабушка всегда говорила: нравится она мне или не нравится, а жить с
ней тебе. Скажу по секрету, моя жена ей очень долго не нравилась. Чего
нельзя сказать о принцессе Арианне. Она способна покорить любое сердце, и я
искренне рад за тебя.

  - А остальные? - радостно спросил Ортон.

  - Остальные скажут то же самое. Да полно тебе - ты же знаешь, что мы все
думаем приблизительно одинаково; так что, выслушав мнение одного, считай,
что слышал всех.

  - Мне трудно к этому привыкнуть, - пожал плечами император. - А что ты
хотел, Теобальд?

  - Собирается Большой Ночной Совет, уже приходил Аббон и разыскивал тебя. Я
подумал, что тебя не будет всю ночь, а, может, и утро. Ведь моя Террил
хотела с тобой попрощаться и поздравить тебя со свадьбой.

  - Она что, не сможет присутствовать на празднике? - изумился Ортон, и
искреннее огорчение послышалось в его голосе.

  - Увы, император. Подошел срок. Завтра, нет, уже сегодня на рассвете я
отправляю ее в поместье.

  - Мне жаль, но я все понимаю. Пойдем к ней, я непременно хочу попрощаться с
милой Террил.

  Император в сопровождении своих телохранителей отправился в правое крыло
дворца, где помещались со своими семьями воины его личной гвардии. Было их
около двух сотен, но точное число, кроме Аластера, императора и членов
Совета, не знал никто. Была еще одна особенность, на которую не обращали
внимания другие, ибо на половину гвардейцев редко забредал кто-нибудь
чужой: все дети их были не младше четырнадцати лет. Известно было, правда,
что существует давняя традиция: жены телохрани