ю Алоя. Здесь вы
оставите его в каком-нибудь малолюдном месте, а сами отправитесь выполнять
мое задание. Сразу предупреждаю, что тайник должен и по сей день хорошо
охраняться, так что не рассчитывайте проникнуть внутрь без боя.

  - Соблаговолит ли господин пояснить, как выглядит тайник, чтобы мы в
недомыслии своем ничего не спутали?

  - Ты преуменьшаешь свои способности, но я отвечу тебе - это склеп. Древний
склеп, спрятанный в старой дубовой роще. Именно он вам и нужен.

  - Что мы должны принести оттуда?

  - То, что вы там найдете, - отрезал человек в серебряной маске. - Не
беспокойтесь, выбор там небольшой.

  - Как скоро мы должны вернуться назад?

  - Быстрее, чем это даже возможно. Не задавай глупых вопросов.

  - Слушаюсь, господин.

  - Деньги и все необходимое вы найдете на корабле.

  Посланцы низко поклонились и двинулись к выходу.

  Эрлтон остался один в подземном зале. Подождав, пока скрипнет наверху
дверь, он сделал несколько шагов вглубь помещения, туда, где пол внезапно
обрывался чернотой еще более глубокой, нежели та тьма, что царила вокруг.
Послушный светящийся шар плыл в воздухе рядом со своим господином.

  Маг остановился на краю черного бассейна, наполненного густой жидкостью,
которая издавала странный запах, наполнявший все подземелье. Эрлтон сбросил
с себя сапоги и одежду и с наслаждением погрузился в тепло. Маски он не
снимал и теперь. Блаженствуя в маслянистой жидкости, он жадно вдыхал ее
запах и слегка шевелил пальцами, проверяя, как слушается его высохшее,
худое тело.

  Сначала он погрузился в размышления о том, что собирается делать дальше. С
каждым днем, да что там - с каждым часом - его план, столь тщательно
лелеемый им в течение долгих лет - наконец стал обретать реальные черты.
Орден стал мощной организацией, которая крепко держала в своих руках власть
не только на Бангалорских островах, но постепенно распространяла влияние на
варварские государства Ходевенского континента.

  О существовании ордена знали немногие; но и они не подозревали о его
истинных целях и предназначении. Огромное множество людей во всем мире
преданно служили Эрлтону, даже не догадываясь о том, что где-то есть такой
человек; цепочки, ведущие к нему, все росли; но лишь двенадцать членов
магистериума догадывались о происходящем. Все же нити находились в руках
одного-единственного человека, и он мог по праву этим гордиться. Не год, не
два и даже не десятилетие ушло на то, чтобы выстроить эту систему, чтобы
сплести эту сеть. Не четверть века и не половина его потребовалась, чтобы
посеять, а затем и взрастить в умах мысль о том, что можно и нужно
добиваться власти и могущества. И что самый лакомый кусок во всем Лунггаре
- это Великий Роан, вотчина ненавистных Агилольфингов.

  Эрлтон никогда не бывал в империи, никогда не появлялся при дворе, но тех,
с кем боролся, представлял себе так ясно, словно провел с ними всю свою
жизнь. Перед мысленным взором его мелькали лица.

  Вот сухонький старец с благородными сединами и тщательно ухоженной длинной
бородой. У него блеклые голубые глаза и пергаментная кожа, почти такая же
высохшая, как и у самого Эрлтона. Он сидит за столом, заваленным бумагами и
царапает что-то пером в огромном фолианте, переплетенном в телячью кожу.
Далмеллин.

  Вот изысканный вельможа, еще не старый; с резкими чертами лица и
пронзительным взглядом темных глаз. У него длинные каштановые волосы,
выступающие скулы и тонкогубый рот с мелкими, острыми зубами. Он легко
двигается, словно постоянно танцует, и никогда не расстается со своим
мечом. Его слава фехтовальщика гремит по всему континенту. Локлан Лэрдский
- министр обороны империи.

  Маленький горбун с рельефными мускулами, которые не спрятать ни под какой
одеждой. Калека с прекрасным лицом - один из умнейших и образованнейших
людей Роана. Аббон, князь Даджарра, прозванный Сгорбленным.

  Видел он и герцога Гуммера, наместника Ашкелона; и Аббона Флерийского -
ученого и мага, одного из самых опасных своих противников. И рыжего
одноглазого хитреца Сиварда Ру, начальника Тайной службы, с которым у него
давно уже были свои счеты.

  Но всего яснее Эрлтон представлял себе троих: двух великанов - Теобальда и
Аластера - могучих, как горы; закованных в черные с прозеленью доспехи;
похожих друг на друга, словно братья, с их изысканной и редкой красотой; и
вместе с ними высокого и стройного молодого человека, чье лицо сейчас
светилось неподдельным счастьем - императора.

  Что касается этих врагов, то Эрлтон отдавал себе отчет в том, насколько они
опасны, и как трудно с ними бороться. Однако его преимущество заключалось в
том, что они пока не знали даже о его существовании. Теперь все решало
только время, которое было необходимо ему, чтобы набраться сил; чтобы
достичь той степени могущества, которая станет гарантией его непременной
победы.

  Эрлтон ненавидел Ортона Агилольфинга. Но это не значило, что он непременно
должен уничтожить его. Хорошо, если этого; хорошо, если вскоре. Звезды
благоприятствуют врагам императора. Но ненависть человека в серебряной
маске была больше и сильнее обычной, заурядной ненависти к врагу. Любой
Агилольфинг был его желанной жертвой. Он пытался свести счеты с империей
когда-то; он попытается сейчас; и, если не выйдет, не оставит своих попыток
и потом.

  Однажды он сумеет одолеть проклятых потомков Брагана.

  А сейчас он действовал с холодной расчетливостью, сознавая, что в случае
неудачи должен отвести от себя все подозрения. Даже те, кто знал о его
существовании, не должны иметь ни малейших доказательств его причастности к
событиям в Великом Роане. И он не должен терять голову именно теперь, когда
победа была такой близкой, такой возможной. Эрлтон хорошо помнил, что все
может перемениться в последнюю секунду - это знают все отчаянные игроки.
Выиграть можно и безо всяких шансов на успех; проиграть можно с любыми
козырями.

  Холодный расчет, терпение, которое недаром называют обратной стороной
стремительности, и он добьется своего.

  Сивард подослал в Орден своего человека. Эрлтону ничего не стоило
обнаружить среди своих людей того, чьи мысли не соответствовали общему
настроению. Ни восторга, ни трепета, ни страха, ни жажады власти - а святые
никогда не попадали по доброй воле в братство Черной Змеи. Достаточно было
приглядеться к этому странному человеку, чтобы определить, что он что-то
высматривает и разузнает. Естественно, что это стоило шпиону жизни. Его
голову Эрлтон любезно приказал отослать Сиварду, чтобы тот не сомневался в
судьбе, постигшей его соглядатая. Это было сделано в порыве ненависти, но
теперь магистр думал, что немного поторопился. Только не в его характере
было сожалеть о том, чего уже не вернешь. Он просто прикидывал, каков будет
следующий ход Сиварда, и как на него стоит ответить.

  Родись Эрлтон в другое время и в другой стране, он непременно стал бы
полководцем. Ему нравилось покорять и завоевывать, и делать это без потерь
- красиво и изысканно. Он не признавал победу победой, если она была добыта
с натугой, на последнем дыхании, ценой немыслимых потерь. Ему хотелось
несомненного превосходства. То, что он сейчас предпринял, должно было
сильно укрепить его позиции. Правда, какое-то время Эрлтон был вынужден
просто ждать результата. Но он умел ждать и умел терпеть, в прошлом у него
было достаточно времени, чтобы овладеть этим сложнейшим из всех искусств.

  Он закрыл глаза и погрузился в дремоту.

  Эрлтону чудился океан; его песчаное дно, покрытое раковинами и мелкими
камнями; усеянное обломками судов, поросших водорослями. Он чувствовал, как
ходят по нему раки-отшельники и крохотные крабы; как снуют в придонном слое
мелкие рыбешки. Он ощущал ток холодной воды, перемещение ее слоев, когда
наверху бушевал шторм. Он видел скользких прозрачных медуз и свирепых
подводных хищников; и еще - огромные черные тени , бесшумно скользившие
мимо, куда-то в бездну, наполняя его разум невероятным ужасом. Это был его
вечный кошмар, и он не знал, куда от него деться.

  Тощее, изможденное тело, из которого, казалось, неведомая сила выпила всю
влагу, отчаянно требовало новых жизненных сил и энергии. Эрлтон надеялся на
то, что со временем он решит эту проблему, но сейчас ему был известен
единственный способ оставаться в живых. Способ этот был неприятен своей
ненадежностью и трудоемкостью; он напоминал о тех, кого сам магистр
презирал всей душой - жалких деревенских знахарей и колдунов, которым были
недоступны истинные знания и могущество. Его унижало, что он, Эрлтон, глава
Ордена Черной Змеи - вынужден пользоваться столь варварскими средствами,
лишенными элегантности и изящества, вызванными очевидным бессилием того,
кто поступает подобным образом. Но он не имел права теперь прибегнуть к
помощи иных сил, всколыхнуть пространство и тем привлечь к себе внимание
своих врагов; да и не хотел пользоваться запретной магией.

  Человек в серебряной маске стиснул зубы и глухо застонал.

  Он ясно видел, как его лицо объедают полосатые яркие рыбешки с огромными
спинными плавниками, похожими на перья, и ему стало жутко.

  Он дернулся в бассейне, и загустевшая, остывшая жидкость, кое-где взявшаяся
комками, выплеснулась через край.

  Иногда кровь все же сворачивалась, невзирая на испытанные средства, которые
добавляли в нее, чтобы сохранить свежей в течение нескольких часов.

  
  
  
  
  
  
  Сиварда Ру и герцога Аластера срочно вытребовали из-за праздничного стола.
Гвардеец подошел к ним неслышно, наклонился над ухом своего командира и
сказал всего несколько слов, после чего герцог Дембийский осторожно тронул
сидящего рядом Сиварда за рукав и незаметно покинул собравшихся. Одноглазый
последовал за ним, все еще сжимая в руке свиную ножку, с которой капал
упоительный соус. Расстаться с этой добычей у начальника Тайной службы не
было сил.

  Пиршество было в самом разгаре. Музыканты превзошли сами себя, исполняя
одну прекрасную мелодию за другой. На свободной от столов половине зала
кружились в медленном танце больше сотни пар. Жонглеры и шуты развлекали
своим искусством прочих, не давая им скучать. Слуги сбивались с ног, унося
пустые блюда и доставляя взамен с кухни все новые и новые шедевры. На
отдельном столике стоял свадебный торт необъятных размеров, похожий на
бело-голубое облако, случайно застывшее на огромном золотом блюде. От него
распространялся такой восхитительный аромат, что гости не могли дождаться
десерта.

  Императрица была очаровательна и приветлива; император щедро одаривал
гостей вниманием; и уход нескольких его приближенных попросту остался
незамеченным. Аббон Флерийский подумал-подумал да и направился следом - все
равно спокойно сидеть среди гостей, сгорая от любопытства и нетерпения, он
не мог.

  Друзей он обнаружил в кабинете Сиварда - то есть довольно далеко от
пиршественного зала. Сюда едва долетали отголоски праздника, была слышна
музыка, но казалось, что все это происходит в каком-то другом измерении,
где нет места боли и крови, смерти и страху. И было немного завидно, что
есть люди, которые могут себе позволить не думать о неприятном хотя бы
сегодня. Правда, как мало их - этих людей; и насколько больше тех, кто
обязан скрывать свою озабоченность под маской веселья и беззаботности.

  Кабинет одноглазого был обставлен предметами скромными, но чрезвычайно
дорогими. Большую часть комнаты занимал стол красного дерева с бронзовыми
гнутыми ножками и шкафы, стоящие вдоль стен. Их полки буквально ломились
под тяжестью пухлых фолиантов, переплетенных в дешевую свиную кожу или
темную ткань. Эти книги были предназначены, отнюдь, не для развлекательного
чтения, и украшать их никто не стремился. Главным достоинством этих томов
была невероятная прочность как самих листов, так и переплета. Все шкафы
имели тяжелые дубовые двери и запирались на замки. У стола стояло кресло с
алой бархатной обивкой, немного напоминающее трон. Два или три кресла
поменьше были небрежно сдвинуты в сторону камина, который теперь, в жаркое
летнее время, был пуст и холоден. На мраморной каминной доске стояли
вырезанные из камня фигурки - Сивард был страстным их любителем, и друзья,
зная об этой его невинной слабости, охотно дарили ему подобные вещицы.
Высокие стрельчатые окна в кабинете были забраны надежными толстыми
решетками, ибо многие желали бы проникнуть в святая святых Тайной службы
императора и поинтересоваться ее секретами.

  Уже стемнело, но Сивард зажег только четыре свечи: по одной в каждом из
четырех огромных серебряных канделябров. Их света хватало только, чтобы не
споткнуться и не набить шишек в кромешной тьме, да в подробностях
разглядеть стол одноглазого. Большая же часть комнаты тонула во мраке.

  Сивард Ру в своем пышном праздничном одеянии - великолепном костюме
черно-красно-золотого цвета, в перьях и мехах - казался абсолютно
неуместным в этой рабочей обстановке. Обнаружилось, что он прихватил с
собой еще пару бутылок вина, и теперь пил в одиночестве, раздумывая над
очередной проблемой.

  - Что случилось? - спросил маг шепотом, не решаясь нарушить торжественную
тишину, царящую здесь.

  - А-а, это ты! - обрадовался Сивард Ру. - Это просто великолепно, что ты
явился. А я уж собирался отряжать за тобой человека, потому что мне скоро
потребуется помощь: видишь ли, вернулись те, кто сопровождал Террил в ее
поместье. Они привезли свежие новости; и новости, сразу предупреждаю,
прескверные. Плеснуть тебе винца в бокал? Только в мой - другого нет.

  - Что с Террил? - выдохнул маг.

  - Все в порядке, слава Богу. Но не знаю, стоит ли сейчас говорить
Теобальду, что ее пытались похитить, или повременить с этим.

  С этими словами Сивард придвинул магу непочатую бутылку, только что им
откупоренную. Бокал повертел в руках, но отдавать не стал. Вместо того
налил вина и себе. Поднял на уровень глаз, разглядывая на свет прозрачную
голубую жидкость.

  - Кто пытался? - деловито спросил Аббон. Время ужасаться и переживать уже
прошло, а теперь наступило время действия. И он желал знать все
подробности, чтобы составить для себя полную картину несостоявшегося
покушения.

  - Хочешь, я попрошу, чтобы Элсмир и Эригаль повторили для тебя свой
рассказ? - предложил Сивард.

  - А ты уже расспрашивал их?

  - Конечно. Уже успел. Они сразу изложили суть мне и Аластеру, а потом он
отправил их спать.

  - Тогда пусть отдыхают после долгого пути - они и так вернулись слишком
быстро.

  - Что ты хочешь - двое суток скакали во весь опор, останавливаясь только
для того, чтобы сменить коней. К тому же, они привезли одного из
нападавших.

  Выпьешь еще? За здоровье новобрачных, естественно.

  - Что же ты молчишь о самом главном? - возмутился Аббон.

  - Интересно, кто тогда говорит? - съязвил Сивард. - Ладно, слушай краткое
изложение их приключений. Когда они проезжали Драконий хвост, жена старосты
предупредила, что вперед, к подножию гор, поехали подозрительные люди. Так
наши гвардейцы были готовы к этой маленькой неожиданности. Думаю, тот, кто
задумал всю эту интригу, не учел, как преданы Гравелотским господам
тамошние жители. А теперь спроси меня, Аббон о самом интересном: сколько
людей ждали маленький кортеж из четырех путешественников, из которых к тому
же - один - кучер, и еще один - беременная женщина?

  - Ну...

  - Пятьдесят, - странным, чуть ли не торжествующим тоном, возгласил
одноглазый.

  - Не может быть.

  - Может. Наши герои, конечно, справились; и даже сумели оставить главаря в
живых, надеясь выяснить у него, кто нанял такую ораву людей, чтобы похитить
Террил.

  - А с чего они взяли, что ее хотели похитить, а не убить?

  - Разбойники вели себя таким образом, что пытались нападать на Элсмира и
Эригаля, а остальные тем временем хотели увести экипаж с Террил в обратном
направлении. Им удалось смертельно ранить кучера; он скончался уже в
поместье Теобальда.

  - Это печально, - склонил голову Аббон. - А у него были родные?

  - Только брат и племянник, - быстро ответил Сивард.

  - Назначь им пенсию, - сказал маг.

  - Все-таки не можешь ты чтобы меня не обидеть, - поморщился одноглазый
досадливо. - Конечно же, я об этом подумал. Завтра напишу петицию
императорскому казначею.

  - Извини, - буркнул Аббон. - Как здоровье графини?

  - Прекрасно, настолько, насколько может быть после такого испытания. Террил
не дала спуску этим проходимцам!

  - А зачем тебе моя помощь? - спросил Аббон.

  Сивард помрачнел, почесал нос.

  - Тут такая закавыка вышла, даже не знаю, справимся ли. Этот главарь их,
как увидел, чего наши сделали с его головорезами, да как воинов и саму
госпожу графиню в деле увидел, так умом и поехал. Причем не маленько, а
основательно так, что теперь от него толку, как от козла молока. А мне
крайне нужно знать, кто и где нанял его, чтобы совершить похищение.

  - И что тебе это даст? - пожал плечами Аббон. - В таких делах всегда
участвует столько посредников, что настоящего виновника ты не обнаружишь.

  - Эх, маги, маги, - вздохнул Сивард. - И на что вам ваше могущество, если
вы простых вещей уразуметь не можете? Ну и что, что он стакнулся с
посредником, и тот наплел ему с три короба? Думаешь, я не знаю, как это
делается? Но ведь должны же они были в случае успеха где-то встретиться со
своими нанимателями, чтобы передать им Террил и получить свои деньги? Или
стрелу в спину... Это уж как хозяин распорядился. Если бы мы с тобой
спорили на деньги, то я бы лично поставил на стрелу. Этот наш приятель
действует очень решительно.

  Ну что, спорить будем?

  Аббон даже не отвечал. Ему уже неоднократно приходилось заключать пари с
одноглазым, и теперь он был твердо убежден, что совершенно незачем
увеличивать и без того немаленькое состояние Сиварда. Поэтому он снова
вернулся к тому вопросу, который волновал его больше всего.

  - Ты пришел к выводу, что он все-таки один - этот наш приятель?

  - А вот и не угадал! - ухмыльнулся одноглазый. - Тот, который заказал
похищение графинюшки, пытался и подкупить придворных - у него стиль
особенный; правда, ты в этом ничего не понимаешь, так что тебе и не
интересно. Но уверен, что у него и помощников хватает - он на собственные
силы не рассчитывает. А вот другой убийца, этот твой призрак монхигана, тот
действует в одиночку. Видимо, он не слабый противник, но и не дальновидный.
Правда, разыскать его будет сложнее, чем первого; зато у него и больше
времени уйдет на подготовку следующего покушения, если он вообще решится на
это. Короче, давай я прикажу доставить сюда разбойника, а ты его, если
сможешь, разговоришь.

  - Что с ним потом станет? - поинтересовался Аббон.

  - Казним, конечно. Я человек гуманный. Зачем его мучать, бедолагу? Но если
ты против, то могу просто сказать Теобальду, что отдаю этого мерзавца на
его попечение.

  - Лучше казни, - посоветовал Аббон. - В живых его в любом случае оставлять
нельзя, чтобы никто другой не смог проникнуть в его мысли.

  - Разве это так просто? - изумился Сивард.

  - Конечно, нет. Но я теперь ни в чем не уверен. Я представил на минуту
человека, чья ненависть настолько ослепила его, что он мечется, не разбирая
дороги. И тогда главная заповедь мага - не будить некоторые силы, многажды
подумать, прежде, чем обращаться к ним за помощью - может быть им забыта.

  - Что будет представлять из себя такой человек?

  - Игрушку в руках разгневанной стихии. Причем игрушку, которая воображает
себя хозяином положения. Но смертельно опасную и крайне сильную.

  - Только этого нам не хватало, - пробурчал Сивард. - Я знаю не по наслышке,
что могут натворить несколько фанатиков, помешанных на своей идее. Помнишь,
что было в Эмдоне три года тому?

  - Когда закололи короля Кринна?

  - Вот-вот, закололи. Причем, в открытую, как скотину на бойне, не считаясь
ни с охраной, ни с придворными, ни с тем, какая казнь ждет такого
преступника. Убийца, видишь ли, страдал за несп