его во  сне
соответствующей прической.
   Что же до нашего  вечернего  разговора,  в  нем  не  было  ничего,  кроме
многочисленных "может быть". Чистое безумие - поднимать тревогу, основываясь
на рассказе Кита и моих снах, о которых Киту  не  стоит  говорить.  Если  он
решится включить их в  свой  рапорт,  то,  пожалуй,  заработает  выговор  от
начальства. Решения должны основываться на фактах, а не на  диких  фантазиях
сельского сновидца.
   Я подумывал, не разыскать ли Ксою,  чтобы  посоветоваться  с  ней  насчет
правдивости снов, но передумал. Ей довольно забот разбираться с собственными
видениями, да я и не мог поведать ей, почему вообще мог поверить в свой сон,
не нарушив обещания молчать. И хуже того, если после моих рассказов ха'демон
появится в ее видениях, она может поднять тревогу и вызвать ту самую панику,
которой мы стремились избежать.
   Я быстро оделся, натянув синие шерстяные штаны и рубаху  в  черно-зеленую
клетку. Надев сапоги, вычищенные Нобом до зеркального блеска,  я  отправился
из своей комнаты прямо в теплую кухню.
   Рози помешивала в котле густую овсянку. Ноб стоял рядом с  пустой  миской
наготове, но она сдерживала его  нетерпение  суровыми  взглядами.  Меня  она
встретила улыбкой, а Ноб  тут  же  улучил  момент  и  сунул  в  кашу  палец.
Облизывая его, он подмигнул мне, и я едва удержался  от  смеха,  отвечая  на
приветствие Рози:
   - Отличное утро, мастер Лахлан!
   - Лучше не бывает, Рози. Ноб, сапоги как новые! Что я тебе должен?
   Старый ворчун покачал головой:
   - Ничего не должны, мастер Лахлан. Рад служить вам. Вот если у вас  будет
настроение сыграть, попозже...
   Я с энтузиазмом кивнул ему:
   - С удовольствием, Ноб!
   - Прежде чем садиться играть, переделай-ка все дела, - Рози погрозила ему
деревянной ложкой, - Тебе еще надо разукрасить к празднику карету,  а  потом
вы с Карлом должны разнести подарки от хозяйки.
   Она повернулась ко мне:
   - Не позволяйте моему старому дурню отнимать у вас время. У  него  и  так
находится немало причин увильнуть от работы. Вы молодой человек и впервые  в
столице. Вам тут  многое  надо  повидать.  А  сейчас,  если  вы  пройдете  в
столовую, я немедля подам вам завтрак.
   Я подошел к буфету и вытащил из него деревянную миску.
   - Положи мне, пожалуйста, каши и дай ложку. Я прекрасно поем и тут.
   Рози казалась немного разочарованной, но я успокаивающе  погладил  ее  по
плечу:
   - Дома, у деда, я сам готовил  завтрак,  а  тут  меня  балуют.  В  особой
комнате для принятия пищи я и есть не смогу со страху. Просто не буду знать,
куда деваться.
   - Кажется, я уже слышала от вас что-то в  этом  роде  по  поводу  танцев,
мастер Лахлан. Однако вы быстро освоились!
   Я вскочил и отдал Марии салют деревянной ложкой вместо шпаги:
   - Просто в танцах мне повезло с учителем, к тому  же  там  не  приходится
иметь дело со сложными инструментами вроде ножа и вилки.
   Рози положила мне овсянки и залила молоком. Потом взглянула на Марию:
   - Будешь завтракать, детка?
   Черные кудряшки рассыпались по ее плечам, когда она мотнула головой:
   - Попозже. Сначала мне надо выйти ненадолго, а потом я отнесу леди Ивадне
поднос с едой.
   Она уже была тепло одета в шерстяное платье и длинную вязаную  кофту,  но
потянулась и за толстым черным плащом, висевшим на гвоздике у двери.
   Я поспешно проглотил последнюю ложку каши и утер молоко с нижней губы.
   - Ты куда-то собралась?
   - Да, мастер Лахлан. Мне  нужно  к  аптекарю  за  укрепляющим  для  вашей
бабушки. Она до бала собирается  посетить  несколько  приемов,  так  что  ей
понадобится больше лекарства, чем обычно.
   - Понимаю.
   Рози посмотрела на своего мужа:
   - Ноб проводит тебя, Мария. Ему полезно размяться.
   Ноб недовольно нахмурился, и я поспешил ему на выручку:
   - По правде сказать, если  ты  не  против,  Ноб,  я  бы  с  удовольствием
прогулялся с Марией. Заодно посмотрю столицу. То есть  если  ты  не  против,
Мария.
   - Что ж, мастер Лахлан, я буду рада показать вам Геракополис.
   - Отлично! - я посмотрел, куда поставить миску, и Ноб тут же выхватил  ее
у меня из рук.
   - Позвольте вам помочь, господин!
   Рози недовольно проворчала:
   - Ноб, старый ты негодник. Лучше бы принес господину плащ!
   - Не вставай, Ноб. Мне все равно нужно  еще  кое-что  захватить  из  моей
комнаты. Я сейчас!
   Я выскочил из кухни, прыгая через две ступеньки. У себя я сразу  бросился
к шкафу  в  спальне,  выбрал  из  висевших  в  нем  плащей  темно-зеленый  с
серебряной пряжкой, и помчался обратно в кухню.
   Не знаю, что навело меня на эту мысль, но, проходя через свою гостиную, я
подумал, что настоящий столичный житель не вышел бы в  город  безоружным.  Я
расстегнул пояс с кинжалом и подошел к стойке с мечами.
   Меня недаром воспитывал мастер клинка. Я сразу узнал знакомые виды оружия
и распознал порядок, в котором они хранились. Слева от двери стояли  тяжелые
кривые сабли и ятаганы. Это оружие  подходит  для  сокрушительных  атак,  им
удобнее всего орудовать с коня в гуще битвы. Формально ученику не полагалось
владеть им, но я не пропустил мимо ушей наставления Адина старшим братьям.
   В середине располагались тяжелые мечи с прямыми  клинками.  Широкий  меч,
длинный меч и  двуручный  меч,  с  рукоятями  для  одной  или  двух  рук,  в
зависимости от их веса. Острые концы позволяют использовать их и для  дуэли,
хотя им больше подобают тяжелые удары по закованному в латы противнику.
   У самой двери я нашел оружие,  подходящее  для  выхода  в  город:  рапиры
различной длины с тонкими закаленными клинками. При моем  росте  с  коротким
клинком меня легко достал бы всякий, у  кого  руки  и  клинок  оказались  бы
длиннее. Взяв самую длинную, пятифутовую рапиру, я возместил бы недостаток в
росте, зато потерял бы в ловкости и подвижности.
   Я остановился на шпаге средней длины с изогнутой рукоятью и вытянул ее из
ножен. Она удобно легла в руке и со свистом рассекала воздух, когда я сделал
на пробу несколько рубящих движений. Баланс позволял легко управлять клинком
и в то же время оставлял в нем достаточно  веса,  чтобы  рассечь  без  труда
толстую кожаную куртку.
   Вот это оружие по мне! Я снова надел на него ножны, заметив,  что  клинок
наполняет их, как тело - собственную кожу, и вдруг по спине у меня пробежали
мурашки. Эту самую шпагу я выхватил вчера ночью, готовясь встретить незваных
гостей. Она стояла у самой двери, несомненно, для того, чтобы в любой момент
оказаться под рукой.
   Похоже, легенды не напрасно наделяли моего отца даром предвидеть будущее.
   Я вдел ремень в петли ножен и застегнул у себя на поясе. Клинок  пришелся
точно на левое бедро. Я попробовал быстро откинуть  полу  плаща,  выхватывая
меч правой рукой. Рукоять словно сама легла мне в  ладонь,  вызвав  на  моем
лице довольную улыбку. Будет знать городское отребье, что не  с  деревенским
увальнем имеет дело.
   К тому времени, как я вернулся в кухню, Ноб успел подчистить кашу из моей
миски и накликать себе на голову грозу, потребовав у Рози "свою порцию".  Мы
с Марией спаслись от семейной бури, выскользнув за дверь. Мне,  правда,  эти
ссоры показались не слишком серьезными, о чем я и сообщил Марии.
   - А, так ты уже заметил! Ну, конечно, они очень любят друг друга, но  при
том им нравится вот так непрерывно  ругаться.  Рози  правит  домом  железной
рукой,  а  все,  что  не  касается  домашнего  хозяйства,  предоставляет  на
усмотрение Ноба.
   - Чем-то это напоминает твои отношения с Китом.
   Мария вздернула подбородок, и глаза ее вспыхнули:
   - Мы с мастером Кристофоросом не влюблены друг в друга, мастер Лахлан!
   - Лок, с твоего позволения, а то я стану звать тебя госпожа Мария!
   Как только мы вышли на улицу, у меня изо  рта  стали  вырываться  струйки
пара.
   - Если сравнить вас с Нобом и Рози, можно подумать, что вы  с  Китом  уже
отпраздновали золотую свадьбу!
   - На самом деле это, наверное, больше похоже на грызню брата  с  сестрой,
хотя я точно не знаю. Ты ругался с братьями?
   Я улыбнулся, вспомнив дом, потом покачал головой:
   - Не так уж часто. Дальт вообще не слишком разговорчив, а  Джофа  мне  не
переговорить никогда в жизни. А вы с Китом, стало  быть,  старые  друзья?  У
тебя нет ни братьев, ни сестер? А с Китом вы давно знакомы?
   Она отвернулась от меня, уставившись на дорогу:
   - Сколько себя помню. Я прожила в доме твоей бабушки почитай все двадцать
лет. Я уже жила здесь, когда появился ты!
   - Но ты же была...
   - Совсем малявкой. Что правда, то правда. - Она весело улыбнулась,  затем
посерьезнела:
   - Мой отец, Зеир, был лейтенантом в  отряде  твоего  отца.  Он  служил  в
"Доблестных Копьеносцах" и показал себя толковым и надежным человеком. Они с
Кардье и Дрисколом были неразлучны. Твои отец и дядя чуть ли не считали  его
за младшего брата. Когда я подросла,  мама  часто  рассказывала  мне,  какой
чудесный праздник устроил твой отец по случаю моего рождения.
   Я улыбнулся, почувствовав смех в ее голосе:
   - Вчерашний праздник, конечно, бледнеет в сравнении с тем!
   - Судя по маминым  рассказам,  и  дворцовый  бал  выглядел  бы  дружеской
попойкой на его фоне! Между прочим, твой отец  считал  меня  очень  красивой
девчонкой. Говорил, что если его жена умрет раньше него, он разыщет  меня  и
назовет своей невестой! - она потупилась. - Моя матушка, да хранят  боги  ее
душу, гордилась этими словами.
   - Я еще утром заподозрил: отец умел предвидеть будущее, а теперь я просто
уверен - он был провидцем не хуже Ксои.
   Мария кивнула.
   Мы миновали  Мясницкий  Ряд.  Она  старалась  держаться  середины  улицы,
подальше от прихваченных ледком луж. Я шагал рядом, готовый  подхватить  ее,
если она поскользнется, но она ловко обошла заледенелую дорожку и  добралась
до деревянных мостков на восточной стороне улицы.
   Эта часть города была застроена деревянными домами. По стилю  архитектуры
я догадался, что они новее бабушкиного дома. Должно  быть,  эти  двухэтажные
коробки  возвели  на  месте   старого   квартала,   уничтоженного   какой-то
катастрофой. Здания  казались  здесь  чужими,  словно  пробрались  сюда  без
спроса.
   Я шел рядом с Марией, прислушиваясь к охватывающему меня ужасу.
   - Зеир и в последнем рейде в Хаос был с ними?
   Она кивнула:
   - Их гибель разбила жизнь моей матери. Мы остались в нищете. Твоя бабушка
приглашала нас жить к себе в дом, но мама  не  хотела  принимать  милостыню.
Тогда твоя бабушка взяла ее в няньки к  Кристофоросу.  Его  мать  умерла  от
родильной горячки тремя годами раньше.
   - Вы вместе выросли? - мне пришлось прокричать свой вопрос во весь голос,
чтобы перекрыть грохот проезжавшей мимо телеги и уличных шавок,  облаивавших
лошадей.
   - И дрались как кошка с собакой. Позже мы привели  наши  сражения  в  тот
пристойный вид, который ты мог наблюдать, поскольку моя матушка считала, что
мое положение не позволяет с ним драться. - Мария  слегка  покраснела  и  со
смущенной улыбкой прибавила:
   - Боюсь, она надеялась, что мы с Китом когда-нибудь полюбим друг друга  и
поженимся.
   - А почему бы и нет?
   - Жаль портить сложившуюся дружбу. Хоть с виду это и не заметно, но мы  с
ним доверяем друг другу, и горе тому, кто обидит одного из нас,  потому  что
ему придется иметь дело с обоими!
   Я расхохотался, и она пронзила меня  раскаленным  взглядом,  как  кролика
вертелом.
   - Что смешного?!
   - Ничего, просто я подумал: ты отлично понимаешь, что такое иметь  брата.
Мы с Дальтом не слишком ладили, но  я  помню,  как-то  мальчишки  лудильщика
вздумали кого-нибудь поколотить и, на свою беду, выбрали для этой  цели  мою
персону. Они окружили меня и соревновались, кто ловчее  даст  тумака,  когда
появился Дальт, весь состоящий из кулаков и с пылающим взором. Кто не  успел
удрать, тем крепко досталось.
   Улыбка смягчила ее лицо:
   - Тебе повезло, что у тебя такой брат.
   - Я тоже так думал, пока он не влепил и мне пару затрещин за  то,  что  я
имел глупость так попасться.
   Мясницкий Ряд выше по холму свернул направо и превратился  в  Самоцветную
улицу. Здесь тоже попадались  деревянные  дома,  но  они  стояли  на  мощных
каменных фундаментах и показались мне более привычными. Мария остановилась у
крошечного домишки с узкими деревянными дверями, врезанными в каменную арку.
Подвешенные к замковому камню ступка с пестиком выдавали жилище аптекаря.
   Мы протиснулись мимо пары толстых старушек, намотавших  на  себя  столько
одежды, что они напоминали мохнатых троллей.  Мне  в  уши  залетели  обрывки
сплетен, но, не услышав знакомых  имен,  я  перестал  замечать  жужжание  их
голосов за спиной. Я не большой охотник до сплетен, а тут и в самой  лавочке
было на что посмотреть.
   Стены изнутри поднимались под самую крышу и скрывались  за  бесчисленными
деревянными полками. Вдоль полок размещались высокие  лестницы,  позволяющие
добраться до самого верха. С веревок, перекинутых через потолочные стропила,
свисали кости и пучки сухих трав, и еще пара таинственных приспособлений,  о
назначении  которых  я  не  мог  даже  догадываться,  загромождала  середину
комнаты. Вдоль стен на полу, кроме нескольких кадушек  с  солеными  овощами,
красовались два  комода  со  множеством  ящичков.  Незаставленным  оставался
только узкий проход к конторке в углу.
   - Доброго утра вам, госпожа  Мария,  -  услышали  мы,  и  из-за  конторки
выбрался коренастый человечек. - Вам, конечно, нужен укрепляющий состав  для
леди Ивадны?
   - Верно, добрый человек Биргер. - Мария оглянулась на меня и добавила:
   - Я хочу представить вам мастера Лахлана  из  Харика,  одного  из  внуков
госпожи Ивадны.
   Аптекарь протянул мне мясистую ладонь, и я крепко пожал ее.
   - Рад познакомиться, добрый человек. Пожалуйста, зовите меня Лок.
   - Я рад знакомству, мастер Лок! - щеки  аптекаря  разъехались  в  улыбке,
закрыв уши. - Сейчас же все будет готово, оглянуться не успеете.
   По значку ранга на груди желтой рубахи я узнал в нем  химика.  По  высоте
ранга он, стало быть, равнялся Деду, мастеру клинка.  Переходя  от  полки  к
полке, он извлекал то щепотку одного,  то  пригоршню  другого.  Все  это  он
складывал в кучу на белый мраморный стол подле ступки и пестика,  вырезанных
из незнакомого мне серого камня.
   - Я видел, как бабушка принимает ваше  лекарство,  и,  по-моему,  оно  ей
здорово помогает, но не скажете ли вы, чем она больна? - спросил я.
   Его улыбающееся лицо стало строже.
   - Она страдает болезнью, которая приводит к смерти  всякого,  кроме  тех,
кто умирает, как ваш отец, - он покачал головой. - Она стара,  и  ее  сердце
уже не то, что прежде. Этот состав отчасти  снимает  боль,  отчасти  сгоняет
отеки и тем облегчает работу сердца.
   Я нахмурился:
   - Но если дело в сердце, не может ли волшебник вернуть ему прежнюю силу?
   Биргер отвернулся от рабочего стола и обеими руками оперся  на  конторку.
Он смотрел на меня строгим взглядом, но я чувствовал, что  он  не  сердится.
Сейчас он показался мне похожим  на  Адина,  когда  тот  собирался  еще  раз
объяснить мне тонкости приема, в котором я не мог разобраться.
   - Возможности магии, мой мальчик, не безграничны, как и ваше понимание ее
- если, конечно, вы не потратили время на ее изучение. Или вы скрываете  под
плащом знаки вашего ранга?
   Я смущенно затряс головой,  кинув  сердитый  взгляд  на  Марию,  которую,
кажется, позабавило, что мне читают нотацию.
   - Итак, если  вы  ранены  в  сражении  и  обращаетесь  к  волшебнику,  он
заклинанием заставляет рану затянуться, и вы полагаете себя  исцеленным,  не
так ли? И вы заблуждаетесь! Первое, что следует знать о  магии:  почти  все,
сделанное магией, может магией же  и  быть  уничтожено.  И  порой  снимающее
заклятие требует лишь малой доли той мощи, которую вобрало в себя  заклятие,
им снимаемое. Вы воображаете, что заклинание исцелило  вас,  между  тем  оно
лишь удерживает рану закрытой на тот срок, который нужен вашему телу,  чтобы
восстановить разорванные связи. Можно даже ускорить процесс  заживления,  но
снимите заклятие, и вы вернетесь в то самое прискорбное положение, в котором
находились до обращения к магу.
   - Если не считать того, что успело зарастить мое тело?
   - Умница! Итак, о случае с вашей бабушкой:  от  старости  нет  исцеления.
Тело не может само сделаться моложе. Разумеется, эффект, который  производит
этот  эликсир,  может  быть  достигнут  и  заклинанием,  хотя  воспроизвести
действие многочисленных трав и веществ довольно сложно.
   Он вернулся к столу и аккуратно загрузил  все  приготовленное  в  ступку.
Подлив немного воды, он забормотал что-то себе под нос и  опустил  в  ступку
пестик. Растирая и помешивая, он постепенно превращал  содержимое  ступки  в
однородный сироп, который время от времени разбавлял водой.
   Я  заметил,  что,  пока  он  работал,  ступка  светлела,  словно  эликсир
высасывал свой цвет из нее. Я сразу понял, что аптекарь  пользуется  магией,
но не стал прерывать его работу. Только дождавшись, пока он оботрет пестик о
край ступки и потянется за бутылочкой и пробкой, я задал следующий вопрос:
   - Вы сказали, что бабушке магия не поможет, однако вы использовали ее при
составлении лекарства. Как же так, ведь, судя по вашему рангу, вы не маг?
   - Я действительно не маг, но эта ступка и пестик созданы магом. Произнеся
над ней соответствующие слова, я сокращаю время, необходимое для  созревания
состава, от нескольких недель до нескольких минут. И отвечаю  на  незаданный
вами вопрос. Снятие заклинания не лишит состав полезных свойств.  Заклинание
могло бы прервать процесс брожения, но что  растерто  в  порошок,  останется
порошком, и то, что впитало воду, не станет снова сухим.
   Перелив состав в бутылочку, химик заткнул ее кусочком пробки.
   - Готово, госпожа.
   Мария взяла  бутылочку  и  положила  на  конторку  золотой  империал,  но
аптекарь решительно отмахнулся:
   - Нет, нет, я и слышать не хочу, чтобы госпожа Ивадна  платила  за  такие
пустяки. Скажите ей, что это мой новогодний подарок.
   Мария заспорила, но Биргер упер руки в боки и слышать  не  хотел  никаких
возражений.
   - Ну что ж, теплого вам года, добрый человек.
   - И вам того же, госпожа. - Биргер глянул через мое плечо на  старушек  у
дверей. - Триона, хватит сплетничать, ты не  на  рынке.  Лучше  познакомься:
мастер Лок - внук госпожи Ивадны.
   Одна из женщин обернулась и отчеканила:
   - Мы не сплетничаем, муж мой, а обсуждаем происшествие в  Старом  Городе.
Помнишь Лысого Уго, пекаря, о котором говорили, что  он  якшается  с  Черной
сектой? - Триона  угрожающе  шагнула  к  мужу,  и  я,  зажатый  между  ними,
почувствовал себя неуютно.
   - Неподтвержденные слухи. Это все  врет  Йорик,  чтобы  перебить  у  него
клиентов!
   - Это ты так думаешь! А я  тебе  скажу,  что  нынче  утром  императорская
полиция взломала его лавку, потому что она два дня не открывалась  и  оттуда
завоняло. И что ты думаешь? Говорят, они нашли люк в погреб, а там настоящий
алтарь Черной секты, а вся семья Уго - мертва!
   - Убиты? - услышал я собственный тихий вопрос.
   Триона торжествующе кивнула. Ее глаза сияли, как звезды.
   - Не просто убиты, мастер Лок! Выпотрошены!  Выпотрошены,  как  пойманная
рыба, и к тому же чуть не целиком съедены!

10

   Даже в эти праздничные дни новость об убийстве в Старом Городе  оказалась
неотразимо притягательна для населения столицы. В следующие  несколько  дней
эта история пересказывалась и дополнялась. Так что  к  концу  недели  я  уже
слышал о целом сонме Черной секты, погибшем при  попытке  вызвать  из  Хаоса
самого Фальчара, которому, видимо, не понравилась подобная  дерзость.  Образ
смерти Лысого Уго и его семьи также варьировался от "превратились в иссохшие
скелеты" до "в телах не осталось ни единой косточки, но они еще были живы  и
умоляли их прикончить".
   Очень  скоро  происшествие   окуталось   такой   завесой   выдумок,