дразакоры. Это племя еще  называют  демонами  Тумана.
Они устроили на нас засаду. Моя подруга погибла, потому что не  верила,  что
мой конь вынесет нас двоих. Она заставила меня оставить ее. - Ирин  покачала
головой. - Хаос - место не из приятных.
   - Я так и понял.
   - Но способен ли ты почувствовать это, по-настоящему почувствовать? - она
повернулась в седле и обвела рукой  безграничные  равнины  Хаоса.  -  Что-то
убило здесь твоего отца. Оно погубило и отца Кита. Разве тебе не страшно?
   Я кивнул:
   - Страшно, очень страшно. Но не выполнить того, зачем  мы  сюда  явились,
для меня еще страшнее. По-моему, у меня нет выбора.
   - Поздравляю, ты стал  настоящим  рейдером.  -  Ирин  придержала  коня  и
спешилась.  Зацепив  повод  за  выступ  скалы,  она  знаком  предложила  мне
последовать ее примеру. Я повиновался  и,  шагнув  к  ней,  увидел,  что  ее
остановило.
   - Клянусь всеми богами, - прошептал я, упав на одно колено. - Это он?
   - Он самый. Здесь живет Фальчар. - Ирин опустила руку на мое левое плечо.
- Это замок Пэйн.
   Вдали, как темное и мрачное грозовое  облако,  плыл  над  землей  высокий
замок. Под ним громоздилась бесформенная глыба грязи, словно он  был  вырван
из земли, как сорняк, рукой гигантского садовника.  Наружные  стены  вдавила
внутрь неведомая внешняя сила. Даже Первый Дворец по сравнению с  крепостной
стеной замка Пэйн казался новеньким.
   Однако сам замок выглядел нетронутым. Шпили и башни блестели и  сверкали,
будто вырезанные ювелиром из замерзшей воды  океана.  Все  постройки,  цвета
молочного нефрита, были прозрачны, как изумруд. В стенах не  было  видно  ни
амбразур, ни других военных ухищрений. Солнечный свет  играл  на  стеклянных
гранях, острых как бритва.
   Замок Пэйн представал взгляду прекрасным и чистым, но  душа  моя  сжалась
при мысли о  зле  и  испорченности,  скрытых  за  его  стенами.  Среди  этих
прозрачных башен таился ядовитый паук. Я не забыл новогодний бал и легкость,
с какой он превратил всех нас в  своих  марионеток.  Мои  пальцы  сжались  в
кулаки, и я плюнул в сторону летающей крепости.
   - Таким плевком, Лок, его не собьешь.
   Я кивнул. Потом рассмеялся:
   - Это для начала.
   - Правильно.
   Я взглянул на нее и увидел, как потемнело ее лицо:
   - А все-таки это не к добру.
   Я наморщил лоб:
   - Почему? Замок, оказывается, ближе, чем мы смели  надеяться,  и  похоже,
движется в нашу сторону.
   - Мы знали, что  он  недалеко,  потому  что  только  отсюда  Фальчар  мог
переместиться во дворец - по крайней мере, так,  по  твоим  словам,  считают
императорские эксперты.
   - Верно.
   - Но они считали, что он должен удаляться от Ограждающей Стены.
   Я понял, к чему она клонит.
   - Тогда почему же он приближается?
   Она прищурилась:
   - Точно не скажу, но мне не нравится то объяснение, которое напрашивается
само собой.
   - А именно?
   - Что ему известно о нас и о том, что за нами охотятся бхарашади.  -  Она
покосилась в сторону замка. - Если  он  и  дальше  будет  дрейфовать  в  эту
сторону, то этой ночью Фальчар  сможет  с  удобной  позиции  наблюдать  наше
сражение с бхарашади.
   Я свистнул Стайла, и мы сели в  седла.  На  обратном  пути  мы  почти  не
разговаривали. Наш первоначальный план предполагал, что мы  обнаружим  замок
Пэйн и  подберемся  к  нему  как  можно  ближе.  Нагрендра  вдвоем  с  Такки
достаточно владели магией перемещения, чтобы поднять в замок половину нашего
отряда. Там нам предстояло побеседовать с Владыкой Бедствий,  объяснив  ему,
как неприятно для него будет появление в  Хаосе  орды  Черных  Теней.  После
этого он вручит нам Посох Эметерия и мы отправимся на штурм Некролеума.
   Выполнить этот план сейчас означало бы  оставить  на  земле  шестерых  из
отряда. Неизвестно, что ожидает тех, кто отправится дергать Фальчара за  усы
в его собственном логове, зато  что  ожидало  оставшихся,  предсказать  было
нетрудно. От Рорка все еще не было никакого толку, а значит,  их  оставалось
пятеро против сотни бхарашади.
   Никто не рвался сражаться при таком численном перевесе нападающих, а если
облако пыли, которое мы с Ирин заметили на горизонте, могло что-то  значить,
то бхарашади выслали против нас даже больше воинов,  чем  ожидал  Тиркон.  В
любом случае, мы не могли позволить себе тратить силы даже одного  из  наших
магов на то, чтобы отправить меня или Кита поболтать с Фальчаром.
   - Короче говоря, - как сказал я остальным, когда мы сели поужинать  кашей
из бобов с рисом,  -  если  мы  переживем  эту  ночь,  мы  можем  попытаться
добраться до замка Пэйн.
   -  Мы  должны  выжить,  -  заявил  Хансен,  отставляя  деревянную  миску.
Дождавшись, пока все взгляды обратятся на него,  он  улыбнулся,  -  противно
думать, что вот эта размазня - мой последний ужин.
   Поев, мы  занялись  последними  приготовлениями  к  нападению  бхарашади.
Лучники разместились у окон фасада, а Алике выбрал позицию  у  окна  первого
этажа северной башни. Осана с Донлой заняли единственную  уцелевшую  комнату
на северной стороне центрального прохода, а Кит, Ирин и Хансен укрепились  в
левом крыле. Я с Тирконом остался в коридоре, готовясь поддержать защитников
на той стороне, на которую бхарашади  бросят  основные  силы.  "Свет  Хаоса"
придавал глазам способность видеть в  темноте,  поэтому  Осана  должна  была
подсказывать Донле, куда стрелять, а  Ирин  собиралась  направлять  выстрелы
Кита и Хансена.
   Я надеялся, что, когда бхарашади подойдут на то расстояние, с которого  я
смогу до них дотянуться, я уже сумею их разглядеть и своими глазами.
   Такки оставалась держать наш тыл. Мы увели сменных коней в скальную часть
здания, но своих держали оседланными во внутреннем дворе на случай, если нам
не останется ничего другого, как спасаться  бегством.  О  такой  возможности
никто не хотел думать, потому что это значило бы оставить Рорка на смерть.
   Нагрендра объяснил Такки, как следовало обращаться с осколками,  добытыми
из рам и дверных проемов. Мы надеялись, что, выполнив его  наставления,  она
сможет обеспечить нам достаточно времени для отступления. Такки тоже на  это
надеялась.
   Нагрендра выбрал для себя самый опасный пост на вершине северной башни  и
не позволил Аликсу составить ему компанию.
   - Никто не будет болтаться у меня под ногами, - объявил он.
   Ксоя тронула его за плечо:
   - Я не буду болтаться у тебя под ногами.
   Ящер покачал головой:
   - Тебя тоже со мной не будет. Ты останешься с Рорком.
   - Мое место не с Рорком.
   - Твое место не со мной, -  мембраны  на  переливчатых  глазах  Нагрендры
моргнули. - Лок, объясни ей.
   Ксоя твердо взглянула на него:
   - А если я объясню Локу, что мне надо остаться с тобой?
   Этого ящер не ожидал. Его язык пару  раз  показался  изо  рта,  затем  он
кивнул:
   - Я подчинюсь его решению.
   Я сердито возразил:
   - С ним будет слишком опасно.
   Она ухватила меня за руку и оттянула в сторону.
   - Выслушай меня, Лок. Потом ты можешь отказать, я послушаюсь,  но  сперва
выслушай, - она говорила негромко, но страстно и настойчиво.
   - Я слушаю.
   - Вспомни ночь Медвежьего праздника. Помнишь колдовство Фальчара?
   Я поежился:
   - Конечно!
   - И я тоже, - она обхватила руками свои худенькие плечи. - Я не знаю, что
чувствовал ты, но, наверное, то же, что и я. Я видела это  в  твоих  глазах,
когда проносилась мимо тебя в хороводе. Его колдовство забралось мне в  душу
и затронуло что-то глубокое, коренное.
   - Я знаю, -  воспоминание  заставило  меня  покраснеть.  -  Вожделение  и
ярость. Я был больше животным, чем человеком.
   - Да-да, именно так, - ее синие глаза вспыхнули, и мне показалось, что  я
вижу в них отсвет Хаоса. -  Впервые  в  жизни  я  ощутила,  испытала  нечто,
исходящее из меня. До тех пор я  всегда  была  чьей-то  дочерью  или  бедной
сироткой, которую нужно опекать и баловать,  а  если  не  это,  так  видения
будущего, тоже приходящие извне. Твоя подсказка насчет  музыки  помогла  мне
овладеть своим разумом, но магия Фальчара  унесла  меня  туда,  где  я  была
хозяйкой самой себе и своему дару.
   Она раскинула руки, но ладони сжались в кулаки:
   - Я впервые жила собственной жизнью.
   Мое лицо застыло:
   - Если ты хотела напугать меня, тебе это удалось.
   - Да нет же, Лок, совсем не то, - она шагнула ко мне и опустила руки  мне
на плечи. - Я только хочу сказать, что с тех пор, как  я  ступила  на  землю
Хаоса, я снова чувствую себя живой. И  я  не  столько  знаю,  что  случится,
сколько чувствую. Я не вижу себя в башне с Нагрендрой, но знаю, что мне надо
быть там.
   - Все это не вызывает у меня желания помещать тебя в опасное место.
   - А ты посмотри  на  это  так:  как  ты  объяснял  моей  бабушке,  а  она
пересказала мне, передо мной множество возможных будущих, дорога  к  которым
открывается в тех редких точках, где мы  принимаем  важные  решения,  -  она
указала на северную башню. - Сегодня  ночью  там  находится  одна  из  таких
точек. Так же, как ты принимаешь решения, определяющие, кто ты такой  и  что
из себя представляешь, так и я смогу определить там, кто я такая.
   Я пристально посмотрел на нее:
   - Так ты больше не веришь в судьбу?
   -  Верю,  я  просто  объясняю  так,  чтобы  тебе  было  понятнее,  -  она
улыбнулась. - Ты вот счел, что должен отправиться в Хаос и рискнуть  жизнью,
исполняя то, что не удалось твоему отцу. Ну а я должна быть в той  башне.  Я
могу принять только то будущее, которое проходит через нее.
   От этих слов меня опять зазнобило. Я помнил слова Джазры о том,  что  она
не видит для Ксои будущего, кроме ее пути в  Хаос.  Неужели  ее  будущее  не
оставляет другого пути и, не отпустив ее в башню, я ее убью?
   "Отпустив ее в башню, ты наверняка ее убьешь".
   Боль молнией ударила мне в виски. Я не мог отправить ее в  башню,  но  не
смел и отказать, как не посмел оставить ее дома. И  в  конце  концов  смерть
грозила каждому из нас, и,  может  быть,  не  пустив  ее  в  башню,  я  лишь
ненадолго отсрочу конец.
   "Если ей так хочется погибнуть именно в башне,  кто  я  такой,  чтобы  ей
мешать?"
   Я вздохнул:
   - Можешь идти в башню с Нагрендрой. Не мешай ему, иначе ты погубишь всех.
   Привстав на цыпочки, она быстро поцеловала меня.
   - Ты не пожалеешь.
   - Это ты так говоришь, но я-то знаю, что пожалею.
   - Моя судьба - не твоя вина, Лок, - она подмигнула мне. - Чему быть, того
не миновать.
   К ночи все было готово. Такки рассеяла вокруг несколько заклинаний Света,
лишавших бхарашади преимущества темноты, сосредоточив их на  фасаде  здания,
фута на два выше двери и окон. Света хватило, чтобы осветить двор до  первой
линии ловушек, приготовленных Нагрендрой. Яркие светящиеся шары  отбрасывали
внутрь длинные тени, надежно скрывая притаившихся у окон лучников.
   Как только стемнело, до нас донеслись визги  и  вопли.  Воздух  раздирали
свирепые завывания. У меня  по  спине  побежали  мурашки.  Тиркон  ободряюще
улыбнулся мне с другой стороны коридора.
   - Успокойся, Лок, это же бхарашади, а не джодлинаро. Вот вопли "крикунов"
в самом деле опасны, а эти только пугают.
   Я осторожно выглянул за дверь и увидел в темноте золотистые блестки.  Они
напоминали огоньки светляков, но, заметив, что они двигались только  парами,
я понял, что это глаза бхарашади. Мне сразу вспомнилась клоака:
   - Кажется, колдун бхарашади был немного пониже ростом.
   - А это их старый трюк: один ха'демон на  плечах  у  другого.  У  нижнего
глаза закрыты, - Тиркон кивнул, прикрыв глаза. - Они  знают,  что  здесь  не
только рейдеры, а то бы не стали тратить зря сил. Но воины и  в  самом  деле
выше колдунов.
   - В первой атаке маги участвовать не будут?
   - Вряд ли, хотя точно не скажешь. Обычно первая волна состоит из  воинов.
Маги вступают в дело позже. Помни, красная магия  -  их  работа.  Постарайся
убить колдуна - всем будет меньше хлопот.
   Они действительно походили на волну, медленно  заливавшую  наши  позиции.
Подбритые на висках гривы делали их выше  ростом  и  страшнее  на  вид.  Под
короткой черной шерстью  бугрились  мускулы.  Хвосты  в  предвкушении  битвы
хлестали из стороны в сторону.  Они  осторожно  подобрались  к  самому  краю
освещенного круга и мощно рванулись вперед. Когда передовые воины ступили на
линию ловушек Нагрендры, у меня заколотилось сердце.
   - Смотри!
   Первый прошел дальше как ни в чем не бывало, за ним второй и третий.
   - Что?..
   - Нагрендра знает, что делает, - рыкнул Тиркон.
   Наши лучники в обоих крыльях  дома  выпустили  первые  стрелы.  На  таком
расстоянии промахов не было. Пятеро бхарашади упали, но трое тут же вскочили
и, хромая, бросились прочь. Еще двоих, в горле у одного из  которых  торчала
широкая стрела Осаны, за ноги уволокли в темноту другие ха'демоны.  За  ними
оставался широкий кровавый след.
   Тиркон попятился к дверям, ведущим в покои.
   - Удачный залп. Одной стрелой их не убьешь, разве что сильно повезет  или
Феникс поможет. Подранили - уже хорошо, - он  оглядел  меня  и  мой  меч.  -
Приготовься. Хоть ты и не вышел из учеников, а  придется  тебе  нынче  ночью
работать за странника. На этот раз они будут порасторопнее.
   Из темноты вылетели новые бхарашади. Они бросились на нас как  одержимые.
Визжа  и  вопя,  они  размахивали  мечами  и  топорами,  словно   волшебными
талисманами. Яростной волной они рвались внутрь. Они уже  проскочили  первую
линию ловушек, и я крепче стиснул рукоять меча.
   "Вот и первый твой шанс стать героем, Лок!" Мир между нами и  ха'демонами
вдруг взорвался.  Огромные  клыки  синего  пламени  выросли  из  земли.  Они
прокусили насквозь первые ряды бхарашади. Несколько демонов на  моих  глазах
растворились в волшебном огне. Горькая вонь горелой плоти  и  паленой  шкуры
чуть не сбила меня с ног, а от едкого дыма на глаза выступили слезы.
   Проморгавшись, я встал  в  позицию,  потому  что  пламя  погасло  так  же
внезапно, как появилось. Немало Черных Теней убегало прочь с тлеющей шкурой,
несколько валялось на земле, но другие, перепрыгивая через их тела,  неслись
на нас. Запели луки, и их осталось только трое.  Я  отступил  в  комнату  на
северной стороне.
   Один из воинов влетел в окно, отбросив от  него  Донлу.  Он  поднял  меч,
готовясь отрубить женщине голову, но я успел сбоку перехватить удар, так что
его сила сама вонзила мой клинок в его левое бедро.  Я  выдернул  клинок,  и
бхарашади взвыл от боли.
   Он развернулся на раненой ноге,  нацелив  возвратный  удар  мне  прямо  в
живот. Изогнувшись, я крутанул меч влево, едва  успев  поймать  его  клинок.
Отбив меч вверх, так что он взлетел над моей головой, я  нырнул,  перехватил
рукоять и опустил клинок на руку, в которой он сжимал  оружие.  Левая  кисть
демона взлетела в воздух.
   Я был уверен, что такая страшная  рана  заставит  его  отступить,  но  он
бросился на меня, сорвав правой рукой мою защитную маску и до крови оцарапав
щеку.  Я  отшатнулся,  запоздало  закрываясь  мечом.  Прежде  чем  он  успел
воспользоваться своим преимуществом, золотая стрела пригвоздила его к стене,
пробив насквозь грудь. Умирая, он успел еще обломать древко стрелы в попытке
освободиться.
   Я в изумлении  уставился  на  бхарашади.  Раненый  и  истекающий  кровью,
потеряв руку и получив стрелу в грудь, он еще сражался.
   - Он же дважды убит!
   Осана мотнула головой, готовя новую стрелу.
   - Бхарашади не так  просто  убить,  -  она  кивнула  на  кисть,  все  еще
сжимавшую меч.  -  Вытащи  ее  и  брось  на  один  из  горящих  трупов.  Для
возрождения нужен целый демон, и я надеюсь, что пепел не воскресает.
   Я сделал, как она сказала, подобрал латную маску и  вернулся  в  коридор.
Увидев меня с окровавленным клинком, Тиркон кивнул. Я поправил шлем, нацепил
маску и остановился в ожидании:
   - Что дальше, Тиркон?
   - Наша магия застала их врасплох. Они затаятся и заставят ждать.
   И мы ждали. Бхарашади снова запели свою серенаду, тревожа лошадей. Это, в
свою очередь, заставило встревожиться и нас. У меня начали дрожать руки,  но
Тиркон объяснил, что это от пережитого  волнения.  Он  вытянул  вперед  свою
правую руку. Пальцы на ней тряслись, как листья в бурю.
   - Ты отлично справился, Лок. А в следующий раз справишься еще лучше.
   Два часа спустя они  снова  появились.  Мне  ничего  не  оставалось,  как
справляться еще лучше. На этот раз Нагрендра пустил в действие внешнюю линию
заколдованных  камней.  В   мгновение   ока   над   ними   поднялась   стена
небесно-голубого цвета. Первый ряд демонов ударился в нее и прошел насквозь,
но нападавшие,  корчась,  покатились  по  земле,  охваченные  синим  сиянием
молний. Их тела задымились и вспыхнули,  а  когда  молнии  угасли,  остались
лежать неподвижно.
   Затем одновременно случились две вещи: часть  магической  стены  рухнула,
оставив двадцатифутовую брешь в нашей обороне. Возможно, на ключевой  камень
пролилась кровь одного из подстреленных бхарашади. Как бы то  ни  было,  эта
часть стены дважды мигнула и исчезла.
   В пролом хлынули Черные Тени.
   Но еще хуже, что следом за ними из темноты выползло красно-золотое сияние
и, облизав камни мостовой, потянулось к башне.  Его  языки  плющом  обвились
вокруг ее стен и  петлей  стянулись  на  вершине.  По  колдовским  артериям,
пульсируя, потекли золотые вспышки, и  верхняя  часть  башни  рассыпалась  в
щебень. Обломки стен рухнули во двор, придавив нескольких бхарашади,  но  их
место тут же заняли новые, потому что синие стены пали.
   - Колдуны! - выкрикнул Тиркон. - Стреляйте в них, не то мы пропали!
   Лучники выпустили по  рядам  нападающих  два  залпа  стрел  и  отступили,
повинуясь новому приказу Тиркона. Бросившись во внутренний  двор,  обступили
подходившую Такки. Мы с Тирконом заняли комнаты, оставленные лучниками.
   Руки волшебницы сжались в  кулаки.  Выпущенное  ею  заклинание  заставило
оконные рамы и проемы дверей взорваться, выплеснув наружу, в толпу  демонов,
тысячи каменных осколков. Тела бхарашади падали друг на друга. Грохот взрыва
поглотил первые крики боли, но теперь они наполнили здание жутким эхом.
   Бхарашади  продолжали  наступление.  Такки  отступила  в  дальний   конец
коридора, и демонов, ввалившихся в среднюю дверь, встретил дождь стрел. Один
из них, с топором  в  руках,  ворвался  в  занятую  мной  комнату  и  грозно
замахнулся на меня. Я уклонился от косого удара и вспорол ему брюхо.
   В то время как первый  пятился,  зажимая  рану  лапой,  другой  бхарашади
вскочил в окно и обрушился прямо на него. Раненый покачнулся  и  врезался  в
стену, а второй, оставшись без ног, упал рядом с ним ничком. На вид его  шея
казалась сломанной, но на всякий случай  я  размозжил  ему  череп.  Обратным
движением меча я отбил топор первого бхарашади и снес ему полголовы.
   Вокруг меня бушевала ужасная какофония битвы, возбуждая и затемняя разум,
как музыка Фальчара. Во внутреннем дворе кто-то кричал что-то о  лошадях,  я
расслышал чей-то выкрик: "Здесь, наверху!", сырой стук  стрелы,  попавшей  в
цель, низкий лай Кроча и яростное ржание коней. Вопль,  перешедший  в  хрип,
отметил конец жизни Аликса. Его заглушил победный рев бхарашади.  В  голосах
врагов звучало торжество и боль, и по всему дому звенела сталь,  ударяясь  о
сталь.
   Я увидел бхарашади, бегущего по центральному проходу, еще один перескочил
через тело Аликса и ворвался в мою комнату. Его черный меч был на добрый фут
длиннее моего. Он оттянул в ухмылке гнилые серые губы, блеснув  хрустальными
клыками. Я встал в оборону, а он рассмеялся тем придушенным смешком, который
я столько раз слышал в кошмарных снах. Это создание, выше  и  крупнее  меня,
заслуживало существования только в  ночном  кошмаре,  но  оно  наяву  стояло
передо мной, и нас разделяли только три ярда отточенной стали.
   Воин бхарашади зашипел на меня и косым ударом опустил свой меч. Я отразил
его, с трудом удержавшись на ногах. Его клинок качнулся к  правому  плечу  и
снова