шкатулку и открыл ее. Внутри обнаружилось шахматное поле с
круглыми дырочками в середине каждой клетки.
   Гремели, как оказалось, тридцать  две  изящные  фигурки,  раскрашенные  в
красный и черный цвета. Снизу каждой фигурки были шпеньки, чтобы  закреплять
их на доске в дырочках. Были даже углубления в уголках  для  кости,  которую
передавали с каждым ходом.
   - Джоф, вот здорово! Теперь я смогу играть в дороге, если найдется с кем.
   - Думаю, за игроками дело не станет, - Джоф широко улыбнулся. -  Это  мне
Вили-плотник вырезал, в благодарность за пару простеньких уроков, которые  я
дал его сыновьям. Дедушка обещал помочь мне учить  их.  Если  у  них  хорошо
пойдет, мы, возможно, даже снова откроем школу.
   - Не знаю, Джоф. Не знаю, - проворчал дед, приняв строгий вид.  -  Честно
говоря, староват я уже возиться с ребятишками.
   Мы с братом украдкой обменялись улыбками. Потом я свистнул  коня.  Голова
Стайла выглянула из-за гребня, и гнедой мерин рысью подбежал ко  мне.  Сунув
шахматы в переметную суму, я вскочил в седло.
   - Я вернусь весной,  как  только  откроются  перевалы,  и  обо  всем  вам
расскажу, - крикнул я. - И привезу всем подарки!
   - До свидания, Лахлан. Прощай!
   Дедушка махнул мне рукой. Его глаза устремлены были прямо на меня, но мне
почему-то показалось, что он меня не видит.
   Они с Джофом смотрели, как я спускаюсь по тропе к каравану. Дед  дал  мне
пять золотых империалов для караванщика. Я заплатил  их  человеку  по  имени
Хаскелл, и тот разрешил мне пристроиться к колонне.
   Я все оглядывался назад, пока пыль не  скрыла  две  фигуры,  машущие  мне
вслед.
   В глубине души я чувствовал себя предателем, но что  делать.  Прошло  уже
две недели со дня отъезда, а мне и во сне ни разу не приснился дом.  Слишком
много интересных людей и незнакомых вещей окружало  меня,  так  что  ощущать
себя одиноким и покинутым не получалось, хоть убей. Меня наполняло радостное
предвкушение.
   Во время дневных  переходов  я  обычно  пристраивался  следом  за  тяжело
нагруженными  фургонами.  Купцы  из  Харика  торопились  на  предпраздничную
распродажу  подарков  к  Медвежьему  празднику.  Товары   работы   харикских
ремесленников: хрусталь, тончайшие ткани и изделия из металла - были уложены
с особым тщанием, наособицу от других, что  внушало  мне  гордость  за  свою
провинцию.
   От купцов я  наслушался  немало  россказней  о  столице.  Они  рады  были
заполучить в слушатели доверчивого новичка, но я, хоть и не показывал  вида,
был не так уж наивен, чтобы всему верить.
   На ночь караван останавливался для приготовления горячей  нищи  и  отдыха
вьючным животным. Тогда меня тянуло к кострам воинов, нанявшихся  в  охрану.
Караванщик сам обеспечил немалый отряд стражи,  да  еще  кое-кто  из  купцов
нанял собственных охранников. Этим  обычно  платили  больше,  и  потому  они
держались отдельным лагерем. Меня так  уж  воспитали,  что  среди  солдат  я
чувствовал себя своим, а они, как и купцы, терпели меня за то, что я  слушал
их байки.
   В тот вечер мы разбили лагерь в ущелье  Призрачных  гор,  на  подходах  к
Городу Магов. Я стоял, наблюдая,  как  фехтуют  двое  стражников  из  отряда
Казира, торговца золотыми изделиями.
   Они сошлись на узкой полоске, с двух сторон освещенной кострами.  Клинки,
понятно, были зачехлены, зато сами  они  скинули  рубахи.  Вокруг  собралась
толпа зрителей, среди которых затесались и  стражники  из  охраны  каравана.
Зеваки выкрикивали советы, вели счет ударам и аплодировали особенно удачным.
   До недавних пор я мало обращал  внимания  на  знаки  рангов.  Быстрины  -
маленькая деревушка, где все и так знают друг  друга.  Дед,  правда,  всегда
носил на поясе эмблему Харика и значок мастера клинка. Эмблема  Харика  была
нашита зелеными нитками, потому что  он  был  местным  уроженцем,  а  значок
мастера - золотыми, что подтверждало его право брать учеников и зарабатывать
на жизнь своим искусством.  Однако  в  Быстринах  редко  появлялись  чужаки,
которые бы этого не знали.
   Мы все тоже, как положено, носили на поясах значки  рангов,  но  народ  в
Быстринах на это  не  смотрел.  Кое-кто  даже  считал  знаки  рангов  лишней
формальностью и поводом для раздоров. Щеголяли значками разве  только  юнцы,
когда ухаживали за девушками.
   А здесь, в мирке каравана, ранг решал все. Я поторопился  купить  эмблему
Харика и нашил ее на куртку над значком ученика.  Понятно,  уроженцы  Герака
теперь смотрели на меня сверху вниз,  но  я  не  обращал  на  них  внимания.
Во-первых, я хорошо запомнил прощальные слова  деда,  а  во-вторых,  с  этой
побрякушкой меня принимали как родного в любой компании харикцев.
   Зато значок ученика навлек на меня немало насмешек и жалостливых взглядов
со стороны странников и мечников из купеческой охраны.
   В кругу зрителей я оказался между парнями из охраны Казира  и  караванной
стражи. Стражник Казира носил значок мечника, такой же, как у Дальта,  -  то
есть на ранг выше фехтовавших перед нами странников.  У  стража  каравана  -
высокого, стройного человека с черной повязкой на глазу - был  знак  четырех
топоров алебардщика. Это тот же ранг, что  и  у  казирова  парня,  только  в
другом виде искусства. У обоих знаки держались на золотой нити - да я и  без
того видел, что война - их ремесло. Судя по эмблемам, оба из Харика. Были  у
них и еще значки, но я их не разглядывал - увлекся боем.
   Боец на южной стороне площадки парировал  малоизвестным  движением:  эфес
высоко поднят, а острие целится  в  колено  противнику.  Тому  это  явно  не
нравилось. Мы с Джофом в свое время испытывали этот прием, и я вспомнил, что
он отлично проходит, если у противника маловато фантазии.
   Как раз в этот момент атакующий опустил меч в неуклюжей попытке повторить
движение противника, и тот немедленно развернул клинок и  шлепнул  врага  по
ляжке.
   Парень  вскрикнул  и,  прихрамывая,  отступил   назад.   Человек   Казира
повернулся к алебардщику:
   - Ну что, Рорк, ты все еще думаешь,  что  Тимона  можно  побить?  И  твои
денежки тоже так думают?
   Я обернулся к Рорку и кивнул, невольно отвечая на вопрос.  Рорк  вздернул
левую бровь над черной повязкой и криво усмехнулся:
   - Да, Феррис, так считает этот маленький ученик!
   Феррис набычился, свет костра заиграл на его лысой макушке.
   - Что может понимать такой мальчишка? Поставишь на  него?  В  кошельке  у
дурака деньга не залежится!
   Рорк склонился ко мне:
   - Что скажешь, малыш? Можно, по-твоему, победить Тимона?
   - Д-да, сэр, - я запнулся, но не от неуверенности, а от того, что  увидел
вблизи лицо Рорка. Три параллельных шрама пересекали его  лоб,  исчезая  под
повязкой и продолжаясь на левой щеке. В здоровом глазу, голубом от  природы,
мерцали разноцветные отсветы. "Свет Хаоса" - я знал, что  это  значит:  Рорк
хоть раз, да побывал в Хаосе!
   Феррис со злостью накинулся на меня:
   - Откуда тебе знать? Ты еще из учеников не вышел!
   Я подавил в себе желание тут же вызвать его на площадку и отступил на шаг
назад.
   - Я однажды видел, как победили человека, использовавшего этот  прием,  -
мне пришлось осторожно подбирать слова.  Я  давно  научился  обходить  такую
защиту Джофа, но хвастать этим сейчас явно было ни к чему. - Если  атакующий
делает финт вниз, то парировать из  этого  положения  можно  только  вправо.
Тогда, если сумеешь быстро обвести  его  кисть  сверху,  его  корпус  и  шея
открываются для удара.
   - И ты, значит, видел, как это делается? - прищурился  Феррис,  -  Может,
покажешь нам, ученик?
   Пальцы Рорка опустились мне на плечи, как лапы  охотничьего  коршуна.  Но
заговорил он с Феррисом:
   - Брось, Феррис! Ученик не смеет  вызывать  на  поединок  без  позволения
своего мастера. А Тимон - странник, он не имеет права  вызвать  младшего  по
рангу. Но, между прочим, паренек дал тебе ключ. Почему  бы  тебе  самому  не
попробовать взломать защиту Тимона?
   Самолюбивый мечник тут же  забыл  обо  мне.  Между  тем  Рорк  мягко,  но
решительно вытолкнул меня из круга воинов. За спиной я слышал голос Ферриса,
вызывавшего Тимона, но сильная  рука  на  моем  загривке  не  позволила  мне
обернуться.
   Я передернул плечами, пытаясь стряхнуть его руку.
   - Кажется, я должен поблагодарить тебя, алебардщик!
   - Есть за  что,  Лахлан.  Ведь  ты  бы,  пожалуй,  побил  Ферриса,  а  он
злопамятный! - хватка на моих плечах ослабла. Рорк продолжал:
   - Но ты мне ничем не обязан: я просто возвращал часть долга твоему роду.
   - О чем ты говоришь? Разве ты меня знаешь? - удивился я.
   Рорк почесал уголок глаза под повязкой.
   - Тебя ведь провожали до каравана, верно? Адина многие знают, и  кое-кому
известно его горе, так что разговоры уже гуляют по всему каравану.
   Я почувствовал, что краснею.
   - Значит, всем известно, что я сын Кардье?
   - Известно, - кивнул Рорк. - А еще известно, что ты, сын  героя,  намерен
встретиться в столице с императором, который поставит тебя  во  главе  своих
армий, - он подмигнул. - Я, правда, слышал от Хаскелла, что ты просто  едешь
навестить свою бабушку. Но, судя по тому, что о ней  говорят,  это  само  по
себе немалый подвиг. Так что идем-ка к моему костру. Тебе надо подкрепиться.
   Я кивнул, но не двинулся с места, а спросил:
   - Что ты говорил о каком-то долге перед родом? Ты... ты знал моего отца?
   Одноглазый оглянулся через левое плечо и чуть заметно кивнул. Вслух же он
сказал:
   - Все разговоры после ужина. Сегодня у нас готовит Ирин, а она,  пожалуй,
разозлится, если ее стряпня из-за нас переварится.
   Повсюду люди привычно располагались на ночлег. Устроившись в лощине между
двух холмов и расставив часовых, мы не  боялись  нападения.  Хотя  окрестные
сосновые чащи и могли укрывать разбойников, но  такой  большой  караван,  по
общему мнению,  был  им  не  по  зубам.  В  то,  что  несколько  шаек  могли
объединиться для большой охоты, никто не верил, но Хаскелл все  же  выставил
на ночь посты на гребнях холмов.
   Горные ручьи в изобилии давали каравану воду. Хаскелл  сам  проследил  за
устройством помойных ям, чтобы никто не загрязнял стоянку. Дрова для костров
валялись прямо под ногами, а в лес уже  направились  несколько  добровольных
охотников в надежде раздобыть для котлов  что-нибудь  посвежее  и  повкуснее
обычной солонины. В общем же, каждый устраивался, как умел.
   Костер, к которому привел меня Рорк, развели на  старом  кострище.  Пламя
плясало в кругу обугленных валунов,  а  почерневший  котел  был  подвешен  к
железному треножнику, крепко врытому в землю. В котле  булькало  и  исходило
паром какое-то варево. Пахло так, что у меня немедленно заурчало в животе.
   На краю освещенного круга Рорк придержал меня за локоть и крикнул:
   - Тихо, Кроч, свои!
   - Со мной пес, - пояснил он мне. - Он не любит чужих, так  что  не  делай
резких движений, пока собака к тебе не привыкнет. - Рейдер присел и  хлопнул
в ладоши:
   - Сюда, Кроч! Познакомься с Лахланом!
   На зов из темноты выскочил огромный  пес  с  широкой  плоской  мордой.  В
неверном свете костра  мне  почудилось,  что  его  косматая  шкура  блеснула
серебром.  И  глаза  горели  ярким  "светом  Хаоса"  -  тут  ошибиться  было
невозможно, а в пасти, несомненно, скрывались внушительные клыки.
   Как ни странно, Кроч не стал скалить зубы, а с  ходу  прыгнул  ко  мне  и
закинул огромные лапы на плечи. Я потерял равновесие и тут  же  оказался  на
спине, прижатый к земле  тяжеленной  собакой.  Мою  щеку  оцарапала  жесткая
щетина, и я чуть не задохнулся от запаха псины.
   - Рорк, - пискнул я, - помоги же наконец.
   Алебардщик от смеха шлепнулся на землю, схватившись за живот.
   - Протяни ему руку, пусть понюхает, - едва выговорил он.
   - Кажется, мы уже миновали эту стадию знакомства, - огрызнулся я, пытаясь
высвободить из-под себя левую руку, поскольку левую будет не так жалко, если
он все-таки решит мной пообедать.
   Рорк хлопнул в ладоши, пытаясь отозвать пса, но Крон  и  ухом  не  повел.
Обнюхав мои щеки,  он  принялся  вылизывать  их  невероятно  мягким  языком.
По-видимому, я не входил в список его любимых блюд.
   Я умудрился почесать пса за ухом и тут же в изумлении обернулся к Рорку:
   - У него что, шкура стальная?
   - Так оно и есть, - успокаивающе кивнул тот. - В Хаосе и не такое бывает.
   Рорк наконец спихнул пса с моего живота, и Кроч  смирнехонько  растянулся
бок о бок со мной, возложив на меня переднюю лапу.
   Хозяин удивленно покачал головой:
   -  У  тебя  случайно  не  завалялось  в  кармане  чего-нибудь  для   него
соблазнительного?
   - Как же! У меня там бычий окорок!
   - Хорошо бы так, - вздохнул алебардщик, вытянув шею и заглядывая в котел.
- У нас опять чечевица!
   Я выбрался из-под собачьей лапы и поднялся на ноги. Кроч тут же вскочил и
прижался сбоку к левой ноге.
   - Это называется  "не  любит  чужих"?  -  я  похлопал  пса  по  загривку,
доходившему мне чуть ли не до пояса. - Ты что, брал его с собой в Хаос?
   Рорк, помешивая похлебку, рассеянно отозвался:
   - Ну, Кроч-то бывал там побольше меня. Сам видишь по его глазам и щетине.
Однажды в рейде я попал в переделку, а Кроч нашел меня и помог выбраться  из
Хаоса. С тех пор, вот уже шестнадцать лет, я туда ни ногой.
   Он невесело улыбнулся. Я нахмурился:
   - Шестнадцать лет? Знаешь, Хамптоны, это наши соседи, держали собак вроде
Кроча, так они говорили, что для этой  породы  десять  лет  -  уже  глубокая
старость. Значит, Кроч...
   - Изменился? - Рорк коротко кивнул. - Что ж, в Хаосе...
   - И не такое бывает, - подхватила  незаметно  подошедшая  женщина.  В  ее
черных волосах тут и там мелькали зеленые  пряди.  На  локтях  и  коленях  я
заметил костяные шпоры - страшное оружие в рукопашной схватке. "Свет  Хаоса"
играл по всей радужке ее глаз, но и без того каждый бы  догадался,  что  она
немало времени провела в  Хаосе,  по  ее  заостренным  ушам  и  прозелени  в
волосах.
   - Рорк, уж не морочишь ли ты парню голову романтическими картинами Хаоса?
- строго спросила она. Бросив на меня короткий  проницательный  взгляд,  она
укоризненно добавила:
   - Помилуй, он же еще ученик, рано ему слушать про Хаос!
   - Лахлан - сын Кардье, Ирин, - невозмутимо возразил Рорк. - Хаос у него в
крови.
   - Так вот он кто? - она подняла брови, и я снова  увидел  переливы  в  ее
черных глазах. - Наливай себе сам, Лахлан!
   Она бросила мне деревянную миску. Я на лету подхватил посудину.
   - Спасибо. Меня чаще называют Лок, с вашего позволения...
   Я подождал, пока наполнят свои миски Рорк и Ирин, потом  положил  себе  -
немного поменьше. Рорк протянул деревянную ложку, и я уселся на землю, держа
миску на коленях. Крон тут же растянулся рядом, положив морду мне на ноги.
   Чечевичная похлебка, сдобренная кусочками вяленого мяса, пришлась мне  по
вкусу. Я обернулся к Ирин:
   - Еще раз спасибо. Очень вкусно!
   Она улыбнулась в ответ, потом, прищурившись, спросила:
   - Куда же ты собрался, Лахлан? На битву с Хаосом?
   Явная насмешка в ее голосе заставила Рорка нахмуриться, но я,  как  ни  в
чем не бывало, объяснил:
   - Видишь ли, моя бабушка  пожелала,  чтоб  на  балу  в  честь  Медвежьего
праздника ее сопровождал один из внуков.
   - Ручаюсь, дворцовые балы уже не те, что были при твоем отце  и  дяде,  -
заметила Ирин, многозначительно переглянувшись с Рорком.
   - Ты, кажется, не раз побывала в Хаосе, - заговорил я, отставив  миску  с
похлебкой подальше от Кроча. - Ты знала моего отца?
   - Нет, мы не встречались, но его история известна каждому рейдеру. - Ирин
слегка дернула плечом, словно сбрасывая тяжесть, и заговорила уже спокойнее:
   - Твой отец повел в рейд "Доблестных Копьеносцев",  и  никто  из  них  не
вернулся из Хаоса. Твоя мать покинула столицу  и  уехала  в  отцовский  дом.
Когда она умерла, ты остался на руках у деда, - вздохнув, она добавила:
   - Рейдерам лучше не заводить семью.
   - А ты, Рорк? Ты знал отца?
   Рорк, помедлив, покачал головой:
   - Я, как и Ирин, слышал о нем, но не знал его самого.
   - Но ты же сказал, что возвращаешь долг - ну, когда  вытаскивал  меня  из
этой истории с Феррисом. Что же ты имел в виду?
   Рорк бросил короткий взгляд на Ирин и с улыбкой ответил:
   - Там, в Хаосе, много странного. Есть места, где время движется  быстрее,
иногда намного быстрее. Ты успеешь состариться, умереть и рассыпаться в прах
раньше, чем твои кости упадут на землю. Земля там покрыта белой пылью.  Твой
отец однажды заманил в такой круг гнавшегося за ним ха'демона. Я вспомнил об
этом, когда мне пришлось туго, и воспользовался тем же приемом.
   Мне пришлось удовлетвориться этим объяснением,  хотя  чувствовалось,  что
Рорк чего-то не договаривает. В то, что он уже шестнадцать лет  не  бывал  в
Хаосе, я верил. "Свет Хаоса" не заполнял его глаза, как  у  Ирин,  а  только
слабо мерцал у зрачка. Значит, на его счету не больше двух  рейдов  в  Хаос.
Как видно, он столкнулся там с чем-то, что заставило его навсегда  вернуться
за Стену. Может, там-то он и потерял глаз. Тогда понятно, что он не хочет об
этом вспоминать.
   Я отправлял в рот последнюю ложку чечевицы, когда заметил на поясе  Рорка
еще один значок: красный силуэт всадника на черном поле. Поспешно дожевав, я
радостно воскликнул:
   - Ты шахматист!
   Рейдер кивнул:
   - Получил ранг странника всего пару месяцев назад,  когда  последний  раз
был  в  столице,  -  он  взглядом  пересчитал  мои  нашивки  и   недоверчиво
нахмурился, не увидев значка ранга в игре. - А ты играешь или только  хочешь
научиться?
   - Я играл, но только дома, со  своими,  -  объяснил  я,  улыбнувшись  его
недоумению. - Может, сыграем? У меня шахматы при себе.
   Ирин застонала, а  Крон  заворчал,  но  Рорк  укротил  их  одним  суровым
взглядом. Потом он взглянул на меня, и я в первый раз  увидел  на  его  лице
счастливую улыбку.
   - Расставляй, Лок! Я даже уступлю тебе "Империю" и право первого хода!

3

   - Шах! - я с улыбкой передал доску Рорку.  От  этого  движения  мой  плащ
распахнулся, и холодный ветер с гор остудил мне грудь. Я  поспешно  запахнул
полы. - Прости мне эту ловушку в последнем гамбите, - виновато добавил я.  -
Просто не мог удержаться.
   Рорк развернул доску так, чтобы смотреть на нее со стороны  своих  фигур.
Он задрал колено на луку седла и, морщась, разбирался в положении на поле.
   - Хаос тебя побери, Лок, - тихое  проклятие  вырвалось  у  него  изо  рта
струйкой пара, - Признавайся, где ты прячешь свой значок "два всадника"?
   Я придержал Стайла и пропустил коня Рорка вперед по сужавшейся тропе.
   - Я же говорил, нет у меня никакого ранга. В нашей  деревне  Быстрины  не
нашлось мастера, чтобы провести испытание.
   Я ехал в  середине  колонны  и  иногда,  оглядываясь,  мог  видеть  хвост
каравана, растянувшийся по заснеженной тропе, ведущей через перевал к Городу
Магов. Пока мы играли, Рорк успел описать извилистый подъем  к  краю  горной
долины, в которой маги возвели свою крепость.
   Выше уровня леса тропа была пробита в  гранитном  откосе.  Век  за  веком
караваны углубляли ее копытами лошадей и колесами телег. Но,  вглядываясь  в
нагромождение гребней, пока Рорк  обдумывал  очередной  ход,  я  не  заметил
никаких признаков  близости  того  источника,  из  которого  исходила  сила,
воздвигшая Стену и сдерживавшая напор Хаоса.
   Мне все вокруг казалось новым и увлекательным. До сих пор  Быстрины  были
самым большим людским поселением, какое я знал. Но во всей моей деревушке  с
окрестными хуторами вместе не набралось бы столько народу, сколько  в  нашем
караване.
   Дедушкин дом стоял  среди  плодородной  равнины,  совсем  не  похожей  на
каменистые земли предгорий и гранитные хребты, на которых кое-как  прозябали
одни только лишайники да стелющийся кустарник.
   Даже голубое небо, дома казавшееся беспредельным, словно  сжалось  здесь,
рассеченное горными вершинами.
   Я не переставал напоминать себе, что все  это  -  в  по