ухне и было чуть ли не выпотрошено. Ее звали Эстер Гудолл, ей было за сорок, и она активно занималась церковной благотворительностью. На этот раз это явно не было сексуальное убийство - дети находились в школе, а муж уехал из города. Ронни говорит, что Гудоллы живут на отшибе, около Саутел-бич и Загородного клуба.
     Кто бы это ни был, надеюсь, его быстро поймают.

9

     С Маунт-авеню Альби свернули на Бич-трэйл, потом миновали Кэннон-роад, гордо и взыскательно оглядели свой новый дом, повернули на Чарльстон-роад и нашли дом номер три именно там, где сказала Ронни, - длинный, двухэтажный, с коричневой кровлей и коротко подстриженным газоном за чугунной крашеной изгородью. Голубой "датсун" с номерными знаками "РОННИ" был уже припаркован рядом с домом, и Ричард пристроился рядом. Магнолия позади площадки роняла на асфальт и на траву свои розовые лепестки, и Ричард с Лаурой, выйдя из машины, ступали прямо по ним.
     - Ронни хоть что-нибудь рассказала тебе о Макалистерах?
     - Их зовут Макклауды, - сказала Лаура. - Пэтси и Лес Макклауды. Ронни продала им дом и говорит, что они забавные. Не знаю, что она имеет в виду. Кажется, Лес Макклауд исполнительный директор какой-то фирмы, так что они часто переезжают с места на место.
     - Настоящие люди округа Патчин, - сказал Ричард и позвонил в звонок.
     Дверь им открыл гигант по крайней мере шести футов шести дюймов ростом, в коричневом вельветовом пиджаке и зеленом свитере, натянутом на мощной груди. У него была белозубая улыбка, пышные усы, мелко вьющиеся волосы, и он не выглядел старше двадцати пяти.
     - Эй, привет, - сказал он. - Заходите!
     - Мистер Макклауд?
     Гигант расхохотался и схватил за руку Ричарда:
     - О Господи, нет. Я всего лишь Бобо Фарнсворт, местный полицейский. Пошли в кухню, а Пэтси и моя приятельница сейчас в игровой комнате.
     Он потащил их в маленькую прихожую. Теперь они толпились на трех квадратных футах - фактически это была нижняя площадка лестницы, ведущей наверх, в главную часть дома, и вниз - в общую комнату, которая примыкала к гаражу.
     - Должно быть, вы Ричард, тот знаменитый артист. А вы, наверное, Лаура. - Он наклонился над ней. Ричард убедился, что Бобо отличная пара для Ронни Ригли.
     - Если вы здешний полицейский, я уже чувствую себя в безопасности, - сказал Ричард.
     Бобо опять расхохотался, подталкивая их к лестнице.
     - В детстве я ел много каши.
     Ричард поднимался по лестнице впереди всех. Как только он вошел в гостиную (длинная составная кушетка, обитая тканью с сине-алыми зигзагами, сияющий черный кофейный столик на темно-синем ковре, плакат Штейнберга в рамке), он услышал громогласный оклик:
     - Это Дик Альби? Я сейчас выйду!
     Человек сантиметров на шесть ниже Бобо Фарнсворта вбежал в комнату, протянув пухлую руку. У него были коротко подстриженные волосы песочного цвета и мясистое лицо из тех, что всегда кажутся загорелыми.
     - Пэтси! - завопил он. - Дик Альби пришел.
     Холодная влажная ладонь сомкнулась вокруг руки Ричарда, и Лес Макклауд приблизил лицо, оказавшееся в трех сантиметрах от Альби. Одновременно он продолжал трясти руку Ричарда. От него исходила волна запаха спиртного.
     - Обожал ваше шоу, просто-таки обожал его - чертовски отличная серия, знаете ли? Пэтси! - Это уже через плечо. - Уважаю таких, как вы, знаете ли. Я - Лес Макклауд, прошу, прошу. Вы уже освоились тут? Хорошо. А это ваша фрау? Очень приятно. Лаура? Отлично! Пэтси будет через секунду, и вы сможете поболтать между вами, девочками. Эй, Дик, что это ты так разоделся?
     Сам Лес был одет в розовый свитер без ворота и штаны из синтетической ткани и напоминал бутылку "Дартмура"
     Урожая пятьдесят девятого года.
     - Снимай этот галстук, Дик. Или тебя зовут Дики?
     - Ричард.
     - Как угодно. - Лес наконец выпустил его руку. - Сейчас, только положу лед в бокалы. Вы что любите? А вы, Лаура? У меня лучший мартини во всем Коннектикуте.
     - Мне ничего, - это Лаура.
     - Просто пива, - это Ричард.
     - Ничего с оливками и лимоном? А вы тоже играете в театре, Лаура?
     - Нет. Я...
     - Целых двое непьющих сегодня. И что же нам делать? - Он по-прежнему глядел прямо в лицо Ричарду с таким агрессивным дружелюбием, что оно выглядело почти угрожающим.
     - Да ничего, - сказал Ричард.
     - Какое облегчение, - сказала Пэтси Макклауд, и оба Альби повернулись к ней. Рядом с роскошной, пышущей здоровьем Ронни Ригли она выглядела хрупкой и утонченной. У нее были огромные карие глаза и прямые неухоженные волосы. Лицо у нее было хорошо очерчено, а когда она улыбалась, открывая белые, слегка неровные зубы, на щеках проступали чуть заметные ямочки. - Значит, вы не пьете? Может, вы еще и трусцой не бегаете? Я - Пэтси Макклауд. Добро пожаловать, Ричард и Лаура. - Рукопожатие ее было мимолетным и грациозным.
     - Я трусцой не бегаю, а Лауре нельзя.
     - Всем можно, - настаивал Лес.
     - Но не беременным женщинам, - сказала Пэтси. - По крайней мере, я так думаю. У вас есть еще дети?
     При этой интуитивной догадке Пэтси Лаура расслабилась.
     - Нет. Это наш первенец.
     Лес вперевалку направился в кухню, а Пэтси поцеловала обоих Альби.
     - Я так рада, что вы переехали сюда.
     - Спасибо.
     - Ага.
     - Вы с вашим мужем давно здесь? - спросил Ричард.
     - Два года. До этого мы год жили в Лос-Анджелесе, а еще раньше - в Англии. Лес имел там успех. - Последнее прозвучало несколько двусмысленно, словно Пэтси слегка отстранялась от путешествий мужа и от его успехов.
     - Мы были в Белгрейвиа, - продолжала Пэтси. - Лесу там ужасно не нравилось. Он не мог дождаться, когда мы вернемся сюда. Англия была ему не по вкусу. А я не в состоянии была препираться с ним.
     Она стиснула тонкими пальцами ножку бокала, который дрожал у нее в руке.
     - У меня как раз случился выкидыш.
     Даже Бобо, казалось, на миг оторопел. Лес вернулся с пивом для Ричарда и заметил:
     - Что за мертвое молчание? Должно быть, Пэтси что-то сказала? Моя жена может испортить веселье как никто. Сказала этим славным ребяткам что-то паршивое, а, малышка? - На скулах у него выступили красные пятна, и Ричард увидел, что парень уже пьян. Этот вечер будет настоящей пыткой. - Ну ладно, золотко. Так что?
     Пэтси отстраненно, рассеянно кивнула.
     Лес Макклауд вновь уставился на Ричарда - школьный хулиган-переросток.
     - Эй, Дик, сделай нам одолжение! Скажи то, что обычно говорил. Скажи: "Эй, ма, я хочу всю тарелку пирожных".
     - Эй, ма, я хочу всю тарелку пирожных, - сказал Ричард и был благодарен, когда Ронни Ригли засмеялась.
     - Потрясно! - сказал Лес и вновь унесся в кухню. Он вернулся с корзиной, наполненной слоеным печеньем. - Давай, хватай! Я купил это специально для тебя.
     Бобо Фарнсворт отказался:
     - О нет!
     Лес подтолкнул корзинку к Ричарду. Тот взял одно печенье и надкусил его. Пэтси Макклауд в явном отчаянии сказала:
     - Не хотите ли осмотреть дом?
     Вечер продолжался. Они обошли дом, повосхищались оборудованием игровой комнаты, в меру пошумели и повосторгались во время обеда, который казался приготовленным кое-как. Фетуччино ("Макароны просто замечательные", - сказал Ричард и заслужил сияющую улыбку Пэтси Макклауд) было пережарено, а ягненок сыроват. Лес Макклауд пил не переставая и наполнял бокал Пэтси Макклауд лишь немногим реже, чем свой собственный. Лаура выглядела уставшей, и Ричард хотел лишь одного: поскорей добраться до дома.
     Бобо Фарнсворт почти спас вечер. Неизменно веселый, он пил "кока-колу", ел с аппетитом и рассказывал забавные истории о службе в полиции. Как и Ронни, он сразу же с симпатией начал относиться к Альби. Он рассказывал:
     - Вот я ехал в патрульной машине и тут на Пост-роад увидел сбежавшую лошадь. Включил фары, ну, и говорю ей:
     "Давай-ка, милашка!"
     Бобо делал все, чтобы вечер прошел удачно, и Альби был ему благодарен. Пэтси Макклауд вздрогнула, когда Лес в пылу состязания с Бобо рассказал какую-то непристойную историю.
     - Ну ладно, шутки вам не нравятся, - сказал Лес. - Мне не нравится, как там у вас, в полиции, работают. Почему вы так и не поймали этого парня, который убивает женщин?
     Вы сидите тут и едите мою еду, а ведь вы этого не заслужили - вам надо бы сейчас бегать и ловить его.
     - Да мы сейчас работаем над этим, Лес, - небрежно ответил Бобо.
     - Эй, почему бы нам в следующий уик-энд не походить под парусом? - спросил Лес. - Мы бы устроили неплохую вечеринку - наняли бы лодку, а Пэтси бы выкинула один из своих коронных номеров.
     Пэтси глядела в тарелку.
     - Она так и молчит, что за номера! Дьявол, да она же не хочет, чтобы я вам рассказывал.
     - Я ничего не выкидываю, - Пэтси выглядела по-настоящему смущенной.
     - Да она гадалка, - сказал Лес и улыбнулся, словно это было чем-то ужасно забавным. - Дик, у вас и Пэтси много общего. Ронни разве не говорила вам, что ваша семья основала этот город? Ну, и семья Пэтси тоже. Она из Тейлоров.
     Они приехали сюда, еще когда эта земля ничего не стоила.
     Но она гадалка не потому. Вы только послушайте. Когда мы были в колледже, Пэтси могла точно предсказать, как я сдам экзамены. А пару раз она угадывала и счет в футбольных матчах! - Лес торжествующе оглядел их. - Может, это так и было во всех старых семействах? У вас случалось что-либо в этом роде, Дик?
     Пэтси Макклауд было не только неудобно, она была еще и раздражена. Она выглядела бледной и расстроенной. Ее огромные карие глаза на полудетском личике впились в Ричарда словно в ожидании помощи. Он подумал, что она вот-вот упадет в обморок или заплачет - словно Лес ударил ее.
     Он бьет ее, неожиданно понял Ричард. Вот в чем тут дело.
     Лес Макклауд бил жену, и бедная загнанная Пэтси позволяла ему это. И еще одна мысль настигла его - не столько мысль, сколько образ. Перепуганное лицо Пэтси напомнило ему лицо того мальчика-подростка, который глядел на него сквозь окно кафе на Пост-роад.
     - Молчание - знак согласия. Вот и еще один предсказатель, - радостно провозгласил Лес Макклауд.
     Нужно было быстро исправлять положение. Лаура тоже выглядела хуже, чем этого требовала ситуация.
     - Да нет же, - сказал Альби. - Ничего такого.
     - Ну так что?
     - Да просто пара кошмаров по ночам.
     - Пэтси-то не в себе, как сказал бы добрый старый доктор Лаурербах, - произнес Лес. - Выбрались бы, поиграли в гольф, глотнули бы свежего воздуха. Вы ведь играете в гольф, верно?
     - Мне очень жаль, но я устала, - сказала Пэтси. Она встала. Ее тонкие пальцы дрожали. Она глядела только на Ричарда, и на этот раз он понял, что за просьба скрывалась в ее взгляде: "Не осуждайте нас за это. Мы не такие уж плохие". - Я должна извиниться, но, пожалуйста, оставайтесь.
     Вам же так весело.
     Она одарила их быстрой улыбкой и ушла. Лес встал, чтобы вернуть ее, но Бобо поймал его за руку.
     - Да я и сам должен уходить, Лес. У меня сегодня дежурство с двенадцати до восьми.
     Тогда они все встали, улыбнулись так же фальшиво, как и Пэтси, и попытались не слишком быстро спускаться вниз, к выходу.
     - Повторим еще, а? Думаю, я не должен был.., ну, вы знаете. Ин вино веритас и все такое. Приходите в любое время. Мы как-нибудь сплаваем под парусом.
     - Конечно, когда-нибудь, - сказал Ричард. - Как только мы уладим все с нашим домом. У нас все выходные сейчас заняты.
     Наконец они выбрались из дома. Все четверо не сказали ни слова, пока не расселись по машинам. Ронни прошептала:
     - О Боже, мне так жаль, что я втравила вас в это. Они казались такими милыми, когда мы виделись с ними до сегодняшнего дня. Не знаю, что нашло на Леса. Он был просто ужасен.
     Бобо сказал:
     - В следующий раз встретимся вчетвером, ладно? Эй, я никогда раньше не встречал этого парня. Я и не знал, что он садист.
     - Да, - сказал Ричард. - Давайте встретимся. И да, он садист. Бедняжка.
     - Ей нужно было уйти от него, - сказала Лаура. - Поехали домой. Пожалуйста.
     "РОННИ" ехал впереди, и Лаура придвинулась на переднем сиденье поближе к Ричарду.
     - Я просто не могу этого вынести, - повторяла она. - Этот человек, это жирное животное. И мы собираемся жить рядом с такими людьми. Я ненавижу это, Ричард, мне все это противно.
     - И мне тоже.
     - Я хочу заняться любовью, поехали домой, на эту жуткую постель.

10

     Так что той теплой ночью в Хэмпстеде, штат Коннектикут, хорошо поладили по крайней мере две пары. Пока двадцативосьмилетний Бобо Фарнсворт мылся в душе, перед тем как отправиться на работу, Ронни Ригли сняла одежду и под теплыми брызгами прижалась к нему своим роскошным телом сорокалетней женщины. Она щекотала его, а он смеялся. Так они вместе избавились от того мерзкого осадка, который оставило у них посещение Макклаудов, и Бобо отправился на работу в отличном настроении. В спальне на Фэртитэйл-лейн Альби разделись на противоположных сторонах кровати, как это обычно делают супружеские пары.
     И, как это обычно делают супружеские пары, они аккуратно сложили свою одежду.
     - Он ведь бьет ее, верно?
     - По-моему, да.
     - Я увидела, что на руке у нее синяки, когда эта штука, в которую она была одета, соскользнула. Он лупит ее по рукам так, чтобы никто не знал.
     - О, может, ей это нравится, - ответил он и почувствовал себя предателем. Он знал, что это не правда, и жестокая не правда.
     Лаура стояла точно первобытный идол, ее мягкие и душистые волосы падали на плечи, груди набухли, живот выглядел мягко очерченным шаром, обтянутым мраморной кожей.
     Ричард и не подозревал, до чего сексуально привлекательной может быть беременная женщина. Природа, выполняя свою задачу, превращала всех мужчин в покорных рабов.
     Но лицо Лауры было почти таким же напряженным и усталым, как лицо Пэтси Макклауд. Когда они оказались на колеблющейся постели, она обхватила его за плечи и прижала к себе так, что он едва мог дышать.
     - Я не хочу потерять тебя, Ричард.
     Она была как раз такой, какой нужно, руки у нее были мягкими и округлыми, ноги нежно обхватили его.
     - Ты меня не потеряешь, разве что я тебе надоем.
     - Ты действительно собираешься в Провидено?
     - Только на пару дней. Ты хочешь поехать со мной?
     - И сидеть в гостинице, пока ты толкуешь с заказчиками о гипсе и кирпичной кладке?
     - Ну я же должен.
     - Я останусь здесь. Но я буду скучать по тебе.
     - О Боже, - застонал он, поняв, что не в силах расстаться с женой дольше чем на один вздох. Он поцеловал ее сосок, потом углубление под грудью. От ее кожи исходила удивительная сладость.
     - Ты же знаешь, что мне здесь не нравится, верно? Мне тут ужасно не нравится. Но я люблю тебя, Ричард. Я не хочу тебя потерять. Но этот человек - он ужасен. Я скучаю по своим друзьям.
     Он, дрожа, обнимал ее. Ее тело было хранилищем, драгоценным сосудом.
     - Я так люблю быть с тобой в постели, - сказала она.
     Пальцы ее гладили, скользили по его телу. - О да! - Ее тугой живот прижался к нему. - Мне очень жаль, малыш.
     Он все еще мог проникнуть в нее, лежа на боку, лицом друг к другу, ее бедро лежит на его бедре. Возбуждение пришло одновременно, они мягко содрогались вместе. Кровать забавно колыхалась под ними и подбрасывала их.
     - Ты такой чудный. Ты даже сказал, что поедешь с ним на лодке.
     - Мне больше нравится твоя лодка.
     Наступило молчание. Вспышка удовольствия, такого сильного, что оно напоминало боль.
     - Хватит тебе видеть жуткие сны, - прошептала ему в ухо Лаура, - Пожалуйста, прекрати. Они пугают меня.
     Так, вместе, они и оказались дома.
     Ричард проснулся несколько часов спустя и почувствовал себя свежим и духом и телом - так, словно он проветрил душу на свежем ветерке. Он мягко обнял плечи Лауры.
     Поцеловал ее, почувствовав на губах вкус соли и маргариток, и вновь провалился в сон. Больше никаких кошмаров, никогда, ночи будут спокойными.

11

Грем

     Мой собственный дневник напоминает мне, что мой субботний вечер выдался мирным, почти скучным, по крайней мере до тех пор, пока у меня не случился творческий запор.
     Я с раздражением и недоверием прочел обзор книжных новинок в "Тайме", потом написал несколько страниц. После обеда, который состоял из бутербродов с сыром и апельсинового сока, я вновь уселся за стол с карандашом в руке. Я представлял себе, как должны выглядеть эти страницы, и знал, что не могу их написать. На этих страницах женщина в первый раз встречает человека, который потом станет ее любовником. Задача состояла в том, чтобы рассказать, как именно она его встретила. Это должно было быть внезапное влечение, и вот тут я надорвался. Мой собственный опыт внезапного эротического влечения уже явно устарел, Я все еще помнил, как встретил свою первую жену, да и вторую тоже. И то и другое случилось в здании суда. Мой эмоциональный опыт в основном заключался в скуке и раздражении. Остальное пришло потом.
     Тем временем события иного рода, не эротические, прокатились по Хэмпстеду. Бары были открыты до часа ночи;
     Табби Смитфилд бродил по городу со своими новыми друзьями; Бобо Фарнсворт ездил в своем черно-белом автомобиле, мечтая совершить хороший поступок; Гарри Старбек уже ограбил дом на Редкоат-лейн и готовился к другому ограблению. Доктор Рен Ван Хорн, мой вдовый приятель, сидел один в своем странном доме и думал о том, чтобы купить зеркало, для которого он как раз освободил место в гостиной. Чарли Антолини лежал в гамаке и улыбался, глядя на звезды, а его жена плакала в спальне. Этой ночью птицы умирали на лету и мертвыми падали на землю. В моем воображении призрачные голландские купцы бежали вниз по Маунт-авеню, где тогда не было этих величественных домов.
     Среди них был парень, которому мое воображение придало плоские черты и бакенбарды Бейтса Крелла, исчезнувшего ловца омаров. Он не исчез. Я убил его своим мечом, тра-ля-ля. И Джой Клетцки, тогдашний шеф полиции, знал, что я сделал это. Он не поверил ни слову из того, что я говорил об этом, сознательно - нет, но при этом он полагал, что Бейтс Крелл виновен в исчезновении четырех женщин: он видел кровавые пятна в его лодке, когда я показал ему на них.
     Еще один человек вскоре узнает обо мне и Бейтсе Крелле - Табби Смитфилд. Он узнает это потому, что увидит это, как я увидел пожар Гринбанка, подожженного людьми генерала Трийона, - мысленно. Табби увидит это, как только впервые встретится со мной, это будет этим же вечером, но позже. Увидит и узнает меня, тра-ля-ля. "Ты проснись, проснись, засоня". Да, Табби, хоть он и промолчал потом об этих братьях Норманах, - а он промолчал.

ГЛАВА V

СМИТФИЛДЫ И МАККЛАУДЫ

1

     Шкипер Петере слегка свихнулся, вот в чем дело, хотя, если придерживаться фактов, он всегда был немного не в себе. Однажды, в шестом классе, он сбрил себе брови и нарисовал их гуталином - он тогда разговаривал по телефону с близнецами Дики и Брюсом Норманами из большой бестолковой семьи, которая жила в трейлере на стоянке. Мистер Норман был управляющим этим парком и хотел, чтобы дети занялись тем же самым. На следующий день близнецы Норманы заявились в школу (следуя предложению Шкипера) с нетронутыми бровями, но зато с головами, лысыми как бильярдный шар, и хихикали, когда учитель отослал Шкипера домой. В восьмом классе, уже в средней школе, учитель физкультуры поймал Шкипера, когда тот занимался онанизмом в душе. Его на две недели исключили из школы. В первый день учебы в колледже он нарочно упал в дальнем углу парковочной стоянки, куда приходили покурить старшие ребята, и притворился, будто у него пошла пена изо рта. Однажды он попытался вытатуировать на теле знаки морской пехоты, но татуировщик вышвырнул его из мастерской.
     Близнецы Норманы особенно ценили Шкипера за то, что он радостно принимал все, что они предлагали. К тому времени, как им исполнилось пятнадцать лет и они стали второкурсниками колледжа Дж. С. Милла, братья весили двести десять фунтов поштучно и отрастили себе длинные черные волосы, спадающие н