в третий раз проходил по Чарльстон-роад, на него вновь навалились слабость и тошнота. Он ощущал смерть так, словно она стояла у него за спиной, и на секунду у него перед глазами возникла таверна "Форт Маерс", где один человек всадил нож в другого. Он уже знал, что это случилось, и тут на него нахлынули образы, сменяющие друг друга так быстро, что он не успевал их осознать: майка с надписью, ребенок, падающий с велосипеда на кучу гравия, огромный фургон, лежащий на боку. Женщина, птичьим голосом зовущая на помощь.
     Это уже происходило или подступило совсем близко. Табби резко остановился, развернулся и помчался обратно по Чарльстон-роад, где обнаружил себя стоящим на углу под старым дубом, а мимо мчались огни низко посаженных фар автомобилей. Он поглядел вверх, на Кэннон-роад. Там виднелся дом с темными окнами - это произошло там. На минуту он попал в пятно света от автомобильных фар, потом "корвет" завернул за угол. На мгновение он увидел застывшее, безнадежное лицо водителя. Он был там, куда его привела необходимая последовательность событий, - в том месте, которое привиделось ему недели назад.
     Табби не мог пошевелиться, пока вокруг не зарычали полицейские автомобили. Тогда он развернулся и, обегая дома и деревья, выбрался на следующую улицу. Он побежал вверх по холму, к своему дому на Эрмитаж-роад. Оказавшись внутри, он сразу услышал Шерри и своего отца, которые были в спальне. Они шумно и яростно занимались любовью.

5

     - Шкипер иногда совал голову в почтовые ящики, - сказал Норман Брюс, - поглядеть, сработают ли бомбы. Он даже пару раз получил по голове, но, похоже, это ему нравилось.
     Что за странный малый!
     Табби Смитфилд сидел, зажатый между двумя братьями, на заднем сиденье их ржавого голубого автомобиля на стоянке возле бара "Черничка". Было воскресенье, десять тридцать вечера, тридцать первое мая. Дики и Брюс с прошлой пятницы вряд ли хоть на минуту выпустили Табби из виду.
     Поначалу они слегка пугали его, но потом Табби понял, что близнецы, которых судьба явно вела к бесславному концу, на самом деле все еще были мелкими шкодниками. Их размеры и зловещие лица заставляли ждать гораздо худшего. Они промышляли мелкими кражами в магазинах, ломали изгороди, курили травку и любили хэви-металл. Табби уже встречался с такими. Самому-то ему нравились Бен Сидран и Стив Миллер, но он предпочитал не говорить об этом вслух.
     - В любом случае с этими бомбами мы уже покончили, - сказал Брюс. - Теперь мы расправляемся с ними Разрушителем - и он любовно похлопал заостренную ручку бейсбольной биты. - Получается даже лучше, во всяком случае громче. Ты просто идешь, как следует замахиваешься Разрушителем, и весь этот чертов ящик сминается. Бумм!
     Как насчет того, чтобы вечерком слегка поразмяться с нами, а?
     - Ладно, - сказал Табби, - проедемся немножко.
     Дики поглядел в зеркальце заднего обзора и застонал:
     - Бобо-клоун.
     Все три мальчика поставили жестянки с пивом на пол.
     Миг спустя полицейский автомобиль остановился рядом.
     Усмехающийся Бобо вышел и наклонился к окошку.
     - А, близняшки! А почему вы не в постельках?
     - Как скажете, офицер Фарнсворт.
     - Кто ваш приятель? Он выглядит слишком нормальным для вас.
     Табби назвался, и полицейский внимательно, но дружелюбно оглядел его.
     - Ну ладно, ребятки, вам пора двигаться. Я собираюсь проверить бар и, когда вернусь, чтобы вас тут не было. Я скажу вам кое-что. Жаль мне, парни, что вам исполнится шестнадцать, когда бы то ни было.
     - Старость - поганая штука, - согласился Брюс.
     - Ну, я не думаю, что вы зайдете так далеко, Брюс. - Бобо постучал по капоту их автомобиля и ушел.
     Как только Бобо исчез в "Черничке", Брюс высосал свое пиво и перебрался на переднее сиденье.
     - Этот тип, - сказал он, поворачивая ключ зажигания, - зовет меня Брюси. Клоун дерьмовый. - Он громко рыгнул. - Поехали, прокатимся немножко. Дики, почему ты ничего не расскажешь Табби?
     - Слышал когда-нибудь о парне по имени Гарри Старбек? - спросил Дики.

6

     Было вполне возможно, что Кларк Смитфилд, если не сам Табби, встречал Гарри Старбека в Калифорнии, в Ки-Уэсте. Отец Гарри говорил ему, что единственный способ избежать тюрьмы, это передвигаться - поработать немного в одном городе, потом сняться с места и отъехать по крайней мере миль на пятьсот. Так что Гарри пошел по стопам своего отца (в отличие от Кларка) и жил в Ки-Уэсте, пока Кларк работал там в баре. В Ки-Уэсте его звали Делберт Тори, в Хьюстоне - Чарльз Бард, в Спрингфилде, Иллинойсе - Лоуренс Ринглер, в Кливленде - Кейт Пеппер. Когда он снял дом Фрезера Петерса на Бич-трэйл, он называл себя Нельсон Саттер. От отца он также выучился избегать встреч с людьми, в баре сидеть в одиночку и проявлять профессиональную вежливость. Этот Старбек был крупным моложавым парнем, темноволосым, бритым, широкоплечим. Лицо его было унылым, а нос - длинным, что немного не гармонировало с общим обликом. Когда он не ходил на работу, то носил рубашки пастельных тонов и водил неброский серый автомобиль. Отправляясь на работу, он брал с собой пистолет.
     Когда он впервые появился в Хэмпстеде, он снял трейлер на стоянке неподалеку от Пост-роад. Братья видели, как серый автомобильчик парковался рядышком с трейлером или отъезжал: иногда его не было по субботам и воскресеньям, чаще - по ночам. Однажды - как раз перед тем как Гарри собрался переехать из трейлера в нанятый дом - близнецы решили обследовать внутренности трейлера и грузовичка.
     Брюс забрался в автомобильчик, когда Старбек, вероятно, спал. Внутри он был чистым и пустым - как снаружи чистым и неброским. Но Брюс заглянул в бардачок и увидел, что удостоверение выписано не на ту фамилию, на которую Гарри арендовал трейлер.
     - Мы кое-что нашли, Дики, - сказал он брату. На следующий день они подобрали один из ключей, чтобы осмотреть трейлер.
     Результат превзошел все ожидания: трейлер был набит телевизорами, серебром, костюмами, а шесть обувных коробок наполнены деньгами.
     - Эй, этот малый действительно кое-что, - сказал Брюс, которого увиденное зрелище настолько впечатлило, что он даже казался подавленным.
     После школы на следующий день они вновь посетили трейлер. Они вежливо позвонили и, когда владелец вышел, подозрительно оглядывая их, Брюс сказал:
     - Мистер Старбек? Простите, я хотел сказать мистер Саттер?
     Они вышли оттуда с новым телевизором и пакетиком хорошей мексиканской травки. Гарри Старбек помнил еще один совет своего папы:
     - Если у тебя появятся партнеры, даже нежелательные партнеры, обращайся с ними уважительно. Партнер всегда партнер, даже если от него нет толку, а немножко смазки поможет удержать твою задницу подальше от тюрьмы.
     Он был уверен, что сможет найти какое-нибудь применение близняшкам Норманам.

7

     Пэтси Макклауд жила в одном большом страхе, а в ту ночь, когда ей не удалась вечеринка с Альби и Ронни Ригли, этот страх перекрыл все остальные, помельче. Когда ей было семь, родители взяли ее в психбольницу, где жила бабушка Тейлор, - родители навещали бабушку Тейлор два или три раза в году, но Пэтси попала туда впервые. Отец, только что приехавший из Хэмпстеда в Хартфорд и уставший, не слишком хотел, чтобы его дочь встретилась с его матерью, но мать Пэтси, уступая настоятельным просьбам старухи, была тверда как кремень.
     Их проводили в просторную комнату с яркими, точно в детском саду, стенами, которые пугали Пэтси, и так напуганную из-за родительской ссоры и из-за странных людей, бродящих по двору. Многочисленные замки и запоры заставили и ее почувствовать себя пленницей в этой больнице.
     Может, это был лишь хитрый трюк, чтобы заманить ее сюда, и родители оставят ее в этом ужасном месте? Хоть она и была единственным ребенком в комнате, эта комната с покрытыми клеенками столами и неумелыми детскими рисунками на стенах, казалось, была предназначена для детей.
     Бабушка вышла из яркой, оранжевой двери. Ее сопровождали два санитара. Она разговаривала сама с собой. Первая мысль Пэтси была, что эта женщина старше всех, кого она когда-либо видела, а вторая - что она по праву находится в таком месте. Ее седые волосы были редкими и тусклыми, глаза - пронзительными, а с подбородка свисали белые баки. Она не обратила никакого внимания на родителей Пэтси, а села в кресло, к которому подвели ее санитары, и продолжала бормотать, сложив руки на коленях.
     - Мы привезли Пэтси, - сказала мама. - Помнишь, ты про нее спрашивала? Мы хотели, чтобы вы с ней повидались, мама Тейлор.
     Отец раздраженно фыркнул и повернулся к ним спиной.
     Пэтси поглядела в тяжелое, сумрачное лицо женщины.
     - Не хочешь поздороваться со своей внучкой, матушка Тейлор?
     - Во дворе вешают человека, - сказала бабушка, внимательно глядя на Пэтси. - Как раз накидывают ему веревку.
     Они найдут его на следующей неделе, я думаю. Привезли девочку, Дэнни?
     Она встретилась с Пэтси взглядом.
     - Бедняжка, - сказала старуха. - А она другая. Славненькая. Ей ведь не нравится здесь, верно? Она боится, что вы ее оставите со мной. Так найдут они его на следующей неделе, малышка?
     Бесцветные глаза смотрели теперь мягче, и Пэтси вдруг увидела мужчину, раскачивающегося на ветке дерева, а за окном - заваленный бумагами стол.
     - Не знаю, - испуганно ответила Пэтси.
     - Если бы ты жила со мной, я бы любила тебя, - сказала бабушка Тейлор и резко прервала аудиенцию. Отец подхватил Пэтси и потащил ее к машине. Через десять минут к ним присоединилась мать. Больше никто из них не предлагал свозить ее к бабушке Тейлор.
     Через два дня она спросила отца, нашли ли уже того человека. Отец не знал, что она имеет в виду. Она поняла, что отцу стыдно за себя и за нее.
     Но она помнила, что сказала бабушка Тейлор: "Бедняжка.., она другая". Когда глаза старухи наконец встретились с ее глазами, она ощутила себя прозрачной точно стекло. В тех глазах было привычное отчаяние и понимание того, что было за пределами смерти. Единственная разница между Пэтси и бабушкой была в том, что бабушка преуспела в этом лучше.
     Еще не достигнув подросткового возраста, Пэтси могла гонять по столу мелкие предметы, включать свет и открывать двери, просто представляя себе, что она это делает, и прилагая некоторое волевое усилие. Эта способность была ее секретом, ее лучшим секретом. Она внезапно поняла, что бабушка Тейлор могла и большее - если бы захотела. Она могла бы разрушить больничные стены и выйти на свободу целая и невредимая. Но бабушка Тейлор не хотела. Для Пэтси эта старуха с грубым лицом и спутанными мыслями была прообразом собственного будущего.
     Когда у нее впервые начались месячные, способность передвигать объекты, не прикасаясь к ним, пропала. Она просто исчезла - женское естество вытеснило ее. Почти год Пэтси была такой же, как все остальные девочки, - и была благодарна этому.
     Потом в класс пришла новенькая - Мерилин Форман, крохотное создание в очках и с неумолимым ртом. В ту же минуту, как Мерилин появилась в дверях, Пэтси знала. И Мерилин тоже узнала ее. Избежать этой девочки было невозможно, она была ее роком - так же как и бабушка. На переменке девочка подошла и спросила ее:
     - А ты что можешь? Я вижу вещи, и они всегда происходят.
     - Убирайся прочь, - сказала Пэтси очень неуверенно, но Мерилин отстала. Пэтси готова была к тому, что Мерилин оттолкнет от нее остальных подруг, - они должны были быть вместе.
     - Это случается, - сказала Мерилин своим скрипучим, протяжным голосом. - С тобой тоже так случится, я знаю.
     Даже без всякой привязанности со стороны Пэтси, поскольку вторая девочка привязанности не требовала, они стали так близки, что даже походили друг на друга - нечто среднее между прежней миловидностью Пэтси и неброскостью Мерилин. Иногда Пэтси ловила себя на том, что она говорит голосом Мерилин. Тейлоры так и не поняли, почему их привлекательная, пользующаяся популярностью в классе дочь попала под влияние этой бесцветной Мерилин.
     Они "путешествовали" вместе - слово было их общим, а идея принадлежала Мерилин. Вечерами, когда предполагалось, что они готовят домашнее задание, они сидели бок о бок, взявшись за руки и закрыв глаза. Пэтси неизменно чувствовала холодок страха, который почти доставлял наслаждение, когда их разумы соединялись и начинали отплывать куда-то. Путешествуя, они видели странные ландшафты, панораму раскаленных переливающихся цветов - они никогда не знали, что именно могли увидеть. Они могли увидеть всего-навсего обедающих в ресторане людей и мальчиков, гуляющих по Саутел-бич. Один раз они увидели двух преподавателей, занимающихся любовью на полу в пустом классе.
     В Другой раз они узнали учителя из Милловского колледжа, который в густом кустарнике лежал на мальчике из футбольной команды колледжа. "Все это грязно", - сказала Мерилин. Но вообще-то Мерилин никогда не беспокоилась о том, что они видят во время своих путешествий. Она так же была счастлива, когда видела людей за столиками в ресторане, поглощающих блюда, которые она никогда не пробовала, как и наблюдая самые красочные свои видения.
     Некоторые явления явно располагались в прошлом и уже поэтому были необычны. Две девочки увидели улицу, которая явно была Риверфронт-авеню, но здание нефтяной компании и служебные конторы исчезли. К пирсам были пришвартованы мелкие рыбачьи лодки, по улице ездили тупоносые старомодные автомобили, а берег порос травой. На одной из лодок бородатый мужчина в вязаной шапочке разливал вино в стакан и кофейную чашку. Женщина в шелковом платье сидела на борту лодки. "Тут что-то не так, - сказала Мерилин. - Мне это не нравится". Она попыталась выдернуть руку, но Пэтси сжала ее - это было видение для нее, и Мерилин не имела права лишать ее этого зрелища, даже если оно и было ужасным. -Потому что она знала, что оно будет ужасным. Бородатый мужчина улыбнулся женщине и запустил мотор. Лодка отошла от берега и поплыла в сторону моря. Мужчина обхватил женщину, словно они танцевали. Он покачивался, женщина прижималась к нему и смеялась. Пэтси увидела, что рыбак был очень красив - так, как может быть красив, например, бык. "Омерзительно", - сказала Мерилин. Все еще улыбаясь, мужчина ударил женщину в основание шеи своим заскорузлым пальцем. Глаза у него мерцали. Потом он сомкнул свои грубые руки на мягкой коже ее шеи. Он навалился на женщину и повалил ее на палубу. Тела их сплетались и перекатывались в борьбе, пока мужчина не приподнял голову женщины и не ударил ее о борт. Все его движения были решительными и целеустремленными. Мерилин начала дрожать. После того как женщина перестала шевелиться, мужчина вытащил из трюма дождевик и завернул ее. Бросив спеленутое, все еще живое тело в Наухэтен, он допил вино. Пэтси вздрогнула от отвращения, и, как только сцена в лодке превратилась в сцену с другим неизвестным человеком, на этот раз в двубортном костюме, стоящим на берегу возле Загородного клуба, она выдернула руку. Она почувствовала, что сцены преступления и насилия будут теперь появляться вновь и вновь, коль скоро она проложила им дорогу.
     "Они найдут его на следующей неделе, а, малышка?"
     После того как Форманы переехали в Тульсу, Пэтси никогда не пыталась "путешествовать" сама. Она и Лес вместе ходили в колледж штата, они наблюдали по телевизору в родительском доме Леса убийство Кеннеди. Иногда она развлекала Леса, правильно предсказывая оценки, которые он получит на экзаменах. Если у нее и были пророческие сны, она держала их при себе. Лес и так называл ее "болотной янки". После того как они в 1964-м поженились, они жили в Хартфорде, в Нью-Йорке, Чикаго, Лондоне, Лос-Анджелесе и опять в Нью-Йорке. Они купили дом в Хэмпстеде, и Лес, как он выражался, "обрубил концы" в Нью-Йорке. Они теперь никогда не говорили ни о чем личном. Лес вообще редко к ней обращался. Он начал бить ее в Чикаго, после первого значительного повышения по службе.

8

     Этим воскресным вечером Лес не бил Пэтси. Он с пьяным упорством втолковывал ей, что по сравнению с Ронни Ригли и Лаурой Альби она не является женщиной. Бродя по дому, он допил бутылку, а Пэтси вернулась в спальню и слышала, как он что-то там бормочет насчет "актеришки". Когда она услышала, что он поднимается в спальню, она ускользнула в соседнюю комнату, где был стол, книжные полки и кушетка, которую можно было разложить. На книжном шкафу стоял черно-белый "Сони" с крохотным экраном, и она включила его, чтобы поглядеть фильм, пока Лес благополучно не заснет.
     - Да, но это специально для Бобо, - сказал Дики, подбрасывая на ладони биту. - А потом мы завернем к Гарри Старбеку, поболтаем немножко. Разве что ты думаешь, что тебе пора домой, сосунок.
     - Думаю, что пора.
     - Мы уладим это позже, - сказал Брюс с переднего сиденья.
     - Я никогда не крал ничего из домов и не хочу встречаться с людьми, которые это делают, - сказал Табби более резко, чем хотел. - Мне даже особенно и не хочется взламывать почтовые ящики своих соседей.
     Дик похлопал его по голове:
     - Эй, малый.
     - Это же мои соседи.
     - Эй, это же его соседи, парень, - сказал Брюс.
     Дики открыл окно и двинул битой по почтовому ящику, как раз когда они сворачивали за угол. Ящик отлетел от подставки, хрустнув, будто сломанная шея. Дики просто сиял:
     - Вот это удар!
     - Эй, мы не хотим, чтобы ты делал что-нибудь этакое, - сказал Брюс. - Мы просто друзья, верно?
     - Ага.
     - Не знаю, ты это сказал как-то не по-дружески, - сказал Дик, вновь подбрасывая биту на ладони.
     - Ограбления - не мой спорт, - сказал Табби. - Вот и все, что я хотел сказать.
     - Эй, но этот парень рискует сам, - объяснил ему Брюс. - Мы не такие уж дурачки, какими кажемся.
     Табби ничего не сказал.
     - Вон еще один, - сказал Дики. Они ехали вдоль ограды Гринбанкской академии. Он высунул биту из окна, а Брюс замедлил ход. Дики одной рукой поднял биту и обрушил ее на почтовый ящик Академии. Раздался громкий, но глухой звук, и Дики вновь в восторге завопил, тогда как Брюс опять прибавил скорость.
     Когда Брюс свернул на Бич-трэйл, Табби запротестовал:
     - Я тут живу, парни.
     - Табби, ты начинаешь выводить меня из себя, - сказал Дики.
     "Зачем я здесь? - неожиданно подумал Табби. - Потому что эти жирные рожи купили мне коку?"
     - Может, это звучит по-идиотски, - сказал он, - но, парни, вы никогда не задумывались над тем, чтобы стать полицейскими? Из вас бы вышли отличные полицейские.
     - Дерьмо, - сказали Дики и Брюс одновременно. - Им не платят денежек, Табс, не платят денежек. Хэмпстедские полицейские все живут в Норрингтоне, ты это знаешь?
     - Следующий сделаешь ты, Табс, - сказал Дики. Они бесцельно кружили по Кэннон-роад и не заметили патрульный автомобиль Бобо Фарнсворта, который стоял за деревьями у въезда на участок Лео Фрайдгуда.
     Теперь Лео более не включал освещение во дворе.
     - Знаешь, чем мне на самом деле хотелось бы заняться? - спросил Брюс. - Я мечтаю стать кем-нибудь по-настоящему большим - вроде президента, парень, или Джона Денвера. Я бы хотел быть первым парнем, который переплюнет Джона Денвера.
     Дики ткнул битой в грудь Табби.
     - Давай на другую сторону улицы, Брюс.
     - Свой я не трону, - сказал Табби, глядя, куда направляется Брюс. - Этого я не сделаю.
     - Поцелуй меня в зад.
     - Эй, ладно.
     Брюс завернул на Чарльстон-роад и выехал на противоположную сторону дороги.
     - Давай, займись этим, Табс.
     В гневе и отчаянии Табби высунул биту наружу, держась обеими руками за рукоятку. Делать все это ему здорово не хотелось. Бита врезалась в почтовый ящик с почти ужасающей силой и чуть не вырвалась у Табби из рук.
     - Ладно, - вздохнул Брюс. - Вот ты и замазан, парень.
     Дики похлопал его по спине, которая безумно болела от напряжения и толчка.
     Брюс увеличивал скорость.
     - Еще один на сегодня, и я расскажу тебе, что мы хотим сотворить. Знаешь парковку, здоровую такую, вокруг нее еще полно всяких знаков?
     - Эй, за нами кто-то