рябь прошла по воде.
     - Я рада, что у нас не было детей, - сказала она обычным своим голосом, - все эти бедные утопившиеся дети... несчастные малыши. Я рада, что мы с тобой бездетны.
     Франц Голланд считал, что, вполне возможно, и он скоро последует за женой по пути сумасшествия. Казалось, что с тех пор, как Пэтси Макклауд упала в обморок в комнате для церемоний, все вокруг становилось темнее, темнее и темнее... Погибли все пожарные, и действительность стала какой-то не правильной, не такой, как была всегда. Каждый день количество похорон возрастало - росли заказы и уже приходилось составлять расписание. Это было как в Джонстоне! Точно. Не было такого владельца похоронной конторы, включая его самого, который не был бы пленен Джонстоном и теми техническими проблемами, которые там возникли. И вот уже он, Франц Голланд, пытается сам решить эти задачи в Хэмпстеде!
     Он все еще помнил хорошенькую девочку Тейлора, Пэтси Макклауд - так сейчас ее зовут, помнил, как она открыла от ужаса рот, помнил сумасшедший взгляд и крик: "Не прикасайтесь ко мне!", словно он превратился в какое-то омерзительное существо. Его чувства были оскорблены.
     Франц Голланд принадлежал к тем мужчинам, которые с большим почтением, почти с самолюбованием относились к собственной внешности. И то, что Пэтси так кричала на него, - да и выражение ее глаз - для него было равносильно удару ножом по горлу. И именно с этого дня, с того момента, как он спрятался за углом комнаты для церемоний, когда она звала на помощь друзей, он начал больше, чем обычно, беспокоиться о сохранности вещей на первом этаже конторы.
     И хотя Квинни была бухгалтером, но и Франц отлично знал, во что вложены основные деньги - в нижние комнаты похоронной конторы. В вестибюле стояли античный стол, купленный еще его отцом перед Первой мировой войной, китайские напольные вазы - сейчас их цена возросла настолько, что сердце Франца останавливалось каждый раз, когда он стирал с них пыль, маленький восточный ковер, тоже купленный отцом Франца и, невзирая на свои размеры, невероятно ценный. Комнату, расположенную позади вестибюля, украшал персидский ковер. Все эти прекрасные, дорогие вещи начинали тревожить Франца с того момента, как он ложился в постель. Ему слышался скрип дверей, мягкие шаги около лестницы. Ему казалось, что какой-то омерзительный тип собирается пописать на персидский ковер, затушить сигарету об антикварный столик в вестибюле. Лежа в постели, он действительно слышал, как это происходит.
     Двери хлопали, слышался звон разбитого стекла, скрипели ступеньки. Плюх, плюх - на ковер льется жидкость и тут же впитывается в мягкую, пушистую поверхность. В некоторые ночи он слышал даже звук расстегиваемой молнии на ширинке брюк - еще мгновение, и этот ребенок начнет портить ковер.
     И голоса - снизу доносились голоса. Он не хотел слышать их, но они подымались по лестнице. Первые несколько ночей он не выдерживал, вставал и шел проверять нижний этаж, но, конечно, ничего не обнаруживал: никаких открытых дверей, никакого разбитого стекла, никаких пятен на ковре. Огромные пустые нарядные комнаты. Все эти голоса звучали только в его голове. Две или три ночи подряд Франц обходил комнату ожидания, часовню, комнату церемоний, но все было в полном порядке. Он поднимался по лестнице и ложился рядом с посапывающей Квинни, и в это мгновение до него опять отовсюду доносились голоса - громкие, возбужденные.
     - Франц? Франц? Не видишь нас, а? Попробуй-ка опять...
     Попробуй опять, Франц... Безобразный маленький Франц...
     Незадолго до полуночи, в тот день, когда Ричард Альби встретил на дороге призрак своей жены около черного "шевроле", Франц вновь услышал знакомую последовательность звуков: шуршание около двери, звон разбитого стекла, шаги в вестибюле...
     - Можешь найти нас, безобразный мальчик?
     Кто-то хихикал. Плюх, плюх - моча полилась на ковер.
     Франц застонал.
     - Найдешь нас, безобразный маленький Франц? Найдешь нас?
     Он все еще слышал ужасные звуки, уничтожающие персидский ковер. Франц поднялся с постели, вышел из комнаты и нащупал выключатель, освещающий лестницу.
     Если кто-то действительно находится внизу, то, может быть, свет вспугнет их? Франц не был смельчаком. Он остановился наверху лестницы и прислушался.
     Не обращая внимания на громкий шепот в нижних комнатах, он решил все-таки спуститься и осмотреть помещения. Но он даже не собирался включать в них свет. Только быстро обойти первый этаж и вернуться обратно. Франц спустился вниз и увидел, что персидский ковер в целости и сохранности лежит на полу, занавески не порваны. Он прошел через комнату в широкий полукруглый холл, из которого несколько дверей вели в другие помещения. Именно здесь, в этом холле, так оскорбила его чувство собственного достоинства Пэтси Макклауд. Внезапно Франц решил, что если он сейчас не услышит криков и воплей зрителей в передаче "Вечернее представление", то немедленно поднимется наверх. Но зрители хлопали и кричали, Франц представил Квинни, склонившую голову и отпускающую какие-то замечания ведущему, и он прошел через темный холл в первое помещение.
     Здесь находилась комната для церемоний - примерно двести квадратных метров, на пьедесталах стояли гробы. Он знал, что комната будет пуста. Проверка помещений - это просто формальная процедура. Никого. Он только заглянет в остальные и вернется обратно.
     Он повернулся и почувствовал запах. Он был поражен, мгновенно узнав запах мочи. В комнате запахло как в армейском туалете. Франц замер в дверях темной комнаты.
     - Так что ж это делается тут...
     - Франц, ты нашел нас!
     Франц почувствовал слабость. Посреди этого безумного зловония, такого сильного, что он почти видел пар испаряющейся мочи, за вторым рядом стоящих на пьедесталах гробов виднелись две фигуры.
     - Нашел нас! Нашел нас! Ты выиграл приз, Франц!
     - Приз, какой еще приз? - Он настолько испугался реализации своих наихудших фантазий, что просто не мог двинуться с места. Двое мужчин, эти мужчины ворвались в его дом.., добрались до его гробов!
     - Убирайтесь отсюда! - Ярость превозмогла страх и отчаяние.
     Рука Франца принялась нащупывать выключатель. Он повернул его, и комнату церемоний залил яркий свет, отражающийся от полированных поверхностей сорока стоящих на пьедесталах гробов. И тут Франц понял, что он более сумасшедший, чем шесть вместе взятых Квинни. Перед ним стоял Тони Арчер и член городского управления, оба давно умершие.
     В правом углу комнаты раздавалось громкое жужжание - там кружили миллионы мух. Это непрерывное нарастающее гудение заставило Франца отступить влево, и он оказался между двумя кожаными красными креслами, стоящими около стены, - запах мочи просто душил его.
     Черная твердая жужжащая глыба распалась и рассеялась по всему помещению. Только сейчас Франц заметил, что в одном из красных кожаных кресел, справа от входа, сидит сероволосый мужчина в белом грязноватом костюме. Кожа на его лице выглядела влажной и поблескивала на свету.
     Взглянув на мужчину, Франц отметил одновременно две вещи: этот человек в запыленном белом костюме - доктор Рен Ван Хорн, и доктор превратился в прокаженного. Так же как и Ричард Альби, Франц не смог бы ответить, когда впервые услышал это слово, но он узнал симптомы. Неделя, другая - и Рен Ван Хорн будет по уши замотан в бинты.
     - О да, я уверен, - сказал Рен Ван Хорн. - Вы хотите приз, не так ли?
     - Приз? - пробормотал Франц.
     - Вы же наконец нашли нас, - произнес Рен Ван Хорн и поднял правую руку. В ней был зажат изогнутый, кривой скальпель. Доктор, безумно улыбаясь, подошел к Францу и перерезал ему горло одним точным резким движением.
     Когда с Францом Голландом было покончено, доктор медленно поднялся вверх по лестнице, где Квинни беседовала с Джеком Николсоном и объясняла, что если бы он мылся чаще, как делает она, то не чувствовал бы себя все время так отвратительно.

3

     - Вы не поверили бы, что происходит в конторе. Я сам не верю в то, что в ней творится.
     Юлик Бирн и Сара Спрай беседовали за ленчем в маленьком симпатичном ресторанчике "Свитхэвен" на Пост-роад - его выбрала Сара. Саре нравились папоротники, простой деревянный пол и подаваемые здесь креветки с различными салатами, которые служили, с точки зрения Сары, отличным ленчем. Равнодушной Сару оставлял только список вин.
     Юлик Бирн отказался от джина и чувствовал себя настолько плохо, что даже не сожалел о том, что в ресторане нет никакой приличной еды. За всеми другими столиками сидели женщины. Они сидели и разговаривали, сидели и курили, с аппетитом поглощая креветки, салаты под белым винным креветочным соусом и сыр, который в меню именовался "самым вкусным сыром из всех сыров Франции". Бирн был единственным мужчиной в ресторане и чувствовал себя грубым, уставшим, больным медведем, вломившимся в уютный кукольный домик.
     - Я верю вам, - ответила Сара. - Вы видели последний выпуск газеты?
     Юлик мрачно тыкал вилкой в остатки "салата-сюрприза". Все, что хоть отдаленно напоминало мясо, он уже съел и теперь гадал, не вызовет ли всеобщий шок, если закажет кетчуп, чтобы заглушить вкус йогурта или чего-то другого в этом деликатесе.
     - Сказать правду, я порой просто не нахожу времени, чтобы полистать "Газету". Иногда просматриваю вашу колонку, как и все остальные. Но мне приходится слишком много читать по работе. Даже на "Тайме" мне с трудом удается выкроить по утрам пятнадцать минут.
     - Жаль. Наша старушка "Газета" не так уж и плоха. Мы работаем довольно прилично, и от нас не ускользает почти ничего из того, что делается в городе. Не знаю, удобно ли мне самой так говорить, но меня просто захватило все, что творится в Хэмпстеде. Это могла бы быть не просто статья - из этого получилась бы потрясающая история. Пулитцеровская премия была бы гарантирована, если бы такой материал могли прочесть. Потому что в последнее время количество опечаток возросло невероятно.
     Юлик посмотрел на стройную, интересную женщину, внешне напоминающую Стоуни Фрайдгуд, и решил, что может обойтись без кетчупа. У женщины были резкие черты лица, которые сглаживали мягкие темные волосы; помада размазалась от кончика носа почти до самого подбородка.
     Но когда она открыла рот, Юлик увидел ярко-белые, сверкающие зубы. Похоже, что никому, кроме него, не приходило в голову, что ее лицо напоминает лицо жертвы дорожной катастрофы.
     В это время полная блондинка, сидевшая по соседству с испачканной помадой леди, стала небрежно расстегивать пуговицы на блузке, после чего распахнула ее и обнажила высокую загорелую грудь. Она что-то показывала на груди и поясняла приятельницам, потом вновь застегнула кофточку.
     - Довольно странно получается, - продолжала Сара, - редактор читает гранки каждое утро, вылавливает все ошибки, и тем не менее половину статей нельзя понять из-за опечаток, просто чепуха какая-то. Вы не едите. Вы себя плохо чувствуете?
     - Я чувствую себя омерзительно, - он не решился добавить, что чувствует себя так из-за того, что только что съел. - Желудок не в порядке. Может быть, у меня температура, не знаю. Сказать честно, я даже не обращаю на это внимания.
     У меня просто здорово расшалились нервы. Моя секретарша собирается уйти, потому что я накричал на нее.
     Сара под столом погладила его колено.
     - Зачем вы это сделали?
     - Просто чтобы вы не нервничали. Слишком у многих людей в Хэмпстеде сегодня расшалились нервы. Не хочется, чтобы и вы вступали в эти битвы. Особенно с вашей секретаршей.
     - Вы не можете себе представить, что делается в конторе! Я уже не знаю, кто я, - какой-то сморчок просто. Приходят люди, клиенты, с которыми я знаком много лет, говорят "привет", садятся и начинают рыдать. Я не могу просто так сидеть и смотреть, как рыдают люди. Мне хочется выть от беспомощности. И еще кое-что я вам скажу. За последние три дня покончили с собой два моих клиента. Оба молодые парни. Один выстрелил себе в голову, другой выпил бутылку крысиного яда. У обоих отличная работа.., черт, да просто великолепная работа. Я просто ничего не могу понять.
     - Да. Так бы и было, если бы не кое-что, что я вам сейчас покажу.
     - Покажете мне? - он задумчиво посмотрел на полную блондинку.
     - Не беспокойтесь, Юлик. Я не собираюсь раздеваться.
     Я хочу, чтобы вы посмотрели на фотографию, помещенную в "Вудвилл гералд". Это имеет отношение к нашим поискам.
     Я послала запрос и попросила прислать мне выпуски их газеты за третью и четвертую недели мая. На первой странице выпуска за девятнадцатое мая я увидела заинтересовавший меня снимок и попросила их редактора прислать мне его увеличенную копию. Мне кажется, что вам это тоже будет интересно. - Она наклонилась, подняла сумку и вытащила из нее почтовый конверт. Из этого конверта Сара извлекла фотографию размером примерно восемь на десять.
     Юлик взял ее. Он не мог понять, почему эта фотография должна быть ему интересна. Черно-белый снимок, на котором была заснята группа мужчин на стоянке машин. Двое, находящиеся в центре, явно отвечали на вопросы остальных, образовавших вокруг этих двоих плотное кольцо. Бирн не узнал ни одного.
     - Ну? - спросил он Сару.
     - Двое мужчин в центре - это ученые, имеющие отношение к заводу "Телпро" в Вудвилле, Теодор Вайс и Вильям Пирс. Эта фотография сопровождала статью о пресс-конференции, которая состоялась в тот день, когда на этом заводе погибли люди.
     - Отлично. Ну и что в этом такого?
     - Хм, - Сара ткнула пальцем в снимок, и ноготь уперся в одного из мужчин. - Знаете, кто это?
     - Какой-то тип.
     Сара позволила себе немного снисходительно улыбнуться.
     - Этот тип Лео Фрайдгуд. Его опознал один мой приятель, работающий в полиции.
     Брови Юлика взмыли вверх, он поднес снимок поближе к глазам.
     - Фрайдгуд был там? Семнадцатого мая? Он был на "Вудвилл Солвент"?
     - Очевидно.
     Юлик положил снимок на край стола:
     - Черт бы меня побрал, если я что-нибудь понимаю. Но если Фрайдгуд был там, значит, туда его послала корпорация "Телпро". А раз они его послали, то, видно, хотели, чтобы он выполнил какую-то работу. Они, должно быть, чувствовали... - он умолк и задумался. - Они, должно быть, чувствовали, что ситуация выходит из-под контроля. Вопрос в том, что произошло с Фрайдгудом? Его нет дома несколько недель.
     - "Телпро"... - произнесла Сара.
     - Вы все поняли, да? "Телпро". Генерал Хэнк Ходжес.
     Они куда-то упрятали Лео, потому что он единственный человек, не имеющий прямого отношения к "Вудвилл Солвент", который знает, что действительно там произошло.
     - Человек, который знает возможности "Телпро" и может понять, как они повлияли на события в Хэмпстеде. - Сара аккуратно вложила снимок в конверт, а конверт спрятала в сумку. - Знаете, что я хочу сделать? Я думаю, что пора немного потрясти генерала Ходжеса. Пришло время, я думаю, действовать более решительно. Я хочу поехать в его офис и послушать, что он расскажет о Лео Фрайдгуде и "Вудвилл Солвент".
     - В таком случае вам лучше прихватить с собой опытного юриста.
     - Что вы делаете завтра во второй половине дня?

***

     Юлик Бирн не хотел признаваться самому себе в том, что к обыкновенному волнению от предстоящей встречи с генералом Ходжесом примешивается чисто профессиональный интерес. Он был абсолютно твердо убежден в том, что Ходжес и "Телпро" отлично законспирировали то, что действительно произошло в Вудвилле семнадцатого мая. Ходжес был крепким орешком, да и на "Телпро" работала тысяча юристов, так что, если они с Сарой смогут докопаться до истины... Юлик уже представлял начало процесса, который может принести миллиарды долларов. Это был бы скандал, по величине сравнимый разве что с Уотергейтом, даже еще более ясный и понятный простому человеку. Обычный адвокат из Хэмпстеда превратится за один вечер в известную фигуру, особенно если будет известно, что он лично причастен к раскрытию всех шокирующих обстоятельств этого дела.
     Сара заметила, что весь путь, пока Юлик Бирн вел машину по направлению к Мичигану, пересекая мост через Триборо, мчась по шоссе, он еле сдерживал довольную улыбку.
     Когда они добрались до здания "Телпро" на Пятьдесят девятой Восточной улице, Сара твердым и решительным шагом прошла мимо охраны и повела Юлика к лифту.
     - Откуда вы знаете, куда нам идти? - спросил Бирн.
     Двери лифта тихо закрылись, и они остались вдвоем в пустом, обитом деревом помещении.
     - Я журналист, - ответила Сара, - к тому же журналист, который старше вас. Когда генерал Ходжес уходил на пенсию, он рассказал репортерам о своих былых военных победах и заметил, что главные сражения проходили на двадцатом этаже здания по Пятьдесят девятой Восточной улице. - Она толкнула блестящую дверь лифта. - Так что мы собираемся предоставить ему возможность провести одну из таких битв.
     Бирн пожал плечами:
     - Но с тех пор он мог уже двадцать раз переехать.
     - Тогда спросим, где находится нужный нам этаж. Но основное дело сделано, охранника на входе мы миновали.
     - Теперь нужно попытаться пройти через секретаря.
     На двадцатом этаже они прошли в широкий коридор, который вел к стеклянной двери с надписью, сделанной большими черными буквами: "Специальные проекты". За столом сидела рыжеволосая молодая женщина. Она подняла голову и приветливо улыбнулась двум посетителям, приближавшимся к ней по толстому мягкому ковру. Бирн отметил, что Сара Спрай держится намного более уверенно, чем он, словно всю жизнь только и делала, что вышагивала по толстым коврам и имела на это полное право и сейчас.
     - Чем могу помочь вам? - спросила женщина.
     - Мы пришли повидаться с генералом Ходжесом, - твердо ответила Сара. - Но сначала мы бы хотели переговорить с его секретарем.
     Женщина за столом удивленно посмотрела на них:
     - Вы договорились о встрече с генералом?
     - Пожалуйста, мы хотим переговорить с секретарем, - Сара взглядом дала понять Юлику, чтобы он помолчал. - Можете сказать, что журналистка "Хэмпстедской газеты" и юрист прибыли сюда по поводу событий, произошедших на "Вудвилл Солвент".
     - "Вудвилл Солвент"? "Хэмпстедская газета"? - Женщина подняла телефонную трубку аппарата, который был такого же цвета, что и ковер. Раздался гудок, и она что-то тихо проговорила. Потом, широко раскрыв глаза, удивленно взглянула на них и спросила:
     - Могу я узнать, как вас зовут?
     - Мистер Бирн и миссис Спрай, - ответил Юлик.
     Женщина опять что-то тихо сказала в телефонную трубку; Затем мило улыбнулась:
     - Миссис Винтроп сейчас встретится с вами.
     "Сейчас" растянулось на тридцать минут. Миссис Винтроп оказалась тридцатилетней китаянкой. В черном строгом платье, таком же черном, как и ее блестящие волосы, в больших очках, миссис Винтроп приветливо улыбнулась, и присутствующие тут же ощутили силу ее личности. Назвав себя, она пожала руку Бирну, и, несмотря на очаровательную улыбку, пожатие это напоминало скорее мужское. Бирн тут же почувствовал, что надо было побриться и одеть более приличный костюм. Секретарь подошла к Саре. Бирн обнаружил, что с интересом думает о том, на что похож мистер Винтроп.
     - Прошу вас в мой кабинет, - сказала она и повела их по одному из широких освещенных коридоров. После нескольких поворотов она открыла большую светлую дубовую дверь и провела их в комнату, где стоял широкий черный стол и несколько удобных кожаных черных кресел. Миссис Винтроп села за стол.
     - Я должна объяснить, что генерал Ходжес никогда не принимает посетителей без предварительной договоренности, так что даже если бы он и был здесь сегодня, то встреча все равно не состоялась бы.
     - Его нет? - спросила Сара.
     - Он будет не раньше завтрашнего дня, миссис Спрай.
     Но я уверена, что он захотел бы, чтобы я выяснила, зачем конкретно вы хотите его повидать. Мне непонятно, для чего журналисту, ведущему колонку сплетен в "Хэмпстедской газете", и юристу, занимающемуся в основном сделками по продаже недвижимости, понадобилс