как дверь гостиницы распахнулась и на пороге возник
запыхавшийся хозяин. Щеки мэтра Оливье раскраснелись от быстрой
ходьбы, он улыбался во всю ширь своей круглой физиономии.
     - Это вы, вы! - радостно завопил он и устремился прямо к нам,
норовя по старой привычке упасть на колени и облобызать мне руку.
Я вовремя успел сделать шаг вперед, чтобы подхватить его под
руки. Окрыленный моим дружеским объятием, хозяин обернулся и
зычно заорал на всю гостиницу:
     - Господа! Сегодня все пьют за счет заведения! Надо заметить,
что с прошлой нашей встречи мэтр Оливье набрал лишних фунтов
двадцать, а его платье из дорогого сукна свидетельствовало о
немалом достатке этого предприимчивого человека.
     - Как я рад видеть вас вновь! Я стольким вам обязан, мессир
Вальдар! Если бы не вы!.. - от избытка чувств он прижал пухлые
лапки к груди, делая шаг назад. - Чем могу быть вам полезен?
     - Мы только с корабля, нам нужна комната на день-два. Ваша
красотка, - я кивнул на барменшу, с восторгом наблюдавшую нашу
трогательную встречу, - говорит, что все номера уже заняты.
     - О, что вы! - хозяин в притворном ужасе завел глаза к небу. -
Вайолет просто не знала, кто к нам пожаловал. Ваша комната всегда
в вашем распоряжении. С того памятного дня мы никому ее не сдаем,
     - он. хитро подмигнул мне.
     - Отлично. Сэнди, сходи на корабль, распорядись, чтобы наших
лошадей привели в эту гостиницу. А лучше проследи сам.
     - Жак, несите вещи господина рыцаря наверх! - раздался возглас
мэтра Оливье.
     Заметив, как меня передернуло при воспоминании об этом ужасном
случае, хозяин заговорщицки наклонился ко мне и зашептал на ухо:
     - На самом деле его зовут Арчимбаунт. Но с тех самых пор всех
слуг в "Перстне" зовут Жаками. Эй, Вайолет! Принеси-ка сюда
бутылочку моего! Попробуйте, милорд, с моего личного
виноградника.
     - Непременно, милейший Оливье. Я чрезвычайно тронут вашей
заботой.
     - Ну что вы! Я вам стольким обязан... После того, как по
вашему распоряжению сюда вернули все похищенное, а особенно после
того, как стала известна история, происшедшая с несчастным Жаком,
ни один вор под страхом смерти не согласится сунуть свой нос в
мою гостиницу. Мы стали лучшим заведением в городе! - хозяина
просто распирало от гордости. - Как вы слышали, я открыл сегодня
еще одну корчму у городских ворот...
     Понимая, что добродушный Оливье может еще долго рассуждать об
успехах новой экономической политики, я вежливо прервал его:
     - Да-да. Сердечно рад за вас. Возможно, мне понадобится ваша
помощь.
     Хозяин гостиницы насторожился.
     - Чем могу вам быть полезен, милорд?
     - Сейчас мне надо будет выйти. Некий мужчина последует за мной.
После того, как мы окажемся на заднем дворе, заприте дверь.
Откроете, когда я постучу вот так, - я тихо побарабанил пальцами
по столику. - Запомнили?
     - Да, ваша милость, - неуверенно отозвался мой собеседник. На его
лбу выступили мелкие бисеринки пота. - А-а-а... Это не повредит
престижу заведения?
     - Не беспокойтесь. Максимум, что может быть, - этому
джентльмену станет худо, и он вынужден будет переночевать в моем
номере. Вы поняли? - Мэтр согласно наклонил голову и направился к
стойке, рядом с которой виднелась дверь черного хода. Посидев еще
немного за столом, я встал и сделал вид, что мне нужно срочно
отлучиться из залы по делу, совершенно не терпящему
отлагательств. Закрывая за собой дверь, ведущую на задний двор, я
убедился, что здоровяк, следивший за нами, воровато оглянувшись
по сторонам, направился вслед за мной.
     "Не профессионал, - подумал я. - Профи бы подождал, пока я
буду возвращаться обратно".
     Я встал у стены за дверью, сняв кожаный ремешок, в обычное
время выполнявший на перевязи моего меча чисто декоративные
функции. Через пару мгновений дверь скрипнула и в образовавшейся
щели показалась лохматая голова моего преследователя. Голова
начала тревожно озираться в поисках моей персоны. Не дав громиле
насладиться в полной мере изысканным пейзажем заднего двора, я в
ту же секунду схватил его за лохмы на макушке и что есть силы
приложил незадачливого браво' об каменную стену.
Свет померк в его глазах, и из обмякшей правой руки со звоном
выпал кривой абордажный кинжал. Я втащил его на задворки и
услышал, как добросовестный мэтр Оливье задвигает засов на двери.
С той ловкостью, с которой улыбающийся продавец в супермаркете
упаковывает рождественский подарок, я отработанным движением
увязал этого типа и с большим, признаться, трудом подтащил его
тушу к сточной канаве, благодаря при этом Господа за свое слабое
обоняние. Отпустив пленнику пару увесистых пощечин, я стал
наблюдать, как он приходит в себя. Наемник дернул головой, тут же
убедившись, что ременная петля, которой было схвачено его горло,
не позволяет ему делать резких движений, тихо застонал и
выругался сквозь зубы:
     - О-о, дерьмо!
     - Ты прав, как никогда, дружок! - отозвался я на его не очень
приличную реплику. - Может, объяснишь, чего ради тебя понесло
вслед за мной с этакой железякой в руке?
     Поза с руками и ногами, туго стянутыми за спиной, позволяла
моему собеседнику безболезненно разве что моргать. Поэтому,
изобразив на лице крайнюю степень невинности и испуга, он
захлопал глазами и начал гнусно канючить, давя на жалость:
     - Не убивайте меня! Простите меня, господин рыцарь, я бедный
человек, мне нужен был только ваш кошелек!
     - Эту песню я знаю: папа умер, мама умер... Тебя что, мой кошелек
еще в Англии заворожил, что ты сюда за ним притащился?! - бешено
сверкая глазами и всем своим видом изображая озверевшего феодала,
громыхнул я.
     - Да не-ет, я из этих мест, благородный сеньор, - плаксиво
заголосил нерчила, делая попытку порвать ремешок из кордовской
кожи. - Я местный, семья голодает... - при этих словах петля
нестерпимо впилась ему в горло так, что он побагровел.
     - Прекрати дергаться, дурак! Сам себя удавишь! Местный, говоришь?
Да ни один местный вор не будет воровать в этой гостинице!
Единственный, который решился на это, умер страшной смертью:
постарел за одну ночь лет на восемьдесят. Ты будешь вторым. Твоя
смерть будет не менее ужасна: я утоплю тебя в нужнике, - я
угрожающе отвел ногу, словно готовясь столкнуть наглеца в канаву.
Ужас отразился на лице моего незадачливого преследователя.
     - Нет! Не убивайте! Я сделаю все, что вы прикажете, милорд!
     - Кто тебя послал, ублюдок? - тихим шипящим голосом спросил не на
шутку перетрусившего громилу.
     - Человек от короля! - несчастный затараторил так быстро,
насколько позволяла ему петля, стягивающая шею. - Я был солдатом
короля Джона. После разгрома при Гастингсе спас свою шкуру,
укрылся с парой дружков в кустах. Месяца два жили грабежом, а
потом, ближе к зиме, схватили нас - и в железную клетку. Дружки
мои быстро ноги протянули, а я, видите, на свою беду, выжил.
Приговорили меня к колесованию. Я уж приготовился Богу душу
отдать, а за день до казни приходит ко мне какой-то человек в па
лаческом капюшоне и говорит: дескать, хочешь жить? Король тебя
помилует, еще и денег даст, а моя, мол, вся работа - где-нибудь
вашу милость втихую прирезать. Ну, я и (рогласился... Терять-то
нечего.
     - Как видишь, терять всегда есть что... Почему же именно тебя
выбрали, чтобы мою милость укокошить? - задумчиво спросил я.
     - А у меня память на лица всегда хорошая была. Я тюремщику как-то
рассказал, что видел, как милорда Вальдара Камдила под Гастингсом
из стога вытаскивали. Он еще смеялся очень...
     - Ладно, с тобой все ясно. Значит, так. Будешь делать, что я тебе
говорю, - и жизнь свою глупую сохранишь, и деньги получишь. А
нет, так и деньги тебе больше ни к чему.
     - Конечно, конечно, милорд! Все сделаю! - с собачьей преданностью
нервно зашептал парень. - Только не топите!
     - Живи, - я сделал эффектную паузу. - Пока... До ночи здесь
полежишь, подумаешь. Потом за тобой придут. Все понял?
     - Понял... - уныло отозвался он.
     - Ну тогда приятного отдыха, - я направился обратно к двери,
подобрав по дороге оброненный наемником нож.
Забарабанив в филенку условным стуком, я подождал, пока хозяин
откроет дверь, и, положив руку ему на плечо, зашептал:
     - Дружище Оливье! Там, возле сточной канавы, лежит крепко
связанный тип. Несколько минут назад он пытался выпустить мне
кишки, - толстяк испуганно зажал свой рот рукой. - Не волнуйтесь,
     - успокоил я его. - Как видите, со мной все в порядке. Но плохо
то, что это не простой разбойник с большой дороги. Его наняли мои
враги - люди, должен вам сказать, очень могущественные. - Мэтр
понимающе закивал, бледнея на глазах.
     - Я знаю вас как человека храброго и преданного моего друга, -
продолжил я психологическую обработку своего предполагаемого
союзника.
     - Конеч-ч-чно! - выдавил польщенный Оливье, клацая зубами.
     - Когда стемнеет, этого негодяя надо незаметно перетащить в
холодный погреб. У вас есть пустой холодный погреб?
     - Есть! - с готовностью ответил хозяин, лучась бойскаутским
энтузиазмом. - Мы храним там соленья на зиму.
     - Вот и прекрасно. На зиму - это хорошо. Дальше. Возьмите этот
джупон, - я протянул ему свою накидку. - Сходите на "городскую
бойню и, накрыв ею кабана, заколите его. Для верности нанесите
три-четыре удара. Когда появится корабль, идущий в Англию,
вручите мою одежду придурку, который пока пусть посидит у вас в
подвале. Отдайте ему также вот эти двадцать денариев - чтоб не
сдох с голоду, пока доберется до Лондона. Остальное, я полагаю,
он придумает сам. Да, и проследите, чтобы он не сбежал и отплыл
на корабле, - дружески хлопая по плечу раздувшегося от гордости
хозяина гостиницы, я, понизив голос, добавил: - Я ведь могу на
вас положиться, мой славный Оливье?
     - О-о! Да-а-а! Можете не сомневаться, я сделаю все, чтобы помочь
вам! - мэтр гордо расправил покатые плечи, отчего фламандское
сукно, обтягивающее их, отчетливо затрещало. Не успел я
разомкнуть дружеских объятий, как в залу гостиницы буквально вле
тел очередной мальчишка, носивший кодовое имя Жак, истошно вопя:
     - Милорд! Милорд! Там, на площади... - он едва перевел дух.
     - Ну что еще? - встревоженно спросил я.
     - Там бьют вашего оруженосца!


ГЛАВА 5

     Ну что, вздуем друг дружку?

     Тру-ля-ля и Тра-ля-ля.

     Впервую минуту мне показалось, что я ослышался. Светлый образ
Сэнди мало вязался с глаголом "бьют". - Что ты несешь?! - я
схватил мальчишку за плечи и с силой встряхнул его несколько раз,
чтобы он слегка поостыл. - Еще раз: кто кого бьет? - переспросил
я мальца.
     - Там! Там на площади... они дерутся! Пойдемте скорее! - паренек,
не слыша моих вопросов, взахлеб делился впечатлениями. - Он его
ка-ак даст ногой! А он упал, как вскочит, и давай кулаками!.. И в
глаз!
Я понял, что добиться вразумительных объяснений, кто кому дал в
глаз, мне не удастся даже под угрозой расправы.
     - Ладно, веди, - я схватил парнишку за рукав и потащил к выходу.
Тот, выскочив на улицу, со всех ног кинулся к ратушной площади,
предвкушая продолжение щекочущего нервы зрелища. Время от времени
он оборачивался, чтобы убедиться, что я следую за ним, и
выкрикивал на бегу:
     - Это там! Сэр рыцарь, это там!
     Я быстрым шагом следовал за мальчиком, стараясь соблюсти хоть
какую-то видимость приличия - ведь, право слово, не подобает
опоясанному рыцарю мчаться за гостиничным мальчишкой глазеть на
уличную драку! Однако, хоть я и бьш весьма высокого мнения о
боевых качествах моего оруженосца, тревога за него заставляла
меня двигаться несколько быстрее, чем принято.
     Поворачивая за угол ратуши и уже слыша возбужденные крики
толпы, собравшейся на площади, я чуть было не столкнулся со
здоровенным детиной, с понурым видом хромавшим в сторону порта.
Память на лица у меня всегда была хорошая, и я без труда узнал в
нем того самого грузчика с приметной родинкой на щеке, совсем
недавно с такой легкостью тащившего наш неподъемный сундук.
Выглядел парень весьма плачевно: судя по внезапной хромоте и
роскошному синяку на скуле, он уже успел по мере сил поучаство
вать в потасовке на площади, так веселившей горожан.
     - Эй, приятель! - окликнул я его. - Что там происходит?
     Грузчик с трудом приоткрыл рот, пытаясь что-то мне ответить...
Похоже, беднягу приложил кто-то весьма профессионально - с
дикцией у него были явные проблемы.
     - Са-ы-ыр... гк... беруна... - произнес он какое-то магическое
заклинание и захромал дальше. Судя по тому, что вокруг никаких
метаморфоз не произошло, он просто честно пытался ответить на мой
вопрос.
     Обогнув ратушу и выйдя на площадь, я наконец понял, что
означали эти слова. Во всем своем крикливом великолепии на ней
расположился бродячий цирк шапито. В самом центре городской
площади раскинулся красно-белый шатер, усыпанный звездами из
жестяного золота и обшитый яркими лентами, коло-кольцами и
бубенцами, звеневшими от дуновения ветра. Вокруг шатра полукругом
были расставлены четыре железные клетки, составлявшие передвижной
зверинец бродячего цирка, перед которыми плотной толпой теснились
зрители. Над цирковой палаткой возвышался шест с закрепленной на
нем малюсенькой площадкой, на которой выделывал фантастические
кульбиты какой-то нелепого вида паяц в несусветном желто-
фиолетовом балахоне, с огненно-рыжей шевелюрой, с традиционной
намалеванной улыбкой и красным носом.
     - Почтеннейшая публика! - кричал он, делая сальто в воздухе и
становясь на руки. - Всего один день в Ла-Рошели! Проездом из
Венеции в Париж! Фантастическое представление! Любимый цирк
пресвитера Иоанна' и герцога Мавританского2! Посетите знаменитый
цирк Бельруна - великого мага и неуязвимого бойца.
Слушая этот рекламный ролик и дивясь про себя цветистым оборотам
речи зазывалы, я, энергично расталкивая локтями городской люд,
неуклонно приближался к импровизированному ристалищу, устроенному
прямо за шатром. Толпа в этом месте была наиболее плотной и
шумной.
     - Настоящие бои без правил! Непобедимый Бельрун против любого
желающего! Никаких заказных боев. Всего за несколько денье всякий
может лично убедиться в крепости кулаков участников поединка! -
раздавались вопли клоуна, вновь ставшего в нормальное положение
на своей площадке.
     Наконец мне удалось занять позицию, позволявшую наблюдать
поединок. Что и говорить, за этот бой не жалко было отдать
несколько денье! Каждому из поединщиков попался крепкий орешек.
Посередине вытоптанного "ринга", заметно пошатываясь, бродили два
измочаленных субъекта в порванной одежде, покрытые пылью,
синяками и ссадинами, в одном из которых я не без труда узнал
своего оруженосца. Оба "непобедимых бойца" были украшены
одинаковыми фингалами под правым глазом, отчего их лица приобрели
черты некоего родственного сходства. Противник Сэнди, видимо, тот
самый неуязвимый Бельрун, вяло рвался в ближний бой; Шаконтон
сомнамбулически отшатывался, предпочитая сохранять дистанцию.
Циркач бил ногами, мой ученик встречал их ударами кулаков.
Видимо, подобный обмен любезностями длился уже достаточно долгое
время. Веселье в толпе достигло критической отметки; зрители
бились друг с другом об заклад, кто из драчунов упадет первым.
Полюбовавшись некоторое время на эти "бои без правил", я решил,
что мой оруженосец мне еще пригодится живым и боеспособным, и
закричал грозным голосом:
     - Сэнди!!! Я тебя куда посылал?!
Услышав мой окрик, Шаконтон обернулся, пытаясь обнаружить
источник звука в толпе. В тот же миг кулак Брельруна, нацеленный
ему в челюсть, задев его по щеке, скользнул мимо. Это был
последний удар в поединке. Вложив в него все оставшиеся силы,
соперник Сэнди по инерции начал падать, увлекая за собой еле
державшегося на ногах Шаконтона. Подняв тучу пыли, поединщики с
грацией мешков, набитых зерном, повалились на землю. Толпа
взвыла, и крики радости и разочарования слились в единодушный
вопль. Однако этот шум не мог заставить бойцов подняться. Судя
по всему, нынешнее горизонтальное положение их вполне
устраивало. Народ начал было разочарованно разбредаться, но
быстро сориентировавшийся зазывала, пританцовывающий на шесте,
подлил новую порцию масла в огонь обывательского интереса.
     - А вот, спешите видеть! Непревзойд„нная наездница Аридель,
женщина-кентавр! Совсем ребенком она была похищена скифами,
проезжавшими через ее родную деревню в далекой Гиперборее, и
была выкуплена царицей амазонок!
Горожане, раскрыв рот, благоговейно внимали этой чепухе, а
наглый шут продолжал распинаться на своем насесте.
     - Десять лет она провела в царстве легендарных амазонок, пока
искусство ее не достигло такого совершенства, что сама царица
амазонок, признавая ее превосходство, изгнала ее из страны,
боясь потерять свой трон! Спешите видеть - девушка-амазонка,
приемная дочь царицы Ипполиты!
     Полог шатра распахнулся, и оттуда выскочила хрупкая
темноволосая девушка. Сделав сальто, она остановилась и издала
пронзительный свист, заставивший толпу опешить. Из палатки
вынеслась красивая белоснежная лошадка, покрытая ярко-алой
попоной, и помчалась по кругу. Дождавшись, пока кобылица
поравняется с ней, девушка одним движением взлетела ей на круп
и, выпрямившись, широко развела руки.
     Толпа, привлеченная новым невиданным зрелищем, повалила
любоваться "амазонкой". Я остался один возле тел, распростертых
на земле у моих ног. Подойдя поближе к непобедимым бойцам, я
склонился над ними и, критически оглядев моего оруженосца, стал
укоризненно вычитывать ему:
     - Сэнди, мерзавец ты этакий! Ты что ж это вытворяешь? Тебя в
порт за лошадьми посылали или драться на потеху толпе? Эй,
тулово, ты меня слышишь?
     Александер, дотоле не подававший признаков жизни, лениво
открыл менее пострадавший глаз и с явным непониманием уставился
на меня. Ободренный его вниманием, я продолжал морализировать:
     - На кого ты похож?! Господи, ты - оруженосец благородного
рыцаря, одного из самых известных рыцарей в Европе... Куда ж мы
с тобой в таком виде покажемся? - На лице Сэнди появилась
благодушная растерянная улыбка. Судя по всему, он сейчас нахо
дился на верщице .блаженства.
     - Не оруженосец, а посмешище! Тебя родная мать не узнает! -
прикрикнул я на него...
"А ведь не узнает... - мелькнуло у меня в голове. - И меня бы не
узнала". Внезапно мозаика мыслей и событий последних дней
сложилась в весьма забавную картинку. Бродячий цирк - это то,
что мне нужно!
Когда королю Джону презентуют мой окровавленный джупон с
недвусмысленными прорехами в спине, он наверняка не поверит
глазам своим и, зная повадки хозяина одежки, обязательно решит
проверить факт убийства. Значит, пошлет в Ла-Рошель своего согля
датая, и, может быть, не одного... А значит, мне следует
исчезнуть. И чем бесследнее, тем лучше. А кому, позвольте
спросить, придет в голову бредовая мысль искать благородного
рыцар Вальдара Камдила, сьера де Камварона, вестфольдского
принца... и так далее, и тому подобное, в возке бродячего цирка
шапито?! Только мне, поскольку именно там я и собираюсь
продолжить свое путешествие по Франции! Окрыленный этой
гениальной идеей, я оставил в покое блаженно-невменяемого Сэнди
валяться на земле, бросив ему:
     - Когда очухаешься, немедленно в гостиницу! - и приступил к
начальному этапу исполнения своего коварного плана. Присев на
корточки перед Бельруном, я обратился к нему с напыщенной
тирадой:
     - Маэстро! Вы видите перед собой искреннего почитателя вашего
таланта!
     Это была наглая ложь: глаза циркача были закрыты, и видеть он
ничего и никого не мог. Не дождавшись реакции на свои слова, я
произнес уже с куда меньшей патетикой:
     - У меня к вам есть деловое предложение. - Бельрун моментально
пришел в себя и смерил меня внимательным оценивающим взглядом.
     - Я слушаю вас, - прошептал он, осторожно пытаясь подняться.
     - После того, как позвонят к вечерне, я жду вас в таверне у
городских ворот. Угощение за мой счет, - произне