"Серебряное
стремя". Во двор вышли брат Жан и семенящая по нятам его
маленькая воспитанница. За спиной священника болтался тощий
узелок, в руках он держал толстую суковатую палку.
     - А, Орин, Жан! Доброе утро! - приветливо поздоровался с ними
Лис. - Вы уже отправляетесь дальше?
     - Да, дорога длинная, - отозвался брат Жан. - А с этаким
скороходом далеко не уйдешь.
     Орин смущенно улыбнулась, взмахнув пушистыми ресницами.
     - А то, может, с нами? - вопросительно взглянув на меня,
спросил Рейнар.
     - Да нет, - пожав плечами, вежливо ответил монах. - Мы на юг,
в Лангедок. Во Франции последнее время становится душно. Вот
если подвезете до развилки на Орийяк, будем очень благодарны.
Правда, Орин?
     - Да-да, конечно, - как-то испуганно поспешила подтвердить
девушка.
     - Тогда залазьте во второй возок, - предложил Бельрун. -
Таким хорошеньким гостям у нас всегда рады! - Орин моментально
спряталась за спину усмехнувшегося Жана, опасливо глядя на
корчащего ей рожи гоблина.
     - Жано!! Где тебя опять носит? - закричал Бель-рун, глядя на
пустующее место возницы на третьем фургоне.
     - Сейчас! - послышался откуда-то его могучий бас. - Иду!
     Бельрун нервно забарабанил пальцами по голенищу сапога.
     - А он не кусается? - услышали мы робкий вопрос Орин, все еще
завороженно разглядывавшей от души резвящегося Тагура.
     - Нет, девочка!! - голосом царя Ирода зарычал Лис, видимо,
вполне разделяющий чувства гоблина. - Он не кусается, он съедает
целиком!
     Девушка ойкнула и мгновенно спряталась в возке. Со стороны
кухни наконец появился запыхавшийся Ролло, нежно прижимающий к
груди объемистый короб, из которого доносился аппетитный запах
свежей сдобы.
     - Это мне... то есть нам, - с сожалением поправился силач. -
В дорогу...
     Мы все-таки выехали со двора, и дорога Оверни вновь запылила
под колесами бродячего цирка Бель-руна...
     В полдень мы уже добрались до развилки, на которой должны
были распрощаться с нашими новыми знакомыми. За несколько часов,
которые мы путешествовали вместе, с возка позади нас доносились
обрывки оживленной беседы высокоученого Демет-риуса, ироничного
брата Жана и колкости Лиса, гарцевавшего рядом с повозкой.
Несколько раз мы даже слышали серебристый смех нашей маленькой
гостьи, которая, по-видимому, постепенно начинала привыкать, что
ее здесь не обидят, и охотно слушала необычные разговоры.
     - Почему именно на юг? - возмущался Деметри-ус, с приязнью
поглядывая на смущенную Орин..- Такая понятливая девушка! Я
охотно взял бы ее в ученицы. Зачем вам ехать в какой-то
Лангедок? Мало ли что в дороге может случиться? - напал он на
улыбающегося Жана. - Поверьте мне, Тулузский двор - совсем не
место для такой умной девушки!
     - Это верно, - вмешался Люка, стоявший рядом с нами. -
Поезжайте лучше в Альби, брат Жан. Ибо оттуда исходит нынче
духовный свет.
     - Мы непременно последуем вашему совету, - отозвался монах. -
Сейчас на юг стремятся все, кто еще не отвык мыслить. После
отмены интердикта святые отцы так рьяно бросились сжигать все
то, что они считают ересью, что скоро небо Франции станет черным
от смрадного дыма... - Он тяжело вздохнул. - Да что говорить,
если сама королева решила нести бремя своего вдовства именно
там. Сейчас она направляется в Тулузу вместе со своим двором и
юным королем.
     Я удивленно взглянул на Лиса. Я понимал, что особой любви
между Филиппом-Августом и его несчастной женой не существовало,
но отправиться на первой неделе траура в блистательную Тулузу, к
курту-азнейшему двору Раймунда VI... Воистину, эта женщина
спешила жить!
     - Прощайте, друзья! - поднял руку брат Жан. - Даст Бог,
свидимся! Пойдем, Орин.
     - Постой, постой! - остановил их д'0рбиньяк, загораживая
дорогу конем. - Вот" возьми, - он протянул монаху
экспроприированный у меня мешочек, в котором, по моим подсчетам,
оставалось еще что-то около тридцати солидов. - Купи себе какую-
нибудь другую одежду. Не думаю, чтобы в Альби особенно жаловали
монахов.
     Брат Жан принял дар моего щедрого друга и, улыбаясь открытой
обаятельной улыбкой, осенил его крестным знамением.
     - Сын мой, все, что дано от чистого сердца и для благого
дела, воздается тебе сторицей.
     - Аминь! - завершил Лис. - Н-но! - он тронул шпорами коня. Мы
быстро расселись на свои места, и наша кавалькада тронулась в
путь.
     - Э-эй! - донеслось до нас. - Рейнар! Ты что, с ума сошел? -
брат Жан растерянно глядел вослед удаляющейся процессии. - Куда
нам такие деньги? Вернись немедля!
     - Приданое Орин! - крикнул довольный Лис и, уставившись на
меня, задумчиво спросил: - Кстати, мессир, а у нас еще есть
деньги? А то мне командировочных выдали только до встречи с
вами...
     Я только хмыкнул.
     - Есть, - успокоил я своего экономного друга. Я никогда не
обладал его бережливостью, поэтому всегда брал избыточное
количество золотых кружочков.
     Оставшаяся часть пути прошла на удивление мирно. Я
рассказывал Лису о происшествиях предыдущих дней, и мы вместе
пытались найти хоть какое-то рациональное зерно в куче
информации, имевшейся у нас на сегодняшний день.
     - Кстати, Вальдар, - переходя на мыслесвязь, обратился ко мне
Рейнар. - Ты так и не обнаружил ничего относящегося к
пресловутой Книге?
     - В общем-то, нет...
     - Это не есть хорошо, - опечалился Лис. - "Это есть
отвратительно и безобразно", как выражается Отпрыск.
     - Ты его видел? - с отвращением спросил я.
     - Его не увидишь! Он сейчас кричит на всех углах о
бессмысленности экспедиции и о безнравственном поведении ее
начальника.
     - Я к нему тоже хорошо отношусь, - холодно отозвался я.
     - Думаю, его это порадует. Но копает он, в общем-то, не под
нас, а под Рассела. Напечатал в институтском ежегоднике
гнусненький научный трудик, в котором усиленно проталкивает
мысль о том, что Книга - это исключительно плод твоей больной
фантазии, народных суеверий и Расселовых амбиций.
     - А Рассел что? - без особого интереса спросил я.
     - Ты что, его плохо знаешь? - удивленно воззрился на меня
Лис. - Приклеил ему кликуху "инквизитор", теперь его никто
всерьез не воспринимает. Найти бы эту Книгу да ка-ак навернуть
ею Отпрыска по его лысой башке! - внезапно пылко произнес Лис.
     - Давай пока ограничимся первой частью, - задумчиво произнес
я. - Впрочем, я уверен, что если это суждено, то она нас найдет
сама.
     - Стой! - услышали мы грубый окрик. Высунувшись из повозки, я
увидел небольшой отряд конных аршеров, преграждавший нам дорогу.
     - Не знаю, как Книга, а неприятности нас, по-моему, уже
нашли, - пробурчал Лис.
     - Вы не встречали на этой дороге молодого бене-диктинского
монаха, именуемого брат Жан, или брат Гуг - Невидимый Епископ
Галеардский? - грозно спросил начальник отряда. - Этот отступник
распространяет ересь и подлежит суду инквизиции. С ним могла
быть девчонка и нахальный верзила с посохом и мандолой.
     Я искоса взглянул на Лиса: на его лице читалось приветливое
недоумение.
     - Ну, отвечайте, циркачи! - рявкнул стражник.
     - Епископа? - раздался простодушный голос Бель-руна,
приобретшего внезапно чисто оверньское произношение. Куда
подевалась его природная живость и смышленость! На лице Винсента
читалось полнейшее непонимание вопроса и искреннее желание
помочь. - Не-е... епископов никаких не видели! Да и как же его
увидишь, когда ваша милость сами изволят говорить, что он
невидимый? - Бельрун глуповато приоткрыл рот и захлопал
ресницами. - Нет, епископов не видели, - обстоятельно повторил
он. - А вот, помню, шла селянка с гусем, жирный еще такой гусь,
все из корзины норовил вылезти. Оно и понятно, какая живая тварь
в корзине сидеть пожелает... Дальше три воза с сеном... - и
Бельрун начал, загибая пальцы, честно и подробно перечислять
все, встреченное нами на пути. Через пять минут стражники, не
выдержавшие и трех лье его эпопеи, осыпая нас проклятиями,
двинулись дальше.
     - А! - заорал им вслед хитрец. - Вспомнил, вспомнил! Были
монахи!
     - Ну? - вновь приобретая интерес, остановил коня
предводитель.
     - Как же, ваша милость! Были, - угодливо кланяясь, сообщил
Винсент. - Все в белом и человек пятьдесят...
     - Тьфу! - в сердцах плюнул командир. - Ты что же, цистерианца
от бенедиктинца отличить не можешь, деревенщина?
     - Так мы что, мы люди маленькие... - согнувшись в бублик и
давясь от хохота, лепетал Бельрун.
     - С дороги, рлух! - выкрикнул начальник отряда, пуская коня в
галоп. - Они, верно, пошли другой дорогой!
     Обдав нас тучами пыли, аршеры проскакали мимо и вскоре
скрылись. Бельрун, утирая пыль с довольной физиономии, произнес
вослед:
     - Ну не всем же быть такими умными, как вы, ваша милость...
     Клермон встречал гостей неторопливыми зеваками на улицах и
будничной суетой многочисленных лавок на Рю де Шато. Новые
городские стены, начатые при Рене II Оверньском, отце нынешнего
графа, радовали глаз свежей кладкой. Наши возки остановились у
старых ворот Сен-Бенуа в небольшой гостинице, носившей то же
название, что и ворота. Тяжеловесной романской архитектуры
старая башня, между каменных глыб которой кустиками зеленела
трава, давно уже потеряла свое фортификационное значение и
теперь была занята под купеческие склады. Поэтому близ нашего
двора постоянно бурлила деловая жизнь города.
     Приготовив все необходимое для предстоящего визита к де
Жизору, я отпустил Лиса и Сэнди в лавку готового платья и вызвал
Виконта.
     - Как там дела, Крис?
     - Дела? Придешь - увидишь. Задачку ты мне задал - ой-ой-ой.
     - Вик, не тяни! Ты что-нибудь нашел?
     - Нашел, Капитан. Ты будешь смеяться, но переписка
действительно существует.
     - Что там? - нетерпеливо спросил я.
     - О, можешь не сомневаться, много интересного. Секретарь его
величества в свободное время, видимо, подрабатывает у моего
шефа. В его тайном архиве обнаружились черновики семи писем
королевы Элеоноры королю Джону. Я скопировал их для тебя и Шейт-
мура.
     - Прекрасно, дружище! Они у тебя?
     - Ни в коем случае! Капитан, я еще не все взял от этой жизни.
С тем же успехом можно таскать за пазухой змею. Зайди в таверну
"Яблоко феи", то есть теперь она называется "Образ святой
Екатерины". Хозяина зовут Перрон. Скажи ему, что тебе нужны
счета для господина Лану.
     - Молодец, мой мальчик. Общение с Варравой не прошло для тебя
даром. Растешь на глазах. Благодарю за службу! До связи.
     Лис ворвался в мою комнату, подобно ветру перемен, сметая на
пути убогую мебель. Он был в прекрасном расположении духа и
полон энергии. Огромный сверток, зажимаемый им под мышкой,
невольно наводил на мысль о состоявшемся налете на ближайший
оптовый склад. Мне почему-то слабо верилось, что мой финансовый
директор мог вот так вот запросто потратить уйму денег на
покупку одежды. "Интернационал", который в этот момент
насвистывал мой друг, также свидетельствовал об экспроприации
экспроприаторов, на которые он был непревзойденный мастер.
     - Ну что, командир, разбомбим фраеров ушастых?! - Лис хищно
улыбнулся, разворачивая передо мной обновки. - Как тебе шмотье?
     Одежда, принесенная Рейнаром, была превосходна, что еще раз
подтверждало мое предположение о незаконном ее приобретении.
     - Ну? - угрожающе спросил я. - Где ты все это взял?
     - Приобрел, - с нескрываемым цинизмом в голосе отозвался
гайренский менестрель.
     - Можно поподробней?!
     - Никаких проблем. Поспорил с одним купцом, что он не устоит
на ногах после моей пощечины.
     Я только тяжело вздохнул. Как мне и думалось, без
мошенничества здесь не обошлось. Энкавэдистская "лодочка",
которую Сережа скромно величал пощечиной, в его исполнении
отправляла человека в глубокий обморок без малейших шансов на
иной исход.
     - На вот, - Рейнар протянул мне плотный темный плащ, один из
тех, которые носят состоятельные горожане и купцы,
путешествующие по своим коммерческим нуждам. - Надень, -
посоветовал он. - Было бы очень странно, если бы в эту комнату
вошел бедно одетый циркач, а вышел знатный рыцарь.
     Не спорю, рекомендация была вполне верной, и я не замедлил
последовать ей.
     - Да, кстати! Лис, одолжи-ка мне ту цацку, которую ты носишь
на шее в память о погибшем "родственнике", - я протянул руку.
Рейнар, лицемерно всхлипнув, стащил через голову медальон,
позаимствованный им у Барентона.
     - Держи, от сердца отрываю. Не забудь вернуть обратно.
Думаешь использовать вместо пропуска? - поинтересовался он.
     - Ну что ты, - оскорбился я, демонстрируя отбракованный де
Рибераком тамплиерский свиток. - У нас есть установленного
образца - с подписью и печатью. Эта штуковина для охоты на
крупного зверя. Ладно, пошли. Где Сэнди?
     - Внизу, - сказал Лис, затягивая потуже пояс. - С лошадьми
ждет.
     - А лошади откуда?
     Рейнар недоумевающе уставился на меня.
     - Ну я же сказал: с купцом поспорил!
     - ...Добрые горожане! Обратите ко мне свой благосклонный
взор, посмотрите, как изувечен я в боях за Гроб Господень.
Честно проливал я свою кровь под знаменем нашего короля, и вот
теперь у меня нет денег на то, чтобы купить себе хлеба. Подайте
же кто сколько может бывшему солдату! - рьикий детина на
костьше, с пустым правым рукавом слезно просил милостыню у
старых ворот. - Помогите ветерану битвы при Арсуфе! - выкрикнул
он, когда я проходил мимо. Вздохнув, я бросил ему солид и,
невзирая на негодующую реакцию Лиса, зашагал дальше.
     Как и ожидалось, оттиснутый на печати моего пропуска абраксас
произвел должное впечатление на орденскую стражу у входа в
командорство тамплиеров. Кивнув на требование провести меня к де
Жизору, начальник караула повел меня длинным крытым коридором в
массивную белую башню, на которой красовался выложенный красным
кирпичом костыльный крест. Апартаменты, занимаемые верховным
иерархом, были обставлены на удивление скромно: стол, три
табурета, сундук, покрытый беленым полотном, и оружие,
развешанное на стене, - вот все, что составляло убранство
кабинета одного из могущественнейших людей Европы.
     - Итак, кто вы и зачем желали меня видеть? - скороговоркой
произнес де Жизор, входя в комнату и скупо отвечая на мой
поклон.
     - Прошу простить меня, ваша милость, но до времени я вынужден
скрыть свое имя... - Брови моего собеседника приподнялись, лицо
приобрело сухое и желчное выражение.
     - Могу только сказать, что я опоясанный рыцарь хорошего рода,
     - не обращая внимания на реакцию собеседника, продолжил я.
     Старик начал бесцеремонно разглядывать меня - видимо, ему еще
не приходилось сталкиваться с подобной наглостью...
     - Что же касается дел, то у меня их к вам несколько.
     - Что ж, говорите, - все так же неприветливо предложил мне де
Жизор.
     - Первое дело довольно печально: я вынужден сообщить
последнюю волю умершего в заточении Гуго де Мерналя. - При звуке
этого имени грозный старец вздрогнул и стал сверлить меня
пронизывающим взглядом.
     - Где и как он умер? - строго спросил он.
     - В застенках замка Трифель пять лет назад, - отвечал я,
бестрепетно выдерживая этот взгляд.
     - Где же вы были все это время? Я пожал плечами.
     - Я ждал приказа от своего сеньора, когда мне встретиться с
вами.
     - И кто же ваш сеньор?
     - Об этом чуть после, - нагло ответил я, блефуя во все
тяжкие.
     Де Жизор помрачнел еще больше:
     - Послушайте, господин рыцарь, если вы хотите мне что-либо
сообщить, говорите толком! Я не люблю тайн!
     - Вот как? - я позволил себе в голосе легкую иронию. - Мне
почему-то казалось, что как раз наоборот. Но к делу. Граф де
Мерналь просил передать вам следующее. Первое: "Сухая ветвь не
плодоносит", и второе: "Вы можете зажечь новую свечу в зале шест
надцати светилен".
     Ги де Жизор отвернулся и, сделав несколько шагов, подошел к
узкой бойнице, через которую проникал скупой свет.
     - Бедный, бедный Гуго...
     Потом, повернувшись ко мне, он неожиданно спросил:
     - Вы знаете, что означают эти слова?
     - Конечно, - уверенно солгал я, глядя в глаза противнику. Это
быда кристально-чистая ложь, ибо если насчет всяческих сухих
ветвей и пьмких ростков я, может быть, и имел еще некие
предположения, то вот относительно некоего зала и его
осветительных приборов в количестве шестнадцати штук у меня ни
каких версий не было.
     - Сухая ветвь - это потомство Лейтонбурга и Матильды
Плантагенет. Ведь именно для этого вы посылали несчастного Гуго
к императорскому дядюшке? - полувопросительно-полуутвердительно
сообщил я своему собеседнику, уже с явно недоуменным интересом
меня изучавшему. - Кстати, мой высокородный сеньор был очень
этим недоволен.
     Глаза де Жизора стремительно изменили первоначальные
очертания.
     - О ком вы, черт побери, говорите? - вспылил он.
     - О единственно избранном, - ответил я, максимально ужесточая
тон. - Вы знаете это не хуже, чем я.
     Де Жизор потер рукой виски, несколько бледнея, но не
утрачивая самообладания.
     - Вы говорите о вещах, о которых вам знать не надлежит!
     - Отнюдь, - я выложил на стол перед ним свиток, подписанный
его предшественником. Де Жизор схватил пергамент и, быстро
пробежав глазами зашифрованный текст, задумчиво произнес:
     - Так, значит, старик все-таки вел свою игру... Хорошо, но
это ничего не значит. Я и сам могу написать дюжину подобных
документов. У вас какое-то поручение ко мне от вашего господина?
     - сухо спросил он.
     Я кивнул.
     - Почему же он сам не пожелал разговаривать о столь важном
деле? Я криво усмехнулся:
     - Потому же, почему вам не доверял тот, чье место вы
унаследовали...
     Честно говоря, я был потрясен последствиями своих слов.
     - Подите прочь! Грязный мошенник, как высмеете! - Ги де Жизор
побледнел от бешенства, с трудом удерживаясь от того, чтобы
схватиться за меч. - Что вы знаете о том, как я был вынужден
поступать в свое время!
     - Смею! - холодно прервал его я. - Ибо выполняю приказ своего
сеньора. Вначале вы вели переговоры с королем Ричардом, весьма
вам, кстати, благоволившим и даже подарившим вам Кипр в знак
своей благосклонности... Потом вы послали де Мерналя, - не
реагируя на новую вспышку гнева великого иерарха, продолжал я, -
искать ему преемников среди пащенков Лейтонбурга. Одновременно
вы вели переговоры с принцем Джоном Плантагенетом, подстрекая
его к убийству своего брата и захвату короны...
     Де Жизор, потрясенный моей осведомленностью и наглостью,
видимо, решив все-таки применить оружие, сделал попытку
броситься на меня.
     - Молчать! - невпопад рявкнул я, продолжая наращивать
прессинг.
     Суровый старик обессиленно рухнул на табурет.
     - Вам напомнить ночную беседу на кладбище Ноттингема? -
грозно спросил я. - Или разговор с королем Джоном у Лондонских
ворот вас ничему не научил? Умерьте свою гордыню! - нанес я
последний удар совсем сбитому с толку де Жизору.
     - Чего вы от меня хотите? - собравшись с силами, негромко
спросил меня иерарх.
     - Я лично от вас ничего не хочу, - спел я оригинальную боевую
песнь. - Я лишь выполняю то, что угодно ему!
     И медальон на золотой цепочке, извлеченный из моего кошеля,
закачался перед глазами Ги де Жизора. Это была та самая
соломинка, переломившая спину слону. Верховный иерарх Церкви
Святого Грааля почтительно преклонил колена перед медальоном.
     - Свершилось! - сухими губами прошептал он, благоговейно
созерцая священную реликвию. - Передайте нашему господину, -
подымаясь с колен, с достоинством произнес де Жизор, -
изъявления нашей преданности. Скажите, что мы с нетерпением
ждем, когда прямой наследник вселенского трона займет место,
подобающее ему по праву рождения. Не могли бы вы назвать мне его
имя, дабы я смог возвестить о радости пришествия наследника Сына
Божьего всех наших братьев?
     - Увы, нет, - печально вздохнул я, отрицательно качая
головой. - Я не уполномочен делать это. Уверен, что бл