ом случае, против чего ты возражаешь? - Голос Сома по-прежнему
был холодным и жестким, но ровным.
     - Я... верховный  властитель,  какой  смысл  проверять,  насколько  я
искусен во лжи и интригах? Чтобы посмотреть, поверит ли она  мне,  если  я
пообещаю помочь ей?  В  вашем  распоряжении  имеются  люди  гораздо  более
искусные в подобных вещах, чем я.  Но  у  вас  найдется  только  несколько
человек, а может, и никого, кто смог бы сражаться, как я.
     - Значит, испытание кажется тебе бессмысленным.
     - Да, господин.
     - Разве  хороший  солдат  оспаривает  приказы,  которые  кажутся  ему
бессмысленными? Или, как ты сказал раньше,  только  те,  что  кажутся  ему
ошибочными?
     Вслед   за   этим    вопросом    воцарилось    молчание.    Тревожная
неудовлетворенность Чапа осталась,  но  решимость  была  поколеблена.  Чем
больше он пытался понять, что же тревожило его, и  выразить  это  словами,
тем более глупыми  казались  его  возражения.  Чем  он  рисковал,  покорно
подвергаясь назначенному испытанию, по сравнению с тем  риском,  на  какой
шел, продолжая отговариваться от него?  И  все  же,  ободренный  кажущимся
терпением Сома, Чап сделал усилие и попытался  еще  раз  выразить  словами
свои внутренние ощущения.
     - То, что вы поручаете мне, так незначительно, и это означает... - Он
не смог продолжить, несмотря  на  все  свои  старания.  Он  сделал  слабый
беспомощный жест и замолчал. Несмотря на холод, царящий  в  помещении,  он
обливался потом. Теперь то,  что  он  явился  сюда,  чтобы  изложить  свои
возражения, казалось чудовищной глупостью. Нет, его  вовсе  не  волновало,
что произойдет с ней... На лицо Сома становилось трудно смотреть. И  здесь
не было никаких духов... но Чап давно привык к воздуху полей сражений.
     Вице-король пошевелился в кресле, теперь он был снова очень похож  на
обычного человека. Темное пламя догорело, став только  маленькой  искоркой
темноты.
     - Мой верный Чап. Как ты говоришь, твои достоинства не  те,  которыми
отличаются придворные; но они очевидны. Поэтому я не стану наказывать тебя
за этот наглый допрос и на этот раз снизойду до объяснения.
     Испытание, которое  тебе  так  не  нравится,  назначено  тебе  именно
потому,  что  оно  тебе  не  нравится;  потому,  что  ты  должен  показать
готовность делать то, что кажется тебе "незначительными и бессмысленными".
Официальная присяга Востоку - не бессмысленный ритуал. В твоем случае  это
значит коренным образом изменить самого себя, и я вполне понимаю, что  это
может быть трудно. Это означает насилие над собой нынешним  во  имя  того,
кем ты собираешься стать.
     Время в маленькой странной комнатке, казалось, растянулось. Словно во
сне или в трансе Чап спросил:
     - Кем я собираюсь стать?
     -  Великим  властелином,  способным  призвать   всю   мощь   Востока.
Властителем всего того, что ты когда-либо жаждал.
     - Однако. Как я должен измениться? Кем стать?
     - Ты должен стать таким же, как я. Нет, нет, не мертвым;  я  играл  с
женщиной, говоря, что она должна стать такой. Это дано только мне,  здесь,
в Черных горах. Я имею в виду, что ты должен стать подобным мне  по  своей
сути. Примешь ли ты это испытание?
     - Да, мой господин, приму.
     - Ты покоряешься. - Сом наклонился к нему, пристально  глядя  впалыми
глазами. - Но в твоем случае мне нужно большее. Верный Чап,  если  ты  все
еще испытываешь некоторое влечение к этой женщине,  тогда  заставить  тебя
швырнуть ее демонам было бы хорошей прелюдией к твоему посвящению. Но  при
том, как обстоят дела, прежде, чем ты полностью станешь нашим,  ты  должен
уничтожить не женщину, а что-то другое, что-то в себе самом.
     Сом поднялся с кресла. Он не был высоким, но, когда он склонился  еще
ближе, источая запах смерти, Чапу показалось, что вице-король нависает над
ним.
     - Ты должен однажды показать себя не храбрецом, а трусом. Маленьким и
ничтожным, как ты выражаешься. Это будет трудно только однажды. Ты  должен
научиться причинять страдания не во  имя  чего-то,  а  просто  ради  самих
мучений. Только так  ты  присоединишься  к  нам  полностью.  Только  тогда
откроются перед тобой тайны власти и тайные двери к  богатству.  И  как  я
могу поручить командование своей гвардией человеку, который не  связан  со
мной и с Востоком?
     - Гвардией...
     - Да. Теперешний командир гвардии уже в  летах  и  давно  прошел  пик
своей полезности. Кроме того,  ты  знаешь  Томаса  из  Разоренных  Земель,
вздумавшего победить нас здесь, ты знаешь его - и  то,  как  он  мыслит  и
сражается.
     Не просто офицер, а снова командующий армией на поле боя...
     - Мой верховный властитель, я сделаю это! Больше я не колеблюсь!
     Когда Чап ушел, вице-король вернулся к решению  собственных  проблем.
Что за мощь, почти  равная  его  собственной,  была  заключена  в  колечке
золотых волос и чуть не пробудила в нем прежнюю жажду жизни?
     Его колдуны выяснят это со временем.
     Во время всех их последних изысканий на Западе  проступал  угрожающий
знак, имя "Арднех". Имя, с которым все  еще  нельзя  было  связать  ничего
реального.  Но  этот  знак,  сказали  колдуны,  сулил  неизбежную   утрату
Разоренных Земель и других сатрапий вдоль побережья...



                       7. МЫ ПРОТИВОСТОИМ ЗАПРАНОСУ

     Томас был прав относительно  рептилий,  думал  Рольф,  карабкаясь  на
небольшой холмик, где, глядя вверх на черные как  ночь  скалы,  стоял  его
командир. Выдыхаемый Рольфом воздух  тут  же  превращался  в  пар.  Зимняя
стужа, ощущавшаяся на этой  высоте  сильнее,  чем  на  морском  побережье,
приковала рептилий к их гнездам, помешала им выследить армию Запада  днем,
когда та рассредоточивалась на  сотни  замаскированных  отрядов.  Ночь  за
ночью повстанцы подбирались все ближе к цитадели Сома.
     Рольф добрался до места, где в одиночестве, запрокинув голову,  стоял
Томас. Отсюда, похоже, мало что было видно, кроме звезд над  скалами,  чьи
вершины казались лишь немногим ниже мерцающих искорок.
     - Думаю, пора браться за дело, - доложил Рольф.  Он  недавно  впервые
получил под свое командование отряд - бригаду, созданную для  того,  чтобы
управлять аэростатами, изготовленными джинном. В течение всей  ночи  джинн
техники трудился по указке Серого, создавая воздушные корабли. Лофорд же с
остальными колдунами был занят тем, чтобы  не  дать  обнаружить  армию  ни
демону, ни божеству, обитающему на возвышающихся над ними скалах.
     Серый уже научился успешно управляться с джинном,  доложил  Рольф.  У
подножия скал к веревкам были привязаны  двадцать  аэростатов,  каждый  из
которых мог поднять пятерых вооруженных людей. Для подъема аэростаты  были
скреплены попарно при помощи  крепких  веревок,  а  более  длинные  канаты
должны  были   связывать   все   пары   одну   с   другой,   чтобы   сотня
воздухоплавателей оказалась на вершине одновременно.
     - Раз уж мы это затеяли, нужно, чтобы оно сработало, - сказал  Томас,
когда Рольф закончил подробный доклад. Сам Томас был одним из ста человек,
которые должны были, поднявшись на воздушных шарах, захватить плацдарм  на
скалах.  Рольфу  предстояло  командовать  маневрами  и  спуском,  а  Серый
отправлялся в качестве колдуна и техника. Остальные  девяносто  семь  были
выбраны из числа лучших бойцов. Сперва Томас намеревался поднять воздушным
путем всю свою армию. Но испытания, дневные и ночные, на  различных  более
низких скалах по  дороге  из  Разоренных  Земель  заставили  его  изменить
решение. Число факторов, которые могли помешать осуществлению этого плана,
было почти бесконечным, а времени для тренировок не оставалось.  Во  время
маневров  удавалось  успешно  управляться  самое  большое  с   пятнадцатью
аэростатами. Томас решил рискнуть  и  поднять  двадцать,  чтобы  захватить
верхнюю оконечность прохода.
     Больше Томасу нечего было сказать. Рольф, который знал его  с  первых
дней его руководства - не так уж долго - хотел бы его немного  подбодрить,
но не решался прервать молчание, которое, возможно, требовалось  командиру
для размышления. Но не  успела  пауза  затянуться,  как  Томас  неожиданно
повернулся и устремился вниз с холма. Рольф поспешил за ним.
     Остальные офицеры, почти в полном сборе,  ожидали  его,  стоя  тесной
группой, и он стремительно направился к ним.
     - Здесь все, кто должен быть? Повторяю еще раз: наши факелы загорятся
зеленым  пламенем  -  сигнал,  чтобы  вы  начали  взбираться  по  проходу.
Одновременно мы подадим сигнал горнами, как договорились.  Как  только  вы
получите сигнал, световой, звуковой или оба сразу о том, что мы  захватили
верхушку прохода, спешите к нам, будто за вами гонится сотня демонов.
     - А не ждет нас на вершине!
     Послышались нервные смешки.
     Проступила высокая фигура Серого. В одной руке он поднял что-то,  что
казалось обычной сумкой.
     - Под командой Сома находится гораздо меньше сотни демонов. И здесь у
меня заключены жизни двух самых сильных из них.
     - Запраноса? Жизнь Запраноса? - послышался негромкий вопрос сразу  от
нескольких человек.
     Серый, должно быть, раздражаясь, слегка повысил голос.
     - Это жизни Йюиггула и Киона. Я располагаю ими уже  некоторое  время,
но ради сохранения тайны я молчал об этом до настоящей минуты. Я  сохраняю
им жизнь, чтобы быть в состоянии их уничтожить,  когда  Сом  призовет  их,
бросит в сражение и будет на них полагаться. Я уверен, что многим  из  вас
известны их имена: оба они невероятно могущественны.
     Стояло молчание.
     Серый опустил сумку.
     - Вы увидите, как я развею их, словно клочья тумана, прежде  чем  они
успеют причинить нам хоть малейший вред.
     - Это не жизнь Запраноса, - вполголоса произнес один из слушателей.
     - Нет! - раздраженно сказал Серый. -  Его  жизнь  все  еще  беспокоит
меня. Но эти двое - самые сильные из остальных демонов. Когда  этих  двоих
не станет, мы с моим братом сможем прихлопнуть  остальных,  словно  мошек.
Нам не потребуются жизни менее значительных демонов, чтобы победить их.
     Никаких комментариев не последовало.
     Серый продолжил, чуть громче:
     - Когда со всеми остальными будет  покончено,  у  нас  -  у  меня,  у
Лофорда, у  остальных  колдунов  -  будут  развязаны  руки,  и  мы  сможем
покончить с Запраносом. Он могуч, но и мы не слабы. Мы  сумеем  сдерживать
его или любую другую силу, до тех пор, пока  ваши  мечи  не  принесут  нам
победу.
     - Принесут непременно, - с твердой  решимостью  в  голосе  вступил  в
разговор Томас. - Есть вопросы? Помните, что вам говорили  про  валькирий.
Ну, пора - приближается рассвет. - Он пожал руки офицерам и  направился  к
привязанным аэростатам.
     Рольф поспешил занять свое место в корзине  головного  аэростата.  Он
чувствовал слабость в коленях, как всегда перед битвой, но  он  знал,  что
это пройдет. Когда они с  Серым  садились  на  разные  аэростаты,  у  него
мелькнула мысль, что он никогда не видел, чтобы колдун спал. Если Серый  и
чувствовал усталость после того, как всю ночь присматривал за джинном,  то
он не показывал этого. Серый заставил джинна сопровождать его шар  и  даже
чуть приглушить сияние своего огненного  образа;  юноше  джинн  был  виден
клочком дыма, плавающим  на  фоне  огромного  силуэта  газового  аэростата
Серого, метрах в тридцати от Рольфа. Испытания показали,  что  поднимающий
газ, созданный джинном, не горюч, но проблема защиты аэростатов  от  стрел
не была решена полностью. Они были лишь отчасти закрыты кусками кольчужной
ткани, чьи звенья весили  меньше  металлических,  поскольку,  как  и  сами
аэростаты,   были   сделаны   из   материала,   который    джинн    назвал
п_л_а_с_т_и_к_о_м_.
     Рольф некоторое время настаивал на том, чтобы полностью  использовать
потрясающие возможности  джинна,  отложив  кампанию  на  столько,  сколько
требовалось,  чтобы  изучить  его  способности  и   проверить,   что   эти
способности дают; ему  казалось,  что  за  несколько  месяцев  могло  быть
получено и  изучено  достаточно  оружия,  брони  и  технических  устройств
Старого Мира, чтобы обеспечить их армии безусловное превосходство.
     Но Серый забраковал такой план.
     - По двум причинам. Во-первых, не все устройства Старого Мира  станут
работать у нас  так  же  четко  и  надежно,  как  в  Старом  Мире.  Это  в
особенности верно в отношении  достаточно  совершенных  вооружений.  Я  не
совсем понимаю, почему, но у меня есть свои способы получать информацию, и
это так.
     - Мы могли бы поэкспериментировать...
     - С устройствами, гораздо более  сложными,  чем  аэростаты?  Нет,  не
думаю, что мы к этому готовы. А вторая и, пожалуй, более веская причина, -
здесь Серый на мгновение примолк, оглянувшись, словно чтобы убедиться, что
его не подслушивают, - имеется вероятность того, что наш джинн погибнет  в
этой битве. Мы противостоим Запраносу, и такой удар с его  стороны  отнюдь
не невозможен. Он лишил бы нас помощи в управлении и использовании добытым
нами оружием Старого Мира. Нет. Уж лучше сражаться средствами, которые  мы
понимаем, и не зависеть ни от кого, кроме самих себя.
     Рольф вместе с Мевиком ожидал в корзине сигнала к подъему. Он  нервно
улыбнулся своему притихшему другу:
     - Мевик, когда-нибудь ты научишь меня обращаться с оружием? - спросил
он тихо. Это превратилось у них в  старую  шутку,  по  крайней  мере,  для
Рольфа. Мевик со слабым укором покачал головой и придал  своему  лицу  еще
более скорбное выражение.
     Первые  аэростаты  были  загружены;   экипажи,   которые   собирались
взлететь, проворно и сосредоточено сновали в сумраке вокруг них. Рольф  не
заметил, когда Томас дал последний сигнал к атаке, но те, кто  должен  был
увидеть, - увидели. Двое у привязных  канатов  распустили  узлы,  и  Рольф
ощутил, как темная скала  метрах  в  десяти  от  него  внезапно  беззвучно
заскользила вниз. Аэростат Серого замедлил движение,  его  корзина  слегка
покачивалась, рядом виднелось тусклое сияние - джинн. Веревка, связывающая
аэростат  Рольфа  с  аэростатом  Серого,  мягко  натянулась,  затем  снова
ослабла. Более длинные веревки, ведущие к поднимающемуся следующим  судну,
уходили от поручней за пределы корзины.
     Край неба, видный Рольфу под аэростатом,  уже  розовел  в  преддверии
рассвета. Поднявшись выше,  обе  корзины,  покачиваясь  в  полной  тишине,
поплыли прочь из густой тени у подножия  скал,  так  что  скалистые  стены
перед ними быстро обрели более четкие очертания. На мгновение повернувшись
к западу, Рольф смутно различил все еще окутанные ночной мглой  равнины  и
пустыню, простирающиеся в зыбкую, отступающую темноту. Днем  отсюда  можно
было бы разглядеть его родные края и океан.  Но  сейчас  не  было  времени
думать об этом.
     Все выше и выше...
     Обнаженный  меч  Рольфа  будто  сам  собой  впрыгнул  в  руку,  когда
напряженную  тишину  прорезало  пронзительное  карканье  рептилии.   Тварь
дремала на скальном выступе; камешек, брошенный с одного из шаров, - и она
проснулась, чтобы увидеть странные существа, проплывающие мимо.  Скованная
холодом, быстро работая крыльями,  она  в  темноте  взлетела  со  скалы  и
устремилась вверх.  Мевик  и  остальные  поспешно  выхватили  из  колчанов
стрелы, принялись стрелять по ней, попали, но не сбили. Крича все  громче,
она взлетела над огромными газовыми аэростатами и скрылась из вида.
     Откуда-то сверху донеслось вялое ответное карканье, затем еще, с  еще
большей высоты. Затем опять воцарилась тишина, и  в  конце  концов  начало
казаться, что цитадель, должно быть, вновь погрузилась в сон.
     Все выше и выше. Людям в корзинах, пытающимся  что-нибудь  разглядеть
или услышать, нечего было сказать друг другу. Рольф спохватился, что и сам
цепко держится за витой край обшитой набивным материалом корзины,  пытаясь
заставить корабль подниматься  быстрее.  Он  увидел,  что  Серый  бормочет
что-то джинну.
     Рольф ожидал, что с минуты на минуту они окажутся на вершине  обрыва,
но они не успели - появилось явное свидетельство того, что враг проснулся.
Это  был  небольшой  отряд  рептилий-разведчиков.  Сверху  послышалось  их
карканье  и  рычание,  а  затем  последовали  мягкие,  но  ощутимые  удары
чешуйчатых  тел  о  верхушку  аэростата.   Судно   продолжало   непрерывно
подниматься. Кольчуга из пластиковых звеньев оказалась слишком прочной для
зубов и когтей рептилий, а  их  тела  были  недостаточно  тяжелыми,  чтобы
задержать аэростаты.
     Когда  рептилии  снизились,  чтобы  добраться  до  корзин,   на   них
посыпались точные удары стрел  и  камней.  Рептилии  с  криками  пустились
наутек; те,  которым  не  повезло,  полетели  вниз,  пронзенные  стрелами,
превратившись в пикирующие тела с подрагивающей  бахромой,  прочерчивающие
светлеющее небо.
     Теперь появился первый признак  того,  что  воины  Сома  отвечают  на
атаку. Рольф увидел  людей  в  отороченной  черным  форме,  выбегающих  на
скальные карнизы. Брошенный камень ударил в мат прямо перед ним,  и  юноша
пригнулся. Одетый в меха северянин в ответ пустил  стрелу,  и  человек  на
скальном склоне упал и заскользил по откосу, пытаясь зацепиться торчащей в
нем стрелой и оставляя за собой неглубокую борозду.
     Рольф знал, что подниматься им осталось  немного,  но  тем  не  менее
вершина открылась неожиданно. Обрыв внезапно отступил, переходя  в  плато,
усыпанное обломками скал  и  изрезанное  множеством  трещин,  но  в  целом
плоское. В задней части  этого  горизонтального  пространства  за  низкими
стенами раскинулась цитадель Сома, жмущаяся к следующему, уходящему ввысь,
утесу. Аэростаты разделяло небольшое  расстояние,  и  Рольф  услышал,  как
Серый отрывисто отдал джинну какой-то приказ.  Оба  аэростата,  каждый  из
которых тянул за собой  сплетение  длинных  веревок,  замедлили,  а  затем
прекратили подъем как раз  над  краем  обрыва.  Именно  здесь,  почти  под
Рольфом, из узкого прохода вырывалась дорога, вползавшая в него на равнине
внизу.
     Недавно построенные земляные укрепления в одном конце разрытой дороги
закрывали проход армии, и, по  сути,  образовывали  единственную  реальную
преграду - помимо самих стен крепости. Казалось, полсотни людей  могли  бы
легко оборонять дорогу на этих укреплениях против  четырех  тысяч  Томаса,
так велико было позиционное преимущество. У  рвов  теперь  стояло  человек
десять - двадцать; надевая черные  шлемы,  они  растерянно  поглядывая  на
плывущие в поднебесье шары: их укрепления не могли защитить от нападения с
неба.
     Серый постоянно руководил действиями джинна. Газ зашипел,  выходя  из
оболочки над головой Рольфа; корзина, в  которой  он  летел,  чиркнула  по
камням  совсем  рядом  с  обрывом.  Он   выбросил   металлический   якорь,
привязанный к  веревке,  и  выпрыгнул  сам.  Освободившись  от  его  веса,
аэростат прыгнул вверх;  на  мгновение  Рольф  оказался  в  одиночестве  -
одинокий  захватчик  в  твердыне  Сома.  Но  за  те   секунды,   что   ему
потребовались,  чтобы  подхватить  якорь  и  укрепить  его  в   одной   из
многочисленных расщелин в камнях, рядом с ним встал Мевик, держа  наготове
свой короткий меч и боевой топор. Когда, топая сандалиями, справа и  слева
высадились  остальные,  Серый  по-юношески  проворно  свесился  из   своей
подскочившей вверх корзины. Десять метров голого пространства отделяли  их
от десяти штурмовиков, стоявших у незащищенного  тыла  укрепленной  точки,
казалось, такой господствующей над проходом; человек десять  гвардейцев  в
черных шлемах уставились назад,  словно  не  были  уверенны  в  реальности
пришельцев.
     За исключением Рольфа и Серого, воздушных бойцов  выбирали  из  числа
самых отважных и умелых воинов, и те, что проявили себя первыми в воинском
искусстве, были отобраны в  экипажи  первых  шаров.  Битва  за  укрепление
началась без приказа, одним коротким броском, и  закончилась  в  мгновение
ока; и только один