где  было  что-либо  достойное
внимания. Но он надеялся своевременно узнать, что же там нашли.  Чармиана,
которая безусловно преследовала свои цели, страстно желала стать королевой
при верховном правителе. До чародеев Чапа  доходили  слухи,  что  один  из
сатрапов,  обосновавшихся  здесь,  на   побережье,   мог   вскоре   занять
главенствующее положение...
     - Те, что здесь, - чуть  посвежее  остальных,  -  с  надеждой  сказал
надзиратель, заглядывая в камеру.
     Чап фыркнул.
     - Хотя и не приятнее. - Камера была заполнена  довольно  плотно:  там
находилось около дюжины мужчин, которые на первый взгляд  не  представляли
ничего  особенного;  но  при  мимолетном  взгляде  никогда   нельзя   быть
уверенным.  Чапа  всегда  занимали  бои  и  бойцы,   даже   потенциальные.
Распорядитель Игр принялся подзадоривать этих несчастных:  смельчаки,  кто
хочет выйти вперед и попытать счастья ради  славы  и  будущего,  поднимите
руку. Если бы Чап был в камере, он ни на секунду не поверил бы ни  единому
его слову. Так же, как и те, что действительно находились внутри. Впрочем,
если здесь были настоящие мужчины, они должны  были  ухватиться  за  самый
ничтожный шанс избавиться от своей печальной участи.
     Поддавшись мгновенному порыву, Чап вмешался.
     - Открой дверь,  -  приказал  он.  Он  перехватил  удивленный  взгляд
надзирателя, чью речь он прервал, но голос сатрапа прозвучал так и он  так
себя держал, что ему не пришлось повторять приказ дважды.
     Пока надзиратель отодвигал решетку, Чап вытащил свой  меч  и  положил
его на грязный пол. Это не был его испытанный боевой меч, конечно,  он  не
унизил бы его подобным образом. Это был роскошный клинок, который он носил
в торжественные  дни,  подобные  сегодняшнему,  -  тем  не  менее,  вполне
пригодный для дела.
     Все уставились на него.
     - Теперь дайте мне заняться этим,  -  произнес  он,  вытащил  дубинку
из-за пояса удивленного надзирателя, взвесил ее в  руке  и  несколько  раз
взмахнул ею в воздухе. Затем опустил ее вниз.
     Он обратился к хмурым недоверчивым лицам, глядящим из камеры.
     - Эй, вы, там - вы мужчины? Или кто вы? Если среди вас есть настоящий
мужчина, пусть он выйдет и  возьмет  это.  -  И  сатрап  ногой  пододвинул
обнаженный меч поближе к узникам. - Мы находимся в конце коридора, так что
вы можете стать спиной к стене и сразиться со мной - эти  двое  не  станут
нам мешать, я не сомневаюсь в этом. Согласны?
     Вопрос остался без ответа.
     - Давайте-давайте, или вы боитесь испачкать мою роскошную одежду? Так
вот что я вам скажу - сегодня утром я изнасиловал десяток ваших сестер еще
до завтрака. Гляньте, меч настоящий. Или вы  думаете,  что  я  унижусь  до
того, чтобы шутить с такими, как вы, - ладно, я вижу, здесь  есть  молодой
петушок, в котором сохранилось еще немного  жизни.  Раз  уж  мы  не  можем
увидеть взрослого мужчину.
     Рольф медленно вышел из  камеры.  Как  только  он  оказался  снаружи,
надзиратель прыгнул вперед и с грохотом захлопнул дверь.
     То ли под влиянием духа Арднеха, которым обладал теперь Рольф, то  ли
под влиянием ненависти, но в нем не осталось места страху. Не сводя глаз с
Чапа, он наклонился и снова выпрямился, теперь крепко сжимая в правой руке
рукоятку меча.  Оружие  казалось  удивительно  грозным,  более  длинным  и
тяжелым, чем любой другой меч, который Рольфу доводилось держать.
     Надзиратель  и  Распорядитель  Игр  отступили  назад;  с  неприкрытым
возмущением они уставились из-за спины сатрапа на это странное существо  -
вооруженного узника. В другое время Рольф расхохотался бы, видя  выражение
их лиц. Распорядитель Игр приподнял руку, не отваживаясь потянуть Чапа  за
рукав; а надзиратель продолжал бормотать что-то о том, что следует позвать
несколько человек с пиками.
     Взгляд Чапа встретился  со  взглядом  Рольфа,  и  между  ними  словно
проскочила искра. Лицо высокого сатрапа оживилось,  что  было  не  заметно
раньше. Не оборачиваясь, он ответил на доносящееся сзади бормотание:
     - Если хотите, пойдите и станьте позади  своих  людей  с  пиками.  Но
дайте мне несколько мгновений настоящей  жизни  за  весь  этот  невыносимо
скучный день.
     Про себя Чап  в  это  время  думал:  "Горы  Востока!  Как  решительно
настроен этот пустить мне кровь! Гляньте только на его лицо, как  мало  он
ценит собственную шкуру в данный момент. Если бы он знал,  как  держать  в
руках меч, я бы и сам спрятался за пикенеров. Ах,  если  бы  вести  в  бой
армию, состоящих из людей, похожих на этого!"
     Теперь юноша двинулся вперед, сперва медленно, проверяя, не поджидает
ли его какая-то скрытая ловушка. Через мгновение  он  должен  был  нанести
удар. Чап ждал, став в оборонительную позицию, свободно держа  дубинку  на
уровне груди,  направив  ее  горизонтально,  словно  кинжал.  Перед  лицом
реальной физической опасности, гораздо более реальной,  чем  любая  другая
сторона жизни, он был счастлив. Ему понадобятся все силы, чтобы победить с
короткой  деревянной  палкой  против  длинного  острого  клинка  вкупе   с
чистейшей ненавистью.
     Намерение Рольфа атаковать отразилось на его  лице  за  мгновение  до
того, как он сделал выпад, и Чап был весьма рад  получить  предупреждение;
он знал, что юноша может двигаться очень быстро,  и,  недооцени  Чап  его,
клинок мог сделаться совершенно смертоносным. Попятившись,  Чап  уклонился
от неуклюжего удара сверху. Меч тем не менее просвистел чуть ближе к нему,
чем он рассчитывал допустить в момент прилива отваги. Чап контратаковал со
всей стремительностью, на какую был  способен,  ударив  дубинкой  по  мечу
сверху вниз, отражая боковой удар, нацеленный в его ноги  или  пах,  затем
ткнул дубинкой, словно кинжалом. Он метил юноше под ребра; ему не хотелось
нанести этому храбрецу какое-нибудь серьезное увечье.
     Рольф даже не заметил  контрвыпада.  Он  только  ощутил  убийственный
удар, парализовавший его, сбивший ему  дыхание.  Его  рука  выронила  меч.
Колени подогнулись, и он обессиленно грохнулся  на  грязные  камни,  глядя
сквозь красноватый туман  и  не  думая  ни  о  чем,  кроме  восстановления
дыхания.
     Надзиратель  и  Распорядитель  Игр  голосами,   полными   облегчения,
выражали свое  восхищение  мужеством  и  искусством  его  высочества.  Его
высочество сплюнул и подтолкнул Рольфа носком сапога.
     - Эй ты - через  несколько  дней  тебе  представится  еще  один  шанс
пролить немного крови. - Он вернул дубинку надзирателю и взял меч, который
тот поднял для него.
     - Накормите и подучите его, - приказал Чап, кивнув в сторону  Рольфа.
Затем он в последний раз оглядел остальных заключенных, которые беспокойно
ворочались в своей тесной камере, пробудившись  от  апатии  теперь,  когда
было слишком поздно и дверь снова  захлопнулась.  Зная  людей,  Чап  и  не
ожидал ничего другого. - Остальных выберите сами, кого захотите!  -  И  он
пошел прочь.
     Рольфа не отправили обратно в камеру, вместо  этого,  когда  он  смог
идти, его вывели по лестнице наверх,  на  солнечный  свет.  Затем  провели
несколькими маленькими тюремными двориками, между  нависающими  стенами  и
сараями, через несколько ворот. Повернув голову, чтобы глянуть на тюрьму и
ее башню, он попытался сориентироваться; теперь он находился на  восточной
стороне тюрьмы, по-прежнему, конечно, внутри мощных наружных стен. И почти
сразу после того, как его дыхание восстановилось  настолько,  что  он  мог
идти  без  особого  труда,  Рольф  увидел   такое,   что   заставило   его
почувствовать себя так, словно дубина Чапа снова  обрушилась  на  него,  -
маленькое личико в обрамлении темных волос в одном из узких  верхних  окон
темницы.
     Он попытался задержать на нем взгляд  немного  дольше,  но  охранники
потащили  его  дальше.  Наконец  его  привели  в  камеру,   которая   одна
располагалась напротив стены сарая, в камеру  с  каменными  стенами,  едва
позволявшую стоять, выпрямившись, и лечь. В ней не было окон,  зато  дверь
заменяла открытая решетка из крепкого дерева и железа.
     Как ни  мала  была  эта  камера,  но  она  предоставляла  ему  больше
простора, чем переполненный каземат внизу. Кроме того, она  была  свободна
от нечистот и находилась на свежем воздухе. Глядя  сквозь  решетку,  Рольф
мог видеть только стену, угол примыкающего к ней сарая  и  чуть  дальше  -
несколько голых стен. Темница и ее окна находились вне поля его зрения.
     Не успел он немного отдохнуть, сидя на застланном соломой  полу,  как
пришел охранник и принес кружку воды  и  тарелку  с  пищей,  на  удивление
сытной.  Рольф  попил  и  поел,  стараясь  не  думать  ни  о  чем,   кроме
удовлетворения своих нужд в данный момент.
     Его пробудило от нервного, беспокойного сна звяканье замка. В  проеме
открытой  двери  стоял  мужчина  -  крепкий  на  вид  солдат  с  загорелым
продолговатым лицом, а не один из тюремных надзирателей. Этот человек  был
в бронзовом шлеме кавалериста, а  под  мышкой  держал  пару  тренировочных
мечей, имеющих настоящие  рукоятки,  но  грубые  деревянные  палки  вместо
клинков.
     - Ладно, детка, вываливай отсюда.
     Ничего не говоря, Рольф встал и вышел вместе с ним. Человек завел его
за угол в маленький закрытый дворик. Вдоль одной  из  стен  в  землю  были
надежно врыты деревянные чурбаки, сильно порубленные и расщепленные.
     Мужчина протянул ему один из учебных мечей, рукояткой вперед.
     - Возьми и нападай на меня. Посмотрим, на что ты  способен.  -  Когда
Рольф не подчинился сразу, голос солдата зазвучал более веско,  угрожающе.
- Ну! Или, может, ты предпочитаешь отправиться  на  крышу  и  подраться  с
кожистокрылыми? Там ты не получишь никакого меча - тебе придется сражаться
голыми руками.
     Рольф  медленно  взял  протянутое  ему  оружие.  Очевидно,  видя   по
поведению Рольфа, что он совершенно ничего не понимает  и  сбит  с  толку,
солдат перестал запугивать его и пояснил:
     -  Парень,  тебе  повезло.  Тебе  предстоит  выйти  на  арену,  чтобы
сражаться. Хорошо проделай работу, и ты больше  не  увидишь  темницы.  Как
тебе нравится шанс вступить в армию? Жить настоящей мужской жизнью?
     - Если я попаду на арену вместе с Чапом, - тихо произнес Рольф,  -  я
выпущу ему все кишки, если только смогу. Ему придется убить меня. Так  что
в любом случае в вашу армию я не попаду.
     Солдат почесал скулу.
     - Господин Чап? - произнес он.
     - Он выбрал меня. Он сказал, что через несколько дней  у  меня  будет
еще один шанс сразиться с ним.
     - Да уж. Да, это похоже на него. Настоящий мужчина,  настоящий  боец,
он уважает любого, кто не избегает драки.
     Как  ни  ненавидел  Рольф  захватчиков,  он  вынужден  был   признать
благородство человека, который недавно побил его деревянной палкой  против
меча. Его перевели на свежий воздух, обеспечили  чистой  водой  и  хорошей
пищей, а теперь, похоже, и человеком, который будет учить его  фехтованию.
Ему предоставлялся реальный шанс, хотя и очень незначительный,  ударить  в
ответ прежде, чем он будет убит.
     - Ладно, парень. Соберись с мыслями.
     Рольф улыбнулся, глядя на деревянный меч в своей  руке.  Быть  может,
ему удастся нанести не один ответный удар. Он неожиданно бросился вперед и
ударил, пытаясь попасть в лицо противника.
     Оружие  старого  солдата  легко  скользнуло  в  нужное  место,  чтобы
отразить удар. Он одобрительно улыбнулся Рольфу.
     - Вот это правильно, бей первым и бей во всю  силу,  если  можешь.  А
теперь давай я покажу тебе, как держать меч.



                               9. ИЗВЕСТИЯ

     - Мы должны ударить первыми, и ударить во всю силу. -  Томас  говорил
тихо, веско, сознавая справедливость своих слов и в то  же  время  понимая
огромный риск, которому они при этом подвергались.
     Вокруг него в огромном убежище собрались те  вожди  Вольного  Народа,
которые смогли вовремя откликнуться  на  его  призыв  устроить  совещание.
Оланта сидела от него по левую руку, Лофорд - по правую. Страйджиф занимал
место в центре, сидя боком и  прикрывая  раненым  крылом  глаза  от  света
костра.
     Шумы болота вокруг острова становились  то  громче,  то  тише.  Томас
продолжал:
     - Когда Экумен завладеет Слоном и станет повелевать им  -  тогда  нам
будет слишком поздно нападать или обороняться,  даже  если  мы  смогли  бы
поднять десять тысяч человек. Разве не так?
     Лофорд сразу кивнул своей огромной головой. Остальные  присутствующие
тоже выразили согласие. Никто не мог опровергнуть сказанное.
     Томас продолжил:
     - Если у нас хватит  мужества,  мы  можем  сперва  позволить  Экумену
разрыть гору, а затем ударить, чтобы отобрать у него сокровище. Но даже до
этого момента остается всего несколько дней.
     - Это может произойти в любой день свадьбы, - заметил кто-то.
     - Весьма вероятно, - согласился Томас.
     Другой мужчина, вождь группы из района дельты, покачал головой.
     - Вы хотите атаковать его  у  самого  порога  его  крепости.  Сколько
человек мы можем поднять за несколько дней и  переправить  туда  в  тайне?
Думаю, едва ли больше двух сотен!
     Разгорелся небольшой спор. Действительно, никто не мог оспорить  того
факта, что число в две сотни было приблизительно верным.
     - Экумен будет тщательно охранять раскопки Слона, -  предрек  человек
из дельты. - Нам нужно не менее тысячи человек в Замке и вокруг него.
     - И все же: ты можешь предложить что-то вместо атаки? -  спросил  его
Томас.  Затем  он  обвел  взглядом  круг  сидящих  около  костра,  глазами
спрашивая мнения каждого. Никто ничего не мог предложить. Видения Лофорда,
а до него Старейшего убедили всех, что Слон - ключ к будущему.
     - Тогда, раз мы _д_о_л_ж_н_ы_ атаковать,  осталось  только  решить  -
как. Не забывайте, что теперь на  нашей  стороне  новые  магические  силы.
Грозовой Камень - мы уже обсуждали некоторые планы с его применением. И мы
найдем способ использовать Камень Свободы. Есть множество узников, которых
нужно освободить. Один из них в особенности был бы важен для нас теперь.
     - Парень, который был в пещере, - сказала Оланта.
     Томас кивнул.
     Мевик заговорил; с сединой, все еще видневшейся  в  его  волосах,  он
походил на старейшину племени.
     -  Думаю,  что  солдаты,  схватившие  его,  не  имеют  ни   малейшего
представления о том, какая он важная персона. На  его  одежде  было  много
ила, поэтому скорее всего его поймали на берегу реки. Они очень  тщательно
привязали его позади лошади, и они не спешили. К  тому  же  Рольф  проявил
сообразительность. Он глянул на меня только один раз.  Если  он  и  дальше
будет проявлять  такую  же  осмотрительность,  думаю,  они  просто  станут
использовать его в качестве обычного раба.
     Томас добавил:
     - Птицы высматривают Рольфа среди партий рабочих, которые выходят  из
Замка ночью. Несколько из них и сейчас там. - Он поколебался.  -  Конечно,
мы не можем быть уверены, что парнишка действительно узнал что-то о Слоне.
     - Он кивнул мне, - с досадой сказал Мевик. - Как он  мог  заговорить?
Какой другой сигнал он мог подать? Поэтому я думаю, что его  кивок  что-то
означает.
     - Возможно, только то, что он видел тебя, - сказала Оланта.
     - Может быть.
     - Ладно. - Томас жестом прекратил обсуждение вопроса о  Рольфе.  -  С
дополнительными знаниями о Слоне или без них мы все равно  должны  вырвать
эту штуку из рук  Экумена  или  свергнуть  его  до  того,  как  он  сможет
воспользоваться ею. Но следует учитывать, что наш  друг  Экумен  вовсе  не
глуп, так же, как и его старшие  офицеры.  Они  знают,  что  мы  вынуждены
действовать.
     - Все складывается еще более безнадежно,  -  заметил  пессимистически
настроенный человек из дельты.
     - Вовсе нет, - твердо возразил Томас.  Он  оглядел  присутствующих  и
увидел на лицах одобрение.  -  Во-первых,  мы  устроим  диверсию.  Выманим
всадников из Замка, если получится, или по крайней мере задержим  какую-то
их часть, чтобы их не могли послать туда. Во-вторых, мы нападем на Экумена
так, как он не ожидает.
     Склонившись, он начертил на голой земле  возле  костра  грубую  карту
Разоренных Земель.
     - Здесь и здесь - наиболее  удобные  места,  чтобы  пересечь  реку  и
подобраться к Замку  для  атаки.  Экумен  наверняка  усилил  здесь  ночные
патрули. Но мы обойдем их.
     - Каким образом?
     - Это будет означать длинный крюк, но мы можем  сделать  это.  Пойдем
дальше на юг и пересечем Доллс в твоих местах, в дельте.  Будем  двигаться
маленькими группами, большей частью ночью, конечно.  И  там  же,  на  юге,
перейдем через горы. Соберемся снова где-нибудь в пустыне... - Речь Томаса
замедлилась. Он почувствовал, что новая идея начала обретать очертания.
     Оланта словно читала его мысли.
     - Это недалеко от Оазиса.
     Томас повернулся к ней.
     - Оланта, сколько  фермеров  Оазиса  захотят  присоединиться  к  нам,
учитывая опасности, которые нас ожидают?
     - Сколько? Да все до единого! -  Ее  лицо  осветилось.  -  Две  сотни
мужчин и парней или  немного  больше.  И  некоторые  из  женщин.  Если  вы
сбросите захватчиков с шеи моего народа, они отправятся к  Замку  и  будут
сражаться, они последуют за вами вплоть до Черных гор, если вы захотите, и
будут драться своими вилами и мотыгами.
     - Они получат мечи, щиты и стрелы, если мы сможем как следует ударить
по гарнизону Оазиса! - Томасу было радостно видеть, как надежда проступила
на лицах этих сильных людей, которые теперь так зависели от его слов.
     Упрямец из дельты был готов к спору  и  не  упускал  случая  обрезать
крылья мечтам Томаса.
     - Эй, предположим, мы атакуем Оазис ночью. Предположим, мы победим! А
что потом, на следующий день, когда  из  Замка  прилетят  кожистокрылые  и
увидят, что случилось? Мы будем  там,  в  сердце  пустыни;  мы  не  сможем
вернуться в болота или уйти в горы прежде,  чем  нас  настигнет  кавалерия
Экумена. - В его голосе звучал сарказм. - Или, может, ты думаешь, мы можем
достичь Оазиса, вырезать гарнизон и вернуться обратно,  и  все  в  течение
одной ночи? - Мужчина фыркнул в знак недоверия. - Это уже было бы сделано,
если бы было так просто.
     - Мы теперь получили новые силы, припоминаешь? - Томас снова  показал
на Грозовой Камень, подвешенный в новом мешочке на боку  у  Оланты.  -  Он
принесет не только молнию, но  и  густой  покров  облаков  и  дождь.  И  я
собираюсь полностью использовать эти возможности.


     В свою первую ночь в стенах Замка Рольф из-за огромной усталости  мог
только спать. Утром его сытно накормили, в обед  -  тоже.  И  утром,  и  в
полдень приходил старый солдат, чтобы отвести его на учебный двор, где они
каждый раз проводили час или два. В полдень они  занимались  с  настоящими
щитами и тренировочными мечами, а на Рольфе был гребенчатый  гладиаторский
шлем, чтобы он привык к доспехам.
     Его кисти огрубели от работы на ферме, и он думал, что его руки  тоже
достаточно крепки. Но новый непривычный груз оружия, похоже, выявил  новые
мышцы и заставил  их  мучительно  ныть.  Наставник  изматывал  его  Рольфа
бесконечными повторениями простых  ударов  и  парирований,  отступлений  и
контрударов. Это была работа, которая вскоре стала рутинной;  и  при  всем
угрюмом стремлении Рольфа поразить  своего  противника  ему  не  удавалось
ударить этого человека, в то время как  старый  солдат  исправлял  технику
Рольфа, ударяя и царапая его ребра, казалось, как и когда ему хотелось.
     Словно  бы  их  держали  в  секрете,  практические   занятия   Рольфа
прекращались, как только другие солдаты приходили во  двор,  чтобы  рубить
чурбаки или упражняться попарно, друг против друга. Рольфа  это  удивляло,
но его занимали гораздо более неотложные  заботы.  Теперь,  когда  он  был
накормлен и отдохнул, мысль об освобождении не  покидала  его.  Но  вокруг
были высокие стены, и только его мысли могли перескочить через них.
     Время от