дывая  по  местам   возвращенную  читателями
литературу. Библиотекарша была строгой узколицей дамой с седеющими волосами,
скрученными в тугой узел.  Даже  упавшие книги на  полках она поправляла так
укоризненно, будто это непростительное разгильдяйство с их стороны.
     Она  привычно  рассортировала  стопку старых газетных  подшивок. Каждый
газетный  лист,  пожелтевший  и ломкий, был упакован в  отдельную прозрачную
папочку.  Библиотекарша как  раз бережно укладывала газеты  в коробку, когда
услышала  быстро  приближающиеся  шаги.  Она,  разумеется,  подняла   голову
посмотреть,  кто  тут  носится.  Небось,  опять  студенты  открыли  задвижку
пластиковой карточкой...
     -- Вход воспрещен!  -- сурово сказала она.  -- Здесь  можно  находиться
только  по  специальному   письменному  разрешению  администрации!  Вы  меня
слышите?
     Никто  не отозвался.  Зато  до нее  донеслось  пронзительное хихиканье.
Библиотекарша решительно  захлопнула коробку и зашагала в сторону озорников,
с твердым намерением нанести порядок.
     Внезапно  хихиканье раздалось  уже  за ее  спиной.  Она  развернулась и
побежала  назад, шлепая подошвами. Но в том  конце  прохода никого не  было.
Библиотекарша остановилась. Снова беготня, шорох подошв по бетонному полу.
     --  А  ну,  прекратите!  --  прикрикнула она. -- Это вам не ипподром, а
библиотека! Вы кто такие? Не смейте прятаться! Сейчас же покиньте помещение.
Если вы немедленно не уйдете, я вызову охрану!!!
     Ее  крик эхом  раскатился  между  стальных шкафов.  И, словно в  ответ,
раздались  смешки  со  всех  сторон.  Она  бросилась  в ту  сторону,  откуда
слышались звуки, но они растаяли прежде, чем библиотекарша успела обнаружить
их источник.
     -- Эй, вы где? -- осторожно спросила она.
     -- Здес-с-сь,  -- раздался шепот прямо  за  ее спиной.  Она вздрогнула,
развернулась -- опять никого! Только пронзительный хохот и удаляющиеся шаги.
Да,  это уже  не  в  первый раз! Она и  прежде  слышала тут беготню. Небось,
студентам опять  вздумалось  поиграть в  догонялки  в темноте. Хлебом их  не
корми, дай  поизмываться над пожилым человеком!  Хотят заниматься тут, на ее
этаже,  тем  же,  чем  на  задних  сиденьях своих  подержанных  машин!  "Вот
мерзавцы!"  Сколько  лет она  тут ни  работает, ей еще  ни  разу не  удалось
поймать  этих хулиганов или хотя бы увидеть их  издалека. А может, это и  не
студенты вовсе,  а домовые  какие-нибудь? Говорят,  в старых зданиях  всегда
водятся какие-нибудь  духи... Эхо здесь  и впрямь странное. Может, это  и не
смех был, а отзвук  ее  собственного голоса. Кто его знает?  А вот освещение
тут поменять не мешало бы, что да, то да.
     Библиотекарша, беспокойно  озираясь,  вернулась к  своим газетам, чтобы
снова взяться за работу.  Однако тележка застряла. Библиотекарша пнула ногой
стопор на левом переднем колесе. Надо же, стопор поднят... Она навалилась на
тележку всем телом. Ни с места!
     Она потянула  спереди  --  стоит! Вправо, влево -- не  движется!  Будто
приклеилась.  Библиотекарша сгрузила  все  подшивки  на  пол  и  попробовала
раскачать тележку -- не тут-то было. Она была готова  разрыдаться.  На вид с
тележкой  все в порядке, и не с чего  ей стоять на месте, а она  стоит будто
вкопанная! Библиотекарша сложила подшивки  обратно на тележку,  уже не столь
аккуратно, как прежде. Руки у нее тряслись.
     Она в последний раз пхнула тележку  и решительно  направилась  к лифту.
Так  никуда  не  годится!  Надо вызвать сторожа, пусть колесики  смажет!  Но
стоило  ей свернуть за угол, как позади послышался скрип и  рокот колесиков.
Она выглянула из-за  шкафов  -- тележка сама собой катилась  куда-то в глубь
хранилища! Библиотекарша  хотела было  броситься следом,  но раздался  взрыв
издевательского хохота -- и она  метнулась к лифту. Нет, лучше пока посидеть
в  комнате  отдыха! Это  было сумрачное пыльное  помещение, которое когда-то
задумывалось как бомбоубежище, но  тут  библиотекарша  почувствовала  себя в
безопасности.  Лучше она пока полежит на диванчике... Нет, в хранилище точно
водятся привидения, это все говорят! Лучше она закончит работу попозже, и не
одна, а с кем-нибудь...
     Но библиотекарша знала, что, когда она вернется, книги и подшивки будут
расставлены  по местам, а тележка окажется пуста. Такое с  ней бывало уже не
однажды...
     * * *
     Кейт  ввалился в  общежитскую  комнату  и с театральным грохотом рухнул
ничком на постель.
     --  Ну? -- осведомился  Пэт  Морган,  без особого  сочувствия глядя  на
соседа по комнате и не прекращая поливать цветы. -- Давай, расскажи все дяде
Пэту. Что ты получил за работу по социологии?
     --  F! --  послышалось из-под  стопки белья. -- Фриленг  -- это  вообще
сплошное F! Он меня ненавидит, я знаю!
     -- Ну, так это же взаимно. Ты его тоже ненавидишь.
     -- Нет, ну как может социолог быть настолько тупым!
     -- Кто не умеет чего-то делать, тот этому учит.
     Специальностью  Пэта была английская филология,  и он  обожал афоризмы.
Пэт был высокий, с впалой  грудью, и вечно сутулился,  так что казался очень
усталым.  Со   своими   длинными,  жидкими  черными  волосами  он  напоминал
театрального Ричарда III без грима.
     --  А  как насчет тех, кто и  учить-то не умеет?!  -- воскликнул  Кейт,
потрясая  пачкой   мятых  листов.  Надо  сказать,  что  Кейта  одни  считали
весельчаком, а другие -- вспыльчивым,  в  зависимости от  отношения  к рыжим
вообще. Кейт был  невысок ростом,  тощ и держался очень  прямо. Глаза у него
меняли  цвет  в зависимости  от настроения,  а вообще  были светло-карие. Но
сейчас они сделались голубыми. Он снова зарылся лицом в стопку простыней.
     --  Да какого черта!  Возьми  перепиши и  попроси его исправить оценку.
Скажи,  что не  понял тему. В конце концов,  это всего лишь первый  из твоих
рефератов! Дай-ка сюда.
     Пэт бросил лейку в раковину и отобрал у Кейта его реферат.
     -- Между прочим, оно чистое,  -- он кивнул на стопку  белья, на которой
возлежал Кейт. -- И сегодня твоя  очередь перестилать кровати. Будут складки
-- языком заставлю разглаживать!
     Кейт  перевернулся  на  спину, и  его  сандалии  полетели  на  середину
комнаты.
     -- Я не  могу ему  сказать,  что не понял тему!  Я только сегодня перед
всем классом распинался о ее общественной важности!
     -- Ну, тогда у тебя осталось  еще  одно предсмертное желание, -- сказал
Пэт,  не оглянувшись.  Он  обошел их общий журнальный столик и  сел  за свой
рабочий  стол.  На  Кейтовом  столе  красовалась фантастическая крепость  из
книжек и  бумажек, угрожающе  нависшая  над  свободным пятачком, расчищенным
посередине.  Стол Пэта был завален чем  попало.  Поверх ровного слоя  всякой
всячины высотой дюймов  и десять  красовались  работы,  которые он  выполнял
сейчас, и книги, в которых он нуждался в настоящий момент.
     -- Я его,  между  прочим, уже читал, если помнишь. И по-прежнему думаю,
что ничего  страшного  там нет. Довольно  интересные теоретические выкладки,
правда,  не  подкрепленные практическими  наблюдениями. Он, наверно,  просто
разозлился.  Ты ведь этой работой  показал ему,  что прочие  социологические
исследования, вроде  тех, что проводятся  в гетто или в  глубинке,  скучны и
недостойны внимания.
     --  Ну да,  они  скучные! Ученые, занимающиеся  общественными  науками,
заездили  эти  темы  насмерть!  Что нового можно сказать о  гетто? Даже если
взять какую-нибудь  второстепенную тему, все равно окажется, что этим кто-то
уже занимался. Пэт поразмыслил.
     -- Ну да,  пожалуй. Но я думаю, ты  получил F потому, что ни в грош его
не ставишь. А почему бы тебе и впрямь не сделать работу по мифологии?
     -- Потому что  миссис Битти  это все тоже  уже слышала. Вот погоди еще,
что-то  будет, когда он  прочтет мою следующую работу, о лепрехонах! Я  тебе
рассказывал про Марси, девушку, что учится вместе со мной?
     -- А что? Она таки обратила на тебя внимание?
     --  Да нет. Моя любовь пока  не взаимна! Марси очень робкая. Но мне это
как  раз  нравится. Она не  спешит  кинуться мне на шею. -- Пэт презрительно
фыркнул, но Кейт  словно бы и  не заметил. -- По-моему,  у нее  есть парень,
знаешь, из таких, "без страха и  упрека". Судя по  всему, она его боится. На
самом деле ей нужен кто-то веселый, обаятельный  и безобидный, вроде меня. Я
взял у нее работу, на  ту же тему.  Мне нужны материалы ее исследований. Они
мне наверняка пригодятся в работе.
     -- Безобидный!  О боже!  -- простонал Пэт, покачав головой. -- Господи,
прости ему эту ложь!
     -- Ладно, фиг  с ним. Знаешь, я разработал классную теорию насчет того,
почему  Маленький  народец   обычно  показывается  только  пьяным  и  другим
ненадежным свидетелям, -- начал Кейт. Одновременно  он раскрутил полотенце в
воздухе и поймал его  двумя пальцами так, что оно само собой ловко сложилось
пополам.
     -- Да потому, что ты сам такой, тупарь! -- послышался голос от дверей.
     Это  вошел Карл Муэллер.  Его  русые волосы были подстрижены аккуратным
ежиком. Если прибавить к этому, что лицо у Карла обычно было мрачноватое,  а
телосложение крепкое, то понятно,  что больше  всего он походил на сердитого
морского пехотинца.
     -- Какой -- такой? Из Маленького народца? -- поинтересовался Пэт.
     --  Ага-ага! -- радостно подтвердил  Кейт. -- Я --  лепрехон, и увидеть
меня могут только  пьяницы и прочие  ненадежные  свидетели! Карлито, ты меня
видишь? Вот то-то!
     И он взмахнул полотенцем, точно плащом тореадора. Карл с  Кейтом вместе
ходили на испанский. Кейту этот язык нравился, а Карл его терпеть не мог. Он
вообще терпеть не мог всего, что нравилось Кейту.
     -- Задница! Не смей меня  так называть! --  воскликнул Карл, исподлобья
уставившись на Кейта.
     -- Да разве я  называл тебя задницей? Donde  esta  la  pluma de me tia?
[Где ручка  моей тети?  (исп.)] Как твои  дела на  треке? --  спросил Кейт с
самым  невинным видом,  поскольку заметил, что предыдущая  его фраза  совсем
вывела Карла из себя. -- Пива хочешь?
     Карл сердито хмыкнул.
     --  Хочу.  Но чтоб  я больше не  слышал никаких  "Карлито"! Все равно я
решил бросить испанский.
     -- А уже поздно! -- заметил Пэт, который всегда  следил за расписанием.
-- После четверга менять курсы больше нельзя!
     Кейт открыл маленький холодильник, стоявший у  него под столом, и добыл
оттуда три банки пива и коробку ванильных вафель.
     -- Вот, залог мира! Ну, пока! -- сказал он Пэту.
     Кейт подхватил  свое  пиво  и  вафли,  взял  реферат  Марси и  "Полевой
справочник" и удрал в коридор. Ему не хотелось уступать  территорию Карлу --
в конце концов, это его комната, -- но  спорить  было бесполезно. Бывают  на
свете люди, которые просто не могут видеть друг друга, чтобы не сцепиться, и
они с Карлом -- как раз из таких.
     Кейт давно уже решил,  что все дело во взглядах на жизнь. Карл чересчур
серьезен.  Так старается совершить что-нибудь  выдающееся, что это буквально
всем лезет в глаза.  Карлу не  хватает только великого дела, которому он мог
бы  себя  посвятить.  Этот  парень  рожден  быть каким-нибудь сенатором  или
Альбертом   Швейцером  [Альберт  Швейцер  (1875-1957),  один  из  величайших
гуманистов XX  века]. Кейт его втихомолку жалел. Карл  же относился к Кейту,
как к блохе: шустрый, доставучий, и прихлопнул бы -- так ведь не поймаешь!
     Кейт пожал плечами и открыл реферат Марси.
     * * *
     Марси в библиотеке спряталась за высокими стеллажами и  дождалась, пока
поблизости  никого  не останется. Дело было  к  вечеру,  народу в библиотеке
сильно поубавилось, но никогда  ведь не знаешь, кто может за  тобой следить!
Убедившись, что рядом никого  нет, она осторожно приоткрыла  дверь запасного
выхода.  Раздался  скрип.  Марси поморщилась: нет,  вроде  пронесло.  Здание
старое, и все привыкли, что тут вечно что-нибудь скрипит.
     Она  спускалась  по  лестнице  в   темноте,  ступая  уверенно  и  почти
беззвучно. Все вокруг  было привычно и знакомо.  Дойдя до последней бетонной
ступени, Марси остановилась  и приотворила стальную дверь  без  ручки  ровно
настолько, чтобы проскользнуть в нее.  Дверь захлопнулась у  нее за спиной с
глухим стуком -- Марси его скорее ощутила, чем услышала.
     Еще  два  лестничных пролета, еще  одна  дверь, за  ней --  новые  ряды
стеллажей,  почти неразличимых в темноте.  Марси миновала стеллажи и достала
из  кармана  ключ, сияющий  ярко-зеленым. С  помощью его света  Марси  нашла
потайную скважину, открыла замок и нажала ладонью. Дверь распахнулась.
     Навстречу  девушке хлынул  свет, отбросивший позади нее длинную тень на
книжные  полки.  Марси  заслонилась  ладонью,  пока  глаза  не  привыкли,  и
извинилась перед  Малым  народом и  высокими студентами-людьми, сидящими  за
партами в комнате с низким потолком. Все они выжидательно уставились на нее.
     -- Итак? -- спросил Мастер, положив длинную указку на кафедру.
     -- Мы получили "удовлетворительно"! -- выдохнула Марси.
     * * *
     -- Если рассмотреть принципы наблюдения,  которыми вы руководствуетесь,
-- говорил  Мастер,  разбирая  реферат  Марси, --  все  становится  ясно. Вы
рассчитываете  на  то,  что ваш  читатель  сам мысленно дорисует  ваш объект
исследования.  А для  того чтобы читатель согласился с вашими предпосылками,
вы должны представить ему точную картину,  основываясь на которой он сделает
свои собственные  выводы.  Если  вы  достаточно профессиональны, его  выводы
совпадут с вашими.
     -- Я просто боялась рассказать лишнее, -- виновато призналась Марси. --
Потому я и не могла все точно обрисовать.
     Она не поднимала глаз от парты.
     -- Наверно, мне  просто не следовало вообще браться за эту тему. Но мне
хотелось попробовать...
     Ее  товарищи  сочувственно   переглянулись.  Малые  взглянули   на  нее
дружелюбно, но, как и всегда, ничего не сказали.
     -- Миис Колье, в том,  что вы попытались  рассмотреть данную  тему, нет
ничего  предосудительного,  -- мягко  сказал  Мастер,  положив реферат ей на
парту и глядя на нее снизу вверх. -- И с вашими выводами тоже все в порядке.
Просто ваша аудитория оказалась недостаточно подготовленной.


Глава 3

     Надо сказать, коридор студенческой общаги -- не самое подходящее  место
для того, чтобы сидеть и спокойно читать. Тут воняет  нестираными носками  и
плесенью,   и  ковер  вечно  сырой  после  уборки.  Кроме  того,  в  общагах
существует,  по-видимому,  неписаное  правило,  согласно  которому  наиболее
оживленные места  всегда освещены хуже всего. Кейт некоторое  время  пытался
читать  при  дрожащем  свете  флюоресцентных ламп, находящихся на  последнем
издыхании Но обнаружил, что люди просто не смотрят себе под ноги, проходя по
полутемному коридору! Несколько раз его  пинали, не заметив в потемках  Один
студент, бежавший по коридору со стопкой  чистого  белья,  споткнулся о ноги
Кейта,  и белье  рассыпалось  на  полкоридора. Кейту  пришлось извиниться  и
помочь  собрать  простыни  и  наволочки. После  этого  он  сбежал  к  своему
общежитскому куратору.
     * * *
     Кейт приоткрыл дверь в комнату куратора и сунул туда голову.
     -- Привет, Рик! Можно, я у тебя пока посижу?
     Рик  Маккензи поднял  голову. У него были  черные волосы, подстриженные
ежиком,   ослепительно-голубые  глаза  и  лошадиное  лицо,   которое   легко
расплывалось в улыбке.
     -- Конечно, Кейт. Заходи, гостем будешь.
     -- Спасибо. А то в гостинице местов нету.
     Глаза куратора грозно сузились:
     -- Что, резинка на ручке?
     Резинка на ручке  была условным знаком,  сообщающим, что ваш  сосед  по
комнате  уединился  с  девушкой и  оч-чень просит  не беспокоить.  При  Рике
установился  неписаный  закон,  что  вечерами  в  рабочие дни на  его  этаже
выставлять соседей из комнаты по этому поводу не следует.
     -- Да нет, дело не в этом, -- заверил его Кейт. Он забрался с ногами на
старую зеленую  кушетку и  сложился пополам, как кузнечик.  -- Просто  зашел
приятель Пэта, с которым я не дружу. Старина Карл.
     -- А-а... Что это у тебя там?
     Кейт протянул Рику реферат Марси.
     -- По-моему, я нашел материал для следующего реферата по социологии.
     Рик пролистал реферат.
     -- Что, решил ограбить подружку?
     -- Да ты что! Нет,  конечно. Непременно на  нее сошлюсь. Тут вот в  чем
дело.   Она  анализирует  давление,   оказываемое  обществом   на  людей   с
генетической предрасположенностью к карликовости. Речь идет о том, что к ним
относятся, как к детям. Просто потому, что они маленького роста. Но кто они,
эти люди? Явно  не цирковые карлики. И не африканские пигмеи, как можно было
бы  подумать.  Они, судя по  всему,  живут в умеренном  климате.  Зимы у них
прямо-таки как за Полярным кругом. И их устная традиция восходит  к глубокой
древности, что говорит о сопротивлении развитию техники...
     -- Изоляция? -- предположил Рик.
     --  Ну да,  наверно. Похоже на то.  Что же  еще? У нас  устных преданий
практически не сохранилось, с тех пор как мы  научились  писать  и  изобрели
печатный станок. Вот, например,  если ты хочешь что-нибудь  запомнить... Что
ты делаешь?
     -- Записываю.
     -- Вот именно! А наши предки просто заучивали важные  сведения наизусть
-- другого  способа  сохранить информацию не существовало. Зато, заучив, они
ее  никогда  не  забывали.  Эти сведения могли  передаваться из  поколения в
поколение.  Вот почему  вендетты  тянулись веками! Взять хотя бы Хатфилдов и
Маккоев [Знаменитая американская вендетта, губившая представителей этих двух
семей  на протяжении нескольких поколений Ну, "Приключения Гекльберри Финна"
все читали?].
     -- Ну и  что? Это не значит, что эти люди принадлежат к подобной среде.
Может, они вообще живут в другом полушарии.
     -- Нет, не  похоже.  Вообще, если бы не  эта карликовость, я бы сказал,
что  они происходят из Ирландии,  или по  крайней  мере с какого-то  другого
большого острова на северо-западе Европы. Но мне кажется, что это Ирландия.
     -- А-а, понятно! --  Рик с  отвращением бросил  реферат ему обратно. --
Опять ты  со своим Маленьким  народцем! А ты  в курсе, что маньяков сажают в
психушку?
     -- Это не  мания, а тяга  к знаниям!  Кроме того,  очевидно, я  не один
такой маньяк.
     --  Только не пытайся  вычитать в  этом  реферате то,  чего  в нем нет.
Скорее  всего,  девушка побывала в Шотландии и попала в деревушку, где живут
низкорослые люди, которым надоело то и дело слышать: "Эй,  какая погода там,
внизу?"
     --  Я хочу пообщаться  с этими людьми! Возможно, у них найдутся  устные
предания  о  Малом народце,  которые  я мог бы использовать. Меня интересуют
легенды и все  такое прочее. Волшебные сказки  все читаны-перечитаны. А  мне
нужны сведения, которые еще не растиражированы  тремя десятками издательств!
Мне нужны доказательства.
     -- Да ладно  тебе. С чего ты взял,  что она  вообще станет слушать твои
сумасшедшие рассуждения, а уж тем более знакомить  тебя со своими  объектами
исследований?  Судя по всему, они явно не рвутся  разговаривать  с чужаками.
Они обычные люди, и хотят, чтобы их оставили в  покое. Тебя наверняка примут
за очередного журналиста, жаждущего сенсации. Или просто за  психа. Да  ты и
есть псих.
     Кейт призадумался.
     -- Хм...  --  сказал он наконец. -- Я не хочу,  чтобы меня  приняли  за
сумасшедшего.  Мне ничего не  нужно,  кроме того, что  они  хранят в памяти.
Сказки... Местные легенды...
     --  Навыдумывал  ты себе... Полагаешь,  они помнят  больше легенд,  чем
какой-нибудь Джон Смит, которого  ты  встретишь на улице? Только оттого, что
они маленького роста?
     -- Просто чую! -- пожал плечами Кейт. -- В том, как она излагает факты,
есть нечто подозрительное. Она явно чего-то не договаривает, и я хочу знать,
что  именно. В классе  она обычно помалкивает.  Может, у нее  за ужином язык
развяжется?
     Кейт  встал, собрал листки реферата и решительно направился к дв