ведено в  непреложное
правило, чтобы различать хорошее и плохое. Установлений церкви... просто
мало. Это должно идти изнутри. Именно от этого получается ощущение,  что
ты все делаешь правильно.  Без  этого...  без  этого  невозможно  любить
жизнь. Э, а как ты думаешь, я ведь мог бы цеплять щит на эту штуку?
   Уриен что-то ответил  или  снова  спросил,  но,  к  своему  огромному
сожалению, Аранта не разобрала ни слова. "Милорд" более ловко  обходился
со своей акустикой. Поднимаясь снизу, открытую дверь они  могли  увидеть
только с расстояния в несколько шагов. Кеннет хохотнул в ответ.
   - ...хороший вопрос. Он за два удара сердца  заставит  тебя  захотеть
пойти и умереть за него и чувствовать себя при этом счастливым.
   - О, это сильная вещь, - сдержанно согласился Уриен. Аранта  едва  не
захлопала в ладоши. Она их слышала!
   - ...а она, - продолжил Кеннет, -  заставит  тебя  жить,  когда  тебе
этого очень не хочется.
   Продолжительная пауза.
   - Она круче, - вздохнув, резюмировал Кеннет, уже,  видимо,  с  самого
порога. - Коли возьмется всерьез,  так  она  с  ним  справится.  Только,
похоже, она об этом не знает.
   Аранта услышала звук закрываемой двери. Кеннет продолжал еще о чем-то
говорить, увлеченный собственной мыслью настолько, что безропотно шагнул
в расставленную ловушку. Совсем не то - Уриен. Пока его товарищ обивал с
обуви  снег  у  порога,  мэтр  библиотекарь  сделал  два  шага   вглубь,
развернулся, все  еще  держа  в  правой  руке  оба  тренировочных  меча,
убедился, что Аранта наличествует именно там, где он ожидал ее  увидеть,
усмехнулся  в  ее  сторону  одними  глазами,  чуть  наклонил  голову   в
"милордском" поклоне и без какого-либо смущения положил железные игрушки
на самый верх шкафа. Даже чтобы только увидеть их, ей пришлось бы встать
на табурет. До того, как  они  встретились  глазами,  она  торжествовала
мелкую победу и то, что, хвала Заступнице, все оказалось не так.  Теперь
же ее охватило достаточно сильное чувство неловкости, словно ее  вернули
на отведенное ей место. И что ее каким-то непонятным образом используют.
   "Я знаю, кто ты такой. Но я знаю... не все".

6. ТОТ ЕЩЕ ФЕРТ

   Диспозиция в  библиотеке  изменилась.  Аранта  развернула  свой  стул
спинкой к окну, а Уриен Брогау великодушно прибавил звук. Таким  образом
разговор приобрел видимость общего, секреты  были  как  бы  отменены,  и
самочувствие ее заметно улучшилось, хотя она осталась с чувством,  будто
все это было проделано с величайшими высокомерием и  снисходительностью.
Перелистывая гремящие страницы через  приблизительно  равные  промежутки
времени, она с интересом наблюдала, как Кеннет уродует бересту.
   - Пока свежа история и горяч материал, его следует надлежащим образом
оформить для потомков, - полушутя объявил Уриен. -  Я  хотел  подойти  с
этим к Ягге Сверренсену, но он отплыл к себе на острова и вряд ли  скоро
вернется. К тому же, как мне  кажется,  король,  не  допустил  бы  нашей
встречи.
   Аранта кивком выразила свое согласие. Ее тренированное  ухо  отметило
легкость, с какой сын Гайберна Брогау упомянул  имя  белоголового  ярла.
Разумеется, первого  коннетабля  предыдущего  царствования  связывало  с
королевскими  детьми  личное  знакомство.  Рэндалл  с   его   всегдашним
состоянием  легкой  паранойи   усмотрел   бы   в   их   встрече   прямые
доказательства измены, даже если  бы  они  только  пожелали  друг  другу
приятного аппетита. Достаточно вспомнить дружелюбие стражи  на  замковом
дворе.
   - Поэтому придется удовольствоваться вами, - завершил свою мысль мэтр
Уриен. - Вы ведь оба были в битве при Констанце?
   Кеннет покосился на обрубок своей левой руки.
   - А ты там не был?
   - На самом деле, Кеннет, нам надо сказать ему спасибо за то,  что  он
там не был.
   - Нарисуй-ка мне, пожалуй, как стояли войска и как они  двигались,  -
попросил его мэтр. И ответил, хотя никто, в сущности, не ждал:
   - Мне запрещено брать в руки оружие. Иначе я, несомненно, был бы там.
   "Интересно, - мелькнуло у Аранты в голове, - Узурпатор,  отступая  на
исконную свою вотчину, оставил в Констанце двоих младших сыновей. Однако
Клемента не было среди пленных ни в Констанце, ни в Эстензе, куда удрала
королевская семья. В таком случае, где  же  он?  Рэндалл  прав,  в  этой
стороне  лежит  опасность.  Не  имея  ничего  против  Уриена,   Клемента
предпочтительнее было бы взять за жабры".
   Для человека, столько времени без толку  калечившего  лучшие  гусиные
перья, задача оказалась подозрительно простой. Рука  Кеннета,  выписывая
линии фронтов, мигом обрела желаемую твердость.
   - Это Кройн, - заявил он, изображая изгибистую линию. Стрелка указала
направление течения. - Сначала войска стояли перпендикулярно реке.  Вот,
тут были  конные  лучники.  Мы.  Против  нас,  -  он  помедлил,  -  были
выставлены заградительные отряды крестьянской пехоты, которые  в  первые
же полчаса смяли нас и опрокинули в реку.
   - Ты давай, - Уриен указал ему на бересту, - не забывай о деле.
   - За ними шли вражеские линии. Стало быть, фронт изогнулся вот так...
В центре у нас стояла  рыцарская  конница,  возглавляемая  королем,  как
главная  ударная  сила.  Потом,  когда  все  перемешалось,  нас  вынесло
течением в тыл врага, и мы ударили им в спину...
   - Погоди, - махнул на него рукой Уриен. -  Я  забыл,  где  вы  стояли
сначала.
   Кеннет поглядел на него, как на недоумка, приладился, положив  локоть
на стол, и мелкими штрихами набросал узнаваемый контур лошади.
   - ...и теперь я буду сидеть тут и ждать, пока ты изобразишь  мне  все
рода войск в каждый переломный момент?
   - Слушай, не будь зара...
   - Буду. Без письменного слова это не документ.
   Кеннет скривился от презрения и натуги и под лошадиным силуэтом криво
нацарапал слово "лошадь".
   - На, - сказал он вполголоса. - И... подавись.
   -  Здесь  слишком  мало,  чтобы  я  подавился.   "Ло-ошадь"!   Дурик,
"конница"! Ты положишь мне для истории удобочитаемую  диспозицию.  Иначе
мне придется просить миледи выполнить твою работу. Уверен,  с  Ведьминой
Высоты было видно ничуть не хуже, чем из заросшего камышом болота.
   Взбешенный,  Кеннет  рьяно  взялся  за  работу,  Уриен   поверх   его
склоненной головы поглядел на  Аранту  и  чуть  поклонился.  Она  слегка
поаплодировала кончиками пальцев. Приходилось признать, одна бы  она  не
справилась. Нужно было оказаться  мужчиной,  чтобы  догадаться  загонять
Кеннета до полусмерти на военном дворе, прежде чем удержать его внимание
за письменным столом в течение хотя бы получаса.
   Спустя полчаса непомерных усилий золотистая  голова  Кеннета  зависла
над столешницей в полной неподвижности, а еще минут через десять и вовсе
опустилась на нее  сонной  щекой.  Уриен  приподнялся  со  своего  места
напротив, заглянул в плоды  его  трудов,  неожиданно  усмехнулся,  одной
рукой приподнял свое кресло за спинку и, держа  его  ножки  в  дюйме  от
пола, вместе с ним переместился к столику Аранты. У нее только селезенка
екнула. Во-первых, ее собственное  единоборство  с  мебелью  этого  рода
всегда кончалось постыдным натужным скрипом дерева по дереву, а у Уриена
даже плечи не напряглись. Во-вторых... неплохо бы ей было перенять его в
высшей степени похвальную привычку растираться снегом. Во всяком случае,
полезно, учитывая  некоторые  пикантные  особенности  ее  существования.
Успокаивает.
   - Благодарю, - сказала она. - Я понимаю, это личная услуга. Для  меня
действительно важно...
   -  Я  догадался,  -  улыбнулся  библиотекарь.  -  Но,   как   всегда,
небескорыстно.
   У него была привычка сидеть закинув ногу на ногу - поза,  не  имеющая
ничего  общего  с  монашеским  смирением.  Взгляд  Аранты   на   секунду
задержался на поношенном сапоге военного образца, приподнимавшем краешек
бордовой рясы. Этот сапог вновь вернул ее к мысли о маскараде. Не мог ли
это быть сам Клемент, прячущийся под королевским носом, тогда как где-то
в дальнем монастыре влачит свои унылые дни настоящий  невыразительный  и
чахлый Уриен? Однако по зрелом размышлении от этой соблазнительной мысли
пришлось отказаться. Как бы ни были братья Брогау хитры и  отважны  -  а
всегда практичнее подозревать у врага лучшие качества, - их знало в лицо
и по имени слишком много народу. При потрясающем харизматическом  успехе
Рэндалла Баккара было  бы  крайне  неразумно  пытаться  выполнить  столь
рискованную подмену там, где  ее  ежесекундно  могла  разоблачить  любая
случайность. Сапогу нашлось самое  простое  объяснение.  В  предписанных
уставом деревянных сандалиях библиотекарь замерз бы здесь насмерть  даже
летом.
   - В ваших глазах - счет масштабов моего скромного вклада в победу при
Констанце.
   - Этот вопрос витает  в  воздухе,  -  возразил  Уриен.  -  Льщу  себя
надеждой, что по моим глазам читать не так-то просто.
   - Почему? - Аранта устремила на него преувеличенно испытующий взгляд.
- Или вы не верите в колдовство?
   - В колдовство? - Он хмыкнул. -  Я  верю,  что  его  придумали  люди,
оправдывая в собственных глазах, почему они не могут того или другого. В
то время как оправдывать в большинстве  случаев  приходится  собственные
заурядность и леность.
   - Что вы знаете о колдовстве?
   - Ну... скажем так, я слыхал легенду о Ведьминой Высоте и в придачу к
ней сотню солдатских баек о Бесчувственнице.
   - Я этим прозвищем не горжусь, поверьте. И... что же?
   - Я полагаю, Рэндалл Баккара использовал вас как некий воодушевляющий
символ в красном.  Однако  не  вижу  никаких  причин  считать,  что  его
собственной военной силы оказалось бы под Констанцей  недостаточно.  Что
же до вашего якобы умения снимать  боль...  Вы  представляете  себе,  на
какие чудеса способна слепая вера?
   Перед ее полуприкрытыми глазами встала картина боя,  точнее  -  после
боя. Рэндалл в  кругу  своих  людей,  в  расколотом  шлеме,  с  глазами,
залитыми кровью. С мизерикордией, намертво стиснутой в руке, под страхом
смерти не позволяя оказать себе помощь никому, кроме его Красной Ведьмы.
Ценнейший акт доверия, один стоящий  всего  остального.  Мэтр  Уриен  не
верит в магию? Он что же, полагает, будто свои привилегии и почести  она
заработала не в чистом поле под  Констанцей,  а  раньше,  в  королевской
палатке? Возмутительно самоуверенно с его стороны.
   Она совсем закрыла глаза и  улыбалась  тем  шире,  чем  явственнее  и
громче доносилось со всех сторон требовательное попискивание.
   Открыв глаза, она осталась вполне удовлетворена ковром кишащих  серых
тел, совсем скрывавших пол в библиотеке. Мыши лезли  буквально  друг  на
дружку. Их словно прибоем  нахлестывало  на  ножки  стола,  стульев,  на
нижние полки стеллажей.
   - Вы правда полагали, что у вас нет с ними проблем?
   Вместо  ответа  мэтр  Уриен  поднялся,  осторожно  раздвигая  сапогом
мышиное  месиво,  прошел  к  дверям  и  растворил  их  настежь.   Аранта
одобрительно кивнула, серая река, взволновавшись, перехлестнула порог  и
потекла по ступеням вниз.
   "Скорее друг, чем враг, а?"
   - Мне удалось вас удивить?
   - О да. Впервые встречаю женщину, равнодушную к мышам. Тем не менее -
благодарен.
   - С мышами у меня всегда получалось лучше.
   - Возможно, теперь вы видите в моих глазах, -  садясь  на  место,  он
подчеркнул последние слова, - очередной закономерный вопрос. А именно: с
людьми вы тоже так можете?
   -  С  людьми   труднее.   Приходится   учитывать   больше   факторов,
изобретательнее расставлять акценты. Чем примитивнее эмоция,  которую  я
хочу вызвать или погасить, тем проще  и  быстрее  я  это  сделаю.  Но  в
принципе - сделаю.
   - Со мной, - бросил он.
   Аранта оценивающе поглядела на каменные выступы его скул.
   - С вами не выйдет, - с совершенно искренним сожалением сказала  она.
- Вы ждете подвоха. Правда... я могла бы усилить чувство беспокойства...
Как будто есть основания?
   - Да, но как бы я узнал, что это сделали вы? - Он  снова  хмыкнул.  -
Естественно испытывать в этой стране беспокойство,  имея  фамилию  вроде
моей.
   - Я вам как будто услугу оказала, - намекнула Аранта.  -  С  мышками.
Взамен... что вы знаете о заклятии на кровь? Неужели  вы  в  самом  деле
полагаете, что Ведьминой Высоте грош была цена?
   - Нет. Но мне хотелось вас разговорить. Заклятие на кровь? Вы  имеете
в виду, что я знаю такого, чего вы бы сами о себе не знали?
   Аранта  кивнула,  чувствуя  внутри   возбуждающий   комочек   озноба.
Поговорить о себе с умным человеком... Ощущение казалось восхитительным.
   - Ритуал заклятия на крови считается в чернокнижных кругах  настолько
значительным, что Рутгер Баккара совершил его над сыном ценой  последних
минут собственной жизни. Из материалов тайного следствия  по  тому  делу
известно, что он не позволил аптекарю перевязать ему раны и истек кровью
в присутствии своего кронпринца. Только затем, чтобы не  позволить  Силе
уйти налево.
   - Да и Рэндалл без колебания убьет того, кого коснулась его кровь.  Я
сама видела. Согласитесь, когда такое количество умных людей - я не имею
в виду себя! - относится к заклятию крови настолько серьезно, что готовы
ради него умереть и убить, это должно по крайней мере что-то значить.
   - Мне также известно, что в ритуале заклятия существенную роль играет
некое Условие, которое определяет, когда  и  при  каких  обстоятельствах
заклятие перестанет действовать.  Своего  рода  средство  ограничения  и
контроля. Отнятие  Силы  подразумевает  нарушение  некоего  Условия,  на
котором она была  дана.  С  точки  зрения  Заклятого,  его  персональное
Условие следует оберегать, как зеницу ока, но оно не может не  оказывать
влияния на направление его  действий,  а  следовательно,  способно  быть
вычислено и использовано против него. Осмелюсь предположить, что  Рутгер
Баккара обладал своей силой лишь до тех пор, пока внушал страх.
   - Вы более осведомлены, чем я осмеливалась предполагать. Что, неужели
есть такие книги?
   - Такие книги есть, -  ответил  Уриен,  глядя  на  нее  с  непонятным
выражением. - Вы хотели бы получить их на руки?
   - Да, - медленно сказала Аранта. - Мне  хотелось  бы  узнать  о  себе
побольше.
   - Официально в свободном доступе этих книг нет. Если  бы  кто-то,  не
имеющий инквизиторских полномочий, поинтересовался ими, я должен был  бы
сказать, что их не существует в природе, поскольку они  представляют  не
столько государственную, сколько церковную тайну. Более того, я  был  бы
обязан донести своему начальству об интересе означенной  персоны,  чтобы
ее взяли под наблюдение.
   - Это касалось бы и коронованной особы?
   - Это касается всех. Вы в самом деле хотите их получить?
   - Дайте ее мне, если возможно. - Она мрачно усмехнулась. - Я,  видите
ли, тоже испытываю в последнее время... сильное беспокойство.
   - Вряд ли чтение подобного рода способно успокоить.
   Аранта вдруг фыркнула, не сдержавшись.
   - Вы что же, не понимаете, что я  располагаю  средством  давления  на
вас, мэтр? Вы всерьез рискуете, что все  ваши  секретные  книги  слопают
мыши.
   - Да, об этом, сказать по правде, я и размышляю.
   Уриен поднялся и исчез за полками. Аранта давно  разведала,  что  там
находится его личное убежище, каморка,  комнатка  или  келья,  куда  она
допущена не была. Спустя минуту он вернулся с  большой  плоской  книгой,
положил ее перед Арантой на стол и встал рядом,  глядя  вниз  с  высоты.
Пальцы  ее  неуверенно  прошлись  по  тиснению  со  следами  выкрошенной
позолоты. Неразличимые глазу руны сложились в название "О  богопротивных
ритуалах". Из пачки  спрессованных  пергаментов  пахнуло  сырым  теплом,
щупальца неожиданно сильного искушения проникли ей в плоть и кровь  и  в
самое сердце. Она подняла тяжелый, обтянутый кожей, а  изнутри,  видимо,
снабженный железной вкладкой переплет, и вдохнула запах плесени,  идущий
из пачки неровных желтых пергаментных листов. Колдовство  содержалось  в
самой книге, словно она была пропитана жизнью мага. Его кровью. В  глаза
бросились  выписанные   в   тщательной   старинной   каллиграфии   слова
"заклятие", "кровь", "враг рода человеческого".
   - Как странно, - сказала она  вполголоса,  -  что  об  этом  написана
книга. Я привыкла, что люди говорят о Силе сродни моей лишь  вполголоса,
делая знак от сглаза. Кто же осмелился сохранить свое мнение на века?
   - Это материалы следствия и протоколы инквизиторских судов, - ответил
Уриен, хотя она не ждала ответа. -  За  каждую  страницу  здесь  плачено
жизнью.
   Да. Она почувствовала это, когда только взяла ее в руки.
   - Вы говорили мне, что книги дороги. Только, - она  подняла  на  него
глаза, - не говорите мне, будто вы ее не читали!
   - Ради таких книг, - ответил он, не моргнув глазом, - любопытствующие
принцы идут в библиотекари.
   - В инквизиторы, хотели вы сказать. - Она поглядела на него обманчиво
безмятежным взглядом. "Скорее враг, чем друг?"  -  Вряд  ли  вы  кого-то
удивите интересом  церкви  к  моей  персоне.  Уверена,  на  меня  стучит
множество дятлов и помимо вас.
   - А я и не собирался на вас стучать.
   - Небескорыстно?
   - Разумеется.
   -  Но  вы  ведь  не  станете  утверждать,  что  никак  не  связаны  с
инквизицией? Для этого вы слишком много знаете о делах, которые  вас  не
касаются. Лучший подарок, какой мы можем сделать  нашим  врагам,  -  это
недооценить их, не так ли? А мы с вами договорились, что  подарков  друг
другу не делаем.
   - Я могу отнять у вас книгу, и присягну, что ее никогда  не  было  на
свете.
   - Нет. Я разбужу Кеннета.
   - Я справлюсь с вами обоими.
   - Не факт, - возразила Аранта, напрягаясь на  стуле.  -  У  вас  нога
подвернется. Желаете попробовать?
   Мэтр Уриен усмехнулся и поднял руки вверх, подавая знак, что сдается.
   - Я не вхожу в состав Трибунала, - сказал он. - Однако я, разумеется,
подотчетен ему. Когда бы я получил назначение в  комиссию,  отказываться
бы не стал. Там, как нигде, необходимы здравомыслящие просвещенные люди.
Однако если вы, миледи, принесете в жертву силам зла  хоть  одну  черную
кошку, я отправлю вас на костер, и  голос  мой  не  дрогнет.  Если  меня
спросят, я не имею права молчать. При одном условии, - он  поднял  палец
вверх, - если это не затрагивает тайну исповеди.
   - Сладко поете. Не могу понять, принципиальны вы или беспринципны.  И
что мне в вашем случае более выгодно?
   - Я принципиален, - ответил Уриен. - Хотя не ортодоксален.  Я  думаю,
именно это вам и выгодно. Вам не нужно меня бояться, вы мне  симпатичны,
я не желаю вам никакого зла и не шпионю для святой инквизиции.
   - Слово?
   - Слово Брогау вас устроит?
   - Да, если его даете вы.
   Оба замолчали, наблюдая, как медленно темнеет в библиотеке.
   - Мне кажется странным слышать о беспокойстве  от  вас,  -  задумчиво
произнес Уриен. - Второе по значимости лицо в государстве. Слыхал, вы не
отчитываетесь  даже  перед  королем.  Более  того,  говорят,  вы  можете
позволить себе все. Не могу не согласиться с  тем,  что  в  определенных
кругах это вызывает досаду. Однако пока Рэндалл Баккара вам  благоволит,
- он пожал плечами, - вам ничто не грозит.
   - Пока я ему нужна. Что будет со мною,  когда  он  превратит  меня  в
ничто?
   - Рэндалл Баккара знает ваше Условие?
   - Да, разумеется. Как бы иначе он мог мне доверять?  Собственно,  это
был первый вопрос, который он мне задал после того, как узнал  мое  имя.
Хотя, уверена, это его больше интересовало. Я  рада  служить  королю.  -
Против воли ее передернуло. - Нас многое связывает. Хотя вам,  возможно,
удивительно, что на такую  честь  претендует  полуграмотная  деревенская
ведьма. Некоторым образом я привыкла ценить свою силу. Я прожила  с  ней
всю жизнь.  У  меня,  собственно,  нет  больше  ничего,  чем  стоило  бы
дорожить. Если Рэндалл отнимет ее, что-то сильно изменится. Не то  чтобы
мне  было  жалко.  Хотя  я  лукавлю,  жалко,  конечно.  Преданность  моя
безусловна, и если бы речь шла лишь о  любви  меж  нами,  как  это