т  против  кого  ему
сказано, всегда рискуя нарваться на противника более сильного,  а  стало
быть - на смерть. Обыватель ищет того,  с  кем  он  заведомо  справится.
Рэндалл всегда подчеркнуто уважал солдат. Она тоже - невольно.
   - Боюсь, - выговорила она, - я разочаровалась в вере.
   - Ты - единственная среди нас всех  была  настоящая  ведьма.  И  тебя
единственной там не было. Надо же... Знаешь, я вообще-то не уверена, что
ты не купила свою жизнь ценой наших. Ты знала заранее?
   - Если бы я знала заранее, охрану бы не сняли, а епископ подавился бы
костью за обедом. Впрочем, подавится еще! Что, гвардия так и не пришла?
   - И духу ее не было.
   - Никто, кроме Рэндалла Баккара, не может двинуть черноплащных из  их
казарм, - произнесла она в воздух.
   - Ты вынесла ему приговор? - поинтересовался Кеннет.
   - Если  он  не  брезгует  такими  победами...  если  он  такой  ценой
уклоняется от поражений,  пусть  катится  в  ад.  Кеннет,  я  больше  не
обсуждаю свою личную жизнь.
   Анелька забилась на кухне меж котлов и вывозилась в золе, и когда  ее
тащили оттуда, кричала, что она всего лишь кухонная прислуга. На что  ей
ответили, что если так, ей нечего бояться...
   - От... оттра... - она не смогла выговорить это слово, - и  отпустят.
Но я уже знала, что это ложь.
   Птенцов королевина гнезда не так пугало то, что делали с ними, как те
слова, которые при этом употреблялись.
   Он бы, возможно, проделал все прямо на кухне, но дворец. горел, и там
было полно дыма, поэтому он поволок ее в сад. Наверное, где-то  он  даже
поверил, что она - черная кость, потому  что  с  перепугу  она  ругалась
сквозь  слезы,  как  пьяный  конюх.  Там  разложили  высокий  костер  из
"проклятых предметов", и в его свете  двое  что-то  делали  с  одной  из
девушек, прижав ее лицом к решетке  ограды.  Анелька  видела  только  ее
белые руки, вцепившиеся в черные прутья, и  слышала,  как  та  кричит  и
плачет, и  умоляет  бессвязно...  В  то  же  время  на  костре  обжигали
заостренный кол. И когда те, у ограды, сказали, что им хватит, другие, у
костра, вынули кол и...
   Она судорожно зажмурилась, и Аранта  сама  взмолилась,  чтобы  та  не
продолжала. Золотой мечтой епископа Саватера и тех, кто внимал ему, было
проделать все это, и не только это, с нею самой. Легко было представить.
Но Анелька упрямо помотала головой.
   - Я не хочу, чтобы это сидело  внутри  одной  меня!  Это  могла  быть
Талли.
   В общем, тот, кто ее поймал, велел ей стать к забору и взяться руками
за прутья.
   - А прутья-то широко поставлены, - истерически хихикнула она.  -  Ну,
для кого - узко, а для меня - в самый раз. Я сперва локти свела,  он  не
заметил, а потом отпустила руки  и  боком  меж  ними  упала.  Я  с  этой
стороны, а он - с той! Ну а там, на площади, где темно, а где -  светло,
поди отличи меня от кучи пьяных! Особенно и  не  гнались.  Многие  потом
вообще пришли посмотреть, нельзя ли под шумок стянуть что-нибудь. Вот на
кого епископ слюной брызгал в гневе!
   Двое благополучных мародеров поглядели друг на дружку сконфуженно.
   - А вы, - спросила Анелька, - меня от себя не прогоните?
   - Мы не можем  ее  бросить,  -  согласилась  и  Аранта,  обращаясь  к
Кеннету. Она вообще-то хорошо  помнила,  как  пыталась  выжить  в  чужом
враждебном городе, будучи примерно  этих  же  лет.  Не  приведи  господь
повторения.
   - Но проблем она, без  сомнения,  добавит,  -  скептически  отозвался
молодой человек. - Где живут твои родители, девушка?
   - Я не девушка, - внезапно взъярилась Анелька. - Я - леди. Настоящая!
- добавила она с вызовом. - И не поеду я домой, в  захолустье.  Папенька
меня и до не слишком жаловал, а теперь до конца жизни заставит власяницу
носить. Семья у меня уж очень религиозная. Какая вам разница? Вы ж  тоже
бежите. Ну, можно я с вами, а?
   - Кеннет, она пропадет.
   - Эта?!
   - Слушай, ты! - выпалила Анелька. - Я, может, готова была бы  всецело
положиться  на  защиту  рыцаря  и  вела  бы  себя  в  этом  случае   как
благовоспитанная дама, чинно и благородно,  но  хотелось  бы  при  этом,
чтобы руки-ноги у него были целы и чтобы в этих руках  он  способен  был
держать оружие, а не только поноску за  барыней  таскать!  Не  ты  здесь
командуешь, не тебя и спрашивают!  Твоя  госпожа  миледи  ухитрилась  за
полчаса до погрома как в воду кануть.  Значит,  она  самая  настоящая  и
чует, когда пахнет жареным, куда раньше, чем ей пятки подпалят.  Значит,
и шанс выпутаться  вместе  с  нею  есть.  Миледи!  -  Анелька  приложила
замурзанные ручонки к груди. - Я умоляю вас!
   Кажется, ее смирение было отнюдь не той удочкой, на которую следовало
клевать. И Кеннет,  судя  по  выражению  его  лица,  готов  был  всецело
разделить мнение почтенного ван дер Хевена. Но...
   - ...пока они шмонают на улицах всех, за кого зацепится взгляд,  я  в
несомненной опасности. Они меня убьют..
   - Ну это навряд ли. Едва ли эти бесчинства и  непотребства  продлятся
дольше рассвета. Там властям хочешь не хочешь придется наводить порядок.
   - У меня татуировка, - страшным шепотом призналась Анелька. - Мне  ее
Агия сделала, тайно, при свечке. И я ей тоже.
   - Где? - машинально спросила  Аранта.  Анелька  внезапно  покраснела,
глаза ее налились слезами, она умоляюще посмотрела на Кеннета,  потянула
Аранту за рукав и сказала ей на ухо. Та поперхнулась.
   - Идиотка. А замуж ты собиралась выходить?
   - Мой муж, - утирая яркие голубые глазки, заявила урожденная леди,  -
должен быть просвещенным.
   - Как Ферзен, - вставил Кеннет.
   - Ферзен был что надо. Не замай имени покойника! Тот, кому я  оказала
бы честь назваться мужем, понимал бы, что это пикантно. И вообще, ему бы
нравилось то, о чем я сказала бы, что это хорошо.
   - Ага. - Это уже душа Аранты не вынесла. - Бабы, тощие, как  селедки,
увековечившие   на   заднице   напыщенные   детские   прозвища!   Девица
Грандиоза!..
   Кеннет отвернулся, великодушно прикинувшись инвалидом по слуху.  Было
весьма вероятно, что если он хихикнет, то не уйдет живым.
   - Выйди, - сказала ему Аранта. - Мне переодеться надо. А то и так уже
всю нижнюю юбку сожгла.
   Ее сегодняшний "поход по магазинам" завершился удачнее, чем даже  она
ожидала.  Скинув  в  грязь  красные  тряпки,  Аранта  накинула   длинную
полотняную рубаху на шнурке, а поверх -  платье-передник:  прямоугольный
кусок домотканого полотна  блекло-коричневого  цвета  с  отверстием  для
головы, завязывающийся веревочным пояском вокруг талии.  Обтерла  насухо
ноги и с наслаждением обулась.
   - Ничего  себе  метаморфозы,  -  восхитилась  Анелька,  зажигая  одну
тряпочку от другой, когда перед нею предстала незамужняя молодая дама из
категории "тетушек". Чья-то компаньонка или даже домоправительница. Сама
благопристойность на вид. И даже в кожаных башмаках. Однако  финал  этой
фразы огорошил Аранту не хуже удара по темечку. - Эх, была  бы  при  мне
моя косметичка, прошли бы вы, миледи, в городских  воротах  мимо  самого
короля Баккара, а он бы на вас и не глянул.
   Оставалось только гадать, что она на самом деле имела в виду.  Девица
Грандиоза обладала, как уже  уяснила  себе  Аранта,  завидной  гибкостью
психики. Сама она в эти годы переживала куда тяжелее и  дольше.  И  было
совершенно очевидно, что они посадили себе на шею изрядную паршивку.
   - Я не миледи, - сказала она. - И вот что. Я хочу, чтобы  с  Кеннетом
ты была немного вежливее. Это ему придется умирать, пока мы с  тобой  за
его спиной будем драпать во все лопатки.
   -  Мне  бы  в  таком  случае  чрезвычайно  не  хотелось,  -  ответила
благовоспитанная фрейлина, - чтобы его смерть пропала задаром.

ЭПИЛОГ

   Сутки такого напряга идут в зачет за несколько. Тем более  сутки  без
сна. К рассвету у Аранты не осталось ни сил, ни запала, ни чувства  цели
впереди, и она гнала вперед себя и спутников одним  лишь  исключительным
усилием воли. Желанием оставить меж собой и Рэндаллом Баккара как  можно
большее расстояние в милях, прежде чем ее хватятся.
   Серый,  пахнущий  пеплом  рассвет  застал  их  бредущими  по  пыльной
пустынной дороге. Слева простирались крестьянские поля, отгороженные  от
дороги  дренажной  канавой  и  полосой  колючего  кустарника,  чтоб   не
выветривалась земля и  чтоб  скотина  не  бродила  свободно.  Справа  за
стосаженной  полосой,  расчищенной  специально,  чтобы   разбойники   не
подбирались вплотную к дороге, стояла стена леса.
   Со  стороны  они  выглядели  не  так  чтобы  особенно  дико.  Молодой
офицер-дворянин, инвалид последней войны как ключевая  фигура.  При  нем
блондинистое создание, не то мальчишка, не то  девушка,  прикидывающаяся
мальчиком. Очевидная легкая неприязнь, на каждом слове  перерастающая  в
ленивые перепалки, и схожесть светлой масти  заставляли  предположить  в
ней сестру,  не  подружку.  И  сухопарая  молчаливая  прислуга,  видимо,
доставшаяся обоим еще от родителей, потому что  офицер  держался  с  нею
даже с некоторым уважением.
   Оказавшись  за  городскими  воротами,   неожиданно   и   гостеприимно
открытыми настежь, Аранта первым делом разулась.
   - Башмаки дорогие, - пояснила она. - Неизвестно, сколько времени  нам
идти. А такие, как я, берегут обувь пуще ног. Ноги бесплатно заживут.
   - А может, наш славный  кавалерист  упер  бы  где-нибудь  лошадей?  -
предположила Анелька. Приходилось привыкнуть,  что  ни  одно  обсуждение
теперь не обходилось без ее реплики. - Ему и самому верхом привычнее.
   - Лошадей не воруют! - возмутился Кеннет.  -  Нужно  быть  без  души,
чтобы украсть  лошадь.  За  лошадь  отдают  последнее,  снимают  рубаху,
продают сестер-девственниц.
   - Эй! Это ты только что придумал!
   - Нет, в самом деле. И весьма кстати. Решили бы разом  две  проблемы.
И, положим, если бы я увел трех лошадей, ты  поехала  бы  без  седла?  У
Аранты не спрашиваю: ее любая лошадь  как  на  руках  понесет.  А  седла
красть - извини. Не с одной рукой.
   Благодаря удачному пассажу, этот раунд завершился  в  его  пользу,  и
девица Грандиоза перевела разговор на другую тему.
   - Куда мы все-таки идем? - в тысячный раз спросила она. Обычно Аранта
отвечала, что после решит. Но сейчас она неожиданно созналась:
   - Я всерьез размышляю о сельском хозяйстве.
   Оба ее спутника при этих словах вросли в землю, как верстовые столбы.
   - Домик, - сказал Кеннет. - Садик. О, я должен был сообразить, к чему
идет...
   - Это единственное, в чем  я  знаю  толк,  -  попыталась  оправдаться
Аранта. - Кроме врачевания. А врачеванием не стоит  заниматься,  пока...
ну, пока обо мне не позабудут.
   - А до тех пор, - ядовито заметила  Анелька,  -  ты  предлагаешь  мне
полоть у тебя бобы? Браво! У всех депрессняк, но не до такой же степени!
   - Да тебя подле меня никто не держит, - задумчиво ответила Аранта,  и
Грандиоза мигом заткнулась.
   - Но, Аранта, - Кеннет выглядел обескураженным ничуть не меньше, - ты
же не собираешься всю оставшуюся жизнь...
   - Самое забавное, - ответила она по-прежнему задумчиво, - что  это  и
впрямь способно занять жизнь. Каждый день, от  восхода  до  заката.  Там
такие  же  страсти  и  трагедии:  неурожай,  заморозок,  долгоносик,   и
оплетай-трава простирает свои ползучие интриги.
   - Поедемте  лучше  все  вместе  в  Счастливую  Страну,  -  предложила
Анелька. - Туда, откуда родом Венона Сариана. Там  все  по-другому.  Там
поди-ка и миледи Аранте не пришлось бы таиться. И я смогла бы  выучиться
на манекенщицу... или на консультанта в магазин модной одежды.  Королева
рассказывала: там вдоль моря длинные пляжи с черным песком и  столики  с
зонтиками от солнца, а зима там такая, как у нас лето.  Можно  сидеть  в
шезлонгах и пить коктейль, и смотреть на море на закате.
   Аранта втянула  воздух  сквозь  зубы.  Ради  возможности  насладиться
одиночеством на берегу моря, отдохнуть душой,  определиться,  она  могла
пойти куда угодно, и даже снова прятаться, лгать, убивать...
   - А оторванные руки  там  заново  не  выращивают?  -  поинтересовался
Кеннет.
   Могут новую сделать, - отчаянно сочиняла Грандиоза.  -  Такую,  чтобы
слушалась, как своя.
   И  этого  хватило,  чтобы  Кеннет  на  некоторое  время  замолчал   и
задумался.
   - А чем я там стану кормиться? - спросила  Аранта.  -  Я  ж  тамошних
ремесел не знаю.
   - Там люди живут для счастья, а не потому, что угораздило родиться, а
самоубийство - грех. Не ради одного выживания, как здесь.
   - Там, поди, плюнуть некуда, - подал голос Кеннет, - чтобы не попасть
в бездельника, который на черном пляже свои болячки лелеет. Все валяются
на песке и глазеют на закат. Кто-нибудь может подтвердить эти россказни?
Вы видели кого-нибудь, кто оттуда возвратился?
   - Вот еще! Ищи дурака! Там же Счастливая Страна.
   - Врет, - резюмировал Кеннет. - Явно врет, но слушать хочется.
   "И верить, - мысленно добавила Аранта. -  Хочется  верить,  что  есть
место, где может отдохнуть усталый душой. Земля, где  сбудется  хотя  бы
эта мечта".
   - Я вру? - прищурилась на него Аннелиза Эмилия. - Если я вру,  откуда
взялась Венона Сариана  Амнези?  Вы  не  можете  отрицать,  что  она  не
походила ни на кого из нас.
   - Да с нами свяжешься, вообще на человека походить перестанешь! - Это
Кеннет.
   - И как туда добраться? В какую сторону идти?
   - В порт! - Девица Грандиоза сурово  сжала  губы  и  устремила  вдаль
взгляд из-под белесых  бровей.  -  Оттуда  непременно  должен  отплывать
корабль.
   Ага. Белокрылая птица с оттиском тайны Веноны Сарианы.  Кеннет  кинул
Аранте вопросительный взгляд, который та поймала, как мячик.
   - Если не объявлена война, и корабли короля Амнези не  высланы  и  не
конфискованы, то может получиться, - нехотя признала она.  -  Мы  же  до
недавнего времени активно импортировали их товары. Но этот порт, куда мы
направляемся...
   - ...должен быть  подальше  от  столицы!  -  с  ликованием  в  голосе
подхватила Грандиоза.
   Кеннет пожал плечами с деланным безразличием.
   - Да мне, в общем, без разницы, - сказал он. - А  вот  с  дороги  нам
лучше бы убраться. Потому что, сдается мне, именно этой встречи мы  всей
душой хотели бы избежать.
   Поверив ему на слово, женщины  нырнули  в  кустарник  и  затаились  в
придорожной канаве. Кеннет последовал за ними и как только они  приникли
к земле, та предупредила их об  опасности  мощным  гулом,  какой  бывает
только от многих конских копыт.
   Отряд, идущий галопом. Как это, оказывается, величественно и страшно.
   В тех, кто скакал навстречу им к городским воротам,  не  было  ничего
человеческого, если считать человеками тех, кто мирно  ходит  по  земле.
Черные плащи, рвущиеся от плеч, как вороньи крылья, и шлемы,  надвинутые
на  глаза  и  скрывающие  лица.  Копыта,  ударяющие  в  землю,  казались
огромными, как колокола, и позади всадников все было затянуто пылью, как
будто мир за их спинами валился в тартарары. К слову сказать,  такие  же
отряды королевских птиц слетались в этот час в столицу  по  всем  другим
дорогам.
   Когда осела пыль, путники выбрались из канавы  и  долго  еще  глядели
вслед удаляющейся стае.
   - Догадайтесь с одного раза, кого они посланы  искать,  -  вполголоса
предположил Кеннет.
   - Догадайтесь также, насколько удачными были их  поиски,  -  добавила
Аранта.
   - В любом случае, если ты, разумеется, не передумала, я предложил  бы
идти через лес.
   - Это что же, - встряла неизменная Грандиоза,  -  спать  на  земле  и
питаться кореньями? Потому что охотник из тебя, честно говоря... едва ли
ты натянешь лук, прошу прощения.
   - Слезы по этому поводу уже пролиты, - ответил Кеннет.
   - Я не передумала, - сказала Аранта. - Я закончила  с  этим  городом.
Ноги моей там не будет.
   Они пересекли расчищенную полосу, Кеннет придержал перед ней ветку  и
с поклоном, который был наполовину серьезен, пропустил ее  перед  собой.
Этот жест сам по себе провоцировал  ее  на  королевскую  величавость.  А
Грандиоза сама мимо него прошмыгнула.

***

   Группа, посланная на поиски  Красной  Ведьмы  по  этому  направлению,
неподалеку  от  ворот  встретила  на  дороге   бритоголового   великана,
по-военному перетянутого портупеями.
   - О! - воскликнул лейтенант, придерживая коня. Все остальные  сделали
то же самое. - Децибелл! Что ты тут делаешь так  далеко  от  дома  и  от
службы?
   Королевский сержант насупил брови и загородил собою  лошадь,  которую
вел в поводу. Рука его легла на меч.
   - Мое!
   - Твое-твое! -  успокоил  его  офицер,  с  любопытством  рассматривая
поклажу, переброшенную  через  седло.  Поклажа  глухо  бранилась  сквозь
натянутый на голову мешок и в беспомощном бешенстве колотила конский бок
ногами, обутыми в востроносые туфли. Слава богу, битюг у  Децибелла  был
флегматичный. Юбка на "поклаже" была черная. Шелковая, как  отметил  про
себя лейтенант.
   - Децибелл, - сказал он по-дружески, - а ты потом не пожалеешь?
   Сержант набычился.
   - Я знаю, что делаю, - прогудел он. -  И  если  у  вас  есть  приказ,
отправлялись бы вы лучше его исполнять.
   У сержанта Децибелла был домик  в  деревне,  неподалеку  от  столицы.
Разгул городских непотребств досюда не докатился. Мужчина он был видный,
в подходящем возрасте, с достатком и в чести у короля, так  что  мамаши,
прозорливо глядящие в будущее, водили созревших  дочек  мимо  него,  как
говорится, их лучшей стороной. Немудрено, что его личная  жизнь,  стоило
ей наконец свершиться, стала притчей во  языках  в  каждом  кабаке  и  у
каждого колодца.
   - Послушай, Децибелл, - говорили ему приятели за  дужкой  пива,  -  а
ведь она тебя, наверное, бьет?
   - Вы с ней, прямо слово, как пила в сучковатой  березе.  И  звук  тот
же...
   - Да и собою она не так чтобы было на что руки положить.
   Децибелл, слушая это, только ухмылялся в пену.
   - Ботва это, братья, - басил он добродушно.  -  Я  старый  солдат,  а
знаете, что нужно солдату?
   Тут,  как  правило,  его  накрывало  шквалом  самого   разного   рода
предположений, но он выстаивал, непоколебимый, как дуб. И когда мера  их
непристойности иссякала, говорил, смеясь:
   - Моя Кариатиди отдает правильные приказы!
   Так  и  катилась  жизнь  дальше  своим  чередом,  по  дорожкам,   где
причудливо переплеталось  меж  собой  страшное  и  смешное.  История  не
кончалась, потому что она не кончается никогда.