тобы Аранта успела  оглядеться  и
определить очаги силы  в  зале,  который  она  всегда,  по  определению,
считала лично противостоящим себе и находящимся в умеренной оппозиции  к
Рэндаллу. Как она ни напрягала слух,  пытаясь  уловить  волны  шепотков,
прокатывавшихся по залу, усиленных акустикой и ослабленных  присутствием
короля, ей не удалось  прояснить  их  смысл.  У  нее  не  возникло  даже
приблизительной догадки, в  точности  объясняющей  ехидствующие  взгляды
исподтишка,  пониженные  голоса,  расстановку  или,   вернее,   рассадку
действующих лиц в пределах их иерархии, полноту кворума при том, что и в
лучшие времена здесь редко собиралось более двух  третей.  Ей  также  не
удалось объяснить себе причину смущенной нервозности примаса,  глядящего
на пергамент с записью собственного выступления с таким ужасом, с  каким
люди обыкновенно взирают на заведомо ядовитых змей.
   На сей раз  алебардисты,  выразительно  звякнув  сталью  остались  за
дверями  зала,  а  лицо  Рэндалла  приобрело   каменное   выражение.   В
распахнувшиеся двустворчатые двери, заняв  своими  юбками  весь  проход,
вплыла дама, увенчанная перьями. Спустя несколько ударов  сердца  Аранта
опознала в ней  Венону  Сариану.  И  не  успела  она  в  своем  сознании
совместить эту фигуру с этим  местом,  не  поняла,  обрадоваться  ей  по
причине понятной женской стервозности или же насторожиться,  королева  с
достоинством  парусного  судна  миновала  притихшие  ряды   ареопага   и
остановилась на месте ответчика, возложив правую руку на Уложение в знак
готовности говорить под присягой правду и только правду.
   Аранта растерялась. Ни в одном  уголке  ее  мозга  ни  на  минуту  не
возникала мысль о том, что эта сверхзагадочная  и  сверхнеприкосновенная
сука может здесь оказаться, по собственной  ли  воле  или  нет.  И  даже
драматичность ситуации, а может, собственное мгновенное  отупение  перед
ее лицом, не помешали ей и на этот раз оценить туалет своей соперницы.
   Наверное,  все  эти  клубы  сине-сизого  переливчатого  шелка  весили
немало. Но  по  тому,  с  какой  легкостью  она  несла  их  подвязанными
чудовищной величины поясом-бантом  на  талии,  окружностью  едва-едва  в
запястье Аранты, можно было предположить, что она плывет на  облаке.  На
грозовой туче,  если  быть  совершенно  точной,  тут  и  там  расчетливо
украшенной черными лентами, напоминавшими неосторожным о ее  близости  к
трону. Явление ее было настолько  величественным,  что  святейшие  члены
Коллегии стыдливо поджимали ноги, когда ее  грандиозная  юбка  шелестела
мимо, касаясь мест первого яруса как по правой, так и по левой  от  себя
стороне.  Возможности  Веноны  Сарианы  превратить  фаворитку  короля  в
невидимую моль, невзирая на все на свете красные платья,  были  поистине
безграничны. Например рукава-баллоны с высоким узким манжетом до  локтя,
открывающие холеную белую кисть, явно были вне всякой сегодняшней  моды.
Но в том, что касалось Веноны Сарианы,  понятие  моды  не  существовало.
Точнее, понятие посторонней моды, идущей извне.
   Голову королевы покрывали туго уложенные завитки  локонов  бронзового
цвета, крошечная темно-синяя шляпка практически целиком  скрывалась  под
массой  крашеных  страусовых  перьев.  Лицо  она  скрыла  за   огромными
дымчатыми очками, абсолютной новинкой в Европе, сделавшими ее похожей на
стрекозу, и из-под них видны были  только  скулы  и  четко  обрисованный
напомаженный рот.
   И, надо сказать, увидев ее на этом  месте,  Аранта  не  почувствовала
никакого облегчения. Наверное, потому, что  в  глубине  души  сознавала,
насколько не подобало ей смотреть на эту женщину с этой позиции. Что она
не имела права сидеть по одну сторону с теми, кто желал бы судить ее, да
и кого бы то ни было другого. Она уютнее чувствовала бы себя, стоя  там,
внизу. Она более привыкла ловить на себе осуждающие взгляды, чем бросать
их в  ослеплении  священного  негодования.  Ее  не  привлекала  роль  ни
хищника, ни жертвы. Но хищника - в большей степени.
   Осторожно,  сбоку,  Аранта  бросила  взгляд  на  Рэндалла.  Лицо  его
показалось ей  совершенно  серым.  Вот  кому  не  позавидуешь,  мысленно
пожалела она  его.  Уж  если  саму  ее  раздирают  такие  противоречивые
чувства, то каково ему... какому ни на есть, но мужу, отцу? Насколько он
готов к тому, что будет здесь происходить?  К  первой  попытке  ареопага
показать свои острые зубы? Позволит ли он им подмять под себя его  волю?
Ведь с какой стороны на них ни взгляни, никто не  обладал  более  мощным
аппаратом пропаганды среди того многоглавого и многоголосого  чудища,  с
которым приходится считаться любой сколько-нибудь видной особе, никто не
мог быстрее и эффективнее спустить с цепи толпу.
   Архиепископ Констанцы с  видимым  усилием  поднялся  своего  места  и
проковылял  к  трибуне,  откуда   в   Капитульном   зале   произносились
официальные речи, явно смущаясь перед  лицом  королевы,  наставившей  на
него свои выпуклые стрекозиные глаза. Рядом с ее спокойным  достоинством
было особенно видно, насколько он неуклюж, болезнен и стар. Она  к  тому
же в результате какой-то специфической  женской  уловки  была  выше  его
ростом. И может быть, именно от  сознания  собственной  незначительности
первый изданный им звук напомнил Аранте сдавленный писк. И по тому,  как
старательно и долго разворачивал он перед  собою  свиток  с  речью,  как
преувеличенно напряженно щурился на него, становилось очевидно,  что  он
желал бы снять с  себя  ответственность  за  то,  что  в  нем  написано,
вдохновителями чего были те фигуры, те центры силы, которые она выделила
в зале при первом взгляде на него.
   - Начинайте, - сказал ему Рэндалл.
   - Позвольте мне, - начал примас, - с благословения  Каменщика  и  при
согласии государя открыть сегодняшнюю  встречу,  почтенную  присутствием
высочайших особ. Желал бы я, однако, чтобы дама, стоящая  перед  нами  в
качестве ответчицы, занимала в этом зале иное  место,  поскольку  статус
ее, милостью божьей и с разрешения царственного супруга, допускает право
судить, а не только быть судимой перед лицом бога и короля. Известна  ли
вам, мадам, суть предъявляемых претензий?
   - Не думаю,  -  ответила  Венона  Сариана  с  уверенностью  человека,
готового к битве, - что  получила  бы  удовольствие  от  повторения,  но
поскольку процедура  это  допускает,  а  также  потому,  что  хотела  бы
услышать  их   произнесенными   мне   в   глаза   в   присутствии   всех
заинтересованных персон, прошу повторить их во всеуслышание.
   - Принцесса Венона Сариана, дочь царствующего короля фамилии Амнези и
супруга царствующего короля фамилии Баккара, привлекается  к  ответу  по
обвинению в потворстве расточительству и  распущенности,  в  развращении
юных дочерей дворянских и иных достойных сословий, в нарушении Уложений,
завещающих женам и девам - скромность, а мужьям - бережливость, а  также
в искажении человеческого облика, данного, нам Создателем от Сотворения,
что  как  ересь  или  попустительство  ереси  есть  вопрос  общественной
нравственности, а посему подлежит  рассмотрению  Коллегии  в  ее  высшем
составе. Как просвещенные и милостивые судьи, мы,  однако,  готовы  дать
ответчице право высказаться и оправдаться, приводя в свою  защиту  любые
аргументы, каковые вложит в ее уста бог или дьявол. Считаю своим  долгом
предупредить,  что  все,  вами  сказанное,  может  равно   послужить   и
оправданию, и обвинению. Таков закон.
   - Я иностранка, - сказала Венона Сариана. - Очевидно, не первая и  не
последняя, разделяющая трон с королем фамилии Баккара. При вступлении  в
брак никто не требовал  от  меня  перемены  веры  моего  народа  и  моих
предков. Я не принадлежу к церкви Каменщика. Поэтому поднимаемый  сейчас
вопрос чистоты веры выглядит  в  моих  глазах  неуместным.  Я  подвергаю
сомнению право ареопага судить меня.
   - Мадам,  -  отвечал  на  это  примас  на  фоне  возмущенного  ропота
ареопага, -  незнание  догматов  церкви  никого  не  освобождает  ни  от
исполнения ее  Уложений,  ни  от  ответственности  за  уклонение  от  их
исполнения. Вы не должны говорить о церкви так, словно рассматриваете ее
как всего лишь одну из множества возможных, как прихоть смертного  червя
выбирать себе следование тем или иным более удобным для себя путем веры.
Слишком многие люди мученической  кончиной  доказали  святую  истинность
Уложений Каменщика, и не нам, грешным,  противоречить  им,  пытаться  их
подтвердить или опровергнуть. Воспримем их как  аксиому,  ибо  здесь  не
богословский диспут.
   Едва ли с кем другим, обвиненным в ереси, беседовали бы столь  мягко.
Однако, похоже, далеко не все здесь были этим удовлетворены.
   - Я никого не ограбила и не убила, - заявила Венона Сариана. - Никого
не обманула, не преступила клятв и никого не  подстрекала  на  убийство.
Есть ли у ареопага основания обвинять меня в злоумышлениях против жизни,
достоинства  или  имущества   граждан,   в   преступлениях,   доказуемых
материальными фактами, а не высосанных из пальца в угоду тем,  кому  это
может быть выгодно? Общественная нравственность - понятие растяжимое.
   Стратегия  королевы  стала  ясна  Аранте.  Венона   Сариана   бралась
противопоставить своре обвинителей силу  своего  уверенного  интеллекта.
Впечатляющая попытка предоставить  им  полюбоваться  собственной  чушью.
Однако, вежливо подняв руку, слова попросил епископ Ланга.
   - Мы должны быть снисходительны, - начал он,  -  как  во  имя  титула
ответчицы, так и по упомянутой  ею  причине,  что  она  не  является  от
рождения дочерью истинной церкви, а стало быть, не впитала в полной мере
ни ее дух, ни букву ее законов. Должен обратить внимание моих  уважаемых
братьев, что это упущение лежит на их совести в  той  же  мере,  как  на
самой ответчице. Уверен, что если бы  мы  обратили  на  этот  щекотливый
вопрос внимание раньше, прецедента бы не возникло, и при  наличии  у  Ее
Величества доброй воли, мы могли бы прийти в вопросах религии и  веры  к
итогу, удовлетворяющему обе стороны.
   Он лил мед рекой, но  Аранте  почудился  в  его  словах  подвох.  Как
бродячая кошка, она испытывала взращенное  горьким  опытом  недоверие  к
"кис-кис".
   - Королева желала бы говорить с  нами  языком  экономических  фактов.
Извольте, я  их  предъявлю.  Мною  и  под  моим  руководством  выполнены
сравнительные  расчеты,  во  сколько  раз  возросла  за  последний   год
стоимость содержания  одной  девицы  на  выданье.  Присутствующие  члены
ареопага знают об этом только эмпирически, - последовал поклон в сторону
общества, - однако, уверяю вас, для дворянина средней  руки  сегодняшняя
дочь превращается в обременительный груз. Ее приданое,  ее  тряпки,  все
средства, призванные обеспечить то, что сейчас с  легкой  руки  королевы
называется "достоинством", поглощают такую долю заработанного честным, а
порою и  тяжелым  трудом,  что  поневоле  приходится  поднять  вопрос  о
целесообразности такого "достоинства". В связи с этим  должен  отметить,
что  благословленное  Заступницей  прибавление  в  семействе  не  всегда
вызывает у мирян соответствующие чувства. Я  бы  даже  сказал,  рождение
девочки  стало  для  многих   обделенных   достатком   семей   настоящим
проклятием.  Участились  случаи  детоубийства,  особенно  в   отдаленных
деревнях, при родах, когда возможно сунуть повитухе  полушку,  чтобы  та
представила  дитя  мертворожденным,  а  возможности   квалифицированного
судебного разбирательства  ограниченны.  Это  уже  непосредственно  дело
церкви.
   - А что, раньше не так было?
   Епископ в раздражении тряхнул красивой головой. Он считал себя  умным
человеком и привык, что слушатели, а еще более - слушательницы относятся
к нему с пиететом. Как правило,  молчаливому  человеку  проще  заслужить
репутацию интересного собеседника. Грубо говоря, никто не любит  слишком
умных.
   - Так называемые нововведения болезненно отразились и на прочих слоях
населения, мадам и ареопаг. Даже не имея на  своем  содержании  взрослых
дочерей или привередливых жен, которым подавай того или этого,  простые,
занятые ремеслом работники терпят ущерб и голодают от того, что спрос на
их провинциальную добротную продукцию упал. В убытках погрязли  ткачи  и
гончары, в особенности представители тех ремесел, кто потратил жизнь  на
освоение  тонкостей  потомственной  профессии,  чья  работа  традиционно
отличалась виртуозностью и качеством. Как  содержать  многодетную  семью
горшечнику, мастеру по глине, когда те, кто еще  вчера  покупал  у  него
произведения  искусства,  сегодня  вдесятеро  переплачивают   за   менее
долговечное, суетное стекло? Много ли он заработает, лепя грубые  горшки
для   кухонь   черни?   Кого   поддерживает    сегодняшняя    экономика:
отечественного  производителя  или  заморских  купцов,   богатеющих   на
перепродаже?
   - Можете ли вы клятвенно заверить  меня,  ваше  святейшество,  что  в
вашем собственном обиходе не  найдется  ни  одной  импортной  стеклянной
безделушки?
   - Мадам, - вмешался примас, - прошу  вас,  говорите  по  существу,  и
тогда, когда вам предоставят слово.
   - Превосходно. Дайте мне его. Начать я хочу с того,  что  не  позволю
списать  на  свою  деятельность  все  просчеты  вашей  экономической   и
социальной политики. Да, разумеется, я ввожу в обиход новые человеческие
потребности, которые - подчеркиваю! - пока обходятся дорого  и  доступны
абсолютному меньшинству. Но так бывает всегда с чем-то новым. Нет ничего
порочного в том, что люди, к примеру, научатся  отапливать  свои  жилища
более дешевым и менее трудоемким способом, чем это  делается  сейчас.  И
разве церковь, проповедуя идеалы, не использует тягу человеческой души к
красоте? Производительные силы и порождаемые ими общественные  отношения
не могут стоять на месте,  и  религия  не  должна  осуждать  процесс  их
обновления.  Иначе  она  рискует  впасть  в  косность  и   подвергнуться
насмешкам. Для тех, кому сие неизвестно, напоминаю, что сам  процесс  не
может пройти безболезненно. Это нормально. Никто не захочет  рядиться  в
домотканое серое рубище, когда рынок предлагает тонкий  лен  и  шелковые
ленты. Потребности разбужены, хотим мы этого  или  нет.  Если  бы  я  не
продемонстрировала достижения реорганизованной легкой  промышленности  с
подиума, они проникли бы через границу  контрабандой.  Ввозимые  оттуда,
они обходились бы вашим подданным в десятки раз дороже.  Напоминаю,  что
человеческая история не  знает  ни  одного  примера  успешного  закрытия
границ для какого-то вида товара, пользующегося спросом.  Производитель,
цепляющийся  за  дедовские  секреты   мастерства,   неизменно   окажется
выброшенным на обочину. Тем больше  у  него  оснований  послать  сыновей
обучаться к тем, кто готов поделиться опытом. И не говорите мне,  будто,
предлагая институт ученичества, я  внедряю  в  социум  нечто  совершенно
новое. Ибо, предлагая к пользованию новый стиль и уровень  жизни,  я  не
провоцирую сокращение рабочих мест. Напротив. Заменяя кустарное  ремесло
технологией,  доступной  большему  числу  производителей,  я  тем  самым
способствую расширению производства  товаров  массового  потребления,  а
стало  быть,  и  постепенному  их  удешевлению   относительно   кошелька
потенциального покупателя. Я готова представить на обсуждение королю или
назначенной им  комиссии  пакет  мероприятий,  оптимизирующих  врастание
новых  технологий  в  современные  экономические  условия.  Я   согласна
провести любые консультации с назначенными ареопагом специалистами,  при
условии их компетентности и отсутствии с их стороны саботажа. Я полагаю,
церковь как разумная и всепроникающая организация, существующая за  счет
десятины,  удерживаемой  с   дохода   от   любого   вида   деятельности,
заинтересована в процветании своих чад не менее,  чем  официальные  лица
государства.
   - Ареопагу было бы интересно узнать, на какие средства проводятся все
эти, без сомнения, чрезвычайно затратные мероприятия, - ужалил  королеву
епископ Ланга. - Не увеличивают ли они бремя налога, и без того гнущее к
земле наш много и тяжело трудящийся народ?
   - Что касается финансовых затрат на организацию пансиона и содержание
опытных производств, то они идут за счет моего  приданого,  а  также  за
счет доли налога, заложенной в бюджет на содержание  королевской  семьи.
Мои бухгалтерские книги в любое время открыты для аудиторской  проверки,
если король сочтет нужным провести ревизию  используемых  мною  денежных
средств.
   Королева сделала паузу, выделяя значение слов, которые  будут  сейчас
произнесены.
   - Я сама - мать, - сказала она, ни на дюйм не опуская головы,  ни  на
секунду не позволяя им забыть, что она коронована. - Уверяю вас, ни одна
мать не удавит своего младенца по той лишь причине,  что  когда-либо  ей
придется купить ту ленточку, а не эту. Причина, по какой она это делает,
находится глубже, заложена раньше; и я отказываюсь принимать  этот  грех
на свою совесть.
   Она стояла на своем месте, великолепная  и  торжествующая,  и  Аранта
неожиданно поймала себя на том,  что  испытывает  к  ней  совсем  не  те
чувства, какие положены удачливой сопернице  по  отношению  к  отставной
жене. Она сама слишком часто проигрывала про себя  эту  сцену,  где  она
сама  стояла  здесь,  внизу,  со  всех  сторон  обложенная   грохочущими
обвинениями, не имея другой  защиты,  кроме  уверенности  с  собственной
правоте, а потому не могла  не  признаться  хотя  бы  себе  в  искреннем
сочувствии как к самой королеве, так и к ее прекрасным сумасбродствам. В
чувствах, которые, по ее разумению, должен  был  бы  испытывать  сидящий
рядом с ней человек. И однако было во  всем  этом  что-то  предгрозовое.
Тревожащее.  Интеллект  королевы  превосходил  интеллект  любого  из  ее
противников, каких мог бы выставить ареопаг, и, как следствие,  превышал
суммарный интеллект ареопага, поскольку сказано, что суммарный интеллект
толпы всегда ниже интеллекта составляющих ее индивидов.  Аранта  намного
лучше Веноны Сарианы представляла себе темные стороны душ  и  побуждений
своих вероятных противников. Ибо то, что здесь происходило, имело к  ней
самое непосредственное отношение. Чем дальше  тянулся  этот  наполненный
фальшивым смыслом фарс, тем более убеждалась она, что, устраивая сегодня
показательное растерзание Веноны Сарианы, они пробуют  на  зуб  крепость
Рэндалла. Что потом они захотят большего. Что никто про нее не забыл,  и
никто не  намерен  считаться  с  нею  больше,  чем  это  необходимо  для
сохранения личины.  Чем  упорнее  и  тверже  покажет  себя  жертва,  тем
яростнее разгорится их желание сожрать ее, сохранив при  этом  видимость
благопристойности.
   Если епископу Ланга и нечего было сказать, он ничем этого  не  выдал.
Вежливо  склонив  голову,  он  поблагодарил  королеву  за  то,  что  она
прояснила интересующие его вопросы, и покинул трибуну. Разумеется, он не
был единственным осадным орудием.  Протискиваясь  по  рядам  и  наступая
коллегам на ноги,  рассыпая  в  стороны  рокочущие  извинения,  к  месту
произнесения речей двигались колыхающиеся телеса благообразного и внешне
благодушного кардинала Лето. Еще одно попадание в цель, мельком отметила
про себя Аранта. Не стоило обманываться  его  внешней  благосклонностью.
Она бы, во всяком случае, не стала.
   Водрузившись на трибуну и опершись для устойчивости руками,  кардинал
некоторое время, щурясь, оглядывал зал.
   - Ну, - сказал он, приветливо улыбаясь, - я не буду об экономике.  Не
силен в сих терминах в отличие от святейшего брата из  Ланга.  Деньги  -
что в них? Вода в горсти. Я бы хотел  вернуть  ареопаг  к  вопросам  его
компетенции и поговорить о нравственности доверенных попечению  королевы
девиц, и о резонансе, который приобрела введенная Ее Величеством система
воспитания юниц. Создатель положил женщине в девичестве почитать отца, в
замужестве же во всем опираться на мужа, и определил  е