лечами:
   - Да так... Курю.
   - Мода на заботу о собственном здоровье быстро прошла, - пробормотала
Лерка, отгоняя ладонью облачко дыма.
   Миша молча затушил сигарету.
   - Как и мода верить в то, что Пандема нет, - сказал Ким.
   - Пандема нет! - негромко рявкнул  Алекс.  -  Пандема  в  самом  деле
нет... и больше никогда не будет! Мы в шлюзе,  в  шлюзовой  камере,  где
давление мира еще не сравнялось с естественным,  беспандемным...  И  это
самое разумное, что мог сделать Пан - устроить нам постепенный выход  из
оранжереи. Кто сможет жить без Пандема - будет жить.  Кто  не  сможет  -
погибнет и погубит рядом стоящих...
   Они сидели в парке перед старым Александриным домом. У Миши через два
часа  начиналось  дежурство;  Александра  то  и  дело   опускала   веки,
просматривая  сводку  новостей.  Лерка  разминала   пальцами   оранжевый
массажный мячик.
   - Недавно вылетели на вызов, - сказал Миша, ни к  кому  конкретно  не
обращаясь. - Вызвал сам пострадавший... с железным штырем в спине.
   -  Помню,  -  Алекс  жестко  сжал  губы.  -  Компания  мальчишек  лет
двенадцати решила попробовать, что будет, если в человека ткнуть  чем-то
острым...
   - Штырь задел легкое, - продолжал Миша. - Травма средней тяжести.
   Регенерация за несколько дней...
   - А как ты думаешь, Кимка, - спросил  вдруг  Алекс,  -  почему  среди
действующих врачей нынешней "Скорой помощи" нет никого старше тридцати?
   Ким пожал плечами:
   - Мальчиков с  детства  научили  пользоваться  этими  их  прозрачными
саркофагами, а меня, например, старую перечницу, со всем моим  опытом  -
фиг научишь...
   - И все?
   - Нет... Эти мальчики выросли при Пандеме. И не знают,  что  человек,
которому всадили в спину  железный  штырь...  иначе  ведет  себя.  Часто
умирает.
   Никогда не регенерирует "за несколько дней".
   - Принцип работы капсул... - начал было Миша.
   - Брось,  -  Алекс  небрежно  потрепал  его  по  плечу.  -  Дядя  Ким
совершенно   прав...   Мы    имеем    облегченный    вариант    жестокой
действительности. Которая как бы жестокая,  но  как  бы  и  не  очень...
Например,  меня  лично  немного   раздражает   некое   представление   о
справедливости, которое наш друг Пан привил окружающей природе...  Вроде
как гибрид дрозда и мушки дрозофилы...
   -  С  какой  стати  раздражает?  -  удивилась  Александра.  -  Вполне
вписывается в твою концепцию шлюзовой камеры. Был очень справедливый мир
-  будет  несправедливый,   или,   точнее,   вне   справедливости...   А
посередин-ке - то, что мы видим. Почему нет?
   - Вот что меня в этой концепции беспокоит, - сказал Ким. - Шлюзование
предусматривает процесс.
   Алекс как-то по-особенному остро на него взглянул.
   - Рано или поздно... - продолжал Ким. - Я боюсь того  момента,  когда
эти "шлюзовые" законы... например, насчет детей, которые  не  умирают...
Когда они впервые нарушатся. Ведь кто-то будет первым...
   Все надолго  замолчали.  Тишина  казалась  особенно  странной  еще  и
потому, что вокруг стоял шелест, писк и  щебет;  ласточки  носились  над
головой, на крыше хозяйничала белка, а у Леркиных ног белый кот сторожил
чью-то нору, не обращая ни на людей, ни на птиц никакого внимания.
   - Вот поэтому я и говорю, - негромко начал Алекс.  -  Ответственность
должна быть за все... Бросил ребенка без присмотра - поражение в правах.
Не покормил вовремя - снижение статуса. Ударил - ограничение свободы.
   - Нам потребуется чертова прорва тюрем, - сказал Ким.
   -  Ничего,  -   Алекс   оскалился,   -   есть,   например,   механизм
насильственного отключения от сети. Или запрет на выезд из  слоя...  Они
ведь не привыкли ограничивать себя ни в чем. Никогда. Они ощутят...
   - И вряд ли это кому-то понравится, - заметила Александра.
   - Да, -  Алекс  кивнул.  -  Мы  еще  пожнем...  плоды.  Еще  начнутся
возмущенные вопли: по какому праву? А кто вы  такие,  чтобы  лишать  нас
свободы? Вы что, возомнили себя  равными  Пандему?  Тогда  нам  придется
отвечать: нет, но мы избраны Пандемом, чтобы эта цивилизация  -  вернее,
система цивилизаций - не скатилась обратно в постиндустриальный век... а
может, и ниже. Координаторы избраны Пандемом - скоро  придется  написать
такой флажок и прошить его в системе...
   - Пандемоизбранные, - Ким выдавил из себя улыбку.
   - Перелом бедра - это все-таки больно, - сказал Миша.
   - Это даже еще больнее, - сказал Ким. - Полной боли он не ощутил.
   - Я тоже так думаю, - Миша вздохнул. - Когда мы пацанами  работали  в
сенсорном режиме... на полигоне... Знаете, мне  в  голову  не  приходило
проклинать... его.
   Лерка вздрогнула. Взглянула на сына, сильнее сдавила массажный мячик;
внутри упругого пространства мерцали ярко-оранжевые огоньки.
   - Вы бы слышали, что  он  говорил,  -  Миша  сморщил  нос.  -  Уже  в
машине... У него была запланирована какая-то очень  важная  для  статуса
работа... Из-за этого перелома все отменилось - теперь он в  самом  деле
ощущает себя неудачником. С его точки зрения, Пан... Пандем его чуть  ли
не предал. Бессмысленно. Понимаете, когда мы... в сенсорном режиме - это
было во имя чего-то... Мы могли не понимать до конца - но мы знали,  что
Пан... что это ради цели, ради нас, в конце концов.  Пан  не  врал...  А
теперь - Пана как бы нет. Но он есть. И  все  это  знают.  И  когда  Пан
направляет машину  этих  ненормальных...  направляет  на  ни  в  чем  не
повинного человека - человек вправе возмутиться... Так ему  кажется,  во
всяком случае.
   - Он не направляет, - сказала Лерка.
   - Но он мог бы изменить траекторию... чуть-чуть. И  прохожий  остался
бы цел... погоди, мама, это ведь не я говорю, это он так думает. Я сидел
с ним рядом, как дурак, и делал вид, что мне надо работать с капсулой...
хотя капсула к тому моменту давно была на автопилоте.
   - Все зациклены на себе, - пробормотал Алекс. - Боже, какое горе, мой
статус не вырастет на два-три пунктика...
   - А поставь себя на его место, - сказал Ким. - Если  бы  ты  ехал  на
важный  социальный  вызов  -  как  с  теми  мальчишками,  например,  что
экспериментировали по втыканию железяк в человека...  И  на  тебя  вдруг
упало дерево. Пусть не убило, но... переломало ноги. Ты бы  сказал  Пану
"спасибо"?
   - Да! - рявкнул Алекс. -  Я  сказал  бы  "спасибо"  за  то,  что  мне
сохранили жизнь! Этот ваш... как его... Шейко? Он труп! Лежал бы  сейчас
в морге, и Пандем, где бы он ни был, не морочился бы с его  вопросами...
"Ах, за что?!"
   "Ах, почему?!" А жив ты, зараза, и дальше будешь жить...
   Ким прикрыл глаза и вошел в  систему.  Петр  Артурович  Шейко...  Две
жены.
   Трое детей... Родители... Ныне здравствующие бабушки и  дедушки...  А
почему, собственно, ценность человеческой жизни должна  измеряться  тем,
сколько людей впадут в шок при вести о чьей-то гибели?
   Шейко П. А. Инженер-энергетик. Пишет стихи.  Вот,  например:  "Желтые
листья -  рыбьи  скелетики,  валятся  под  ноги,  тянутся  по  ветру..."
Интересно, где он видел рыбьи скелетики? В зоологическом музее?..
   Вот я уже тридцать секунд разглядываю картинки этого Шейко П.  А.,  и
мне совершенно ясно, что убивать его жалко... Тьфу, какая  формулировка.
Мои собственные мозги не избежали всеобщей участи - инфантилизации...
   - Они  не  испугаются  смерти,  пока  не  увидят  смерть,  -  сказала
Александра.
   - Ерунда! - Алекс растирал в ладонях метелочку какой-то травы. -  Они
видят смерть... но она не производит на них  никакого  впечатления.  Она
чужая. Как на экране, Эх, Аля,  если  бы  каждое  человеческое  существо
умело от. рождения соотносить чужие страдания и  собственные  -  история
человечества была бы  другой...  Кимка,  мне  надо  с  тобой  коротенько
переговорить. Конфиденциально.

***

   - Посмотри статистику, - сказал Алекс.
   Ким прикрыл глаза. Какие у Алекса красивые заставки... Кто ему делал,
Александра?
   Секунда, две - и внешний мир перестал существовать для Кима. Поползли
объемные графики, каждое движение глазных яблок выводило  на  внутренний
экран все новые  детали  и  ссылки.  В  сумме  информации  учтены  были,
по-видимому,  все  несчастные  случаи,  все  проявления  насилия  и  все
самоубийства, случившиеся в слое от ухода Пандема и до сегодняшнего утра
включительно. И дело, конечно, не в том, что таких "красных  вспышек"  с
каждым месяцем все больше...
   - Посмотри пропорцию "деяние-результат", - сказал Алекс.  За  секунду
до его слов  Ким  и  сам  понял,  в  чем  главный  смысл  "коротенького"
разговора, и ему сделалось кисло.
   Если бы П. А. Шейко был сбит машиной -  вот  этой  же  самой,  марка,
скорость, масса и прочие подробности... Если бы он был сбит год назад  -
перелома бедра не случилось бы. Ушиб,  отек  тканей.  Сотрясение  мозга,
перелома - не было бы. Вот она,  цепко  выловленная  Алексом  тенденция:
одинаковое воздействие с каждым месяцем приводит ко все более тяжелым...
ко все более реальным результатам.
   Шлюзовая камера. Жалко, что не Киму пришло в голову это сравнение...
   Давление мира возрастает понемногу. Нежно возрастает, плавно...
   - Эй, Алекс, а где прогноз? Когда мы в полной мере  получим  то,  что
заслуживаем... когда?
   Алекс сидел перед ним, двумя руками растирая седую щетину  на  бритой
голове.
   - А вот сделай прогноз, Кимка... Я сам сделал,  но  хочу  сравнить...
вдруг я ошибся?
   - Мало? - шепотом спросил Ким. Алекс пожал плечами:
   -  Не  много,  не  мало...  Рационально.  Наверное,  твой  друг   Пан
научился-таки... считать.

***

   Автострады давно не было. Весь район изменился  так,  что  Ким  и  не
надеялся отыскать маленький синий купол - отыскать без  помощи  системы,
разумеется.
   Нашел.
   Рядом с церковью был теперь большой транспортный узел.  А  по  другую
сторону пассажирской развязки стоял собор, построенный - снова подсказка
поисковика - полтора  года  назад;  технология  "сжатого  пространства",
простоит века, если не снесут ради какой-нибудь новой постройки...
   Маленькая   церковь   под   синим    куполом    терялась    в    тени
конкурента-гиганта.
   Море людей. Совсем молодые,  старые,  средних  лет  -  вне  возраста;
акустическая система вокруг  собора  наполняла  воздух  идеально  чистым
вдохновенным  пением.  Дворик  церкви  сохранился;  даже  вишни  -   так
показалось Киму - были если не теми самыми,  то,  по  крайней  мере,  их
прямыми потомками...
   И здесь было тоже людно.
   Казалось бы, чего проще - запросить  имя  священника,  который  здесь
служит.
   Почему Ким этого до сих пор не сделал?
   Движение огоньков. Дуновение воздуха; Ким оторвал  глаза  от  свечей.
Тот, кого он хотел здесь увидеть, стоял рядом - в нескольких  шагах;  он
очень постарел  с  момента  их  последней  встречи.  Постарел  почти  до
неузнаваемости.
   - Добрый день, Ким Андреевич...
   - Вы меня помните?
   Он сразу же понял всю неуместность этого вопроса.
   Они сидели на каменной скамейке  под  вишнями;  осенние  листья,  уже
высохшие, еле слышно шуршали, ловя ветер.
   - Я боюсь будущего, - сказал Ким.  -  Мне  кажется,  Пандем  совершил
ошибку.
   Отец Георгий потер ладони:
   - Если он и ошибся... То не тогда, когда ушел.  Раньше...  Давно.  Он
желал нам добра...
   - И в этом его ошибка?
   - Нет... Его ошибка... я могу только догадываться,  я  могу  быть  не
правым... его ошибка в том, что он  взялся  хозяйничать  в  материальном
мире... исходя из того, что у человека есть только тело и  только  мозг.
Только ощущения, побуждения, ценности, мотивации... Химические процессы,
нейроны, аминокислоты...
   - Отец  Георгий,  а  вот  если  бы  вы  были  Пандемом...  Или  могли
посоветовать Пандему - тогда, в самом начале... Или я мог посоветовать -
давно, когда он приходил ко мне мальчиком, и говорил со мной, и...
   - Не тешьте гордыню, Ким, вы вряд ли  могли  как-то  его  изменить...
даже тогда. Впрочем, ладно, давайте фантазировать...  Возможно,  Пандему
не следовало заявлять о своем физическом присутствии в нашем мире. Пусть
были бы его взгляд, его слово - но только не рука...
   - Но это были бы поддавки, отец Георгий.
   - Почему?
   - Потому что он мог бы... его могущество оставалось бы при нем...
   Ким хотел еще  что-то  сказать,  но  мысль  вдруг  соскользнула,  как
велосипедная цепь со "звездочки". С минуту он смотрел  на  свои  ладони,
будто ожидая, что там записан ответ.
   "Пусть были бы его взгляд, его слово - но только не рука..."
   Арина.
   Иногда и слова более чем достаточно...
   Иногда достаточно просто молчаливого понимания...  Чтобы  один  обрел
друга, а другой - потерял...
   - Да, - сказал он, с трудом возвращая себя в колею разговора.  -  Его
могущество. Он  мог  бы  остановить,  например,  оползень,  сходящий  на
поселок. Или открыть дверь моей машины... помятую, заклинившую  дверь...
за двадцать секунд до взрыва. Но не стал бы этого делать. Да, он  сказал
бы людям в поселке - уходите скорей и уносите  все,  что  сможете...  И,
наверное, прыгал бы вокруг машины, давая мне советы,  как  справиться  с
замком. Понимаете?
   - Да, - сказал отец Георгий. - Наверное, вы  правы...  Я  всего  лишь
человек.
   А он - всего лишь Пандем. Поэтому он ошибся, а я не могу указать ему,
в чем ошибка... и ничего не могу посоветовать, кроме как уйти потихоньку
и оставить нас...
   Священник сидел, выпрямив спину, сидел неподвижно, только пряди седых
волос шевелились на ветру,  и  Киму  казалось,  что  они  шуршат,  будто
листья.
   - Отец Георгий... Вы знаете, что мы находимся в так называемом шлюзе?
Что скоро - через несколько лет - по нерадивости взрослых будут  умирать
дети?
   Священник медленно повернулся к нему - всем телом:
   - Я каждый день молю господа, чтобы он вразумил...  их.  Я  молюсь...
Это все, что я могу сейчас сделать. Он замолчал.
   - А те люди, что каждый день приходят к вам, - снова спросил  Ким,  -
они тоже молятся? Чего они хотят?
   -  Они  чувствуют  себя  брошенными...  Пандема-педа-гога  больше  не
существует.
   Зато есть немой Пандем-опекун... Многие жалуются.  У  них  совершенно
детское представление  о  справедливости  -  всем  по  яблоку,  всем  по
одинаковому кусочку торта... Кто-то ненавидит  Пандема  за  то,  что  он
ушел. Кто-то - за то,  что  он  все-таки  остался.  Кое-кто  спрашивает:
почему бог допускает Пандема?
   - А вы...
   - А я? Я молюсь за него. Не  за  прежнее  безопасное  мироустройство,
нет... Я молюсь за  душу  существа  по  имени  Пандем,  -  отец  Георгий
вздохнул. - Теперь я верю, что она существует.
   - ...Они не остановятся, пока  мы  кого-нибудь  не  убьем,  -  сказал
Алекс. - Хоть какое-то первобытное чувство опасности  должно  же  у  них
быть?
   ("Что такое  этот  их  закон?  -  кричала  молодая  женщина  на  трех
информационных каналах. - Все люди разные, нет такой линейки,  чтобы  их
равнять!
   Почему мы должны страдать из-за того, что не укладываемся  в  эту  их
прокрустову кровать? Они хотят почувствовать себя хозяевами!  Они  хотят
власти, вот чего они хотят, значит, мы должны  объяснить  им,  что  нами
нельзя управлять! Никто не может нами управлять! Пандем  не  вернется!")
"Это новая игра, пришедшая на смену старым, - думал Ким. - Они играют  в
"бунт", как привыкли играть в какие-нибудь "Джунгли" или "Оборону Трои".
Целыми семьями, целыми классами, целыми слоями... Что у них  за  игровая
цель? Им все равно, им не интересны призы, интересная игра  -  смысл  их
жизни, то, что они умеют лучше всего..."
   - Почему бы нам не поучиться у Пандема, - сказал он вслух. - Выделить
отдельный слой и устроить там мир без диспетчеров... При  условиях,  что
границы его будут пусть проницаемы, но под контролем?
   На него покосились сумрачно. Как полумера, план работал - но, тут  же
просчитав его отдаленные последствия, Ким болезненно поморщился и  вышел
из разговора.
   - ...применить силу с самого начала.  Сохранили  бы  много  нервов  и
себе, и людям...
   Алекс  возвышался  над  всеми  -  хищный,   решительный,   наконец-то
получивший возможность действовать, ту главную возможность, ради которой
он сражался с тенью шестьдесят с лишним  лет.  "Успех  -  это  когда  ты
можешь изменить мир. Хоть чуть-чуть. Именно ты, своей волей. Успех - это
власть, если хочешь знать..."
   Да, Пан. Ты не случайно ввел Алекса в координатуру одним  из  первых.
Алекс будет управлять жестко и эффективно...
   Ким прикрыл глаза и вызвал новости последнего получаса.
   ("...нет такой профессии - координатор! Пусть каждый занимается своим
делом - энергетики энергией, ин-формационщики - сетью,  транспортники  -
леталками и трассами... И пусть каждый делает, что хочет.  Хочет  бегать
по тоннелям в подземке - пусть бегает на свой страх  и  риск...  А  если
кому-то что-то не нравится - пусть ищет виноватого и чистит ему морду...
Это  естественно  -  тебя  обидели,  ты  чистишь  морду,  а  не   зовешь
координатора!  Учите  историю!  Это  устойчивая   модель   отношений   в
бес-пандемном обществе! Это стабильность, мы же взрослые люди,  в  конце
концов!") Ким перебирал каналы - слой за слоем. Кое-где  было  спокойно,
безмятежно, тихо, как на лужайке в летний полдень...
   А,  вот  оно.  Массовые  бунты.  Карнавал  неповиновения.   Мир   без
координаторов и координации. Та самая кровища  и  грязища,  которую  так
весело предсказывал Алекс. И не ошибся, конечно.
   - ...силовые отряды. Хорошая встряска. Шок. Принудительное отключение
от системы. Физическое насилие.  Но  лучше,  конечно,  все-таки  кого-то
убить, - Алекс усмехался, наверное, последние его  слова  все-таки  были
шуткой...
   Кризис  зародился  не  в  красном  слое,  как  ждали.  И  даже  не  в
примыкающих  к  нему  "активных"  слоях;   первые   атаки   на   систему
координирования зафиксированы были в слоях  весьма  умеренных,  во  всех
отношениях средних. И еще: у кризиса не было выраженной локализации. Уже
через несколько дней он будет повсюду.
   У системы нету центра, нету сердца. Поэтому  с  системой  так  трудно
воевать, но когда один за другим  посыпались  под  атаками  периферийные
узлы, совет координаторов объявил чрезвычайное положение...
   "Мы должны бить самых азартных,  -  думал  Ким.  -  Для  того,  чтобы
прочие, ничего сейчас не  боящиеся,  наконец-то  испугались  и  признали
власть разума, нашу власть... Да, но  почему  их  ни  в  чем  невозможно
убедить?! Сколько усилий...
   Сколько просветительских программ... Армия педагогов -  для  детей  и
для  взрослых...  "Мой  руки".  "Собери  игрушки".  "Не  высовывайся  из
окна"... Они не верят нам - они верят тому, что видят.  Они  думают,  мы
затеяли с ними новую игру..."
   - Остановлена центральная фабрика синтеза, - сказал приятный  женский
голос из тех, что во все  времена  сообщали  о  нештатных  ситуациях  на
самолетах, кораблях и атомных электростанциях. - Блокировано движение  в
Северном   транспортном   стволе.   Внимание:   текущий    энергодефицит
составляет...
   -  ...хорошо  скоординирована  и  идет  по  трем   направлениям:   по
энергетике, по транспорту и по сети...
   - ...жестко... испугаются...
   -  ...еще  два  узла.  Идиоты...  Ежесекундно  по  двести  червей   в
систему...
   Ким видел одновременно две картинки, наслаивающиеся  друг  на  друга:
Алекс  во  главе  длинного  стола,  отдающий  распоряжения,   и   толпа,
запрудившая Северный путепровод.  Остановившиеся  транспортеры...  Сотни
людей, идущие, как на праздник, довольные собственной смелостью, несущие
на плечах...
   -  Там  нельзя  пускать  "хлысты",  -  сказал  Ким  громко,  прерывая
очередную инструкцию Алекса. -  Там  полно  детей,  они  тащат  с  собой
детей...
   - "Хлысты" никого не убивают, -  сухо  возразил  Алекс.  -  Молчи,  я
знаю... да! Пусть взрослые хоть раз увидят, как детям по их  вине  будет
больно! Вот пусть  у  них  в  мозгу  замкнется  простейшая  цепочка:  их
действия - судьба детей!
   "Пан, неужели это единственный выход?!"
   Никто не ответил.