ия. Зачем им медицина?
   Лера прошлась по беседке  взад-вперед;  трава  и  земляничные  стебли
гнулись под ее босыми пятками, чтобы через  секунду  снова  выпрямиться.
Она очень живуча - "домашняя флора". Ким когда-то читал ей целые  лекции
по этому поводу...
   Под креслом поспевала земляника.
   -  То  я  вижу,  мальки  во  дворе  играют  в  "координаторов"...   в
"государство"... Теперь вот медицина... И с тобой -  только  в  беседке,
как в резервации. Как в вольере.
   "Лерочка, да что с тобой? Мишка привык, что  я  жду  его  в  беседке.
Только в беседке,  больше  нигде.  Он  немножко  меня  боится.  Немножко
пытается использовать - выпросить чего-нибудь... И только редко-редко  -
почти никогда - он идет ко мне с тем, с чем привык идти к тебе. Ты  ведь
его мать... Радоваться надо!"
   - Я и радуюсь... Про медицину ты так и не ответил.
   "Пусть  тренируются.   Это   отлично   воспитывает   ответственность,
самостоятельность..."
   - Да ты зациклился на  этой  ответственности.  Принял  на  себя  роль
капрала, ей-богу... Чего он боится?
   "Он не боится, он опасается. Это этап. Тем ярче  будет  его  радость,
когда он пройдет тест".
   - А он пройдет?
   "А ты как думаешь?"
   Лера протянула руку под кресло. Сорвала  ягоду.  Покатала  на  языке,
остро чувствуя вкус.
   - Пан, ты ведь не друг ему.
   "А я ему не нужен в качестве друга. У него есть друзья. У  него  есть
ты".
   - Он боится. Что хорошего можно воспитать страхом?
   "Это не называется страх... Лерочка, поверь, что я его не замучаю".
   - Покажись.
   Белая стена  осветилась,  превратившись  в  плоский  экран.  Там,  на
экране, было продолжение комнаты, и на полу  среди  земляничных  стеблей
сидел Пандем - ровесник Валерии.
   Улыбнулся. Приветственно махнул рукой.
   - Мне все труднее тебя понимать, - она отвела глаза.
   - Зато я тебя понимаю прекрасно... Не беспокойся ни о чем.
   - Пан, есть на свете вещи, которых я не смогу понять,  даже  если  ты
захочешь объяснить мне?
   - Да, - он все еще улыбался. - Ну и что?
   - Есть ли среди них такие, которые касаются моего сына?
   - Нет... Не беспокойся. Сейчас я выполняю по отношению к нему роль не
наставника даже,  а  мира,  сопротивляющегося  личности.  Он  не  станет
личностью, если не пройдет этот путь. Он  и  без  того  не  знает  боли,
болезни, потерь...
   - Это плохо, что он их не знает?
   - Если человек живет  в  невесомости,  но  не  хочет,  чтобы  у  него
атрофировались мышцы - он должен тренироваться. Каждый день.
   -  То  есть  предполагается,   что   эти   мышцы   когда-то   кому-то
понадобятся...
   Пандем, зачем же им медицина?

***

   В герметически закрытом здании было слишком много  фильтров.  Свето-,
звуко-, влагоизоляция,  еше  какая-то  изоляция,  от  которой  все,  что
находилось за шлюзом  входа,  казалось  неестественно  чистым,  лишенным
оттенков. В какой-то момент Киму подумалось, что, может быть,  строители
"белой башни" подсознательно желали отфильтровать Пандема.  Загородиться
от него листами свинца и бетонными  плитами.  Спрятаться.  Конечно,  это
было не так. Здесь работали солидные  люди,  для  которых  прятки  -  не
спорт.
   - А, Быстов, -  сказал  мягкий  человек  в  ретрокостюме  с  большими
карманами на груди. - Сергей Быстов. Я помню.
   - Я  провожу  небольшое...  черт,  язык  не  повернется  назвать  это
исследованием.
   - "Небольшим" его тоже трудно назвать, - сказал  мягкий  человек.  На
вид ему было лет шестьдесят; коричневая бородка с асимметричной проседью
усиливала его сходство с добрым мультяшным гномом. - Ведь  вы  пытаетесь
заново выстроить отношения с Пандемом, правда?
   - Гм, - сказал Ким.
   - ...Иначе зачем вам понадобилось с такой энергией разыскивать людей,
м-м, своего рода  идеологов  беспандемного  существования?  Нет-нет,  не
беспокойтесь, я знаю, что упрямец Быстов не  дает  моих  координат  кому
попало... И Пандем тоже никому не дает моих координат.  Я  не  боюсь  ни
шпионов, ни диверсантов, - мягкий человек улыбнулся. -  Пандем,  как  вы
понимаете, посвящен в наши исследования... как и во все, что  происходит
на земле. Пойдемте? В маленькой комнате с матовыми светлыми стенами Киму
предложено было садиться на стандартный канцелярский стул со  встроенным
массажером. Функцию массажа Ким сразу же отключил.
   - Сфера наших исследований,  -  серьезно  сказал  его  собеседник,  -
единственная область, в которой человек "без Пандема"  может  на  равных
конкурировать с прочим человеческим миром. Потому что Пандем, как все мы
успели заметить, никому не помогает в исследовании себя самого... Что бы
вы хотели услышать?
   - Господин Отис...
   - Можно просто Никас.
   - Никас... вы беспандемный?
   - Кстати, о беспандемниках, - мягкий человек снова улыбнулся.  -  Эта
человеческая прослойка явно распадается на два, так сказать, потока, два
рукава... Первый, к сожалению, более многочисленный - самые инфантильные
из  порожденных  Пандемом  инфантилов.  Взрослые  дети,   которые   либо
соскучились  в  комфортабельной  детской,  либо  вовремя   не   получили
востребованную игрушку, а  потому  обиделись  и  ушли.  Очень  интересна
позиция Пандема по отношению к таким... беспризорникам. Он не  может  не
понимать, что оставить их на произвол судьбы для него -  все  равно  что
взрослому выгнать шестилетнего упрямца ночью в лес, где  полно  гадюк  и
волков... Да, "шестилетке" под  тридцать,  но  психологически  он...  вы
понимаете... и гадюк видел прежде только на картинках.
   С  другой  стороны,  не  дать  такому  малышу  уйти...  можно  только
забравшись к нему в голову и щелкнув переключателем. Для Пандема  это  -
нечестная игра... А он спортсмен,  он  хочет,  чтобы  вокруг  были  одни
Олимпийские игры...
   Мягкий человек Никас усмехнулся собственной шутке и надолго замолчал,
потирая свою неравномерно пегую бороду. Ким терпеливо ждал.
   - Даже я  говорю  о  нем  как  о  живом  существе,  как  о  человеке.
Привычка... Вы ведь в курсе, что  реальный  процент  несчастных  случаев
среди "низших" беспандемни-ков... представителей первого,  так  сказать,
потока... раз в пятьдесят меньше, чем был бы без вмешательства  Пандема?
- кротко спросил Никас.
   - То есть Пандем лжет им?
   - Ким,  всякого  своего  нового  сотрудника  я  первым  делом  отучаю
говорить о Пандеме эмоционально и оценочно, как будто это ваш тесть  или
сосед... Пандем не может "лгать". Как не может "лгать", например, третий
закон  Ньютона...  Пандем  преследует  свои  цели,  используя   наиболее
уместные средства. Все.
   Ким молчал.
   - Видите ли... Даже самые логичные,  хладнокровные  люди  с  развитым
интеллектом  приучены  Пандемом  воспринимать  его  как  человека.   Как
сверхчеловека.
   Как этически ориентированное существо. Для этого  у  Пандема  имеется
набор совершенных инструментов, против которых у человеческого  сознания
нет оружия...
   Я  говорю  это  вам  потому,   что   вы   относитесь   к   поколению,
повзрослевшему до прихода Пандема. Любой из тех, кто был тогда  ребенком
или кто родился при Пандеме, вообще не понял бы, о чем я.
   - Мне кажется, вы преувеличиваете, - медленно сказал Ким.
   - Это только так кажется, -  Никас  улыбнулся.  -  Вернемся  к  нашим
беспандемным... Конечно, Пандем продолжает их страховать - не только  от
смерти, а от увечий, например, или очень неудачных, гм, решений.
   - То есть он модифицирует их поведение?
   - Ким, дорогой Ким, вы пугаетесь там, где нет  ничего  страшного,  но
настоящая  опасность  вами  в   упор   не   различима...   Конечно,   он
модифицирует. Он не может не модифицировать. С  самого  момента  своего,
гм, "включения" он модифицирует  ежесекундно.  Куда  делись,  по-вашему,
наркоманы, алкоголики, генетически запрограммированные асоциалы? Те, что
безобразничают сейчас в красном слое, - это просто декоративные хулиганы
какие-то... Да что я вам говорю, вы ведь жили в то  время,  вы  помните,
как много было вокруг людей-животных... Я  совершенно  не  горюю  об  их
исчезновении. Беда в том, что  человеческая  природа  оказалась  немного
упрямей, чем можно было предположить...
   У некоторого  числа  вполне  нормальных,  психически  здоровых  людей
потребность реализации лежит  за  пределами  мастерской,  лаборатории  и
волейбольной площадки.
   Пандем владел  информацией  об  этом  с  самого  начала...  Направить
естественную агрессивность в "правильное" русло  -  в  этом  нет  ничего
особенного, еще пятьдесят лет назад в  нашем  дворе  был  спортклуб  для
трудных  подростков...  Но  когда  эта  потребность   накладывается   на
прямо-таки инфекционный инфантилизм...
   Вот тогда начинаются процессы, вероятность  которых  Пандем,  видимо,
недопросчитал.  Человек  одновременно  безвольный  и  агрессивный...  Я,
честно говоря, не припомню: а бывал ли такой тип личности в  допандемные
времена? Могли сформироваться этот лабораторный уродец?
   Ким бездумно  щелкнул  по  сенсору  канцелярского  кресла.  Невидимые
упругие комочки впились  в  его  спину  и  седалище,  по  коже  побежала
приятная волна мурашек  -  начался  массаж;  Ким  опомнился  и  коснулся
сенсора снова. Кресло прекратило массаж, зато стало нагреваться.
   - Такие вот дела, - буднично сказал Никас. - Есть еще второй  "поток"
беспандемников... Как правило, это люди старше пятидесяти - те,  кому  в
год начала Пандема было больше двадцати или тридцати. Это люди, строящие
свой кусочек жизни  сознательно...  Вот  Быстов.  Его  за  многое  можно
осудить, но он отвечает за каждый свой поступок, у него есть  конкретная
цель, и он к ней идет.
   - Вы...
   - Да, я тоже. Когда я начинал все это, - Никас повел рукой вокруг,  -
мало кто верил, что я хотя бы избушку построю... Но  вот  -  полноценная
лаборатория, вернее, сеть лабораторий.  Мы  ведем  исследования  в  двух
направлениях - изнутри, так сказать, и снаружи. Ловим Пандема в себе - в
психике, в мозгу... И ловим Пандема на  Земле  -  у  нас  целая  система
спутников, некоторые нам достались совершенно даром -  например,  старые
добрые спутники связи...
   - Насколько я знаю, такие работы ведутся постоянно вот  уже  двадцать
пять лет, - сказал Ким. Никас кивнул:
   - Да... Но у нас у первых наметились некоторые подвижки.
   Ким промолчал. Никас понимающе улыбнулся сквозь бороду:
   - Не верите... Я уже лет пятнадцать живу вне  Пандема.  Я,  наверное,
чуть ли не  первый  на  земле  беспандем-ник...  И  все  мои  сотрудники
беспандемны.
   Прямо-таки  стерильно-беспандемны.  Иначе  его  нельзя   исследовать,
поймите... Я ответил на часть ваших  вопросов?  Что  вы  еще  хотели  бы
узнать?
   - По-вашему, Пандем - не личность?
   - Нет.
   Ким почему-то ждал, что бородач будет отвечать долго.  Что  он  будет
подбирать слова, жестикулировать, замолкать, потирать ладони...
   - Кто же он? Или - что он?
   - Мы пытаемся это понять, - кротко напомнил Никас.
   - Видите ли...
   - Я знаю, вы были одним  из  первых  контактеров.  Он  пришел  к  вам
двадцать пять лет  назад  в  виде  человека,  в  виде  мальчика,  и  его
появление было связано, с одной стороны, с потрясением, с другой стороны
с мощной положительной эмоцией... То же самое было со мной.
   - Да?!
   - Я тоже контактер. Ко мне он тоже в свое время пришел... Видите  ли,
из всего, что я говорю, вовсе не следует,  что  Пандем  -  зло.  Пандем,
видите ли, вообще вне категорий добра и  зла...  Хотя  с  самого  своего
появления он неявно  оперирует  этими  категориями,  добиваясь  наиболее
эффективного "слияния" с человеком. Устанавливая контакт, он действовал,
исходя из того, что каждый из нас хотел услышать.  Говоря,  например,  с
вами,  он  старался  соответствовать  вашим  представлениям  о  добре  -
приблизительно-христианским, умеренно-либеральным представлениям. Нет?
   Ким молчал.
   - У вас сложилось представление, что именно к  вам  Пандем  относится
по-особенному? Выделяя вас из всего  прочего  человечества?  Поздравляю,
точно  такое  же  впечатление  сложилось  и  у  меня.  И  у  каждого   -
сознательно, подсознательно...
   - Вы считаете, что Пандем манипулятор?
   - Когда мы пойдем в лабораторию, я вам покажу наши манипуляторы,  это
такие   гибкие    захваты,    которые    перемещают    объекты    внутри
экспериментального пространства... Ким, чем совершеннее средства  связи,
тем  больше  людей  одновременно  подвергается  манипуляции.  Пандем   -
совершенное средство связи.
   Результаты его практических усилий впечатляют.  Человечество  рвануло
вперед на много сотен лет - во всем, кроме того, что  касается  развития
личности...
   - И вы думаете, что знаете, что им движет? Вы можете  сказать  мне  о
его цели?
   - Мы работаем над этим,  -  Никас  смотрел  в  глаза  Киму  большими,
похожими на добрые каштаны глазами. - Насчет его цели у нас нет,  честно
говоря, ни одной хоть сколько-нибудь обоснованной гипотезы  -  пока.  Но
нам совершенно ясно, что он не достигает этой цели  -  и  потому  меняет
тактику.  Сперва  уход  в  беседки;  потом  полный   пересмотр   методов
воспитания... Он пытается  вырастить  новых  детей,  причем  главное  из
настойчиво формируемых качеств  -  та  самая  воля,  от  которой  первое
пан-демное поколение так легко отказалось... Как прогност,  я  вам  могу
сказать почти наверняка, что через пару лет система воспитания изменится
и ужесточится так, что вместо доброго друга дети будут видеть в  Пандеме
не вполне  понятное,  но  очень  жесткое  верховное  божество...  Другой
вероятный  сценарий   -   он   перепоручит   принуждение   и   наказание
людям-воспитателям, а сам будет  выступать  богом-утешителем.  Но  этот,
второй сценарий менее  вероятен  именно  потому,  что  разумный  человек
поступил бы так. Пандем разумен, но он не человек...
   -  Вы  считаете,  ему  нужно  человечество,   обладающее   волей,   -
пробормотал Ким.
   - Возможно... Но это только та часть правды, которую мы  видим.  Есть
еще один очень интересный эффект - статистический... Видите ли,  если  в
допандемном мире амплитуда между силой  сильных  личностей  и  слабостью
слабых была велика,  то  сейчас  она  просто  колоссальна.  Человечество
похоже не на лес с разным уровнем верхушек, а на поле,  где  исполинские
деревья соседствуют не  с  пнями  даже...  С  ямами  в  земле!  Огромная
разность потенциалов... И если предположить - гипотетически, -  что  вот
Пандем приостанавливает свое присутствие...
   Предположить в порядке эксперимента... То  несколько  тысяч  людей  с
гипертрофированной  волей   автоматически   подчиняют   себе   миллиарды
инфантилов!
   Создаются новые жестокие империи - за месяц!
   "А так ли он умен", - подумал Ким в замешательстве.
   - ...Кстати, кое-что о цели  Пандема  может  сказать  анализ  списков
Первой Космической экспедиции, - бородатый Никас внимательно наблюдал за
ним.
   - Да? - Ким поднял голову.
   - Да... Сто шестнадцать человек, мужчин и женщин,  все  они  родились
либо при Пандеме, либо незадолго  до  него.  Разные  этнические  группы,
разные типы темперамента, складывающиеся  тем  не  менее  в  гармоничный
узорчик экипажа, которому предстоит  прожить  в  замкнутом  пространстве
черт знает сколько лет...
   Все  отлично  социализированы.   У   всех   развита   способность   к
волеизъявлению.  Если  отбросить  некоторые  специфические   критерии...
все-таки это космическая экспедиция, к каждому  члену  ее  предъявляются
чисто "технические" требования... есть гипотеза, что  команда  Первой  -
отобранные Пандемом по известным ему признакам  удачные  особи,  которые
где-то там составят удачный социум...
   Простите, Ким, но у меня запланирована работа на сегодня. У вас  есть
еще вопросы?

Глава 23

   Миша Каманин терпеть не мог школьной практики.
   В прошлом году - однажды  -  был  единственный  раз,  когда  Миша  на
практике все сделал правильно. Им было по семь-восемь лет, учитель задал
задание -  провести  какой-то  несложный  опыт  и  записать  результаты.
Опыт-то простой, но работали две команды в одной комнате - на  время,  и
самое скверное, что негатрон был только  один,  а  из  комнаты  выходить
запрещалось!
   Кирилл, командир команды-соперника, все решил  быстро  и  просто.  Он
всегда решал быстро и просто - Миша давно считал его  любимцем  Пандема;
Кирилл разделил свою команду на две части:  пока  сам  он  с  помощницей
ставил опыт, оставшиеся трое пацанов и здоровенная девочка не без успеха
удерживали всю Мишину команду в дальнем от негатрона углу.
   Наверное, Миша мог бы сражаться. Их  было  больше  -  шестеро  против
четверых, они могли бы смять заслон и хотя  бы  сорвать  несправедливому
Кириллу опыт. Тем не менее Миша все  десять  минут  простоял  на  месте,
громко доказывая своим и чужим, что драться за прибор не следует, что  в
любой ситуации надо искать компромисс, что они бы прекрасно успели, если
бы договорились между собой...
   Команда Кирилла получила десять очков и полную победу, Мишина -  ноль
очков и поражение. После короткой мрачной перемены все пошли в  школьную
беседку, и там-то Пандем выдал по первое число Кириллу  и  его  команде.
Победа, оказывается, была  фальшивой,  на  самом  деле  прав  был  Миша,
который не принял предложенных Кириллом правил игры...
   Ох, как Кирилл  тогда  возмутился.  Он  ведь  привык  выслушивать  от
Пандема похвалу; забыв о здравом смысле,  он  принялся  доказывать,  что
Миша отказался от борьбы не из благородства, а из трусости.  Миша  знал,
что он прав, и Пандем знал, что он прав;  ребята  и  девчонки  из  обеих
команд тоже склонялись к тому, что Кирилл прав, тогда Пандем  неожиданно
всех отпустил, кроме Кирилла, который остался с ним один на один...
   Надо сказать, отношения Кирилла и Миши после  этого  не  испортились,
наоборот - стали как-то спокойнее. Кирилл даже  попросил  прощения,  что
обозвал Мишу трусом; как  бы  Мише  хотелось,  чтобы  Кир  извинился  до
разговора с Пандемом, а не после него!
   Пандем почти каждую неделю находил за  что  похвалить  Мишу,  тем  не
менее Мише казалось, что хвалят его за какие-то пустяки. Когда наступило
время   следующей   практики,   Миша   бесхитростно   повторил   однажды
опробованную находку: не стал соперничать за  какой-то  там  необходимый
ресурс, а всю игру втолковывал о необходимости  компромисса;  оказалось,
лто он был не прав. Оказалось, что в этой новой практике соперничать как
раз надо было; Пандем надавал по ушам теперь уже Мише, и даже осторожные
утешения Кирилла не могли подсластить пилюлю.
   "Тебе надо самому себя строить, - говорил Пандем в беседке, - пока ты
не преуспел в этом строительстве, ты не видишь себя, не осознаешь своего
права на внутреннее  движение,  ты  боишься  даже  попробовать,  а  чего
бояться, я же с тобой... Пробуй!"
   Миша обещал.
   Сегодня  снова  предстояла  практика.  Каждый   получил   задание   в
запечатанном пакете;  в  комнате  было  очень  тихо,  пока  все  сидели,
уткнувшись в мониторы. В самом задании ничего особенного  не  было,  это
была спортивная эстафета; Миша не  любил  спортивностей,  но  "социалки"
пугали его куда больше. Самое плохое  выяснилось  потом  -  оказывается,
эстафета будет проходить в режиме "сенсор".
   Раньше Миша думал, что такие задания начинаются в старших классах. Ну
хотя бы лет с двенадцати; он был осторожен и  редко  набивал  шишки  или
ранился о колючие шипы, например. Всякий раз после  такой  неудачи  было
очень неприятно - секунду-другую, пока шишка не исчезала и  царапина  не
затягивалась; Миша знал, конечно, что  в  допандемные  времена  царапина
могла болеть и кровоточить чуть ли не целый день...
   Игры в режиме "сенсор" означали, что, если ты поранишься - рана будет
болеть до самого финального сигнала. И ты при этом еще должен  выполнять
задание!
   - Я не понимаю, зачем это нужно, -  угрюмо  говорил  Миша  голенастой
Ольке.
   - Просто смотри под ноги, - легкомысленно отвечала Олька.  -  У  меня
сестр