е предсказание оказалось верным.
     Назвать его отношение к случившемуся безразличием было бы слишком мягкой оценкой. Беспокоился он главным образом о том, не простынет ли его ужин. Хотя шериф и выслушал вежливо рассказ посетителей, время от времени сочувственно кивая головой, он непрерывно бросал внимательные взгляды на обеденный стол. В конце концов он пообещал прийти на постоялый двор утром и побеседовать с Мэтью. Кроме того, он обещал сообщить обо всем начальнику порта, чтобы охрана на корабле была более бдительной. Затем, решив, что он выполнил свой служебный долг, шериф выпроводил посетителей и снова принялся за еду.
     Оказавшись снова на улице, Коллин с отцом Томасом переглянулись и зашагали обратно на постоялый двор.
     - Надо благодарить бога, что не все люди обладают таким ненасытным любопытством, как этот шериф, - заметил отец Томас.
     Осознав смысл сказанного, Коллин разразился хохотом. Вскоре и отец Томас весело смеялся. Оба как будто вознаграждали себя несколькими беззаботными минутами за напряжение последней недели.
     - У меня до сих пор не было случая спросить тебя, как ты относишься к нашим приключениям...
     - Я? Я считаю, что все в полном порядке, - не задумываясь ответил Коллин. Улыбка еще не стерлась с его лица, но через несколько мгновений он добавил уже более серьезным тоном: - Странно, конечно, но в последнее время я часто вспоминаю мою семью - мать, отца... и брата тоже. Я по ним скучаю. Смешно, но я скучаю даже по Девондейлу. Пока я там жил, я так хотел отправиться путешествовать, а теперь...
     - Я тоже скучаю по Девондейлу, Коллин. Я надеялся, что наши странствия быстро закончатся, но из-за этой войны уже и не знаю, что будет дальше.
     - Отец, - решился спросить Коллин. - я знаю, что мы отправляемся в Тирейн, а потом в Баркору. Зачем?
     - Я надеюсь, что за нас заступится Церковь. Мне очень хочется спасти Мэтью от суда и от тюрьмы.
     Коллин медленно кивнул:
     - А потом?
     - Потом? Потом мы вернемся домой.
     Некоторое время Коллин молчал. Собирался туман, и он поплотнее завернулся в плащ.
     - А что за город Тирейн, отец? - спросил он наконец.
     - Тирейн? Ну, город... гораздо больше, чем Девондейл и Элбертон, вместе взятые. По-моему, даже больше, чем Эндерон. Там есть огромный порт, куда приходят торговые корабли со всего мира. Кстати, это самый крупный порт Запада. С тех пор, конечно, много лет прошло, но в то время, когда я был в Тирейне, мне все время казалось, что город находится в непрерывном оживлении.
     - Оживлении?
     - Ну да. Даже поздно ночью и ранним утром на улицах полно людей.
     - Значит, после того, как мы все уладим в Баркоре, вы вернетесь в Девондейл? - спросил Коллин.
     В его тоне прозвучало что-то такое, отчего отец Томас обернулся и внимательно посмотрел на юношу. "Неужели это уже всем заметно?" - подумал священник.
     - Она очень милая дама, - сказал Коллин, улыбнувшись. - Простите, я не хотел вмешиваться в вашу личную жизнь, - поспешно добавил он, сообразив, что сказал лишнее.
     Но отец Томас ответил ему с улыбкой:
     - Да, я тоже думаю, что она необыкновенная женщина.
     - А вы ей сказали, что вы священник?
     - Нет, - ответил отец Томас. - Об этом мы еще не говорили. Я думаю, что мне нужно это с ней обсудить, когда мы будем возвращаться.
     - Да, обсудить стоит.
     Отец Томас искоса посмотрел на Коллина. За последние несколько месяцев - а может, и за последние дни - юноша сильно повзрослел. Он стал серьезнее и тактичнее. Вспоминая проказливого ребенка с рыжеватыми волосами, который, казалось бы, совсем недавно выпускал во время урока лягушек, священник изумился: как быстро летит время! И порадовался за Мэтью: ему повезло, что Коллин его друг.
     - Коллин, а ты знаешь, что произошло между Мэтью и этими людьми до драки? - спросил отец Томас.
     - Я только драку и видел, отец. Я возвращался от Эффи и тут увидел Мэтью и тех типов. У него в руке был меч, так что я сразу понял, что дело серьезное, и бросился к нему со всех ног.
     - А ты видел, как его ранили? - Коллин кивнул:
     - Мэт ранил в плечо одного из них - толстяка. Когда я его приятеля свалил, тот сделал выпад. Мэт удар отбил легко, а потом что-то замешкался. Тут-то толстяк ножом Мэта и достал. Повезло ему, что живой остался.
     Коллин собирался уже было рассказать, как Берт неожиданно отпрыгнул прочь от Мэтью, но почему-то передумал.
     - А как ты думаешь, почему Мэтью хотел скрыть от нас свое ранение?
     Коллин пожал плечами:
     - Вы же знаете Мэта. Наверное, боялся, что будет глупо выглядеть. Мне так кажется.
     - Понятно. Я что-то в этом роде и предполагал. А скажи-ка, что ты делал у Эффи?
     Коллин открыл было рот, но вдруг понял, что не может найти подходящих слов для ответа. Он был благодарен темноте на улицах - священник не увидит выражения его лица. Он лихорадочно раздумывал над приличной фразой, которая не затронула бы честь Эффи, но услышал, что отец Томас с трудом сдерживает смех, и сообразил, что тот его дразнит. Священник положил руку Коллину на плечо, и они молча проделали остаток пути до постоялого двора.

***

     Три дня не переставая шел дождь. Отец Томас и Сита проводили большую часть времени в обществе друг друга. Мэтью с радостью предавался полному безделью и читал книгу об устройстве мозга, которую прислал ему доктор Вайкрофт. Эйкин отправился в гильдию серебряных дел мастеров, чтобы возобновить свои старые знакомства, а Дэниел с удовольствием полировал линзы для своей дальнозоркой трубы. Коллин обнаружил компанию постояльцев, игравших в карты, присоединился к ним и разбогател почти на пять золотых элгаров.

***

     На четвертый день пребывания в Элбертоне Мэтью проснулся ранним серым утром и тихонько выбрался из кровати. Он старался не шуметь, чтобы не разбудить Коллина и Дэниела. Согнувшись, он решил, что рана его больше не беспокоит, если не считать легкого жжения.
     Накануне доктор Вайкрофт зашел на постоялый двор и осмотрел повязки, наложенные Ситой. Он похвалил их и сказал, что больше, в общем-то, никакого лечения и не нужно. Доктор принес еще мазь, которой посоветовал смазывать рану раз в день, чтобы предотвратить заражение. Лара обещала проследить за исполнением его предписаний. Было забавно, что доктор как будто чувствовал себя неловко из-за случившегося и принес Мэтью извинения от имени города Элбертона. Говорил он настолько серьезно и официально, что Мэтью едва удалось сдержать улыбку. Когда они остались наедине, врач спросил юношу, не было ли у него каких-либо странных ощущений со времени их разговора у него в кабинете. Мэтью понял, на что намекает доктор, и ответил отрицательно.
     Стараясь двигаться бесшумно, Мэтью подошел к окну и посмотрел на улицу. Дождь немного затих. Мэтью прислонился лбом к деревянной раме окна и стал думать о Ларе, о том, как изменились их отношения четыре ночи тому назад. После того как они поцеловались, он предложил провести вместе ночь, но она слегка смущенно отказалась. Сейчас Мэтью решил, что так оно даже лучше.
     Сита принесла ему две рубашки, принадлежавшие некогда ее покойному мужу: по-видимому, они с Ларой решили, что его собственную уже не заштопать. Когда Мэтью захотел заплатить, Сита поблагодарила его, но деньги не приняла, пояснив, что рубашки все равно лежали в шкафу без употребления.
     Он натянул штаны и надел одну из новых рубашек приятного темно-синего цвета, затем беззвучно закрыл за собой дверь и спустился вниз. В этот ранний час Мэтью не думал кого-нибудь встретить, поэтому очень удивился, увидев отца Томаса и Ситу, беседующих за столом у огня. Отец Томас держал ее за руку, а она смотрела на него с нежностью, на которую способны только женщины. Не желая им мешать, Мэтью повернулся, собираясь уйти, но отец Томас все же заметил его.
     - Доброе утро! - поздоровался священник, не выпуская руку Ситы.
     Мэтью остановился:
     - Извините, я не думал, что кто-нибудь еще встанет так рано. Я шел в конюшню поздороваться с Тилдой.
     - Тилдой? - переспросила Сита.
     - Это его лошадь, - объяснил отец Томас.
     - Это моя лошадь, - повторил за ним Мэтью.
     Этой ночью отец Томас поведал ему свой план: добравшись до Баркоры, заручиться поддержкой Церкви. Когда священник сказал, что лошадей им придется оставить в Элбертоне, Мэтью опечалился. "Разумеется, не можем же мы взять их с собой на корабль", - согласился он. Тем не менее ему было тяжело расстаться с Тилдой. Она была с ним уже больше восьми лет, с самого его детства. Мэтью стало совсем грустно: вот и Тилду он тоже покидает...
     Сита заметила печаль в его глазах и сменила тему разговора. Она спросила юношу, понравились ли ему рубашки, критически оглядывая ту, которую он надел. Мэтью ответил, что рубашки просто отличные, и еще раз поблагодарил ее.
     - Прекрасно, - искренне обрадовалась Сита. - Что ж, мне кажется, вы оба проголодались, так что, с вашего позволения, я приму продукты, которые Фелкер Вален привез, а потом займусь вашими завтраками.
     Посмотрев в большое решетчатое окно, они увидели фермера, привязывающего к столбу лошадь с тележкой. Сита накинула на голову платок и вышла к нему, как раз когда он начал разгружать ящики с провизией. Даже издали было очевидно, что между покупательницей и продавцом завязалась оживленная беседа. Сита внимательно осматривала каждое яйцо и каждый овощ, одобряя одни и отказываясь от других. Лицо Фелкера Валена страдальчески кривилось каждый раз, когда он настойчиво, но безуспешно пытался переубедить хозяйку постоялого двора.
     Вскоре Сита вернулась с ведром, полным яиц и овощей.
     - Если за этим человеком не следить, чего он только не натащит! Мы уже много лет так общаемся. Он мне жалуется, что я плачу слишком мало и в конце концов разорю его, а я ему отвечаю, что он подорвет мое дело, поставляя низкокачественные продукты.
     Отец Томас и Мэтью весело усмехнулись. Через несколько минут по лестнице спустился заспанный Коллин, щурясь от света. Увидев его, отец Томас придвинул к столу еще один стул. Коллин подошел, уселся и налил себе из маленького чайника, стоявшего на столе, чашку горячего чая. Некоторое время все молчали, глядя на огонь и попивая чай.
     - Ты рано встал, - произнес наконец отец Томас, обращаясь к Мэтью.
     - Мне не по душе, когда меня ножом протыкают, - ответил Мэтью, подавляя зевоту. Отец Томас вопросительно поднял брови, и юноша поспешно добавил: - Но со мной все хорошо.
     - Приятный денек, - угрюмо пробурчал Коллин, глядя в окно.
     Отец Томас и Мэтью тоже взглянули в окно, а потом снова уставились на огонь.
     - Где Дэниел? - спросил священник.
     - Когда я уходил, он еще спал, - зевая и потягиваясь, ответил Коллин.
     - Отец, когда мы должны встретиться с капитаном Доналом? - поинтересовался Мэтью.
     - Часа через два. Он сказал, что первый прилив начнется около полудня. Я думаю, что в это время нам надо быть на борту.
     Через несколько минут вернулась Сита с двумя тарелками, на которых лежали яйца и сосиски.
     - Боже мой, - ахнула она, увидев Коллина, - похоже, сегодня все встали рано. Я буквально через секунду вернусь. Вы хорошо спали?
     - Да, мэм. Мэт на этот раз почему-то не храпел.
     - Что? Разве я храплю? - возмутился Мэтью. Коллин выразительно поднял глаза к потолку, а отец Томас усмехнулся и отхлебнул еще глоток чая.
     - Надеюсь, вы точно не храпите во сне, дядя Сивард, - улыбнулась Сита, нежно дернув священника за ухо, и снова ушла на кухню.
     - Вы ей еще не сказали? - шепотом спросил Коллин.
     - Она знает, что я вам не дядя, если ты на это намекаешь, - невозмутимо ответил отец Томас. - Мы как раз вели серьезную беседу, когда вы спустились.
     - Нет, я о другом спрашиваю, - пояснил Коллин, понизив голос.
     - Собираюсь сказать, - беспомощно произнес отец Томас.
     Как и обещала, Сита вскоре вернулась с завтраком для Коллина, и он с аппетитом принялся за еду. В дверях появилась Эффи и сразу же подошла к их столу, чтобы поздороваться. Перед тем как направиться на кухню, она наклонилась и прошептала что-то на ухо Коллину, отчего он густо покраснел. Мэтью послышалось, будто она поинтересовалась, не болит ли у Коллина спина. Когда служанка ушла, отец Томас и Мэтью вопросительно посмотрели на Коллина.
     - Гм... мне, пожалуй, лучше пойти собрать вещи. - И Коллин поспешно удалился.
     Какое-то время Мэтью наслаждался теплом огня, а потом решил, что пора пойти попрощаться с Тилдой. Извинившись, он оставил отца Томаса наедине с его размышлениями. Но не успел он дойти до двери, как его внимание привлекли легкие шаги на лестнице.
     Он оглянулся и увидел спускавшуюся Лару. На ней было серое платье, которое ему очень нравилось. Она обменялась с отцом Томасом несколькими словами, а затем с застенчивой улыбкой подошла к Мэтью.
     - Доброе утро, - поздоровался он. - Ты хорошо спала?
     - Да, а ты?
     - Насколько это возможно в одной кровати с Коллином...
     - Не ворчи, - сказала Лара, погладив его по щеке. - Куда ты идешь?
     - Хочу до отъезда попрощаться с Тилдой. Может, для нее можно раздобыть морковку? - ответил он и посмотрел по сторонам.
     - Наверное, стоит заглянуть на кухню. Не думаю, что морковки где-нибудь на полу в общей зале.
     Мэтью невольно фыркнул от смеха - Лара всегда могла его рассмешить.
     - Хочешь, я схожу с тобой? - спросила она.
     - На кухню? - поддразнил он.
     - В конюшню, - ответила она, легонько ударив его по руке.
     - Конечно.
     Выходя на улицу, Лара помахала рукой отцу Томасу, и он помахал ей в ответ.
     - Что это с ним такое? - спросила девушка, понизив голос.
     - По-моему, он хочет рассказать Сите, чем себе на жизнь зарабатывает, и ему не удается подобрать нужные слова. Он волнуется из-за того, как она к этому отнесется. Забавно, правда? Вот уж никогда бы не подумал, что отец Томас может испытывать подобные трудности!
     Лара согласно кивнула.

***

     Конюшни находились прямо напротив постоялого двора. Открывая ворота, Мэтью на мгновение заколебался: а что если за ними окажется Вилл Тевиш? Он чуть было не вернулся за своим мечом, но решил, что это ни к чему: после нападения на Мэтью Вилл на постоялый двор не вернулся, и все были уверены, что больше никогда его не увидят. По небу плыли серые облака, а вдалеке время от времени громыхал гром. Как только Мэтью с Ларой вошли в конюшню, снова пошел дождь.
     Бледный свет раннего утра едва освещал конюшню, просачиваясь сквозь два маленьких боковых окошка. В углу справа от двери почему-то стояли бочки с маслом. Влажный запах сена мешался с запахом лошадей. Мэтью насчитал восемь стойл с лошадьми, лишь в последнем стойле был осел. Тилда находилась в третьем стойке слева. Заслышав голос Мэтью, она подняла голову и негромко заржала.
     Мэтью и Лара подошли к лошади. Девушка подняла с пола жесткую щетку и принялась чистить бока Тилды, а Мэтью нежно поглаживал старую кобылу по носу, угощая ее морковкой. Тилда расправилась с морковкой в три укуса и одобрительно заржала. Юноша обнял лошадь за шею и прижался к ней щекой.
     - Я по тебе буду скучать, подружка. Мы пришли попрощаться и сказать, что постараемся скоро вернуться.
     Большие карие глаза лошади внимательно смотрели на юношу; она вытянула шею и нежно толкала его в плечо. Мэтью почувствовал, что у него в горле набухает комок.
     - Зато тебе не придется страдать от храпа Коллина, - поспешно произнес он, стараясь скрыть свои чувства.
     Лара оторвалась от чистки лошади:
     - Храп Коллина? Забавно... В пути я не замечала, чтобы он храпел, - улыбнулась она. - А вот ты точно храпишь.
     - Я?! - воскликнул Мэтью, притворяясь обиженным.
     - Ну да. Прошлой ночью, когда мы вместе лежали на кровати, ты задремал и начал храпеть. Устал, наверное.
     - Ни за что не поверю!
     - Честное слово! Я...
     Закончить предложение Ларе не удалось. Внезапно в конюшне стало почти совсем темно: захлопнулись ворота. Мэтью и Лара одновременно обернулись. Сначала Мэтью решил, что ворота закрылись от ветра. Снаружи раздался раскатистый гром, стекла задребезжали в окнах. По-видимому, приближалась гроза.
     - Я открою, - сказала Лара.
     Не успела она сделать и шага, как Мэтью схватил ее за плечо.
     Запах! Тот самый запах - ошибиться было невозможно. Мэтью первым разглядел их в темноте.
     - Что случилось, Мэтью? - Лара напряглась, почувствовав опасность. Проследив за его взглядом, девушка резко втянула в себя воздух.
     У закрытых ворот стояли двое орлоков, третий спускался с чердака. "Глупец! - закричал какой-то голос в мозгу Мэтью. - Почему ты не захватил с собой меч?"
     В отчаянии юноша посмотрел вокруг. Поблизости не было даже палки.
     - Встань за моей спиной, - медленно велел Мэтью, дернув Лару за руку.
     - Мэтью...
     - Я говорю, встань за моей спиной, - повторил он, не сводя глаз с чудовищ.
     Как ни странно, орлоки медлили, точно так же как и на дороге у фермы Лейтона. Они стояли молча, глядя на людей тусклыми, пустыми глазами. Тилда нервно заржала в стойле и забила копытом.
     Мэтью и Лара начали медленно, осторожно отступать. Сердце юноши бешено колотилось, а ум лихорадочно метался в поисках спасения. Трое орлоков двинулись на людей. В груди Мэтью кипела злость на самого себя: как он мог так глупо поступить! Теперь они наверняка погибнут. Он развел руки в стороны, защищая Лару. В руках у ближайшего орлока блестело копье с треугольным наконечником, а у двоих других - мечи. Мэтью смотрел на них, оценивая расстояние и готовясь броситься на орлока, вооруженного копьем.
     "Может, у нее тогда появится шанс пробиться к воротам, - подумал юноша. - Ведь до них всего несколько футов..."
     - Дай его мне, - произнес внезапно грубым шепотом орлок, стоявший в центре.
     Мэтью замер на месте и посмотрел на чудовище. ""Дай мне его?" Что это значит?"
     - Я долго тебя просить не буду, парень, - шептало чудовище, протягивая тонкую руку. Грудь орлока вздымалась и опускалась; Мэтью слышал его дыхание.
     - Мы оставим тебя в живых, человек, - произнес орлок с копьем. - Тебе ведь этого хочется, правда?
     Мэтью не понимал, о чем они говорят. Орлок, стоявший слева, смотрел на Лару.
     "Лара? Они про нее говорят?" - подумал юноша.
     Но он не отдаст ее! И уж конечно, не убежит! Если им суждено погибнуть, то они погибнут в бою.
     "Глупец!" - завопил какой-то голос у него в голове.
     - Эх... какая красивая девушка, - издевательски усмехнулся орлок справа и быстро облизал языком губы.
     - Мэтью, - прошептала Лара за спиной юноши, еще крепче сжимая его плечи.
     Орлок, стоявший в середине, погрозил пальцем и снова протянул руку:
     - Отдай кольцо, парень.
     Мэтью не был уверен, что правильно расслышал слова, но ясно увидел, что чудовище смотрит на его правую руку.
     "Кольцо?" - мысленно удивился Мэтью, и сразу же раздался голос орлока с левой стороны:
     - Хватит болтать, убей его. А с девушкой мы отлично позабавимся.
     Губы орлока растянулись в уродливой ухмылке, и он занес меч над головой Мэтью...
     Юноша неожиданно почувствовал дрожащее покалывание в руке. Откуда-то из глубины его существа поднялась волна необычайной силы. Он еще ни разу не испытывал ничего подобного. От изумления он невольно раскрыл рот.

***

     Лара не видела, что произошло в следующее мгновение, - она прижалась лицом к спине Мэтью. Она только почувствовала, как напряглись его плечи, и услышала, как он закричал: "Нет!" Казалось, этот крик вырвался из глубины его души. Через долю секунды странный жар обдал лицо девушки; внезапная вспышка белого света почти ослепила ее, а чудовищный грохот едва не оглушил. Стекла вылетели из окон, вся передняя стена конюшни вместе с воротами рассыпалась на мелкие части. Сила взрыва была такова, что на постоялом дворе и в нескольких соседних домах оконные стекла тоже разлетелись на мелкие куски. Дэниела, который как раз в это время шел за ними в конюшню, подхватило с земли и отшвырнуло назад.
     На мгнове