ушку
без окон,  освещенную  двумя  чадящими  факелами.  Кроме  них  и  старой
скамейки у стены, здесь ничего не было. С порога я почувствовал знобящую
сырость и окончательно убедился, что нахожусь в подземелье.
   Рядом со мной на скамейку положили драгоценный шлем и плащ. За спиною
хлопнула  дверь,  послышался  скрежет  тяжелого  засова.  Я   безнадежно
оглянулся - чтобы вышибить  такую  дверь,  требовался  по  меньшей  мере
таран.
   Первым делом я скинул с себя тяжелую цепь и принялся снимать  кольцо.
Не удалось - палец разбух. Пришлось  немало  повозиться,  прежде  чем  я
понял,  что  реликвию  придется  терпеть  и   дальше.   Это   расстроило
окончательно,  и  я  помянул  неблагодарную  Иштар  и   сорок   болотных
лихорадок.
   Приходилось бывать и в более опасных переделках, но в более глупых  -
никогда. За  поясом  спрятано  золото,  рядом  лежат  царские  реликвии,
вдобавок меня собираются посадить на трон. И все это за  самую  скромную
цену - за непутевую голову  "серого  коршуна"  из  Баб-Или  Нургал-Сина,
имевшего глупость вернуться домой. То, что речь идет о голове, пояснений
не требовало. Я  немало  слышал  о  переворотах,  некоторые  приходилось
видеть  воочию.  Самозванцы  редко  захватывают   трон,   еще   реже   -
удерживаются на нем. В лучшем случае меня ждет несколько дней во  дворце
ванакта, а затем неизбежное разоблачение и примерная казнь.  Самозванцам
не рубят голову. Обычно для них приберегают кое-что получше, и  котел  с
кипящим асфальтом - еще не самое неприятное.
   Очевидно, это понимал и богоравный  Ареи-фоой.  На  котел,  ожидающий
меня, ему, конечно, наплевать, но собственной шкурой жрец явно  дорожит.
Будь я на его месте - то есть  получи  приказ  подготовить  переворот  с
такими  мизерными  шансами,  то,  без  сомнения,  избрал  бы  второй  из
предложенных вариантов: труп царевича при всех царских регалиях  находят
у ворот, возмущенный народ рвет на части убийцу-ванакта, а на престол  -
против всякого желания, конечно, - восходит благородный старец Арейфоой.
Все это представилось мне настолько реально, что  я  невольно  поежился.
Вспомнилась сказка, слышанная в Баб-Или, о том, как  великий  Хаммураби,
узнав  о  заговоре,  велел  усадить  претендента  на  престол  при  всех
регалиях, поклонился ему, а затем приказал прирезать, поскольку тот  уже
осуществил свою мечту: побывать на троне. Нечто подобное ожидало и меня,
и нельзя сказать, что перспектива умереть в золоченом плаще, драгоценном
шлеме и с царским перстнем на распухшем пальце сильно утешала.
   Стук я услыхал не сразу - настолько он был тих.  Только  после  того,
как неизвестный ударил сильнее, я вскочил и резко повернулся. Стучали  в
дверь.
   Я поспешил подойти поближе.
   - Царевич! - послышался еле различимый шепот. - Царевич Клеотер!
   Менее всего хотелось отзываться на это имя. Но ночной гость  оказался
настойчив:
   - Царевич! Если ты здесь, ответь, во имя богов!
   - Я здесь, - молчать не имело смысла. - Кто ты?
   Внезапно мне показалось, что я слышу смех. Через мгновенье  я  понял,
что не ошибся, - у моего собеседника оказалось странное чувство юмора.
   - Это пока не важно, - наконец отозвался он. - Тебе  обещали  помощь,
не забыл? Ты ведь встретил у калитки юную деву, прекрасную, как Эос?
   Я не знал кто - или что - такое Эос, но согласился -  точнее  описать
юродивую старуху трудно.
   - Я  видел  деву.  Ее  красота  сравнима  лишь  с  твоим  остроумием,
почтеннейший. Вновь послышался смешок.
   - Лучше сравни ее красоту с честностью жреца Арейфооя, о царевич! Тут
уж стало не до смеха.
   - Ты поможешь мне? - поинтересовался я без  особой  надежды.  -  Там,
кажется, нет замка, только засов...
   - Ты наблюдателен, царевич, но увы...  Здесь  нет  замка,  однако  за
поворотом стоит стража. Но я уже помог тебе. Мои люди сообщили всем, кто
ждет сына ванакта Главка, что ты здесь. У богоравного  Арейфооя  связаны
руки.
   Придумано было неплохо. Как бы соглашаясь со мной, неизвестный  вновь
хихикнул.
   - Увы, царевич, Арейфоой мудр. В этот миг он раздумывает,  не  выдать
ли тебя и всех остальных ванакту. Весы колеблются, Клеотер. Сейчас он не
сможет покинуть храм, но уже утром  будет  во  дворце.  За  твою  голову
заплатят щедро.
   Я хотел спросить: "И что же делать?" - но сдержался.
   - Боги на твоей стороне, царевич, - голос  за  дверью  внезапно  стал
совсем иным - густым и тяжелым. - Когда взойдешь на престол - не  забудь
тех, кто помог тебе.
   - Не забуду, - охотно согласился я, мысленно  добавив:  "Если  будет,
кому помнить".
   - Не забудь, - повторил  неизвестный.  Его  тон  стал  прежним,  и  я
услыхал знакомое хихиканье. -  Дам  тебе  три  совета,  как  в  сказках.
Во-первых,  надень  панцирь.  Во-вторых,  думай  только  о  престоле,  о
богоравном Арейфоое  позаботятся  другие.  И  в-третьих  -  верь  только
Мантосу, сыну Корона. Его отец  погиб  за  твоего  отца.  Прощай,  и  да
поможет тебе Дий, Отец богов!
   Я ждал, что мой гость хихикнет напоследок, но  на  этот  раз  он  был
серьезен...
   Постояв еще немного у дверей,  я  вновь  уселся  на  скамью,  но,  не
выдержав, вскочил и начал расхаживать из угла в угол. Легче не стало, но
я почувствовал смутную надежду. Богоравный Арейфоой  не  всесилен  и  не
всеведущ. Что ж, советы я запомнил твердо - все три.
   ...И еще одна мелочь почему-то  застряла  в  памяти.  Арейфоой,  жрец
грозного  Поседайона,  называл  Дия  Владыкой  Ясного  неба.  Для  моего
собеседника Дий был Отцом богов. Кажется, боги Ахиявы, как и люди, никак
не могли договориться.
   За мной пришли  где-то  через  час.  На  пороге  появился  богоравный
Арейфоой, первым делом кивнувший в сторону  лежащих  на  скамье  царских
реликвий. Я не стал спорить и начал не спеша надевать цепь.
   - Поскорее, царевич, - Арейфоой  сделал  нетерпеливый  жест.  -  Тебя
ждут.
   "Живого", - мысленно добавил я,  надевая  шлем  и  застегивая  фибулу
плаща. За дверью топтались двое  стражников,  поглядывавшие  на  меня  с
плохо скрытым испугом. Жрец дал им знак, и мы пошли в сторону  лестницы.
Стража отстала, держась в отдалении.
   - Мы, надеюсь, договорились? - Арейфоой вновь заговорил по-хеттийски,
причем голос его звучал не столь уверенно, как раньше.  -  У  тебя  было
время подумать, царевич.
   - У тебя тоже, жрец, - спокойно заметил я и, понимая,  что  играть  в
эту игру все равно придется, вздохнул:
   - Согласен.
   Старик  еле  заметно  улыбнулся,  как   мне   показалось,   с   явным
облегчением.
   - Но почему меня? - не выдержал я, все еще  надеясь,  что  этот  бред
каким-то чудом кончится, не начавшись. - Неужели  нельзя  найти  кого-то
более подходящего?
   - Нет времени, - жрец нахмурился. - Мы должны выступить завтра ночью.
К тому же ты вполне подходишь, царевич. Разве ты не заметил?
   Я вначале не понял, что имелось в виду, но  затем  вспомнил  странное
поведение стражников.
   - Боги пошутили, -  Арейфоой  улыбнулся,  на  этот  раз  зло  и  даже
презрительно. - Бывший царский мушкенум очень похож на покойного Главка,
ванакта микенского... Особенно в его шлеме и плаще.
   Последняя  фраза  прозвучала  откровенно  издевательски,  но   я   не
отреагировал. Мы поднялись по лестнице, оказавшись в узком проходе,  где
было совершенно темно, лишь в самом конце горел небольшой светильник.
   - Сейчас тебе предстоит встреча с сестрой, - старик заговорил быстро,
по-ахейски глотая звуки. - Ее зовут Ктимена, она тебя никогда не видела,
но заранее полюбила.
   Жрец недобро рассмеялся, и мне стало жаль царевну.
   - Она ничего не  помнит  -  ни  родителей,  ни  того,  что  случилось
двадцать пять лет назад. Ктимена никогда не верила в смерть брата...  то
есть в твою смерть, царевич. В ее глазах ты герой,  пришедший  отомстить
за отца и мать!
   Я вспомнил  Гелена  и  пожалел  беднягу.  Теперь  руки,  похоронившие
царевича, будут обнимать его сестру.
   - Запомнил? - жрец остановился, резко втянув воздух сквозь  стиснутые
зубы. - Повтори, что я сказал!
   Это была ошибка. Со мною так  не  смел  разговаривать  никто  -  даже
тысяцкий во время боя. Резко повернувшись, я  взял  Арейфооя  за  горло.
Послышался сдавленный хрип.
   - Игра началась, жрец, - я постарался усмехнуться как можно  обиднее,
хотя в темноте это было излишне. -  Отныне  я  -  Клеотер,  сын  Главка,
законный ванакт Микенский. Обращайся ко мне, как положено, или я придушу
тебя, как изменника. О моей сестре говори почтительно.
   Понял?
   Я разжал руку. Старик резко выдохнул и что-то прошептал.
   - Громче, жрец! Ты говоришь с ванактом!
   - Я... все понял!
   В хриплом голосе слышались ненависть и страх. До этого мгновения жрец
презирал меня, теперь же стал ненавидеть.
   - Повтори!
   - Понял! - голос сорвался в визг.
   - Понял, ванакт - подсказал я.
   - Да. Я все понял, ванакт!
   Я еле удержался, чтобы  не  придушить  старого  Скорпиона  на  месте.
Теперь я был твердо уверен, что  мерзавец  предаст  -  и  меня,  и  всех
остальных. Арейфоой слишком умен, чтобы поверить  в  успех.,  а  мертвый
"царевич" пригодится ему для торга с Ифимедеем. Но я отпустил  мерзавца.
Мы находились в самом сердце огромного храма, где Арейфоой был хозяином.
К тому же мой смешливый знакомец обещал сам позаботиться о  жреце,  и  я
почему-то верил ему.
   - А теперь веди.  Пойдешь  первым.  Жрец  скользнул  в  приотворенную
дверь, откуда лился неяркий теплый свет. Через какой-то миг он выглянул,
жестом приглашая войти. Я без особых  церемоний  втолкнул  его  обратно,
чтобы умный старик не исчез в темноте, и вошел сам.

***

   Она оказалась неожиданно высокой - чуть ниже меня -  и  очень  худой.
Длинные белокурые пряди выбивались из-под накидки. Лицо я разглядеть  не
успел, но поразили глаза - странные, полные боли. Так  смотрит  старуха.
Похоже, царевна прожила свой недолгий век нелегко.
   Я протянул руки, чтобы обнять ее, как и полагается  при  встрече,  но
внезапно девушка упала на колени.  Худые,  со  вздувшимися  венами  руки
обхватили мои колени.
   - Ты... ты вернулся!.. - скорее угадал, чем понял я.
   Такого я не ожидал, только сейчас  сообразив,  что  значил  брат  для
несчастной девушки. Брат, который лежал, наскоро присыпанный  землей,  у
дороги на Аргусу...
   Она обнимала призрак.
   - Клеотер... - голос прозвучал чуть громче. - Наш повелитель... Ты...
ты здесь!
   Несколько мгновений я стоял столбом, не соображая, что делать дальше.
Я не помнил своих родичей, но все же постарался представить,  что  худая
девушка с глазами старухи - моя сестра. А  если  не  сестра,  то  верная
подруга, которая вопреки всему ждала меня долгие месяцы, пока я воевал в
пустыне. Ждала - и дождалась.
   - Ктимена... - Я осторожно поднял ее и обнял, стараясь не  глядеть  в
глаза. - Я вернулся, сестричка!
   Она плакала, уткнувшись мне  в  плечо,  а  я  ощущал  себя  последним
подлецом. Скоро ей придется еще раз похоронить брата, и виноват  в  этом
буду я. То, что старый мерзавец, придумавший  все  это,  виновен  еще  и
больше, ничуть не утешало.
   Арейфоой стоял рядом, глядя  в  сторону.  Мне  очень  захотелось  его
ударить, и я еле сдержался.
   - Не надо плакать, сестричка! - я сжал ее  лицо  в  ладонях,  впервые
взглянув ей в глаза. - Я ведь вернулся! Я живой!
   Лицо ее казалось молодым, но возле глаз уже лежали первые морщины.  А
ведь Ктимене только двадцать пять...
   Внезапно морщинки исчезли, глаза заиграли неожиданным  ярким  светом.
Девушка засмеялась.
   - Ну конечно! Зачем я плачу? Мой брат и повелитель вернулся. Ты  жив,
Клеотер! Боги сохранили тебя!
   - Ты ведь за меня молилась? - брякнул я первое, что пришло в  голову,
с запозданием сообразив - это может прозвучать упреком.
   - Брат! - улыбка исчезла, сменившись испугом. - Я  молилась  за  тебя
каждый день! Я просила Поседайона, просила Дия, просила Атану! Я  вышила
покрывало для Реи, Матери богов...
   -  Мать  богов,  надеюсь,  довольна?  Я,   наконец,   заставил   себя
улыбнуться, и вдруг понял: девушка не понимает шуток, как не понимал  их
я, когда год за годом вращал мельничный жернов.
   Я обернулся, заметив, что Арейфоой по-прежнему смотрит в сторону. Это
заставило насторожиться. Жрец о чем-то размышлял,  а  такие  люди  умеют
находить выход из любых положений.
   Я рано начал радоваться. Надо спешить.
   - Ктимена, - проговорил я как можно тверже,  -  у  нас  будет  время,
чтобы поговорить о том, как жила ты  и  где  носило  меня.  Сейчас  пора
вспомнить: ты царевна, ты - сестра и дочь ванакта.
   Ее глаза вновь сверкнули. Теперь они были сухими и холодными.
   - Ты прав, ванакт! Сестра не подведет тебя. Приказывай!
   Я быстро вспомнил то, что удалось узнать.
   - Кто такой Мантос, сын Корона?
   - Твой самый верный слуга, ванакт, - царевна обернулась  к  Арейфоою,
тот, не поворачиваясь, кивнул. - Его отец погиб, защищая нашего  отца  и
нашу мать. Мантоса воспитали во дворце,  но  сын  Корона  остался  верен
нашей семье. Сейчас он второй геквет
   Дворцовой стражи.
   - А кто первый?
   - Старый Скир  -  тот,  кто  убил  нашу  мать,  самая  верная  собака
Ифимедея. Но все складывается удачно - Скир болен,  и  Мантос  командует
стражей.
   Я быстро соображал, наконец-то попав в знакомую стихию. Дворец рядом,
верный человек командует охраной...  Те,  что  ждали  царевича,  неплохо
подготовились. Оставалось захватить этот - Хумбаба его возьми - престол,
а там уж по возможности выбираться из Микасы. Иного пути я не видел.
   Но кое-что продолжало беспокоить. Этот "кое-что", а  точнее,  кое-кто
стоял рядом, с невозмутимым видом глядя на  нас  с  девушкой.  Арей-фоой
вновь стал спокоен и деловит. И его спокойствие не нравилось  мне  более
всего.
   - Пора, ванакт, - негромко напомнил он, - тебя ждут.
   - Кто? - поинтересовался я, пытаясь понять, что он задумал.
   - Друзья. Те, кто хочет вернуть тебе престол.
   - Поспешим, брат, - кивнула Ктимена. - Пора!
   Снова коридор, лестница, ведущая  вверх,  негромкие  шаги  стражи  за
спиной. Я мысленно перебирал все  возможности.  Нет,  иного  пути  я  не
видел. Война научила: всегда  лучше  наступать,  чем  бежать  от  врага.
Ванакт Ифймедей, кажется, изрядная сволочь, и мне его  заранее  было  не
жаль. Сразу не разоблачат - меня признала  "сестра",  да  и  сходство  с
покойным Главком должно помочь. А победителю всегда легче  найти  выход,
чем побежденному.
   Я одернул себя - о свободе думать рано. Враги Ифимедея продумали  все
- кроме предательства. Переворот намечен на следующую ночь, а  за  сутки
может случиться многое.
   - Брат, - прервала мои невеселые  размышления  девушка,  -  список  у
меня. Их сорок семь.
   - Кого? - немного оторопел я.
   - Тех, кого должен призвать к себе Гадес, - негромко подсказал  жрец.
- Царевна выткала их имена древними критскими знаками на покрывале.
   - Для Реи, Матери богов? - брякнул я, на миг почувствовав нечто вроде
омерзения. Готовилась резня. Интересно, сколько человек погибло двадцать
пять лет назад?
   - Да, - кивнул Арейфоой, - на покрывале Реи, Матери богов.  В  списке
все, кто свергал богоравного ванакта Главка, и их дети. Никто не  должен
уйти.
   - Но сначала надо убить его! - дрожащим голосом проговорила  Ктимена.
- Убийцу наших родителей и его проклятое отродье!  Я  выколю  ей  глаза,
вырву волосы, буду жечь факелом! Отдай ее мне, брат!
   Более всего испугал голос - царевна умоляла о мести так,  как  другие
просят о самом драгоценном подарке. Я мельком  взглянул  на  ее  лицо  и
вздохнул. Ненависть - не та пища, которой следует питаться всю жизнь.  К
тому же  у  богоравного  Арейфооя  наверняка  где-нибудь  выткан  другой
список, который он в любой момент готов передать ванакту. Первым в  этом
списке скорее всего иду я, а второе  место,  без  сомнения,  принадлежит
Ктимене.
   - Брат, ты слышишь меня?! - настойчиво повторила девушка. - Ты отдашь
мне ее?
   -  Погоди,  сестричка,  -  я  остановился,  не  обращая  внимания  на
нетерпеливый жест Арейфооя. - Я вернулся в Микасу... в Микены  несколько
часов назад. Он - это, наверное, Ифимедей, наш дядя?
   - Дядя?! - выдохнула Ктимена. - Я готова выпустить из  жил  всю  свою
кровь, чтобы не считаться его племянницей!
   Последнее было  явно  излишним  -  кровопускание  ожидало  не  ее,  а
ванакта.
   - А она?
   - Ты что, не знаешь? - глаза блеснули ненавистью. - Его дочь! Та, что
живет в комнате нашей матери, носит ее покрывала, надевает ее кольца.  Я
выколю ей глаза...
   Девушку явно начинало водить по второму кругу. Сейчас речь  пойдет  о
вырывании волос и о факеле. Я повернулся к жрецу.
   - Дейотара, дочь ванакта, - неохотно  подсказал  он.  -  Она  тоже  в
списке.
   Неприятно, когда двоюродная сестра носит кольца твоей  матери,  но  в
этой ненависти было еще что-то - пугающее, необычное.
   - Ладно, - произнес я  как  можно  внушительнее.  -  Все  получат  по
заслугам. Пошли!
   Лестница  закончилась.  Мы  были  на   площадке   перед   колоннадой,
отделявшей нас от большого полутемного зала. Я обернулся к жрецу.
   - Главное святилище, - кивнул он. - Там собрались  наши  друзья.  Они
ждут, ванакт.
   Я еще раз вспомнил все, что могло помочь. Кольчужная рубаха  на  мне,
так что о панцире можно не заботиться. Верить  следует  только  Мантосу,
второму геквету. Переворот намечен на завтрашнюю ночь...
   Перед глазами встало лицо Гелена.  Как  бы  повел  себя  он  на  моем
месте?
   -  Ты  принес  жертву,  Арейфоой?  -  внезапно  просил  я,   вспомнив
предсмертную просьбу своего спутника. - Ту, о которой говорил Гелен?
   Жрец недоуменно поднял брови, но я заметил, что он смущен.
   - Сейчас не время... - начал он, но я был настойчив.
   - Почему он велел принести жертву Поседайону, а не подземным богам? О
чем он хотел просить? Молитву за удачу нашего дела мы и  так  догадаемся
вознести.
   - Он... - Арейфоой на миг заколебался. - Гелен считал, что  прогневал
богов одним своим...  поступком  и  надеялся,  что  Великий  Землевержец
простит его. Но в его поступке не было греха. Забудь об этом.
   Жрец говорил правду - но не всю. К тому же я знавал разных жрецов,  в
том числе и редких негодяев, но не  один  из  них  не  отзывался  так  о
просьбе умирающего. А ведь погибший был Клеотером, микенским царевичем!
   Было о чем подумать, но времени на  это  не  оставалось.  Я  поправил
фарос, чуть сдвинул шлем на  затылок  и,  еще  раз  припомнив  все,  что
следует делать, кивнул. Арейфоой хотел войти первым, но я отстранил  его
и шагнул мимо серых колонн в Святилище.
   Передо мной были ступени, а чуть  ниже  -  огромный  зал,  окруженный
колоннадой.  Неровный  свет  факелов  освещал   огромного   истукана   у
противоположной стены, очень похожего на  уже  виденного  в  подземелье.
Отсветы пламени плясали на дереве - казалось, Владыка  Поседайон  угрюмо
усмехается.
   Между Землевержцем и лестницей стояли люди - их было  много,  десятка
четыре. На миг вернулся страх, но я овладел собой, представив,  что  это
обычная битва, которых за плечами не счесть. Вскинув голову, я  медленно
подошел к лестнице и сделал первый шаг.
   - Остановись, - послышался шепот жреца. - Пусть увидят!
   Я послушно замер, пытаясь рассмотреть тех, кто ждал  меня  внизу,  но
слабый свет превращал собравшихся в одно сплошное темное пятно. Итак,  я
стоял на верхней ступеньке, рядом застыли Арейфоой и  девушка,  слева  и
справа  горели  факелы,  и  все  это,  наверное,  выглядело   достаточно
эффектно, не хуже, чем на празднике Бела в Баб-Или.
   Я ждал, но внизу царило мертвое, тяжелое молчание. Мелькнула мысль  о
том, что делать, если сейчас услышу:  "Самозванец!"  Но  я  отогнал  ее,
улыбнулся и медленно поднял вверх правую руку.
   По толпе пронесся шепот, и чей-то резкий, испуганный голос неуверенно
произнес:
   - Ванакт! Ванакт Главк!
   Но тут же другие голоса - сильные, уверенные, поправили его:
   - Ванакт! Ванакт Клеотер, сын Главка! Бого