браться с этим после. Пора было приступать к делу.
   - Тея!
   Я старался говорить без излишней суровости. Все-таки передо мною была
не старая ведьма, а молоденькая девушка.
   - В деревне случилось несчастье...
   - Да, ванакт, - голос  ее  был  по-прежнему  спокоен.  -  Я  слыхала.
Погибли еще двое...
   - Их нашли под этим обрывом. Что ты об этом знаешь?
   - Я видела следы убийц и догадываюсь, откуда они пришли. Это все.
   - Ясно...
   Я поглядел на Фола. Стражник уже приходил в себя, и я предоставил ему
возможность самому допросить девушку. Ничего нового мы не услышали. Этой
ночью Тея была в лесу, собирая какие-то травы,  а  утром  от  случайного
встречного узнала об убийстве.
   Слова звучали убедительно,  но  я  привык  не  верить  словам.  Трупы
сброшены с этого обрыва, а значит, убийцы  находились  возле  самого  ее
дома.
   Стражники, очевидно, подумали  о  том  же.  Фол  заявил,  что  должен
осмотреть дом. Тея еле заметно пожала плечами, но возражать не стала.
   Мы кликнули двоих оказавшихся поблизости  козопасов,  велев  им  быть
свидетелями. Стражники вошли в дом,  я  же  решил  остаться  у  крыльца.
Предпочитаю грабить дома, а не обыскивать, к тому  же  Фол  справится  с
этим делом лучше меня. Тея, побыв немного в доме, вышла во двор.
   - Ты должна быть там, - напомнил я. - Таков закон.
   - Ни к чему, ванакт, - на ее лице появилась невеселая улыбка. - Ночью
в доме кто-то был. Я никогда не закрываю дверь...
   - Соседи тебя боятся? - тут же заинтересовался я.
   - Да. Меня считают ведьмой. Даже ты назвал меня так. Я не ведьма -  я
знахарка, лечу людей и зверей и никому не делаю зла...  Ты  пришел  меня
убить?.
   От неожиданности я вздрогнул. Она что, мысли читает?
   - Я почувствовала. Недавно, дней десять  назад...  Кто-то  ищет  моей
смерти. Не знаю, кому я стала врагом?
   Я мог бы ответить на этот вопрос, но сейчас меня интересовало другое.
   - Тея, как ты узнала меня?
   - Узнала.  Просто  узнала,  -  ее  глаза  глядели  удивленно  и  даже
растерянно. - Ты же не спутаешь солнце и звезды,  ванакт?  Звезд  много,
солнце одно.
   В иное время я, быть может, и возгордился, но теперь ее слова  только
разозлили. За кого меня тут принимают? Или она тоже ясновидящая?
   - Ты поклоняешься Старым?
   - Кому?! -  удивление  стало  еще  более  заметным.  Если  девушка  и
притворялась, то делала это мастерски.
   - Старым богам. Тем, что были до Дия. Внезапно Тея рассмеялась.  Смех
оживил ее неподвижное лицо.
   - Ах, вот ты о чем! Я слыхала эти байки, но не думала,  что  о  таких
глупостях говорят в Микенах. Никаких Старых богов нет, ванакт! Им  никто
не поклонятся. Я верю в Дия, верю в дриад и наяд,  верю  в  Пана  и  его
сатиров, но я не знаю никаких Старых.
   Она говорила так, что я почти поверил. Но тут  послышалось  негромкое
покашливание. На крыльце стоял Фол.
   - Ванакт...
   В его руке был какой-то странный предмет. Я подошел ближе. Жертвенный
нож из грубого кремня. Кровь... Серый камень уже успел почернеть...
   - Там еще, ванакт...
   Другой  стражник  вынес  что-то  темное,   продолговатое.   Небольшой
деревянный идол... Еле различимая  личина  казалась  черной  -  засохшая
кровь покрывала дерево толстым слоем.
   Из дверей выглядывали потерявшие дар речи козопасы.  Я  повернулся  к
хозяйке. - Ты видела, Тея?
   Ее лицо стало печальным. Еле заметно дрогнули кончики губ.
   - Я говорила тебе, ванакт, - кто-то ищет моей смерти. Я бы никогда не
стала держать эту мерзость дома. Эти вещи подкинули.
   - Ведьма! - взвизгнул один из козопасов и опрометью бросился к  лесу.
У другого не осталось сил даже для подобного маневра. Фол нахмурился:
   - Улик достаточно, ванакт...
   - Да, - все с тем же спокойствием  заметила  девушка.  -  Моя  смерть
близко, но умру я невиновной...
   Держалась она отлично,  и  я  пожалел,  что  не  владею  какой-нибудь
магией, чтобы прочитать ее мысли. Улик предостаточно - трупы, жертвенный
нож, идол, ее слава колдуньи. Вдобавок меня предупреждала Гирто...
   - Отвезем ее в Трезены, ванакт? - поинтересовался стражник.
   - А ты как считаешь?
   - По закону ее надо пытать, пока не признается. Но  ванакт  -  высший
судья. Мы можем зарубить ее прямо здесь. Еще лучше - сжечь...
   А я и забыл, что ванакт - верховный судья  Ахиявы.  Выходит,  голова,
привезенная в Мике-ны, будет отрублена согласно закону?
   - Сжечь... - я отвернулся, чтобы не смотреть на девушку.  -  Фол,  ты
когда-нибудь видел, как горят люди? Живые люди?
   - Ну... Самому не приходилось...
   Мне приходилось, и это не относится к самым приятным воспоминаниям.
   - Фол, - велел я, - отведи ее в дом и свяжи. Будете  ее  охранять,  в
дом никого не пускайте.
   Ждите меня.
   Уходя, я вновь поглядел на Тею. Лицо ее казалось спокойным,  но  губы
дрожали, и в глазах что-то предательски блестело. Ей  было  страшно,  но
страх мог означать что угодно. Порой  виновному  страшнее  умирать,  чем
тому, на ком нет
   Вины.
   Я не  собирался  уходить  далеко.  Хотелось  остаться  одному,  чтобы
подумать без помех - а заодно и осмотреться. Я медленно двинулся по  еле
заметной тропке в глубь леса, но не пройдя  и  сотни  шагов,  застыл  на
месте. Справа от тропинки  на  небольшой  поляне  лежала  груда  наскоро
сложенных камней.
   Жертвенник.
   Лужа крови еще не успела до конца  застыть,  над  нею  жужжали  мухи,
рядом чернели прогоревшие угли кострища...
   Я присвистнул и присел прямо на траву.  Еще  одно  полено  в  будущий
костер юной ведьмы! Нож можно подкинуть, но  жертвенник  не  подбросишь.
Те, кто убивал, были уверены, что это место безопасно...
   Улик, действительно, достаточно. Их хватит не на одну девушку,  а  на
целую деревню. Все оказалось просто -  очень  просто.  Так  просто,  что
начинало не верится.
   ...Да, все факты против Теи. Любой суд, в том числе мой  собственный,
обязан признать ее виновной. Но  я  знал  не  только  то,  что  пришлось
увидеть сейчас. Из головы не выходила встреча с Гирто.  Старая  карга  о
чем-то догадывалась. Нет, она знала! Знала -  и  что  я  увижу,  и  кого
встречу!
   Допустим, я не прав, и Гирто действительно  владеет  какой-то  силой.
Демоны одарили  ее  ясновидением  -  пусть!  Но  мы  встретились  с  ней
позавчера, когда эти двое были еще живы. Значит, Гирто ко  всему  еще  и
будущее предвидит?!
   Я отмахнулся от особо наглой  мухи  и  тихо  выругался  на  привычном
наречии Баб-Или. Здешний язык для таких  дел  казался  слишком  пресным.
Нет, ерунда! Все могло быть иначе - и куда проще.
   Стражники у южных ворот видели, что я направился  в  сторону  Трезен.
Значит, в Козьих Выпасах меня могли ждать. Это первое.
   Трупы находили и раньше,  но  убийцы  были  осторожны.  И  вдруг  они
действуют грубо, даже глупо, причем как  раз  когда  трезенский  базилей
вовремя присылает стражников.  К  тому  же  если  кого  и  заподозрят  в
убийстве, то колдунью. А  Тея  забывает  спрятать  окровавленный  нож  и
разрешает жертвоприношение, убийство у самого дома. Это второе.
   Но все же я был готов поверить в совпадение, если  бы  не  встреча  с
Гирто. Старуха проговорилась. Похоже, желание прикончить  рыжую  девушку
оказалось сильнее осторожности. Именно старая карга подвела тех, кто так
все удачно спланировал. Теперь я им  не  верил.  За  всем  этим  крылось
что-то другое.
   Но мог ли я верить Tee? Юная ведьма  вполне  могла  быть  в  сговоре.
Просто  в  какой-то  момент  ею   решили   пожертвовать   -   еще   одно
жертвоприношение на алтарь неизвестных богов...
   Когда я вернулся к.дому, стражники и девушка сидели на бревнах  возле
порога. Рядом горел костер. Я заметил, что руки Теи связаны.
   - Мы решили подождать здесь, ванакт, - сообщил Фол. - В жилище ведьмы
может быть опасно. Я раскалил нож...
   Он обернул руку краем плаща и вытащил из огня кинжал, острие которого
светилось тусклым малиновым светом.
   - Если хочешь, мы  с  ней  поговорим...  Я  невольно  поморщился,  но
промолчал. Фол не спеша стал подносить раскаленный  металл  к  связанным
рукам девушки. Тея сидела неподвижно, по  щекам  медленно  сползали  две
мокрые полоски.
   - Тебе лучше сказать правду, - заметил я. - Убийство произошло  возле
твоего дома, Тея. Ты знаешь здесь каждую тропинку, каждый камень...
   - Говорят, ведьмы не  чувствуют  боли,  -  второй  стражник  опасливо
покосился на девушку.
   - Враки! - Фол поднес нож к самым рукам и поглядел  на  меня.  -  Год
назад пытали мы одну...
   - Тея! - я подошел поближе. - Тебе лучше признаться...
   Она молчала, и я понял, что девушка ничего не скажет. Сейчас запахнет
горелым мясом, в уши ударит крик...
   - Фол, постой! - я остановил его вовремя, раскаленный нож  был  готов
отпечататься на коже. - Я поговорю с нею сам. Вы оба отойдите подальше.
   Фол, с видимой неохотой  положив  кинжал  на  землю,  кивнул  второму
стражнику. Они отошли к опушке, недоверчиво оборачиваясь  и  посматривая
на девушку.
   - Тея! - я присел рядом с нею. - Ты ведь не  убийца,  правда?  Ты  не
хотела того, что случилось? Расскажи мне все...
   Она молчала. Ей было страшно, слезы текли по лицу, но  что-то  мешало
заговорить.
   - Тея, послушай! Уже полгода людей в Микенах убивает какая-то  шайка.
Многие думают, что это фанатики, поклоняющиеся Старым. Ты считаешь,  что
это не так, но кто-то ведь делает это! Разве боги  требуют  человеческих
жертв?
   Она наклонила голову, плечи стали еле заметно подрагивать.
   - Я - микенский ванакт. Наверное,  бывают  правители  получше,  но  я
делаю, что могу. Убийства нужно  остановить,  и  мне  придется  идти  до
конца. Тебя будут пытать, пока ты не заговоришь. Мне не  хочется  делать
этого...
   - Да, ты жалеешь меня, - голос был тих, еле слышен. - Я чувствую - ты
не хочешь моей смерти, ванакт. Но ты мне не веришь. Они хотят,  чтобы  я
умерла...
   Это я уже  слыхал,  но  не  стал  переспрашивать.  Меня  интересовала
правда.
   - Тея, тебе лучше все рассказать.  Я  знаю,  что  чувствует  человек,
когда его пытают раскаленной бронзой...
   - Я тоже знаю, ванакт, - .ее голос дрогнул, в  нем  звенела  боль.  -
Много лет назад схватили мою мать. Ее  пытали,  жгли  огнем.  Меня  тоже
пытали, хотя я была еще очень маленькая. Потом мать убили, хотели  убить
и меня. Бабушка с трудом спасла меня и  привезла  сюда...  Я  знаю,  что
такое боль и смерть.
   - Тогда поговорим, - я почувствовал облегчение. - Где  ты  была  этой
ночью, Тея?
   - Я рассказывала! - теперь ее голос был полон отчаяния. - Я ходила по
лесу, искала травы. Эта ночь была очень хорошей,  чтобы  собирать  травы
для зелья...
   Она говорила правду - но не всю. Я задумался.
   - Значит, тебя здесь не было... Ты сама ушла или тебя попросили?
   Тея не ответила, и я понял - мои догадки верны.
   - Итак, тебя попросили уйти. Для чего? Чтобы  без  помех  убить  этих
несчастных?
   - Я ничего не знала об этом, не  знала!  -  теперь  девушка  говорила
быстро, словно боясь опоздать. -  Мне  сказали,  что  в  эту  ночь  надо
принести великую жертву богам. Что боги разгневались на людей и  послали
убийц. Их надо  остановить.  Жертва  должна  помочь,  ведь  эта  гора  -
священная. Я не могла присутствовать - меня еще не  допускают  к  важным
таинствам...
   - Ты знала о том, кто убил остальных, - тех, кого находили раньше?
   - Нет! - Тея замотала головой, рыжие волосы разметались по плечам.  -
Убийц никто не видел, ванакт! А кто видел - ничего не сможет рассказать.
Они приходили два раза, ночью. Я видела следы...  Поэтому  я  надеялась,
что жертва поможет, боги назовут убийц...
   Кажется, так оно и было. Тот, кто придумал это,  подобрал  подходящую
жертву - рыжую девушку, что сидела рядом со мной.
   - Кто он, Тея? Кто приходил к тебе? Девушка  не  ответила.  Несколько
мгновений мы оба молчали, но я не торопил.
   - Тебе велели молчать? Тебе пригрозили?
   - Нет, ванакт, - на губах мелькнула невеселая  улыбка.  -  Что  может
быть страшнее раскаленного металла и огня? Но я поклялась, и эту  клятву
никогда не нарушу.
   - Эта клятва ложная, - возразил я. - Тебя обманули!
   - Да, теперь я понимаю. Но клятва не была ложной, ванакт. Я поклялась
не называть того, кто приходил ко мне. Он сказал, что так требуют  боги.
Я дала клятву, от которой никто и ничто не сможет освободить.
   - Хорошо, - кивнул я. - Это понятно. Но я все равно узнаю правду. То,
что не скажешь ты, скажет твоя боль. Зачем доводить дело до этого?
   Я был почти уверен, что теперь  Тея  заговорит,  но  она  по-прежнему
молчала. Наконец послышался тяжелый  вздох,  девушка  подняла  голову  и
посмотрела мне прямо в глаза.
   - Ты прав, ванакт. Я помогла убийцам, и ты обязан узнать правду. Но я
дала клятву и не нарушу ее. Я ничего не скажу на пытке -  я  сильная.  Я
смогу преодолеть боль и страх...
   - Ради чего, Тея? Ради тех, кто  убивает  невинных,  а  теперь  хочет
погубить и тебя?
   - Ради того, чем я поклялась, - теперь ее голос  звучал  твердо,  без
колебаний. - Несколько дней назад я видела во сне маму, она звала меня к
себе. А потом я увидела солнце - и оно сожгло меня. Все сбылось.  Солнце
- это ты, Клеотер Микенский, и  ты  сожжешь  меня,  как  солнце  сжигает
траву. Ты не виноват в этом...
   Странно, она как будто сочувствовала мне...
   Я окончательно поверил - Тея невиновна. Суд не  оправдает  ее,  но  я
могу просто отпустить эту рыжую. Я не  узнаю  правды  -  но  не  погублю
невинного человека.
   Но это не выход. Тея исчезнет, и все будут считать, что она -  убийца
во славу Старых. Я ничего не выиграю, а смерть по-прежнему будет  витать
над Ахиявой...
   Внезапно представилось, что мы в походе и ко мне  привели  на  допрос
пленного. Не все говорили охотно, некоторое молчали даже под пытками.
   Вспомнился один случай - это было пять лет  назад,  на  левом  берегу
Тигра, когда мы гнали армию проклятых эламитов...
   ...Великий 'Бел помог воинам Баб-Или.  Наши  колесницы  разогнали  их
тяжелую пехоту, а эламит-ская конница не смогла вовремя прибыть на  поле
битвы. Враги бежали, но успели сжечь  наплавной  мост.  Лугаль  приказал
переправляться на надутых воздухом мехах, однако  время  было  потеряно.
Эламиты словно провалились сквозь землю.
   Моя сотня  шла  впереди,  пробираясь  через  болотистую  низину.  Нам
повезло  -  разведчики  захватили  трех  пленных,  которые  отстали   от
эламит-ского войска. Требовалось срочно узнать, куда отступают враги,  и
мы не стали церемониться. Пленные молчали, я приказал развести огонь.
   Когда  двое  умерли,  не  сказав  ни  слова,  третий  -   молоденький
парнишка-первогодок упал нам в ноги, умоляя о милости. Он не мог  ничего
сказать - поклялся каким-то эламитским демоном - и теперь  просил  убить
его сразу, без мучений. Обычно на войне врагов не  жалеют,  но  паренька
убивать не хотелось.  И  тут  я,  уловив  какую-то  еще  неясную  мысль,
спросил, в чем именно он поклялся..,
   - Тея! - девушка вздрогнула и резко обернулась. -  Как  звучала  твоя
клятва? Повтори ее слово в слово!
   - Я не могу сказать, кем и чем я клялась, ва-накт, -  она  была  явно
удивлена вопросом. - Но клятва звучала так: клянусь никому и никогда  не
говорить о том, кто ты и откуда пришел...
   - Ты - это тот, что собирался приносить жертву?
   Она кивнула. Я хмыкнул и, подняв с земли уже остывший  нож,  разрезал
веревки на ее руках., Тея, все еще ничего не понимая,  начала  растирать
затекшие запястья.
   - Ты клялась ничего не говорить, - пояснил' я. - Ты и не  скажешь  ни
слова. Ты отведешь меня туда - молча. И прямо сейчас!
   - Но, ванакт...
   Девушка растерянно оглянулась  и  встала.  Я  тоже  поднялся,  весьма
довольный собой.
   - Теперь понятно? Ты не нарушишь клятву  и  поможешь  мне.  А  заодно
спасешь свою жизнь - а это немало.
   И тут на  лице  ее  появилось  невыразимое  облегчение.  Плечи  вновь
дрогнули. Тея всхлипнула и закрыла лицо руками. Внезапно  она  упала  на
колени. Я невольно попятился.
   - Ты что, Тея? Встань!
   - Ты спас меня, ванакт! Недаром  говорят,  что  ты  мудр.  Я  думала,
придется умереть. Я уже была готова...
   Я подождал, пока она немного успокоится,  затем  осторожно  поднял  и
усадил рядом. Девушка все еще плакала, и я не  стал  торопиться.  Честно
говоря, никогда не был о себе плохого мнения,  но  "мудрый"  -  это  уже
перебор. Я вспомнил, что Тея умудрилась вдобавок сравнить меня с солнцем
и почувствовал себя неловко. Солнце  Нур-гал-Син...  Но  тут  вспомнился
лугаль Апиль-Амурру, которому я служил многие годы, - толстый  низенький
человечек с оттопыренной нижней губой, неуклюжий, с шаркающей  походкой.
Но для всех нас он был лугалем великого Баб-Или, любимцем Великого Бела,
его отражением на земле. Мы видели в нем бога - и он был богом. Для этой
девчонки я-не просто  крепкий  мужчина  тридцати  с  небольшим  лет,  не
правильно выговаривающий ахейские слова. Я -  ванакт,  избранник  богов,
Солнце, сияющее в этой крысиной норе...
   Мысли оказались не из  тех,  что  оставляют  равнодушными.  Наверное,
кое-кто мог из-за них спятить, мне же стало  стыдно  -  и  страшно.  Для
самозванца  нет  ничего  опаснее,  чем  вообразить   себя   богом.   Это
приблизительно то же, как если  бы  новоиспеченный  сотник,  захватив  с
налету  городишко  с  открытыми  воротами,  почувствовал  себя   великим
завоевателем Шаррукином, да будет вечной слава  его.  В  таком  дурацком
состоянии легче всего пропустить ответный  удар,  и  тогда  тобой  будут
интересоваться лишь подземные демоны...
   - Когда мы пойдем, ванакт? - прервала мои размышления  Тея.  -  Лучше
всего выйти утром.
   - Нет, - прикинул я. -  Твой  дружок  может  скрыться.  Выйдем  прямо
сейчас.
   Фолу я велел возвращаться в  Трезены  и  передать  местному  базилею,
чтобы тот известил Прета или Мантоса. Пусть  знают,  что  ванакт  жив  и
престол все еще занят. Тем временем девушка собрала  немного  еды,  а  я
принялся подгонять вооружение. Тея сообщила, что идти придется пешком  -
дорога вела через горы. Не без сожаления я передал коня стражникам и еще
раз прикинул, что следует взять. Моя славная  секира,  "черная  бронза",
была вновь за спиной,  я  захватил  также  кинжал  аласийской  работы  в
старинных, украшенных красными камнями  ножнах  и,  конечно,  кольчужную
рубаху, без которой чувствовал себя голым. Копье пришлось оставить, зато
Тея взяла с собой длинный, почти в ее рост, лук. Я не стал возражать.  В
походе мы пойдем рядом, и выстрелить  в  меня  у  нее  просто  не  будет
возможности.
   Перед тем как выходить, девушка попросила оставить  ее  на  несколько
мгновений одну - ей хотелось помолиться. Я не возражал.  У  меня  самого
было о чем поразмышлять.
   Солнце уже начало  опускаться  за  неровную  кромку  гор,  когда  мы,
оставив поляну  позади,  вышли  на  узкую  горную  тропу.  Я  ничего  не
спрашивал, но уже понял - придется идти всю ночь и все  утро.  И  тут  я
впервые  пожалел  о  мягком  ложе,  застланном   звериными   шкурами   и
хеттийскими покрывалами. Оказывается, за эти месяцы я успел отвыкнуть от
обычной жизни. Вновь, уже не впервые за этот день, мне стало  стыдно.  В
земле Та-Кемт говорят: "Царь должен быть таким, как  наемник,  когда  он
воюет в ливийской пустыне".  Наверное,  их  цари  не  имеют  привычки  к
хеттий-ским покрывалам. Я сжал  зубы,  выровнял  дыхание  и  начал  тихо
напевать нашу походную: "Мы идем землей Адада по  болотам  и  пескам..."
Настроение сразу поднялось, и мне показалось, что я  вновь  в  сирийских
горах, куда нас посылал лу-галь гонять хабирру.
   Тея шагала рядом, двигаясь совершенно беззвучно.  На  ней  был  серый
походный плащ с капюшоном, за плечами болтался небольшой мешок, на  боку
- чехол со стрелами, за плечами - длинный лук, который каким-то чудом не
мешал ей при ходьбе. Девушка шла босиком, и я невольно отметил,  что  за
подобные ноги толстогубые купцы из Исина отвесят с десяток мин  серебра.
Впрочем, такие, как Те