твез Воинова и его группу в Варибоби. Схема оказалась
довольно точной, и в указанном месте был обнаружен  черный  целлофановый
мешок с трупом. В нем сразу же опознали Александра Сергеевича  Солоника.
Он был одет в серо-зеленую сорочку, черные брюки и черные же туфли.  Ни-
каких документов в карманах у него не оказалось, но личность убитого  не
вызывала сомнений.
   Странгуляционная борозда на шее свидетельствовала об удушении или по-
вешении. К такому же выводу спустя несколько дней  пришла  судебно-меди-
цинская экспертиза, присовокупив, что смерть, по всей видимости,  насту-
пила в ночь с пятницы на субботу, то есть приблизительно за сутки до об-
наружения тела.
   В том, что тело действительно принадлежит  Солонику,  сомневаться  не
приходилось. В пользу этого говорили и внешнее сходство, и особые приме-
ты: послеоперационный шрам на боку, следы  от  сведенной  татуировки  на
средних пальцах обеих рук и остатки удаленной родинки на губе. Но  глав-
ное доказательство - это полное соответствие отпечатков пальцев  убитого
с дактокартой, хранящейся в главном компьютерном сервере "Интерпола".
   Находка в Варибоби повлекла за собой настоящий информационный  взрыв.
В Греции не осталось ни единой газеты, которая бы не напечатала фотогра-
фию убитого. Заголовки подчас противоречили друг другу:  "Лидер  русской
мафии в Греции", "Главный бандит России", "Секретный агент  КГБ"...  Ил-
люстрированные журналы помещали на обложках портреты убитого, коллажи  с
изображением Кремля, храма  Василия  Блаженного  и  прищуренным  глазом,
смотрящим в оптический прицел. Ведущие телеканалы отдали под репортажи о
погибшем киллере лучшее эфирное время, а слова "русская мафия"  стали  в
то время едва ли не самыми популярными на телевидении.
   Однако прибывшим офицерам московского РУОПа было не до сенсаций.  Для
Олега Ивановича смерть  Солоника  стала  настоящим  потрясением.  Попади
группа захвата в Грецию хотя бы на сутки раньше,  Македонский  наверняка
был бы пойман и этапирован на родину, что позволило бы  сделать  Воинову
головокружительную карьеру.


   ЭПИЛОГ

   На пятимиллионные Афины опускалась антрацитно-черная мартовская ночь.
Неподвижные облака, низко повисшие над засыпающим  городом,  смазывались
по краями неверным лимонным светом молодого месяца. Свет этот, сочась  в
небольшую комнатку - номер гостиницы, - делал очертания предметов и  си-
луэт человека, склонившегося над столом, зыбкими, расплывчатыми  и  даже
каким-то нереальными.
   В номере царил полумрак. Внизу, за стенами гостиницы, зажглись первые
уличные фонари. Ярко светились окна домов напротив,  вспыхнули  неоновые
рекламы. Человек, сидевший в полумраке, не включал свет. Склонившись над
столом, он, словно завороженный, слушал записанный  на  диктофон  чей-то
голос - голос человека, которого уже давно нет в живых.
   Иногда он останавливал диктофон, перематывал кассету обратно, и  зна-
комый, столько раз слышимый баритон неторопливо, обстоятельно и подробно
повествовал историю жизни Саши Македонского. О том, как  простой,  ничем
не примечательный курганский парень стал грозой и ужасом русской  мафии.
И объяснения, почему МУР, РУОП, специальные поисковые группы ГУИНа, про-
куратура и ФСБ с их воистину неограниченными возможностями так долго  не
могли выйти на след "курганского Рэмбо". И конечно же подробный перечень
тех, кого ему, Александру Солонику, приходилось "исполнять".
   - Я понял, что они меня ведут, и тогда... - таковыми  были  последние
слова Македонского. На этом запись оборвалась.
   Четыре аудиокассеты, оставленные знаменитым  киллером  в  специальной
номерной ячейке банка на Кипре, стали, по сути, его  посмертным  словом,
его завещанием. Так уж получилось, что завещал он их своему  Адвокату  -
одному из немногих людей, принявших в нем, Александре Солонике,  подлин-
ное участие.
   Тогда, весной 1995 года, самый знаменитый узник  "Матросской  тишины"
был нужен всем: МУРу, РУОПу, прокуратуре, ФСБ, бандитам, журналистам...
   Все хотели от него чего-то добиться, но никто не хотел помочь.
   А он, Адвокат, сделал для Солоника все что мог. Наверное, именно  по-
тому покойный и доверил завещание своему защитнику.
   Как ни странно, но эти кассеты ставили куда больше вопросов, чем  да-
вали ответов.
   Кто сообщил в дежурную часть московского РУОПа о схеме, спрятанной  в
собачьей будке за бензоколонкой?
   Как получилось, что из  дела  пропали  отпечатки  пальцев  погибшего,
главное свидетельство того, что в Варибоби обнаружен действительно Соло-
ник?
   Куда пропали деньги со всех счетов убитого? А пропали они буквально в
один день со страшной находкой в Варибоби?
   Куда исчезла его подруга Наташа Крылова, человек, который,  несомнен-
но, знал о погибшем многое?
   Кто, в конце концов, спланировал и осуществил многочисленные заказные
убийства лидеров российского криминалитета, волна которых прокатилась по
России и Западной Европе?
   А главное, записи эти не дали ответа на основной вопрос:  кто  же  на
самом деле похоронен под  мраморным  крестом  на  Третьем  муниципальном
кладбище Афин?!
   Взгляд постояльца гостиницы упал на газетный лист, и он, включив ноч-
ник, прочитал:
   "Не секрет, что труп Солоника хотят увидеть очень многие. Вот  только
вопрос: а мертв ли он? Допустим, что Саша Македонский "скорее мертв". Но
"мифы и легенды" Греции заставляют в этом усомниться..."
   Впрочем, жив он или мертв, теперь это уже не имело значения. Во  вся-
ком случае для Адвоката...
   Он сделал для своего подзащитного все, что мог,  и  продолжал  делать
даже теперь, после официального известия о его смерти.
   Он ездил по моргам, посольствам и консульствам, обивал пороги  минис-
терств, встречался с людьми, способными хоть что-нибудь прояснить.
   И теперь, после смерти знаменитого киллера,  кое-что  становилось  на
свои места.
   Когда-то Александр Македонский хотел, чтобы  Адвокат  написал  о  нем
книгу. Желательно правдивую. Он оставил исходные материалы. Он рассказал
обо всем, что касалось появления его на свет  Божий,  но  в  качестве  -
Александра Македонского. Он поведал о том, что никто и никогда не должен
был знать.
   Что-то он, Александр Солоник, знал наверняка, о чем-то  лишь  догады-
вался, а о чем-то приходилось и строить всего лишь гипотезы его  Адвока-
ту.
   Впрочем, за достоверность гипотез никто не может поручиться.