телевизору, его выдернули к оперативни-
ку корпуса. Несколько ни к чему не обязывающих вопросов, заполнение  ка-
ких-то бумажек...
   - Смотрел позавчера телевизор? - поинтересовался опер.
   - Ну, смотрел, - спокойно ответил Солоник.
   - И что скажешь?
   - Да ничего.
   - А ты понимаешь, чем тебе это грозит?
   - Вы что, вызвали меня для того, чтобы об этом сообщить?
   - Ну зачем же так... Чтобы предложить тебе помощь.
   - Насколько я понял, вы должны прежде всего обеспечить  мою  безопас-
ность, - заметил подследственный.
   - Естественно, - пряча змеиную улыбку, согласился мент. - Но одно де-
ло безопасность формальная, а другое - настоящая. Вы ведь сами  понимае-
те, кто здесь истинный хозяин...
   Несомненно, оперативник осторожно "пробивал" его с подачи блатных. Ни
для кого не секрет, что большая часть тюремной администрации кормится из
"общака", и потому вопросы о "безопасности" не могут не настораживать.
   - От судьбы не уйдешь, - вздохнул Саша. - Ладно, что там еще?..
   Вернувшись в камеру, Солоник немного погрустнел. Он знал: их, послан-
цев "истинных хозяев", Можно ожидать со дня на день, с минуты на минуту.
   Впрочем, он знал и другое: любой "минус" при грамотном подходе к воп-
росу можно поменять на плюс - так негатив при печати фотоснимков  стано-
вится позитивом. И уж если о нем пишут газеты, если  его  показывают  по
телевизору...
   Кто сказал, что это минус? Кто сказал, что за этим  последует  приго-
вор?
   Они зашли на "хату" после того, как в камере погас яркий желтый  свет
и объявили отбой. Их было двое: огромные шкафы с явно уголовными лицами.
Типичные бывшие спортсмены, а ныне рэкетсмены, обслуживающие  своей  ин-
теллектуальной отмороженностью элиту криминалитета.
   Драться глупо и бессмысленно: пустая потеря сил. Кричать - тем более:
неспроста ведь дверь оказалась незапертой...
   - Ну, давай, собирайся, - процедил один из атлетов, - на стрелку тебя
зовут...
   Обитатель камеры подчеркнуто неторопливо поднялся, натянул кроссовки,
отхлебнул давно остывшего чая. Главное - не суетиться,  держать  себя  с
достоинством. Пусть "шестерки" видят это; другого сейчас вроде бы  и  не
дано...
   В ярко освещенном, пустынном коридоре ни одного "рекса". Что  ж,  все
правильно, на воле закон ментовской, "за решками, за заборами" - воровс-
кой. А ночью тюрьма принадлежит блатным; даже бывший спецкорпус  некогда
всесильного КГБ.
   Миновали коридор, спустились на один этаж, прошли его почти  весь  до
конца и остановились перед металлической дверью "хаты". Один из атлетов,
осторожно обогнув Сашу, приоткрыл дверь.
   - Проходи.
   Солоник шагнул вовнутрь. В тусклом свете он различил фигуры двух  че-
ловек - молодого, с перебитым носом и сонным выражением лица, и  второго
- постарше, с залысинами и набрякшими мешками  под  маленькими,  глубоко
посаженными глазками.
   - Проходи, братан, - кивнул обладатель перебитого  носа,  -  проходи,
присаживайся...
   Гадать не приходилось: это были воры в законе -  те  самые  "истинные
хозяева" тюрьмы, о которых и намекал ему режимный опер.
   Саша послушно опустился на шконку.
   - Ну, как тебе тут? - продолжал молодой, сонно глядя на вошедшего.
   - Нормально, - обтекаемо ответил Солоник.
   - Может, жалобы есть? Может быть, не устраивает что? Ты не  менжуйся,
говори, у нас тут не ГУИН и не прокуратура.
   - Да нет, нормально все.
   - Может, претензии к кому имеешь?
   - Не имею.
   - Зато к тебе имеют, - неожиданно вступил в разговор его напарник,  и
огромные мешки под его глазами, казалось, набухли еще больше. - Параша о
тебе по Москве давно уже пошла. И пишут, и говорят о тебе много всякого.
Да и ты вроде мусорам во всем признался. Правильно я говорю или что  пу-
таю?
   Солоник кивнул.
   - Правильно.
   - Вот видишь. - Голос возрастного законника звучал глухо и  даже  пе-
чально. - Значит, крови на тебе много. Людей зазря валил,  и  каких  люд
ей...
   - По беспределу, получается, валил, - вставил молодой обитатель  "ха-
ты". - И мусора тебя на пленочку снимали, и сам ты  признание  подписал,
груз на себя взвалил...
   - А ты что, сам эту пленку видел? - удивился Саша.
   - Видел, не видел... Это, брат, не твоя забота. Тут мы вопросы  зада-
ем.
   - А если навесили на меня? А если прессанули? - Это был пробный  шар:
как среагируете?
   - Ну, допустим, после прессовки протокол подписал. Но ведь не в голо-
ву тебя ранило, чтобы столько на себя брать!
   - От ментов, что я на рынке завалил, мне  все  одно  не  отвертеться.
Свидетели, вещдоки, экспертиза. А это - конкретная "вышка". И  тянуть  с
ней не стали бы. А так, если других на себя навесить, можно было бы пару
лет протянуть. А там, гляди, смертную казнь отменят, что-нибудь да полу-
чится...
   Законник с перебитым носом выразительно взглянул на соседа по хате.
   - Смотри-ка, как складно выходит... Хитро, а?
   Тот согласно кивнул.
   - Хитро, хитро... Пожалуй, даже слишком хитро. - Он обернулся к  кил-
леру. - И что дальше думаешь?
   - Сейчас другие за меня думают.
   - Тоже верно. Но жить-то хочется?
   - Кому не хочется? Только кто меня об этом теперь спрашивать будет?
   Тускло и холодно светила лампочка под потолком, и  слова,  скатываясь
неторопливыми каплями, казалось, мгновенно леденели.
   - Значит, хочешь... - пожевав губами, произнес пожилой. -  Тоже  пра-
вильно... А кенты наши, выходит, не хотели? Что тебе лично Калина такого
сделал? Молчишь? Ты ведь его завалил?
   - Вы мне все равно не верите, - угрюмо процедил Солоник.
   - А ты честно расскажи обо всем. Облегчи душу, хоть на тот свет  пой-
дешь со спокойной совестью... Тебе все равно не жить.
   - И что я должен сказать?
   - Сперва честно назови всех, кого валил, - насупился молодой.
   - Ну хорошо, - Саша положил руки на колени, - всех, кого мне шьют,  я
и вальнул. До единого.
   - По списку, что ли? И кто этот список тебе подсунул?
   - По алфавиту...
   - Ты что, б...ь, еще не понял, кто перед тобой? Не понял, что на пра-
вилку позвали?! - взорвался пожилой, приподнимаясь из-за стола.
   Солоник поджал губы.
   - Я догадливый.
   - Мы тут все догадливые. А ты - фуфел, мусор поганый... Да от тебя до
сих пор мусарней на километр разит!  -  Немного  успокоившись,  законник
взглянул на допрашиваемого исподлобья и спросил:
   - Ну, так что скажешь?
   - О ком?
   - О тех, кого валил.
   - Я еще не выучил список. Следак обещал через неделю нарисовать.
   - Ты нам его через десять минут сам скажешь, - сквозь  зубы  процедил
молодой.
   - Да хоть через десять секунд! Ты только намекни, кого  мне  на  себя
брать, я и соглашусь. А ты своим "шестеркам" кивнешь - фас, рвите его на
части... Только нехорошая тут картинка получается, - Солоник понял: сей-
час  самое  время  выложить  на  стол  загодя  заготовленный  козырь   -
единственный в этой беседе. - Я следаку так и сказал: менты те на  рынке
- мои. Я их вальнул. Никак не отвертеться - "волыну" у меня  забрали.  А
остальных на меня не вешайте. В беспамятстве подписал, не  помню...  Мо-
жет, я, может, и не я. На меня и Отарика хотят повесить,  и  Сильвестра,
которого в сентябре прошлого года взорвали, да много их...  Листьева  на
днях кто-то завалил: удивительно, что еще на меня его не повесили,  хотя
я ведь в это время уже на шконках сидел.
   - Ну и что? - недоуменно спросил молодой.
   - А то, что, если меня завалят, получится, что вы, воры, сделаете это
с подачи мусоров. То есть менты меня вашими руками убьют, и вы  на  себя
их работу возьмете. Если на мне кровь ваших кентов, то вы меня и казнить
должны. Зачем же тогда по телевизору и в газетах об этом писать? Подста-
ва получается, вот что...
   - Ну понял, - нахмурился немолодой законник, и залысины  его  зловеще
блеснули в холодном электрическом свете.
   - Просто кому-то очень хочется, чтобы меня завалили  именно  с  вашей
подачи.
   - А ну-ка, выйди на минутку, - приказал тот, что помоложе.
   Саша вышел. Амбалы по-прежнему стояли в  коридоре,  терпеливо  ожидая
решения паханов.
   Спустя минут двадцать из камеры послышался приказ:
   - Ведите на "хату"...
   Его увели на этаж выше, и больше к нему никто не приходил. Утром, как
всегда, зашипело, а затем заверещало радио. И Саша только  тогда  понял,
что после той тяжелой беседы сумел заснуть...


   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

   За последующие дни Адвокат сделал для Солоника все, что только мог.
   Первым делом подробно ознакомился с актом баллистической  экспертизы,
которая в подобных случаях чаще всего является решающим  доказательством
обвинения. Следователь нудно читал заключение, сыпал специальными терми-
нами, демонстрировал многочисленные фототаблицы с обнаруженными гильзами
и пулями, извлеченными из тел жертв. Затем защитник  долго  изучал  само
дело: российские законы - чистой воды казуистика, и при детальном изуче-
нии УК и УПК в деле всегда можно обнаружить  что-нибудь  подходящее  для
защиты.
   Между тем клиентура буквально рвала Адвоката на части. После нашумев-
шего убийства Влада Листьева ОМОН, точно сорвавшись с цепи,  нагло  бес-
чинствовал в ресторанах, саунах и казино - везде, где  могла  собираться
братва. Задержания пугали вопиющей незаконностью, подсознательно  наводя
на мысль о том, что Россия прямиком катится  в  пучину  государственного
беспредела. Мусора, врываясь в  кабак  или  игорный  дом,  ставили  при-
сутствующих вдоль стен, избивали прикладами. Под шумок срывали с  братвы
золотые часы, цепочки и браслеты. Братва, естественно, шипела,  высказы-
вая Адвокату все, что она думает по этому поводу, но, в  ментовку  жало-
ваться не собиралась...
   Больше всего раздражала слежка. Впрочем,  защитник  Александра  Маке-
донского уже привык к ней, как человек незаметно привыкает к ходу  часов
или биению собственного сердца. Выяснять, кто его ведет, зачем, для  ка-
ких целей, пока что не было возможностей. Да и особого желания тоже...
   Памятуя о слове, данном Алене, Адвокат мобилизовал свои  связи  среди
лидеров криминалитета, которых в свое время  защищал.  Наверняка  только
они могли гарантировать безопасность клиента в следственном изоляторе.
   Ничего утешительного эти контакты не  принесли:  один  влиятельнейший
вор в законе прямо посоветовал не лезть в это дело, заявив, что  блатные
в сизо разберутся сами. Другой, также несомненный авторитет, глядя не на
своего бывшего защитника, а куда-то в сторону, незаметно переводил бесе-
ду в нейтральное русло. Третий, "бригадир" одной влиятельной  группиров-
ки, сослался на то, что пока не владеет ситуацией в полном объеме...
   Но больше всего удивлял Адвоката подследственный. Во время бесед  Со-
лоник не показывал даже тени страха - так может выглядеть лишь  человек,
хорошо знающий, что его ожидает. Детально рассказывал о событиях на Пет-
ровско-Разумовском рынке, интересовался Аленой, расспрашивал, что нового
на воле...
   А последняя просьба Солоника и вовсе заставила, защитника онеметь.
   - Мне необходимо решить, во что я буду одет на суде, - заявил он, ед-
ва "вертухай" покинул кабинет.
   Адвокат, уронив сигарету в пепельницу, поперхнулся дымом. Подобного в
его практике еще не было - наверняка ни в чьей другой тоже.  Если  такой
вопрос звучит накануне суда, он еще уместен. Но ведь дело не закончено и
окончательное обвинение не предъявлено...
   В российских сизо издавна существует традиция: человеку, которого вы-
дергивают на суд, собирают "кишки", то есть одежду, всей "хатой". Иногда
даже всем этажом, чтобы подсудимый выглядел достойно. В свое время Адво-
кат категорически запрещал своим не слишком размороженным клиентам появ-
ляться на процессе в привычной униформе: малиновых пиджаках  с  золотыми
пуговицами, или в спортивных костюмах, или в кожанках. В подобных случа-
ях процесс можно было бы считать безнадежно проигранным даже до  оглаше-
ния приговора. Со временем  выработался  приемлемый  стереотип:  джинсы,
свитер, чистая сорочка, скромная обувь... И никаких "Роллексов" по двад-
цать штук баксов, никаких золотых "бригадирских" цепей, никаких крестов.
   - Что ты посоветуешь? - Казалось, подследственный даже не заметил,  в
какое смятение вогнал он своим вопросом защитника.
   - Не рано ли об этом думать? - осторожно заметил тот.
   - В самый раз. На суде надо выглядеть полюдски.
   - Мне кажется, свитера и джинсов будет вполне достаточно.
   Александр категорически покачал головой.
   - Нет. Джинсы я не одену. Это одежда рабов. В ней хорошо навоз в  ко-
ровнике убирать. А уважающий себя человек должен носить костюм-тройку  и
обязательно галстук... - Адвокат хотел было сказать, что галстук во  из-
бежание попытки самоубийства ему никто не разрешит, но Солоник продолжал
развивать свою мысль: - Процесс скорей всего будет проходить летом. Нет,
в тройке все-таки жарковато.
   - Тогда в простой легкой сорочке, поскромнее, - посоветовал  Адвокат,
который никак не мог понять изощренную логику человека, наверняка приго-
воренного к высшей мере.
   - Никаких рубашек. Надо будет раздобыть хороший летний костюм. Я  ду-
маю, от Версачи. Запиши телефончик магазина - возьмешь... У  меня  сорок
восьмой размер, рост второй. Да, и еще очки.
   - У тебя же нормальное зрение! - напомнил Адвокат, памятуя  о  несом-
ненных снайперских достоинствах подследственного.
   - Очки должны быть с простыми стеклами. Это придает  солидности...  А
потом надо будет подумать о зоне. Подобрать что-то поприличней.
   - О чем, о чем подумать?
   - Меня ведь на зону отправят?
   Защитник кашлянул.
   - Боюсь, что нет.
   - Ну, высшая мера мне не грозит.
   - Почему?
   - Россия же хочет в этот... как его... Совет Европы вступить, а у них
там обязательное условие: отмена смертной казни.
   - Ну заменят тебе вышку пожизненным заключением,  если  Президентский
совет по помилованиям утвердит, отправят на остров Огненный, для  пожиз-
ненных заключенных, - вздохнул Адвокат и неожиданно для себя добавил:  -
Так что тебе туда полосатый клифт от Версачи заказывать?! Давай лучше  о
серьезном поговорим!
   Они беседовали часа полтора. Все попытки защитника перевести разговор
в нужное русло оказались тщетными. Подследственный не желал говорить  ни
о стратегии будущей защиты, ни о том, что стоит брать на себя, а от чего
надо откреститься, ни о результатах экспертиз, даже об обжаловании  при-
говора, которое, как твердо знал Адвокат, все равно придется подавать во
все инстанции, вплоть до Верховного суда.
   Было очевидно: Александр Македонский сделал  хорошие  манеры  и  тща-
тельно продуманный имидж частью своего арсенала.  Впрочем,  Адвокату  от
этого было не легче...
   Оставив клиента в приятных размышлениях по поводу костюма от Версачи,
Адвокат вышел из "Матросской тишины" растерянным и уставшим. Сед в  свой
"бимер", прогрел двигатель и неторопливо покатил в центр Москвы, в  свою
юрконсультацию...
   До конечного пункта оставалось минут десять езды, когда черный  "БМВ"
перегнала неприметная в московской автомобильной толчее вишневая "девят-
ка" с тонированными стеклами, а перегнав, резко дала вправо, притормажи-
вая.
   Пришлось остановиться. Хлопнув в сердцах дверцей, владелец "БМВ" выс-
кочил из машины, высказывая на ходу все, что он  думает  о  водительской
квалификации хозяина "девятки", а заодно и о его  умственных  способнос-
тях. И тут же, отрезая пути отхода, сзади притормозил черный "мере", то-
же с тонированными стеклами. Спустя несколько секунд  защитник  Солоника
ощутил нечто твердое, упирающееся ему в бок.
   Несомненно, это были или менты, или бандиты. Адвокат  даже  не  успел
подумать, кто же его так лихо тормознул, как очутился  в  темном  салоне
"Мерседеса". Справа и слева его подпирали качки с сонными лицами.  Атле-
тические фигуры, кожаные куртки, джинсы... Так теперь выглядят и мусорс-
кие оперы, и их традиционные оппоненты - определить  с  первого  взгляда
невозможно.
   Впрочем, Адвокат был человеком опытным, и по практически  незаметным,
малозначащим деталям понял: его тормознула братва. Стало быть, предстоит
серьезный разговор.
   "Мере", зловеще поблескивая тонированными стеклами, уверенно двигался
в плотном автомобильном потоке - следом катил черный  "бимер"  Адвоката.
Хоть это радовало - машину не бросили...
   Минут через двадцать бандиты тормознули у типового  невзрачного  зда-
ния, судя по архитектуре, бывшего детского садика. Заброшенные  площадки
с песочницами и качелями смотрелись рядом с табуном застывших на их фоне
иномарок и накачанных "быков" диковато, но у Адвоката не было времени об
этом думать. Его провели в здание, в прихожей предложили снять куртку  и
повели дальше: судя по всему - к хозяевам.
   Комната, в которой еще несколько лет назад резвились детишки,  произ-
водила сильное впечатление: итальянский мрамор, карельская береза,  рос-
кошный кожаный диван и такие же кресла. На низких журнальных столиках  -
рации, телефоны, компьютер и еще какая-то аппаратура, назначение которой
оставалось загадкой.
   Открылась вторая дверь, и в комнату  вошли  трое  мужчин:  свободного
кроя двубортные пиджаки, золотые цепи на мощных шеях, характерный прищур
глаз. Лицо одного из них показалось Адвокату  знакомым,  и  он  невольно
сделал шаг вперед.
   - Во, бля, не ждал! - радостно воскликнул тот, и по его улыбке  Адво-
кат понял, что ничего особо скверного его тут не ждет. - А я смотрю и не
верю: ты это или не ты?
   Замешательство Адвоката длилось долю секунды. Он протянул руку и поз-
доровался.
   - Не узнал? - хохотнул бандит. - А я тебе,  между  прочим,  обязан...
Помнишь нашу баньку?
   При упоминании о баньке Адвокату наконец все и вспомнилось. Или почти
все. Больше года назад ему пришлось защищать  этого  человека,  тогда  -
"бригадира" одной очень серьезной группировки. Защита прошла на  удивле-
ние удачно: рэкетир был освобожден из-под стражи прямо в зале суда. Рас-
чувствовавшись, он на радостях накрыл щедрую "поляну", а после пригласил
всех присутствующих в сауну. Благодушно помахивая веником, удачливый за-
щитник российского криминалитета предавался приятственным размышлениям о
двусмысленном толковании российского уголовного законодательства. Неожи-
данно скрипнула дверь, и двое  обнаженных  качков  втолкнули  в  парилку
толстого мужика - в валенках, дубленке, шапке, шарфе и меховых  сапогах.
"Посиди, подумай, где можешь найти двадцать штук баксов, а когда надума-
ешь, нас позовешь", - напутствовали они бедолагу. Адвокату меньше  всего
хотелось проходить свидетелем по делу о вымогательстве,  и  он  счел  за
благо быстренько смыться. С тех пор он со своим подзащитным не встречал-
ся.
   - Ну ты уж прости, что мы тебя так... невежливо  сюда  пригласили,  -
начал авторитет.
   - Ладно, не привыкать, - отмахнулся гость, рассчитывая, что  все  те-
перь закончится благополучно.
   - Просто перетереть надо было...
   - Догадываешься, о чем? - неожиданно встрял в беседу второй.
   - Нет.
   - О твоем клиенте, - без обиняков заявил третий.
   - У меня много клиентов...
   - О главном клиенте. - Бывший подопечный сделал выразительное  ударе-
ние на слове "главный". - Пойми нас правильно...
   Адвокат, усевшись в кресло, попросил сварить себе кофе. Закурил,  со-
бираясь с мыслями, задумался...
   - Ну и что же вас интересует?
   - Ситуация складывается хреновая. Убиты близкие нам люди.  В  газетах
пишут, что это твой подопечный их шлепнул.  Помоги  нам  разобраться.  -
Бывший клиент Адвоката умолк, подбирая нужные слова. -  Ты  знаешь,  кто
мы, знаешь, что у нас принято за все отвечать. Потому как и с нас  спра-
шивают - ...Мы обязаны отомстить, иначе...
   - Твой клиент, понятное дело, простой исполнитель, - перебил говорив-
шего третий, доселе молчавший. - Но нам необходимо знать, кто  заказчик?
Кто за ним стоит? Почему пацанов отстреливают, как волков?  И  вообще  -
куда ветер дует?!
   Защитник Солоника не стал отвечать  сразу:  вопросы  были  поставлены
серьезно. Он допил кофе, с