ь оставалось лишь дождаться появления Луки-старшего и  по  мобильному
послать "информацию" на пейджер...
   - Думаешь, сработает? - с сомнением спросил Свечников.
   Мустафа улыбнулся. Среди урицких этому человеку, полтора года прослу-
жившему в Афганистане сапером, не было равных во взрывном деле.
   - Костей не соберет! Там тола столько - полподъезда  разворотит.  Сам
увидишь! Эквивалент двумстам граммам тротила, о чем говорить? Только бо-
юсь, что Лука сегодня может не появиться.
   - Ничего, я номер этого пейджера никому  не  давал,  рекламный  канал
отключил, так что в случае чего - завтра подкатим, -  прищурился  Свеча,
глядя, как по соседней улице проносятся автомобили, унося в темноту  яр-
ко-красные габаритные огни.
   Минут пятнадцать молчали, курили. Табачный дым стелился по приборному
щитку, неприятно щекотал ноздри. Где-то рядом, у мусорных  баков,  орали
коты. Время от времени в соседнем дворе срабатывала автомобильная сигна-
лизация, и каждый посторонний звук заставлял сидевших  в  засаде  нервно
вздрагивать.
   - А классно мы сегодня Дюню выставили, - непонятно  к  чему  вспомнил
Мустафа.
   - По беспределу, конечно, наехали, но ничего не поделаешь, - не  обо-
рачиваясь к собеседнику, отозвался бригадир и, погладив обитое кожей ру-
левое колесо, добавил: - Было бы больше времени - взяли бы с него не сто
штук.
   - На первое время хватит.
   - Если сейчас все у нас получится, поедем  куда-нибудь  на  отдых.  -
Свеча продолжал следить за подъездом к дому. Глаза его были прищурены  в
напряженном ожидании. - Смотри, кажись, Лука подвалил...
   И действительно, перед ярко освещенным подъездом  показался  знакомый
урицким пятисотый "Мерседес" серебристого цвета. Чуть поодаль катил кро-
ваво-красный джип "НиссанПатрол" с телохранителями. "Мере" плавно  оста-
новился, следом тормознул джип, хлопнула дверца лимузина, и до  сидевших
в засаде донесся пьяный голос Луки-старшего:
   - Коля, ты долго еще?
   - Вот пруха так пруха! - жестко улыбнулся Свеча, толкнув локтем  Мус-
тафу. - Оба брата приехали! Редкий момент...
   "Быки", выйдя из джипа, двинулись в подъезд, осмотрелись и после чего
махнули братьям: можно идти, все чисто.
   - Ну, с Богом... - в руках Мустафы мгновенно появился мобильный теле-
фон. - Какой, говоришь, у тебя номер абонента?
   - Теперь уже не у меня, - на  лице  бригадира  затрепетала  злорадная
улыбка. Взяв из рук  подручного  мобильный,  он,  продолжая  следить  за
подъездом, набрал номер. - Алло, девушка? Добрый вечер. Будьте  любезны,
передайте информацию на пейджер номер  двадцать  шестьсот  двадцать  де-
вять... "Примите соболезнования - Свечников". Приняли?
   Спустя минуту мирную тишину  вечернего  московского  дворика  оборвал
страшной силы взрыв. Жалобно зазвенели стекла, на землю с глухим  звуком
посыпались кирпичи, испуганно закричали вороны. Темный джип с тонирован-
ными стеклами, описав правильный полукруг и выскочив  на  улицу,  быстро
набирая скорость, помчался в сторону Юго-Запада.
   Естественно, последние события в урицкой группировке не  укрылись  от
внимания РУОПа и, в частности, Олега Ивановича Воинова. На Шаболовке бы-
ли прекрасно осведомлены и о неудавшемся покушении на Свечу, и о беспре-
дельном раздербане, учиненном над коммерсантом Семенцовым,  и  о  ночном
взрыве на Сусальном переулке.
   Группировка распадалась, разваливалась на  глазах,  и  первые  жертвы
внутриклановой разборки уже лежали в холодильных  камерах  морга.  Вчера
днем в котловане заброшенной стройки неподалеку от дома Свечникова стро-
ители обнаружили труп с двумя слепыми пулевыми ранениями и следами  уду-
шения. В нем был опознан Виктор Аркадьевич Чижевский,  более  известный,
как чистильщик урицких по кличке Чиж. Еще два изувеченных трупа - Михаи-
ла Ильича и Николая Ильича Лукиных были  доставлены  к  патологоанатомам
сегодня ночью. При взрыве пострадали две соседки гражданки Олеси Аникее-
вой, любовницы Лукина. Обе с закрытыми черепно-мозговыми  травмами  были
доставлены в больницу.
   Естественно, по всем фактам убийств возбудили  уголовные  дела.  Нити
тянулись к вышедшему из-под контроля бригадиру, но  следствие  следовало
притормозить.
   Для руоповца было очевидно, чьих рук эти убийства, но пока он предпо-
читал не вмешиваться, а продолжать наблюдение за Свечой.  Его  осторожно
пасла милицейская "наружка", а технические службы занимались  перехватом
телефонных звонков и пейджинговой связи.
   Логика Воинова была незамысловата,  но  посвоему  убедительна:  пусть
Свечников продолжает в таком же духе, - стреляет, взрывает, душит и  ве-
шает всех своих врагов. "Закрывать" его пока  не  стоит  сразу  по  нес-
кольким причинам.
   Во-первых, жертвами Свечи как правило становятся  такие  же  бандиты,
как и он сам (не считая тех двух женщин, подвернувшихся так некстати), а
во-вторых, в случае ареста бригадира никто больше не сможет  вывести  на
след Александра Македонского.
   Наверное, если бы даже Свеча замыслил террористический акт  в  центре
Москвы, Воинов не спешил бы арестовывать его. Будущие жертвы бандита ма-
ло волновали Олега Ивановича. Его интересовал лишь  конечный  результат:
арест знаменитого киллера Александра  Македонского.  Вот  что  могло  бы
стать завершающим венцом его карьеры на Шаболовке и  началом  нового  ее
этапа, скажем, на Лубянке...


   ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

   Весна в Средней Греции прекрасна,  но  скоротечна.  Краткому  периоду
цветения живой природы, нежности красок, бирюзовым переливом моря и глу-
бокой голубизне апрельского неба спустя всего несколько  недель  положит
предел изнурительный зной. Он парализует волю и  сковывает  движения,  и
кажется, что вовсе не было недавней прохладной зимы, ни короткого весен-
него расцвета, и жара, опустившаяся на землю,  будет  продолжаться  веч-
но...
   Весной обычно открывается туристический сезон. Послушные  табуны  ту-
ристов, ведомые опытными погонщиками-экскурсоводами,  неторопливо  катят
по афинским улицам в комфортных бело-голубых автобусах. Заполняются  ка-
фе, бары, рестораны и ночные  клубы.  Толпы  любознательных  иностранцев
бродят средь камней окультуренных исторических развалин, восхищенно  цо-
кают языками, щелкают затворами "кодаков" и "полароидов", включают  тихо
жужжащие видеокамеры.
   Впрочем, в Афинах остаются места, посещаемые в основном местными  жи-
телями, небольшое кафе под открытым небом на улице Фемистоклюса  -  одно
из них.
   Здесь, в "точке номер два", серенький Куратор, как и прежде, назначил
Солонику встречу - первую после возвращения того из путешествия.
   На этот раз Саша появился почти на полчаса раньше  обычного.  Как  ни
странно, но за несколько месяцев отсутствия в  Афинах  он  успел  соску-
читься по этому городу и теперь, сидя под  полотняным  зонтиком,  с  ра-
достью окунулся в полузабытую атмосферу шумного центра греческой  столи-
цы. Заказав бутылку прохладительного напитка, он сидел и щурился от  яр-
кого солнечного света, бесцельно теребя солнцезащитные  очки,  рассеянно
наблюдая за посетителями. Невольно отмечал, что завсегдатаи подобных за-
ведений во всех странах чем-то неуловимо напоминают друг друга.
   Последние месяцы жизни выдались богатыми на  впечатления.  Почти  что
четырехмесячное путешествие пролетело на удивление быстро:  ноябрь  -  в
Испании, декабрь - в Северной Африке, рождество - в Венеции, Новый год -
в Риме, январь - в Иерусалиме. Затем круиз по  Голубому  Нилу  с  обяза-
тельным посещением пирамид, чем и завершилось длительное путешествие.
   В Каире он расстался с Аленой. Судя по всему, навсегда.  В  последние
месяцы их отношения резко ухудшились, дело шло к  полному  разрыву.  Она
стала замкнутой и безразличной ко всему. Так может выглядеть лишь  чело-
век, который постоянно обдумывает нечто серьезное и  важное  -  то,  что
окончательно и бесповоротно изменит его жизнь. Алену не радовали ни кор-
рида в Мадриде, ни восточные базарчики Северного Марокко, ни веселые ве-
нецианские гондольеры, ни новогодний римский карнавал, ни подарки, кото-
рыми щедро одаривал ее Саша. С неделю  назад  она  сама  напросилась  на
серьезный разговор и честно призналась, что больше так жить не в  силах,
что она прежде всего женщина и мечтает о тихом семейном счастье. Что  ж,
это вполне естественно и объяснимо.
   - Я не хочу знать, чем именно ты занимаешься и кто ты на самом  деле,
я просто боюсь за тебя и за себя тоже, - объявила она ему. И добавила  с
горечью: - Всякий раз, когда ты кудато уходишь, пусть даже на  несколько
минут, мне становится страшно. Я ловлю себя на мысли -  а  вдруг  видела
тебя в последний раз? Бросить все и уехать, чтобы быть счастливыми вдво-
ем, ты не хочешь или не можешь. Извини, но я так больше тоже не могу.  Я
ухожу. Спасибо тебе за все и не вини меня. Я и так делала для тебя  все,
что в моих силах.
   Он не стал ее удерживать, даже не пытался. Понимал, что  после  всего
сказанного просто не имеет права. Внимательно выслушал, молча  кивнул  в
ответ. Проводив в аэропорт, сунул ей в карман пачку денег, поцеловал  на
прощание. И постарался навсегда вычеркнуть Алену из своей  памяти,  нас-
колько это вообще было возможно.
   Вернувшись в Грецию, Саша первые дни буквально не находил себе места.
Бродил по огромному коттеджу из комнаты в комнату,  избегая  заходить  в
спальню, где все напоминало об Алене. По вечерам спускался в подвал, где
хранился его арсенал. Проводил ладонью по рифленому цевью автомата, сни-
мал магазин и высыпал на ладонь блестящие, как новогодние игрушки,  пат-
роны. Потом аккуратно, по одному, снова вставлял их в магазин.
   В такие минуты им овладевало непонятное оцепенение: время словно  ос-
танавливалось. Наверное, такое ощущение бывает у  человека,  летящего  в
глубокую пропасть. И Солоник, который, как ему казалось, давно уже  имел
все, что можно купить, начинал смутно подозревать, что есть в мире вещи,
которые не купить ни за какие деньги...
   Звонок Куратора вызвал у него неожиданный прилив радости, впервые  за
все время. Работа, какая она ни есть, давала возможность освободиться на
время от тягостных размышлений.
   Куратор появился внезапно и совсем не со стороны ближайшей автостоян-
ки, как предполагал Саша. Казалось, он вовсе не изменился с  момента  их
последней встречи: все та же безукоризненно отутюженная  белая  рубашка,
тот же холодный взгляд серых глаз...
   - Ну, как отдохнули, Александр Сергеевич? - поинтересовался он. Види-
мо, исключительно для приличия, поскольку серенький наверняка был в кур-
се всех передвижений своего подопечного, названивая ему по  два  раза  в
неделю.
   Не то, чтобы он боялся, что Солоник сбежит, или же хотел сообщить ка-
кую-то конкретную  информацию.  Видимо,  согласно  какой-то  специальной
инструкции Куратор формально обязан был выходить с ним на связь,  что  и
делал.
   - Так все у вас в порядке? - в упор спросил он.
   - Спасибо, отдохнул, - коротко ответил Македонский.
   - Не соскучились без работы? - в этом вопросе уже  прозвучала  откро-
венная ирония, но лицо его собеседника осталось непроницаемым.
   Лишь вспомнив, как был исполнен в  Италии  Коновал,  Солоник  чуточку
оживился.
   - Опять куда-то ехать?
   - Нет. - Серенький поставил на стол атташе-кейс, открыл замки и  изв-
лек из него тонкую папочку алого сафьяна. Достал из нее листы компьютер-
ной распечатки и пачку фотоснимков.
   На фотографиях был запечатлен сравнительно молодой человек:  короткая
стрижка, правильные и по-своему привлекательные черты типично славянско-
го лица, круглый подбородок, массивные, как у портового грузчика, грудь,
руки и шея. Могучая комплекция свидетельствовала о великолепном  природ-
ном здоровье, а уверенный взгляд и подчеркнуто вальяжная поза - о несом-
ненной уверенности в себе.
   Македонский молча протянул фотографии обратно - он никогда прежде  не
встречался с этим человеком.
   - Где он? - автоматически поинтересовался Македонский.
   - В России, в Москве, - стопка фотоснимков вернулась в чрево кейса. -
Теперь он почти все время проводит в  столице,  выезжает  оттуда  крайне
редко. Разве что иногда на отдых, но теперь для отдыха у него нет време-
ни.
   - Предлагаете ехать мне в Москву? - удивился киллер.
   - А почему бы и нет? Документы мы вам оформим как обычно. Насчет  пе-
ресечения границ можете не волноваться. Да и в МУРе, в РУОПе, прокурату-
ре никому и в голову не придет, что вы способны вернуться в Россию,  где
вас вовсю разыскивают. Причем вернуться, чтобы  ликвидировать  очередной
объект! Там всерьез уверены, что вы "шифруетесь", прячетесь, что  искать
вас следует где-нибудь в очень дальнем зарубежье. Даже  не  в  Греции  -
много дальше. Вы ведь теперь человек-легенда,  -  со  всей  серьезностью
продолжал Куратор, - после вашего фантастического побега из  "Матросской
тишины". А легенда - это то, что далеко-далеко. Понимаете?
   - Кстати, а что это за человек? - спросил киллер, коротко  кивнув  на
кейс.
   То, что услышал Солоник, заставило его чуть заметно вздрогнуть:
   - Зовут его Сергей Липчанский, но в  криминальных  кругах  Москвы  он
больше известен как вор в законе по кличке Сибиряк.  А  теперь  слушайте
меня внимательно и запоминайте...
   Конечно же Македонский, хотя и никогда прежде не видел свою  потенци-
альную жертву в лицо, был о ней наслышан, и весьма.
   Сергей Липчанский по праву считался одним из самых известных российс-
ких воров в законе и, несмотря на свои неполные тридцать лет,  одним  из
наиболее влиятельных и авторитетных.
   О таких, как Сибиряк, обычно говорят: этот человек сделал себя сам.
   Пятый ребенок в неполной семье, Липчанский, казалось, должен был пов-
торить нехитрый жизненный путь, многократно проделанный его  сверстника-
ми, обитателями бедного рабочего поселка под Братском. Первая сигарета в
десять лет, первый стакан дешевой водки в двенадцать, первая анаша  -  в
тринадцать, первая проститутка - в четырнадцать. А дальше - кражи, удач-
ные или неудачные, следственные изоляторы, суды, пересылки, "малолетка",
"взросляк" и - лагерная безвестность.
   Впрочем, и преступления, и СИЗО, и суды, и пересылки, и ВТК, и многое
другое - все это в его жизни было. Еще в шестнадцать Липчанский  попался
на краже, но райсуд, учитывая его малолетний возраст, отсрочил приговор,
и за "решки, за заборы" Сергей отправился лишь  после  повторной  кражи.
Освободившись, похоронил мать и, перебравшись в Приморье, сколотил  вок-
руг себя небольшую, но мобильную группировку, приняв нелегкую роль лиде-
ра. Обладая врожденной воровской интуицией, Сибиряк моментально вычислял
людей с излишками незаконно заработанных  денежных  знаков  и  виртуозно
изымал их. В конце восьмидесятых, будучи в Иркутской области, Липчанский
несколько раз встречался со знаменитым Иваньковым-Япончиком, который, по
слухам, приветил молодого коллегу.
   Дальневосточный период завершился в 1989 году, когда Липчанский  при-
был в Москву, где вскоре попал в СИЗО N 2, более известный как Бутырская
тюрьма. В камере он сразу же повел себя независимо, хотя по отношению  к
сокамерникам выглядел доброжелательным и лояльным.
   Четыре года, проведенные Сибиряком на бутырской киче (где, по слухам,
он и был коронован на вора), заставили тюремный  персонал  всерьез  счи-
таться с этим подследственным. За спиной молодого законника стояли сотни
блатных, готовых поддержать двадцатидвухлетнего авторитета массовой  го-
лодовкой или беспорядками. Молодой вор как мог защищал интересы арестан-
тов, и достиг в этом немалого. Портить отношения с ним было себя дороже.
В последние месяцы своего пребывания в СИЗО Липчанский мог спокойно рас-
хаживать по тюремным коридорам,  выходить,  когда  заблагорассудится,  в
прогулочный дворик, приглашать кого угодно в свою одиночную  камеру.  Ее
обстановка сделала бы честь номеру европейской гостиницы. Бывали у  него
в гостях и офицеры тюремной охраны. Сибиряк не брезговал выпивать с "ку-
мовьями" и "рексами", видимо, наслаждаясь пикантностью ситуации.
   Вскоре Липчанского выпустили на свободу, но в  конце  мая  1994  года
этот человек вновь напомнил Бутырке о себе. Вор, всегда  относившийся  к
блатным понятиям с нескрываемым пиететом и уважением, решил организовать
в следственном изоляторе натуральный сходняк. Режимная служба  Бутырской
тюрьмы отличалась редкой  продажностью,  и  договориться  с  охраной  не
представляло большого труда. Вопрос стоял лишь в том, какую  сумму  дать
администрации СИЗО.
   РУОП, МУР и ФСБ, вовремя получившие оперативную информацию, не позво-
лили провести воровскую сходку. Была разработана операция "Банкет". Силы
элитного спецназа  силовых  ведомств,  брошенные  на  штурм  знаменитого
следственного изолятора, в мгновение ока нейтрализовали полупьяную охра-
ну и арестовали около тридцати уголовных авторитетов, прибывших к колле-
гам-подследственным.
   Как ни странно, но тогда органам правопорядка так и не  удалось  при-
шить Сибиряку криминал: Липчанский не брал Бутырский следственный изоля-
тор штурмом, не подкупал администрацию в открытую, а лишь  зашел  навес-
тить старых друзей вне положенного графика свиданий, используя  рассеян-
ность охраны...
   По данным Регионального Управления по борьбе с  организованной  прес-
тупностью, к середине девяностых годов  Сергей  Липчанский  достиг  пика
своего авторитета. Его уважали коллеги-законники и русские, и националы.
А извечные оппоненты, органы правопорядка, отдавали ему должное за твер-
дую позицию, которой он всегда неукоснительно  придерживался,  -  решать
внутриклановые проблемы не с помощью отморозков или провокаций, а исклю-
чительно мирным путем, на сходняке.
   Смерть такого значительного человека могла повлечь за собой  переделы
сфер влияния, войну, кровь и, как следствие, ослабление традиционной ге-
нерации российского криминалитета...
   Серебристая громада "Боинга" быстро набирала высоту. От перепада дав-
ления и шума двигателей закладывало в  ушах.  Взлетная  полоса,  ангары,
застывшие на земле самолеты, хрупкое здание аэровокзала - все это  стре-
мительно уменьшалось в размерах, растворяясь  в  дымке.  Вскоре  лайнер,
пройдя полосу редкой облачности, словно завис над спокойной гладью Эгей-
ского моря.
   Далеко внизу, под мощными серебристыми крыльями, чернели  продолгова-
тые силуэты сухогрузов, сторожевых кораблей и  рыболовецких  сейнеров  -
они казались застывшими, и лишь едва заметные пенные борозды на воде оп-
ределяли направление их движения.
   Солнце висело в зените, отражаясь от безбрежной водной глади  миллио-
нами радужных брызг. Оно слепило глаза, и Солоник, сидевший у  иллюмина-
тора, чуть опустил солнцезащитный козырек.
   - В какие сроки я должен его исполнить?  -  попробовал  уточнить  он,
обернувшись к сидевшему рядом Куратору.
   - На подготовку три недели. Думаю, достаточно. Вы  давно  не  были  в
Москве, вам следует немного пообвыкнуть...
   Этот заказ был исключительной значимости. Македонский понял это еще и
потому, что серенький вылетал в Москву вместе с ним. Несомненно для  то-
го, чтобы осуществлять оперативное руководство. Что и говорить,  Сибиряк
представлял достаточно серьезную фигуру в раскладе  криминальной  колоды
теперешней России. Может быть, столь же серьезную, как в свое время Ота-
ри Квантришвили, несмотря на принципиальную разницу в статусе.
   Саша опустил козырек до упора, откинулся  на  спинку  кресла,  закрыл
глаза. Невольное воспоминание о заказанном ему  Квантришвили  вызвало  в
памяти цепочку других воспоминаний.
   Тогда, почти два года назад, весной 1994 года, ему заказали  убийство
Отарика. Серенький, осуществлявший оперативное руководство  акцией,  вел
себя на редкость странно: он давал полную информацию, прикидывал возмож-
ные способы исполнения, даже возил киллера на правительственные  дачи  в
Успенское, показывая, где живут очередные объекты - кроме  Квантришвили,
Македонскому предстояло "исполнить" также и его друга, певца