но он никогда бы не посмел так унижать меня, как ты!
     - Ты сядешь на место и закончишь ужин, - с холодной злобой сказал Винченцо.
     - Не желаю я сидеть с тобой за одним столом! - прошипела Марша. - Ты не только видишь во всех моих поступках злой умысел, ты просто-напросто псих и если думаешь, что я собираюсь...
     - А ну сядь на место! - рявкнул Винченцо. Марша услышала скрип открывающейся двери и села на свой стул. Она не собиралась скандалить с ним на глазах у прислуги. Пока убирали первую перемену блюд и ставили вторую, она вся дрожала от смешанного чувства гнева, горечи и отвращения к себе - надо же было быть такой дурой, чтобы вообразить, что Винченцо даже на короткое время может забыть прошлое!
     - Я вышла за тебя замуж с честными намерениями, - пробормотала она сдавленным голосом, когда они снова остались одни.
     - Ради благополучия Сэмми, - язвительно напомнил ей Винченцо. - Ведь деревенская жизнь так полезна детям. Свежий воздух, масса мест для игр, не говоря уже о постоянном внимании любящей и преданной матери.
     - Где бы мы ни жили, я всегда буду рядом с Сэмми! - Марша больше не могла на него смотреть. Бледная как смерть, она судорожно схватила нож и вилку. Хотя аппетит у нее совсем пропал, ей не хотелось этого показывать. - Но теперь мне стало ясно: как бы я ни поступала, ты все равно не будешь верить мне.
     - Доверие нужно заслужить, и если ты не постараешься сделать это, то через год все еще будешь сидеть здесь взаперти, - сообщил ей Винченцо с мерзкой улыбкой, когда она все-таки отважилась взглянуть на него. - Когда же ты добровольно признаешься мне в том, что совершила свое преступление, обманула меня тогда, и расскажешь, куда спрятала деньги...
     - Я ни в чем не виновата! - отчаянно завопила Марша.
     Винченцо даже бровью не повел.
     - ...И проведешь год здесь, в полном одиночестве, не видя ни единого молодого мужчины, кроме меня, без малейшей возможности улизнуть, - вот тогда я, может быть, сжалюсь над тобой и награжу за примерное поведение... поездкой на неделю в Лондон. Естественно, под присмотром верного человека и без миллионов в кармане.
     - Не надо мне твоих поганых денег! - выкрикнула оскорбленная Марша.
     Весьма удовлетворенный, Винченцо ослепительно улыбнулся.
     - Ты их и не получишь. Я все устроил так, что в твоем распоряжении не будет ни гроша. У тебя даже не будет ни единой драгоценной побрякушки, которую ты могла бы продать.
     Кстати, кольцо на твоей очаровательной ручке поддельное, как бы роскошно оно ни выглядело...
     В вспышке неукротимой ярости Марша дрожащей рукой сорвала кольцо с пальца и швырнула его через стол-прямо в лицо Винченцо. Кольцо запрыгало по столу и укатилось, но никто не обратил на это никакого внимания.
     - И это забирай, скупердяй паршивый! - запальчиво крикнула она, оскорбленная до глубины души.
     - Короче, я думаю, что некоторое время ты должна посидеть здесь взаперти, - с нескрываемым удовольствием выговорил Винченцо. - Ты сможешь посвящать свой досуг тому, чтобы учиться быть мне хорошей женой, а Сэмми - доброй матерью. И когда мне будет нужно отлучиться отсюда на несколько дней, я каждый раз должен быть уверен, что найду тебя на месте. Можешь вопить, рвать на себе волосы, биться головой о стену-тебе ничего не поможет. Ты станешь жить так, как испокон веку живут замужние женщины в этом краю.
     Вошел Джанкарло с десертом. Марше захотелось выхватить поднос из этих почтительных рук и швырнуть прямо в Винченцо, и ей потребовалось неимоверное усилие над собой, чтобы сдержаться. Перед глазами все поплыло, но ей удалось сдержать рвущуюся наружу ярость до ухода старика.
     - Что я сделаю прямо сейчас, - проговорила она дрожащим голосом, - так это позвоню своей сестре...
     - Твоя сестра впадает в ступор от страха, едва я вхожу в комнату. Тоже мне, нашла, чем пугать, - сестрой!
     - Айрис не отдаст Сэмми никому, кроме меня, ты не сможешь отобрать его у нее силой! выкрикнула Марша первое, что пришло ей в голову; она отчаянно пыталась найти хоть какое-либо оружие против него.
     - Она отдаст Сэма его отцу... твой зять об этом позаботится, - ответил Винченцо.
     Поняв, что проиграла, Марша отчаянно прикусила губу. Она не хотела впутывать в это дело свою семью, у нее была своя гордость. К тому же это могло навредить Сэмми.
     - Ив счастье и в несчастье... - тихо напомнил ей он слова из свадебной клятвы. - Хотя, может быть, строчка "и в богатстве и в бедности" гораздо больше подходит тебе в теперешнем тоскливом настроении.
     - Мне не тоскливо, мне убить тебя хочется! Да, вот именно, скинуть тебя вниз с какой-нибудь высокой скалы, чтобы ты разбился вдребезги! - упершись обеими руками в край стола и привстав, выкрикнула ему в лицо Марша. - Ты еще пожалеешь о том, что запер меня здесь, Винченцо Моничелли!
     - А ты думала, что я настолько глуп, чтобы, женившись на тебе, позволить жить в самом центре Лондона и заниматься чем тебе будет угодно? Ты что, считаешь меня круглым дураком, дорогая? - И он саркастически поднял бровь.
     Марша стиснула зубы.
     - Но за последние недели ты ни разу не напомнил мне ни о Саймоне, ни об этих проклятых деньгах!
     - Конечно, нет, - промурлыкал Винченцо, вертя в пальцах бокал шампанского. - Теперь могу признаться тебе, что мне стоило немалых трудов держать себя в руках, но в конце концов ведь это привело тебя к алтарю, не так ли? А теперь у меня есть все, что только мне нужно. У меня есть мой сын-законный наследник и продолжатель рода. Ты теперь тоже моя...
     - Я вовсе не твоя! - яростно отрезала Марша, напрягшись, точно готовая к прыжку кошка.
     Черные глаза Винченцо обшарили все ее тело и остановились на груди.
     - Ты моя, - повторил он. - Целиком и полностью. Ты в моем распоряжении и всецело зависишь от меня.
     - Как ты смеешь? - Марша даже взвизгнула от бешенства. Перед ее глазами плыл красный туман, руки тряслись.
     - Придется тебе мало-помалу превратиться в покорную и бессловесную сицилийскую жену, - медленно произнес Винченцо, и его чувственный рот изогнулся в откровенно довольной усмешке. - Это произойдет не сразу, но дай только срок...
     Марша с угрозой шагнула прямо на него.
     - Только попробуй принудить меня к чему-нибудь! Я больше тебя к себе не подпущу, так и знай!
     - На нашем брачном свидетельстве еще чернила не высохли, а мы уже ссоримся. - Винченцо негромко рассмеялся и снова внимательно поглядел на нее. - Благоразумный человек поспешил бы загладить недоразумение во время первой брачной ночи... но я никогда не отличался благоразумием. Собственно говоря, меня это только возбуждает. Могу поспорить с тобой хоть на тысячу фунтов, что сегодня ночью ты будешь спать со мной.
     - Да спорь ты хоть на целый миллиард фунтов - все равно проиграешь! - крикнула Марша и, едва не сбив с ног пораженного Джанкарло, вошедшего с подносом, вылетела из комнаты.
     Еще никогда в жизни не была она так разъярена. Еще пять минут, и она грохнула бы свою тарелку об пол. То, что с самого начала так привлекало ее в Винченцо Моничелли, теперь обернулось страшным недостатком. Он был совершенно непредсказуем. Поднимаясь по лестнице, она вновь и вновь перебирала в памяти все его пороки.
     Марша с грохотом вытаскивала один за другим ящики из огромного комода, когда в комнату вошла ее горничная Джованна. Широко открыв от удивления большие темные глаза, девушка спросила.
     - Не нужно помощь, синьора?
     - Нет, спасибо. - Покрасневшая от стыда за то, что ее застали за таким занятием, запыхавшаяся Марша выпрямилась и поправила сползшее с плеч платье. - Мне не надо никакой помощи, - солгала она.
     Джованна с видимой неохотой ушла. Марша вытащила последний ящик и снова, пыхтя и отдуваясь от усилий, стала толкать комод к двери. Деревянная громада заскрипела, но сдвинулась всего на несколько сантиметров. Яростная решимость придавала ей сил. Марша продолжала толкать комод, и когда наконец ей удалось загородить им дверь, обессилев, рухнула на ковер. Она лежала там до тех пор, пока ей не пришло в голову, что в таком виде, без ящиков с вещами, комод слишком легок. К тому времени как Марша вернула ящики на место и для большей надежности подперла комод большим креслом, стоявшим под одним из окон, она окончательно выдохлась.
     Закончив работу, едва живая от непривычных усилий. Марша рухнула на кровать. Она яростно дернула молнию платья и стянула его через ноги, потом, передохнув пару минут, сняла чулки и узенький эластичный пояс. Таких вещей у нее никогда не было, и это только усилило ее ярость. Винченцо купил все эти тряпки не для нее, а для самого себя - вот в чем дело. Это ему нравились эти вещи, с горечью подумала она. В бунтарском порыве Марша сорвала с себя легкие полупрозрачные трусики. С этих пор она не наденет больше ни одной вещи, кроме тех, которые привезла с собой. Может быть, хоть это смутит его!
     Скрип открывающейся двери заставил Маршу резко повернуть голову. Подскочив на кровати, с бешено забившимся сердцем, она недоуменно следила за тем, как медленно поворачивается одна из панелей мореного дуба, которыми были обшиты стены комнаты.
     На мгновение она неподвижно замерла, но потом вспомнила, что сидит совсем раздетая. Охваченная ужасом, она судорожно ухватила шелковое покрывало, на котором сидела, и, как могла, прикрылась им.
     - Боже милостивый... - пискнула Марша. В темном прямоугольнике стоял Винченцо. На нем был только короткий халат из черного шелка. Он откровенно любовался Маршей - ее растрепанными белокурыми волосами, в беспорядке рассыпавшимися по хрупким плечам, испуганно расширенными голубовато-зелеными глазами, миниатюрным, стройным телом, которое полупрозрачное покрывало не могло скрыть от его пристального взора. Марше захотелось провалиться сквозь землю.
     Встретившись взглядом с горячими черными глазами, она словно оцепенела, а потом вдруг взорвалась:
     - Ты просто сволочь! Ты опять обманул меня!
     - Почему же обманул? - Винченцо с комическим выражением сморщил лоб и нахмурил брови. - Где тут обман? Я же обещал, что сегодня буду спать с тобой...
     - Ты нарочно подстроил этот трюк с потайной дверью! - гневно завопила она, чувствуя всю глупость ситуации, в которую попала, - надо же было ей разлечься на кровати совершенно голой, думая, что она в безопасности. И зачем она только надрывалась, тащила на себе этот идиотский комод!
     - О чем ты говоришь? - с явной неохотой он оторвал от нее взгляд и запер за собой дверь. - Потайная дверь? - переспросил он и намеренно задержал руку на деревянной ручке, которую заметить было вовсе не трудно. - Что же тут потайного? Это дверь между нашими спальнями.
     - А я не желаю, чтобы наши спальни соединялись! - сердито крикнула Марша. - Пошел вон отсюда!
     Но Винченцо не слушал ее. Его внимание привлек комод, загородивший дверь в комнату. Несколько секунд он недоуменно смотрел на него и вдруг, запрокинув голову, громко расхохотался.
     - Ты уже начала строить баррикады? - спросил он, перестав смеяться.
     Марша неподвижно замерла с пылающими от стыда щеками. Никогда еще она не чувствовала себя в таком дурацком положении.
     - И какие мощные баррикады, - заметил он нарочито удивленным тоном, оценивающе глянул на массивный комод, и снова с насмешкой посмотрел на Маршу:
     - Жаль только, что твои поистине титанические усилия пропали зря... Очень жаль...
     Под его бесстыдным взором Марша, красная до ушей, тщетно пыталась прикрыться простыней.
     - Я сказала: уйди отсюда!
     - Но это же наша первая брачная ночь, дорогая! - Тут ей захотелось спрыгнуть с кровати и изо всех сил ударить его, однако ее удержал страх предстать перед ним в чем мать родила.
     - Все равно убирайся! Я не намерена спать с тобой!
     - Это еще почему? - Винченцо уже начинал сердиться.
     - Ты хочешь, чтобы я сказала тебе все, что думаю? - ответила Марша, дрожа от ярости. - Хорошо же. Я не собираюсь спать с мужчиной, который считает меня воровкой и шлюхой!
     - А почему бы и нет? - Винченцо снова успокоился. - Я же собираюсь лечь в постель с воровкой и шлюхой, и ничего...
     - Ах, ничего?! - яростно закричала Марша. - Ты хочешь сказать, что...
     - Я хочу сказать, что если был бы таким принципиальным, что не мог бы лечь в постель с воровкой и шлюхой, то постарался бы держаться от тебя подальше, - мрачно усмехнулся Винченцо. - Или ты думаешь, что я с детства мечтал жениться на такой, как ты? На воровке и шлюхе в придачу?
     - Как ты смеешь? - завопила Марша.
     - Ты сама первая начала этот разговор, и если уже тебе пришла охота разговаривать об этом в спальне, пусть будет так, - с безжалостной издевкой ответил Винченцо. - Но заруби это себе на носу-я от своих намерений никогда не отступлюсь. Рано или поздно ты сломаешься и все мне расскажешь - и это произойдет быстрее, чем ты думаешь!
     - Мне нечего тебе рассказывать! Пойми это наконец, ты, дурак! - взвилась Марша. - И если ты действительно думаешь, что я собираюсь каяться перед тобой в преступлении, которого не совершала...
     - Не покаявшийся не будет и прощен. - Его черные глаза угрожающе сузились. - Потом тебе придется пенять на себя. Я тебя предупредил...
     - Ты просто спятил, - прошептала Марша, охваченная паническим ужасом, с которым не могла ничего поделать. - Я же ничего не сделала...
     - Ты меня предала, - вынес приговор Винченцо.
     Боже мой, он действительно свято верит в это, в отчаянии подумала Марша. И ей не удастся убедить его в обратном никакими способами.
     - И сделала весьма ловко. Ты сказала, что любишь меня, - произнес Винченцо так, что по ее обнаженному телу пошли ледяные мурашки.
     Марша побледнела. К ней вновь вернулась старая боль. Он не верит, что она и вправду его любила, а не лгала с целью одурачить и обобрать!
     - И я на самом деле поверил тогда тебе. - Теперь его голос звучал почти неслышно.
     - И это доставило тебе удовольствие, - огрызнулась Марша.
     - Должен тебе признаться, дорогая, что сейчас я получаю куда большее удовольствие от сознания того, что ты отныне находишься в полном моем распоряжении. - Неторопливым движением Винченцо развязал пояс и сбросил халат на пол.
     Стоило ошеломленной Марше только увидеть первобытную мощь этого бронзового мускулистого тела, как внутри ее как будто что-то сжалось, кожа мгновенно увлажнилась от нахлынувшей волны предательского желания. Ноги и руки сразу ослабели, сердце застучало где-то в висках.
     В неистовой и безнадежной попытке избавиться от этого чувственного наваждения Марша крепко зажмурилась. Она больше не позволит ему сделать это с ней еще раз, поклялась она себе. Она сможет справиться с этим безумием, которое приходит к ней всякий раз, стоит только ему предстать перед ней. Она должна победить саму себя.
     Под его тяжестью кровать слегка прогнулась. Марша вся сжалась, ожидая грубого прикосновения, но его не последовало. Молчание становилось все более невыносимым, оно почти душило ее. Больше не в силах вынести этой неопределенности, она открыла глаза.
     Винченцо лежал рядом с ней в расслабленной позе, раскинув руки и пожирал ее тело горящими черными глазами. У нее на мгновение перехватило дыхание.
     - А ты знаешь, я сразу догадался, что ты влюбилась в меня как кошка! Да, да, и не делай удивленную физиономию, - прошептал он так, что у Марши закружилась голова и потемнело в глазах от дикого, влекущего желания. - Ты хотела меня с первого же момента знакомства... как и я тебя... Я пытался справиться с собой, но что я мог поделать, раз и ты желала того же...
     - Нет, нет... я вовсе не сразу влюбилась в тебя! - Марша хваталась за последние, жалкие остатки своей гордости.
     Винченцо лениво усмехнулся и, протянув руку, приложил палец к губам Марши, отчего она вздрогнула, словно от удара током.
     - Не лги. Я видел тебя насквозь. Слепец, и тот заметил бы, что ты просто с ума сходишь от вожделения.
     - Нет...
     - Я всегда считал, что работа и любовные интрижки - вещи несовместимые, поэтому целый месяц вел себя как каменный истукан. А почему, как ты думаешь, я не брал тебя с собой в поездки? - со странной горечью произнес Винченцо. - Но ты все равно маячила передо мной постоянным соблазном. С самого первого дня я мечтал о тебе. Я десятки и сотни раз мысленно обладал тобой. И никакая другая женщина...
     - У тебя никогда не было недостатка в бабах, - прошипела она, чувствуя прилив ревности ко всем любовницам Винченцо, которые только у него были.
     - Прекрати. - Он снова провел пальцами по нежной округлости ее губы. - Никакую другую женщину я не хотел так сильно, как тебя. Каждый дюйм твоего обнаженного тела-колени под юбкой, голая шея - возбуждали меня, как прыщавого юнца, вожделеющего всех женщин подряд. Я был готов взять тебя прямо на полу в своем кабинете... Я был тогда близок к помешательству... В конце концов я не выдержал...
     Она впилась в него взглядом, дрожа от непроходящего возбуждения.
     - Я не знала...
     - Не знала чего? - срывающимся шепотом спросил Винченцо и, заглянув в ее глаза, положил руку на укрывающую ее тело ткань. - Что можно испытывать столь сильную страсть? Многие люди ни разу в жизни не испытывают ничего похожего. Этот голод терзает так сильно, что рано или поздно происходит фатальное событие. Такую страсть нельзя ни подавить, ни переключить на что-то другое...
     Рука Винченцо подхватила край покрывала и медленно стянула его вниз. Марша задыхалась от смущения и желания, ее грудь ходила ходуном. Само сознание, что он смотрит на ее обнаженное тело, возбуждало ее. Винченцо взял ее за плечи и привлек к себе. Его горячие губы сомкнулись вокруг ее твердого розового соска.
     От прошедшей по каждому нервному окончанию мгновенной волны чудеснейших ощущений Марша вскрикнула и крепко вцепилась в его плечо, потом запустила пальцы в густые темные волосы. Она плотно сжала веки, горло перехватил спазм рвущегося наружу рыдания. Но никогда еще в своей жизни она не испытывала такого бесстыдного, бешеного желания. Она задыхалась от страсти. Ей бешено хотелось ласкать его, хотелось распластаться под его тяжелым, неутомимым телом, принять его в себя. Ее словно рвали на части раскаленными щипцами...
     Запустив пальцы в ее растрепавшиеся шелковистые волосы, он поднял ее голову вверх.
     - Четыре гора тому назад я пытался убедить себя, что это не так, но ни одну женщину я не хотел так сильно, как тебя. - Его дыхание стало неровным.
     - Но ты же не... - И все, что она не могла заставить себя выговорить, отразилось в ее потемневших глазах. "Ты же не любишь меня, даже не уважаешь" - вот что она должна была сейчас произнести. - Мне нужно нечто большее... - дрожащим голосом прошептала она.
     Он опытной, ласковой рукой взял ее груди, сразу напрягшиеся под его прикосновением.
     - Ты должна делать то же, что и я... готовиться к тому, что можешь получить от меня, и забыть обо всем остальном, - хрипло произнес он.
     - Но мне нужно...
     - Вот... вот что тебе нужно! - Без всякого предупреждения он поцеловал ее с такой дикой, властной силой, что весь окружающий мир как будто растворился и она погрузилась в горячую сладкую тьму.
     Жаждущий прикоснуться к ее нежному небу язык Винченцо проник между ее губ. Маршу била неистовая, лихорадочная дрожь, а он притянул ее еще ближе к себе, одновременно раздвигая ей бедра, так что она очутилась на коленях, верхом на нем. От неожиданности она замерла, но Винченцо, положив свои сильные руки ей на бока, со стоном наслаждения удержал ее на месте, в то время как его рот со все возрастающей жадной страстью впивался в ее губы.
     Одним этим поцелуем он зажег в ней огонь, пылавший жарче адского пламени. Она растворилась в нем без следа. Затвердевшие соски терлись о его широкую грудь, жесткие завитки его волос кололи их нежную плоть, причиняя ей сладостную боль. Каждой частью своего тела она ощущала исходящий от него жар, а когда он двинулся, Марша поняла, что он готов ее взять. Ощутив бедром горячую твердость его члена, она громко застона