от вопроса Эва.
     Кетрин грустно взглянула на нее.
     - Я только портила ему жизнь. Он не был со мной счастлив, но никогда бы в этом не признался. Однако я чувствовала... Я слишком многим была ему обязана. Без поддержки Зака у меня никогда не хватило бы духу уйти от Барта. Мой первый муж был очень жестоким человеком, - проговорила она сдержанно. - Зак жалел меня. Я доверилась ему... а остальное вы, наверное, знаете.
     - Да, - сочувственно отозвалась Эва. - Простите, что я так бесцеремонно заявилась сюда.
     - Это был смелый поступок. - Кетрин взглянула на нее с улыбкой, в которой сквозило откровенное восхищение. - Зака всегда раздражала моя нерешительность.
     - Можно узнать, зачем Зак приезжал сегодня?
     - Он совладелец нашего предприятия. Мы импортируем керамику из Греции, - охотно объяснила Кетрин. - Он ссудил нам деньги, когда мы никак не могли получить заем после того, как обанкротились в первый раз. Эд не особенно ловок с деньгами, и Зак присматривает за тем, как идут дела. Откровенно говоря, доход от нашего предприятия невелик. Он очень щедрый друг,
     Эва подавила невольный зевок, и Кетрин рассмеялась.
     - Вы все равно не сможете сейчас сесть за руль. Оставайтесь у меня на ночь.

***

     Зак не рассказал Кетрин об их ссоре, думала Эва, подъезжая на следующее утро к дому. Кетрин обратила внимание на то, что он был неразговорчив, но не заметила в нем ничего необычного, разве только то, что Зак явно спешил. "Он очень щедрый друг", - сказала она о нем. Но, может быть, тут замешана не только щедрость? Ведь не сказал же ей Зак, что видится с Кетрин. Правда, какое это имеет теперь значение. То, что ей довелось узнать, ни в малейшей мере не меняет дела. Зак ушел от нее! А вчера принял еще более жестокое решение-объявил, что желает развода.
     В том подавленном состоянии духа, в котором пребывала она, Эва испытала настоящее потрясение, увидев вдруг быстро направляющегося к ней Зака, едва только успела выйти из машины.
     - Где ты была?! - воскликнул он. - Я всю ночь схожу с ума! Сейчас собирался опять звонить в полицию.
     Эва растерянно заморгала, язык ее словно прилип к пересохшему небу. Зак так порывисто заключил ее в объятия, что она покачнулась и едва не
     Упала.
     - Неважно, где ты была, - пробормотал он, вздыхая с нескрываемым облегчением. - Главное-ты вернулась домой!
     Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, отмечая и взлохмаченные волосы, и щетину на обычно безукоризненно выбритом подбородке, и темные круги под воспаленными глазами.
     - Зак...
     - Пожалуйста, никогда больше так не делай. - Он с видимым усилием разжал объятия и схватил ее за руки. - Я пережил самые ужасные сорок восемь часов в своей жизни. Знаю, что заслужил это, но в другой раз лучше накричи на меня, отругай, только не исчезай! Нет, никакого следующего раза не будет! - поспешил он торжественно заверить ее. - Я никогда больше не стану так рисковать!
     Зак вернулся! Зак на седьмом небе от счастья, что она приехала домой. Голова у Эвы закружилась.
     - Мы уже не собираемся разводиться? - прошептала она.
     Зак вскинул голову, на его красивом энергичном лице ясно читалось смущение и раскаяние.
     - Я был сам не свой от ревности и обиды, дорогая. Я хотел отомстить, но все время, пока ты стояла в моем кабинете, буквально разрывался пополам.
     - Ты был похож на ледяную статую, - задумчиво проговорила Эва, передернув плечами.
     - Я не хотел показать тебе, какую боль ты мне причинила, - хрипло пробормотал он.
     - Когда ты вернулся сюда?
     - Вчера... едва освободился. Я полагал, что ты давно дома, а когда не застал, то меня охватила паника. Я испугался, что ты попала в аварию. Я уже справлялся в полиции. - Он увлек ее к дому.
     - Я виделась с Кетрин.
     Зак круто повернулся к ней.
     - Что ты сказала?
     - Я ночевала у нее. Она мне понравилась. Но когда я услышала, как Брэд упомянул ее имя, я подумала, что обнаружила твою любовницу, - сказала Эва, втайне наслаждаясь его растерянностью. - И вот решила поехать и взглянуть ей в глаза.
     - Боже. - Зак побледнел. - Значит, вот где ты была все время?
     - Но я сразу же поняла, что мне не о чем беспокоиться. Не пойму, откуда пошел слух, что мы с Кетрин на одно лицо?
     - Андреас первый сказал эту чушь на нашей свадьбе, - признался Зак, крепко держа ее за талию, словно боясь, что она выскользнет и исчезнет. - Когда-то давно Кетрин носила длинные волосы, но на этом сходство между вами кончается. Отец очень близорук, но чересчур тщеславен, чтобы носить очки. Я даже сомневаюсь, помнит ли он толком Кетрин.
     - Нели тоже сказала, что я копия Кетрин. - С губ Зака сорвалось проклятие, а Эва лукаво улыбнулась. - Но я не помню, чтобы ты отрицал это, когда я как-то заговорила о нашем сходстве. Как же так, Зак?
     Его высокие скулы слегка покраснели.
     - Неужели у тебя нет готового объяснения? - шутливо удивилась она. - Что-то не верится.
     Он с шумом выдохнул.
     - Я подумал, что немного ревности поможет направить твои мысли в новое русло...
     - От Троя к тебе, - догадалась Эва. - Но я вовсе не думала тогда о нем.
     - Каждый раз, когда я видел, как ты мрачнеешь и уходишь в себя, я был уверен, что ты вспоминаешь о нем, - признался Зак угрюмо. - Ведь в конце концов я женился на тебе, зная, что ты любишь другого. Я надеялся, что смогу терпеливо ждать, но эта задача мне не по силам.
     - Тебе следовало сказать мне, что ты поддерживаешь отношения с Кетрин.
     - Мои родные, неизвестно почему, привыкли считать Кетрин роковой женщиной, которая разрушила мою жизнь, разбила мне сердце, после чего я так до конца и не опомнился, - процедил он сквозь зубы. - Я был не против твоего любопытства, но вовсе не хотел, чтобы ты вбила себе в голову подобные сентиментальные бредни.
     - Разве не ты сам навел меня на них?
     - В тот день, когда я рассказывал тебе о ней, я старался подстроиться под тебя, - сухо признался Зак. - Я был очень молод, когда встретил Кетрин. Это было первое и очень пылкое чувство, но я еще не мог принять на себя серьезные обязательства, в каких она нуждалась. Она была права, что ушла прежде, чем мы начали ненавидеть друг друга. Но тогда мне показалось, что я был для нее лишь средством избавиться от негодяя-мужа. Наша встреча через несколько лет расставила все по своим местам. Мы оба только посмеялись над тем, какой ужасной парой были бы, стоило закончиться романтике.
     - И вы остались друзьями?
     - Нет, тогда наши пути опять разошлись, но три года назад она позвонила и попросила делового совета, и я был счастлив помочь. Они очень милые, но в деловом смысле оба безнадежны.
     - А ты и правда беспокоился обо мне всю ночь? - взволнованно спросила Эва.
     - Смертельно. - Его глухой голос дрогнул, когда он встретился с ее пытливым взглядом.
     - Когда ты решил вернуться домой?
     - Через пять минут после того, как вертолет поднялся в воздух. - Зак снова взял ее руки в свои. - Я знаю, что вел себя как свинья, но я страдал не меньше тебя. Я так давно люблю тебя...
     - С каких пор? - затаив дыхание, прошептала она.
     - С первого же месяца, как ты начала у меня работать.
     Эва ошеломленно уставилась на него.
     - Но ты говорил, что не веришь в любовь.
     - Эва, я бы и небо назвал розовым, если бы только это помогло. Я сказал бы и сделал что угодно, лишь бы убедить тебя выйти за меня замуж, - произнес он, вглядываясь в ее лицо. - Если бы я раскрыл тебе свои чувства, это могло отпугнуть тебя. Ты так деликатна и щепетильна, что, наверное, посчитала бы нечестным выйти за меня замуж, любя другого.
     - И ты предложил брак по расчету!
     - Так было безопаснее.
     - И ни на что не жаловался, пока не надел мне кольцо на палец, - проговорила Эва и вспомнила, как он сказал однажды, что ждал от нее слишком многого. Теперь она поняла почему.
     - Я боялся испугать тебя.
     - И загонял свои чувства вглубь...
     - Думал, что мне хватит терпения.
     - Терпение не в твоем характере, - вставила она рассеянно.
     - Когда я услышал, что Трой и твоя кузина разошлись, и догадался, куда ты могла поехать... - Зак замолчал, и в его глазах промелькнула боль. - А ты солгала мне. Для меня это был страшный удар. Я оказался полностью выбитым из колеи...
     - Зак, я... - взволнованно начала она, встревоженная выражением, которое прочла в его взгляде.
     - Но я вернулся, хотя ни минуты не верил твоему объяснению, Но сегодня утром позвонила твоя тетя и попросила передать тебе спасибо за маленькую любезность, которую ты ей оказала, и сообщила, что Абби и Трой помирились. Она и не догадывалась, что я знаю, о чем идет речь... - Он с силой сжал зубы. - Эва, я должен был поверить тебе.
     - Когда люди лгут, им трудно верить.
     - Если бы ты не солгала, тебе не удалось бы оказать им эту маленькую услугу. - Зак сверкнул глазами. - Я бы его на куски разорвал.
     - Лучше посочувствуй ему. Абигайль только прикинулась, что ждет ребенка.
     Зак встретил это сообщение без особого интереса. Он не сводил с нее горящего взгляда.
     - Это правда, что ты любишь меня?
     Эва по-хозяйски опустила руки на его широкие плечи.
     - А как ты думаешь?
     - Думаю, что хочу слышать от тебя это каждые пять минут.
     - Я люблю тебя.
     Он обхватил ее лицо ладонями, и она почувствовала, как дрожат его пальцы.
     - Не знаю, как ты не разглядела, что и я безумно люблю тебя, жажду твоего внимания, стремлюсь завладеть каждой твоей мыслью...
     Его губы жадно приникли к ее губам, и щемящая пустота покинула ее навсегда, когда он поднял ее на руки и понес наверх...
     - Ты и правда думаешь, что иметь от меня ребенка-сумасшествие? - с лукавой усмешкой поинтересовался он в перерыве между страстными, опьяняющими поцелуями, от которых все плыло у нее перед глазами и туманилось сознание.
     - Пожалуй, я согласна взять свои слова назад, - ответила Эва.

***

     Уже много позднее, когда они лежали, обнявшись, настолько поглощенные друг другом, что даже шум, производимый рабочими где-то совсем рядом, не нарушал пьянящего чувства восторженного изумления, которое они оба испытывали, Эве неожиданно пришла в голову идея.
     - Зак... ты не мог бы помочь Трою найти более прибыльную работу? - Услышав, как он скрежетнул зубами, она приложила пальчик к его губам, чтобы пресечь возможные возражения. - Я ведь не возражаю, чтобы ты помогал Кетрин и ее мужу. И потом, брак Абби и Троя станет гораздо крепче, если он будет зарабатывать чуть больше.
     Зак улыбнулся, покоренный образцом типично женской логики.
     - Ты самый умный, великолепный, обаятельный, а если хитришь, то только для моей же пользы... кстати, Трою вряд ли понравится работать за Полярным кругом.
     - Греция... в настоящее время там процветает туристический бизнес. Они избавятся от вмешательства родни, получат возможность жить светской жизнью, загорать чуть ли не круглый год и нанять кухарку. - Он ослепительно улыбнулся. - Что скажешь?
     - Скажу, что с тобой я никогда не перестану удивляться, - призналась Эва, ошеломленная быстротой, с которой он откликнулся на ее рискованную просьбу.
     - А я скажу, что ты лучшее приобретение, которое я сделал в своей жизни, моя красавица.
     И одного поцелуя было достаточно, чтобы все чужие проблемы улетучились из прелестной головы Эвы и она оказалась во власти божественного наслаждения.


   Джоанна ЛЭНГТОН
   ИТАЛЬЯНСКИЙ ТЕМПЕРАМЕНТ

Перевод с английского И. Ф. Дернова-Пигарева. OCR Наталия Якимова


Анонс

     Мечты юной выпускницы колледжа Марши Лайонс были разбиты в одночасье. Внезапное увольнение с работы, нищета, положение матери-одиночки... И во всех этих несчастьях, как думала Марша, виноват только один человек - тот, кого она полюбила с первого взгляда, ее шеф Винченцо Моничелли... Прошло четыре года. Марше снова удается устроиться на работу, у нее подрастает сын Сэмми, ничего не знающий о своем отце. Но внезапно Винченцо вновь врывается в ее жизнь, чтобы обвинить Маршу в серьезном преступлении, которого она никогда не совершала...

Пролог

     Беда никогда не приходит одна.
     Марша еще раз убедилась в истинности этого утверждения, когда, раздавленная и униженная, она без сил опустилась в кожаное кресло возле кабинета гинеколога. Наверное, то же самое чувствует подсудимый, после того как ему прочли смертный приговор, мелькнуло у нее в голове.
     Ее приговор был написан на бланке, который она судорожно теребила в руке, то комкая, то вновь разворачивая и в десятый раз принимаясь перечитывать. Это был результат сданных несколько дней назад анализов. И он не оставлял ей ни малейшего шанса, никакой надежды. Листок равнодушно утверждал, что у мисс Марши Лайонс, двадцати двух лет, налицо все признаки двухмесячной беременности.
     В последний раз взглянув на бланк, она с омерзением кинула его в корзину для бумаг, стоявшую в углу комнаты, поднялась с кресла и механически, словно автомат, зашагала по коридору.
     Марша не помнила, как покинула здание больницы, как добралась до дому. Захлопнув за собой входную дверь, она, не раздеваясь, рухнула на кровать и долго лежала неподвижно. Сколько времени она так провела. Марша не помнила.
     Постепенно к молодой женщине стало возвращаться понимание происходящего. Она рывком села, сжала руками гудящие от напряжения виски и попыталась разобраться в сумбуре, царившем в ее мыслях.
     ...Три месяца тому назад Марша, тогда выпускница колледжа, пришла устраиваться на вакантное место менеджера в компании "Моничелли энтерпрайзис". Она знала, что ей предстоит пройти собеседование с самим председателем совета директоров и владельцем фирмы - Винченцо Моничелли. Она умирала от страха, но виду не показывала - ведь от того, как ее здесь воспримут, зависела вся ее дальнейшая карьера. По крайней мере, так казалось Марше тогда. И, входя в его кабинет, она чувствовала, как подрагивают от волнения ее колени.
     Тот, кого она там увидела, с первого взгляда поразил и даже напугал ее. Марша ожидала встретить почтенного пожилого человека, а за столом сидел мужчина тридцати с небольшим лет. И что самое ужасное - он был ослепительно красив...
     ...Густые иссиня-черные волосы, смуглое, властное лицо римского императора, сильное и стройное тело - этого человека Марша запомнит на всю жизнь. Увидев его в первый раз, она обомлела. Но еще больше ей пришлось смутиться, когда этот красавец, недобро улыбаясь, подверг ее жесточайшему допросу с пристрастием. Она даже вообразила, что он просто хочет доказать ей, что она глупая, самонадеянная девчонка и совершенно не годится для такой солидной должности.
     Однако, вопреки всем опасениям, Маршу все-таки приняли на работу. Буквально с первых же дней в "Моничелли энтерпрайзис" она стала понимать, что с ней творится что-то странное. Каждый мимолетный взгляд ее шефа, - а Марше пришлось работать непосредственно с ним, - каждое его обращение к ней вгоняли ее в краску и волновали до слез. Сначала она думала, что причина этого - естественное смущение новичка, ведь как-никак это была ее первая в жизни работа. К тому же Винченцо совсем не отличался снисходительностью и держал ее, что называется, в ежовых рукавицах, строго отчитывая за малейший промах. Но уже две недели спустя Марша догадалась, что дело совсем не в понятной стеснительности неопытного работника. Она просто-напросто влюбилась в своего шефа. Эта догадка осенила ее, когда она как-то ночью ворочалась без сна в своей постели, неотрывно думая о Винченцо.
     К этому времени она уже успела кое-что узнать о нем. Винченцо Моничелли был строгим начальником, но совсем не фанатиком работы и не требовал невозможного ни от своих подчиненных, ни тем более от самого себя. Он любил и умел отдыхать и очень интересовался женщинами. Марша неоднократно замечала, как в его апартаменты, располагавшиеся в том же здании, что и фирма, проходит то одна, то другая красотка-постоянством Винченцо явно не отличался.
     С той бессонной ночи начались ее мучения.
     Каждое случайное соприкосновение их рук заставляло сердце Марши гулко колотиться где-то в самом горле, а щеки - заливаться яркой краской. Она бешено ревновала Винченцо ко всем его случайным подружкам. Когда он вызывал ее в свой кабинет, она шла туда на подгибающихся от волнения ногах, с замирающим сердцем, словно надеялась на что-то. А он, казалось, ничего не замечал и становился с ней все строже и требовательней. Марша пугалась и тосковала, становясь все более влюбленной и зависимой от него.
     Это неизбежно должно было чем-то кончиться. И развязка не заставила себя ждать. Все произошло вскоре после Нового года. Тогда они заключили одну очень важную для компании сделку, и Марша допоздна возилась с бумагами. Когда она наконец подняла от них голову, на часах было уже десять вечера. Неожиданно в ее комнату зашел Винченцо и попросил ее отпраздновать с ним заключение удачного контракта, выпив по бокалу шампанского. Марша вздрогнула от радостного предчувствия, точно знала, что за этим последует...
     ...Опустив свой бокал на стол, он с минуту неподвижно стоял, пристально глядя ей в лицо. Потом внезапно шагнул прямо на Маршу, так что она невольно отпрянула. Пробормотав: "Я больше не могу", он схватил ее в свои объятия. Марша почувствовала, как взлетает на воздух. Его жаркие, требовательные губы прижались к ее трепещущему от волнения рту... Все перед ее глазами вдруг завертелось безумной каруселью, бокал выпал из ослабевшей руки и со звоном покатился по полу... Винченцо подхватил Маршу на руки и легко понес к себе в спальню...
     До сих пор воспоминания о той бурной ночи - настоящей ночи любви - отдавались в теле Марши болезненной дрожью желания. Конечно, до встречи с Винченцо у нее уже был кое-какой сексуальный опыт, но такого она даже представить себе не могла... Его пылкие, жадные поцелуи. Руки, рвущие ее платье и белье, под прикосновениями которых ее тело словно пробуждалось от спячки, загораясь огнем. Ощущение исходящей от него первобытной силы, которой невозможно было противиться... Все это превратило Маршу, обычно такую сдержанную и стыдливую, в воплощение чувственности. Дрожа от нетерпеливого ожидания, она отвечала на его поцелуи, льнула к нему, робко лаская по-звериному сухощавое сильное тело Винченцо. И когда он, опрокинув ее на свою широкую кровать, придавил всей своей тяжестью к матрасу и овладел ею, у нее вырвался долгий и исступленный крик, крик наслаждения. Страсть всю ночь протекала горячими струями лавы сквозь ее маленькое, хрупкое тело, плавя кости и жилы, заставляя вскипать кровь. Винченцо был искусным и неутомимым любовником. Этой ночью Марша впервые в жизни познала блаженство, сладкую истому любовной усталости, вершины экстаза... Она была счастлива.
     - Моим принципом всегда было: дело есть дело, а удовольствия - удовольствия, и нечего смешивать одно с другим, - сказал ей тогда Винченцо. - Но ты спутала все мои планы...
     Потом он стал говорить о делах. Но утомленная Марша вскоре уснула, не дождавшись конца разговора.
     Когда она проснулась, было уже позднее утро - время, когда ей давно пора было присутствовать на своем рабочем месте. Винченцо куда-то ушел, не разбудив ее и не предупредив, куда и надолго ли уходит. Улыбаясь от счастья, Марша сладко потянулась и принялась неторопливо одеваться. Все еще продолжая улыбаться, она, вышла из спальни и первым, на кого упал в это; утро ее взор, стал тот человек, которого она меньше всего хотела бы видеть. Это был младший брат Винченцо, Лука Моничелли.
     Марша не любила Луку. Даже мало сказать, что не любила, - она им брезговала. С самого начала ее работы в "Моничелли энтерпрайзис" этот смазливый молодчик стал ей противен. Он нагло лип ко всем работавшим в фирме женщинам, грубо хамил подчиненным и вел себя с развязностью барского сынка. Уже на второй день он сделал Марше самое недвусмысленное предложение. Она отказала. Лука не отставал, а когда она пригрозила ему, что пожалуется Винченцо, он затаил на нее злобу и с тех пор демонстративно избегал е