то осенью Эллисон уезжала в колледж, а Клэю предстоял еще год учебы в школе, но это удерживало его здесь и делало их друзьями. Когда вечером она увидела его с Эллисон в саду, то подумала, что он даже красивее, чем ей казалось.
     Они с Эллисон срезали цветы для вечера у Дженсенов, который был назначен на сегодня, и Лора видела их мельком, когда работала с Розой на кухне.
     - Не могу понять, почему я всегда готовлю для Дженсенов десерт, - ворчала Роза, пересыпая муку в большую посуду. - Завтра вечером прием на яхте, к которому я готовилась, не разгибаясь, две недели, потом просто готовила еду для гостей. С таким же успехом я могла готовить в гостинице. И еще помяни мое слово, все потребуют как следует перекусить перед обедом в понедельник, после приема на яхте!
     - Вы же любите, когда Барбара Дженсен просит вас приготовить ваш фирменный торт и не доверяет своей кухарке или торту, сделанному на заказ.
     Роза хмыкнула:
     - Ты становишься все более уверенной в себе, моя юная мисс. Месяц назад ты бы так не сказала, чтобы не вывести Розу из себя.
     - Вы никогда не выходите из себя, а я была просто запугана.
     - А сейчас ты уже не боишься. И за это мы должны быть благодарны мистеру Оуэну.
     - И вам. Я должна благодарить вас.
     Они работали весь день, перебрасываясь время от времени фразой, или молча, занятые каждая своим делом, строго следуя расписанию, которое установила Роза. Я - часть того, что составляет кухню Розы, а это означает, что я - часть всего хозяйства. Я принадлежу этому месту, и мне здесь хорошо.
     Она принадлежит всем им, думала она в этот вечер, когда была у Дженсенов. Она помогала Розе, они устроились в сторонке, сами по себе, и держались отдельно от людей, которых наняли на обслуживание этого вечера. Через открытую дверь она видела, как Клэй и Эллисон, под огромным белым тентом, натянутым на лужайке, расставляли букеты на изящных круглых столиках, накрытых чудесными кремовыми льняными скатертями. Клэй был в темных брюках, белой рубашке с галстуком, Эллисон - в длинном шелковом платье, которое вместило всю нежную палитру цветущего сада, и они дружески болтали, когда ставили в хрустальные вазы изысканные лилии и красные розы.
     Заходящее солнце окрасило небо в медный и розовый цвета, воздух был прохладен, все вокруг, казалось, замерло, и мир выглядел таким прекрасным, что Лоре хотелось поцеловать кого-нибудь, а Роза была так близко, и поэтому поцелуй достался ей.
     - О Боже мой! - воскликнула Роза, просияв. - Кажется, ты любишь сегодня всех.
     - Да, - коротко ответила Лора, и когда Оуэн остановился просто поздороваться с ними, перед тем как все приглашенные собрались, он увидел что-то новое в глазах Лоры, какое-то новое выражение лица. ?Более спокойное, - подумал он, - уже нет того взгляда испуганного ребенка, как тогда, на пляже. И еще что-то - она стала более открытой, будто наконец поверила, что ей не нужно больше прятать свои чувства?.
     Ему было интересно, кому же удалось сделать это - Эллисон, которая предлагала ей дружбу, или Розе, которая по-матерински опекала ее, а может, он сам имел к этому отношение тем, что дал ей почувствовать, что она нужна ему тоже.
     Он думал об этом и следил за членами своей семьи, которые переходили от одной группы гостей к другой, знакомясь со знаменитостями от политики или искусства, которых пригласил Феликс, чтобы оживить жизнь летом на Кейп-Коде. ?Феликс амбициозен и агрессивен, - отметил Оуэн. - Он похож на меня?.
     Но на самом деле он знал, что Феликс не похож на него. Последние несколько лет, когда он старел и отдалялся от семьи, он постепенно принял и смирился с тем, что его старший сын - напыщенный, жесткий человек, без чувства юмора, который считал, что вправе навязывать свои взгляды окружающим. ?Я не был таким, - думал Оуэн, - Айрис сказала бы мне, если бы я был таким бесчувственным, совершенно глухим ко всему. Все бы сказали мне об этом. И у меня все еще много друзей - видимо, я все-таки приятный, легкий в общении человек. Я не жду от Феликса, что он станет приятным в общении, а жаль: у него тоже очень милая жена?.
     В другое время мысль о неожиданных ловушках, что подстраивает жизнь, позабавила бы его, но сегодня ему было жаль Ленни и грустно оттого, что ни один из его сыновей не был так привлекателен и любим, как его внучатый племянник Поль, который стоял неподалеку и скучающе-вежливо слушал о чем-то пространно повествующего сенатора.
     ?Я плохо себя чувствую, - подумал Оуэн, - вот почему все кажется таким печальным. Я устал. На самом деле я чувствую себя здесь ужасно и асе спрашиваю себя: зачем я пришел? Какого дьявола я провожу вечер с людьми, которые меня вовсе не интересуют?? Он подошел к Ленни и спокойно спросил:
     - Дорогая, как ты думаешь, Барбара не будет в обиде, если я удалюсь сразу после кофе?
     Тревога, как облачко, затуманила ее глаза:
     - Вы плохо себя чувствуете?
     - Просто устал, - ответил он. - И, сознаюсь, немного утомился от знаменитостей.
     Она улыбнулась:
     - Феликс их коллекционирует, так ведь?
     - Да, - вздохнул Оуэн. - Я думаю, у него могло быть и худшее хобби. Это - дорогое, но не опасное. Он слишком обеспокоен управлением отелями, ему действительно нужно что-то, что помогало бы расслабиться.
     - Было бы чудесно, если бы за этим он приходил к своей жене, - проговорила Ленни. Оуэн пристально взглянул на нее:
     - Ты предлагала ему это?
     - Когда последний раз Феликс прислушался к тому, что вы ему предлагали?
     - Когда ему было лет пять. Но если ты скажешь ему, что несчастна?
     - Но я вовсе не несчастна, дорогой Оуэн, не волнуйтесь за меня.
     - Ты несчастна. Это я всегда могу отличить.
     - Если это так, то я позабочусь об этом. Берегите себя, не волнуйтесь. Вас проводить домой? Или попросить Клэя, он помогает в буфетной, но они отпустят его. Думаю, вас не следует оставлять одного.
     Оуэн покачал головой:
     - Если я не смогу ходить один по поместью, мне не следует покидать дом без инвалидного кресла.
     Они улыбнулись друг другу, и когда допили кофе, а официанты разносили коньяк, Оуэн тихонько поднялся и покинул вечер. Через открытую дверь он мельком увидел Лору на кухне, рядом была Роза и вся остальная прислуга.
     Было темно, луна скрылась за ночными облаками, но он знал дорогу по памяти. Направо - здесь, налево - здесь, пройти розовый сад Ленни, к двери собственного дома. Он вошел в дом, голова немного кружилась, было трудно дышать. ?Может, съел слишком много, - подумал он, - чертовски глупо было так наедаться, когда уже чувствовал себя нездоровым?. Оуэн почти дошел до своего кресла, когда услышал, как где-то в главном особняке тихонько закрылась дверь.
     ?Кто-то из прислуги?, - подумал он, потом вспомнил, что в доме никого не было. У кого-то выходной, кто-то на обслуживании вечера. Тогда ветер. Но ветра не было, ночь тихая и теплая. ?Случайность, - решил он. - Должно быть, Феликс или Ленни вернулись домой. Лучше проверить, все ли в порядке?.
     Дверь была приоткрыта, и он тихо вошел на галерею, постоял там, прислушиваясь. ?Ничего. Воображение?, - сказал он себе. Уставший, пожилой человек, которому почти не о чем думать. Вдруг он услышал тихий звук осторожных, крадущихся шагов в верхнем холле. Шаги слышались со стороны комнат Ленни. Мгновение спустя Оуэн различил их уже на лестнице прямо перед собой.
     - Кто здесь? - спросил он и зажег свет. Яркие огни люстры ударили в глаза, он прикрыл их и услышал бегущие шаги и скорее почувствовал, чем увидел очертания чего-то темного, что бросилось на него. - Черт, - закричал он, - отпусти меня!
     Но это вырвалось у него придушенным, едва слышным голосом. Он лежал на полу лицом вниз, стараясь освободиться от давящей на спину тяжести. Потом грудь обожгла сильная, как пламя, боль. ?Я умираю?, - подумал он и, погружаясь в полузабытье, полетел в ужасную темную пропасть.

ГЛАВА 5

     - Как ты мог? - плакала Лора. Телефонная трубка была мокрой от ее слез, и они все капали, падая ей на руку, когда она, сгорбившись, сидела в телефонной будке, вытирая лицо скомканной салфеткой. Сквозь стеклянную дверь она видела посетителей ресторана, которые собирались на ленч, и повернулась к ним спиной, поставив локти на маленькую полочку под телефонным аппаратом. - Ты обещал, что не сделаешь этого! Ты сказал мне, ты сказал Клэю, ты сказал, что не будешь это делать.
     - Я ничего не делал! Лора, черт побери, послушай же меня хоть одну проклятую минуту!
     - Я послушала однажды, и ты солгал мне!
     - Я не лгал! Я сказал тебе, что не буду их грабить...
     - ...И я поверила тебе! Я доверяла тебе! А ты перешагнул через всех и сделал это! Не важно, чего я хочу, тебя не волнует, что нужно мне. Единственное, что тебя занимает - это твои проклятые кражи, а у Оуэна был сердечный приступ, и он в госпитале, и все сходят с ума от беспокойства...
     - Заткнись и слушай! Я не грабил твоего проклятого Сэлинджера. Я был в Нью-Йорке с тех пор, как расстался с тобой на Кейп-Коде, а прошлую ночь я провел с друзьями...
     - Это случилось не прошлой ночью, это произошло три дня назад.
     - И три дня назад я тоже был с друзьями. Почему ты не позвонила, когда все это произошло?
     - Я звонила. Я звонила все три дня! Тебя не было, Где ты был, неважно. Я знаю где. Ты продавал драгоценности, которые украл... после твоих обещаний!
     - Я сдержал свое обещание! Слушай, к черту все, я же так не работаю. Я бы не стал сбивать его с ног только потому, что он включил свет.
     - Откуда ты знаешь, что он включил свет?
     Некоторое время он молчал.
     - Ты мне сказала.
     - Я не говорила. Я только сказала, что у него сердечный приступ и он в госпитале. Я ничего не говорила о свете.
     - Ну, хорошо. Я это вычислил. Не было никакой другой причины бросаться на него, так ведь? Но это - не мой стиль работы, и ты знаешь это. Я держусь подальше от людей и выхожу из дела чистым; я не завариваю подобную кашу.
     - Это сделал ты. Ты все это устроил. Везде полиция, я напугана до смерти. У меня такое ощущение, что все, что я имела, разваливается на части.
     - У тебя есть я. Я с тобой.
     - Тебя нет! Я не доверяю тебе. Я никогда не смогу больше тебе доверять.
     - Я не делал этого! Черт возьми, я же сказал тебе...
     - Хорошо, если это сделал не ты, тогда кто же? Как удалось кому-то оградить дом так, как планировали вы с Клэем, и практически в ту ночь, когда это собирались сделать вы?
     - Я не знаю. Ты спрашивала Клэя?
     Кровь прилила к вискам.
     - Он был со мной весь вечер. Как бы то ни было, он не работает один и не смог бы! Никогда, никогда больше не говори плохо о Клэе! Как ты можешь?
     - Хорошо, хорошо. Извини. Единственное, что я имел в виду - это чтобы ты поговорила с ним.
     - Ты обвинил его! Перекладываешь вину на... ребенка... потому что у тебя нет оправданий!
     - Мне не нужны никакие оправдания! Слушай, я заботился о тебе три года. Ты не можешь поверить...
     - Ты больше не будешь обо мне заботиться! Я тебе не позволю!
     - У тебя нет выбора. Я - твой опекун, и ты будешь делать то, что я скажу. А я говорю тебе, чтобы ты возвращалась в Нью-Йорк. Это приказ, Лора! Ты возвращаешься ко мне, туда, где твое место, в тот круг, к которому ты принадлежишь.
     - Я никогда не вернусь к тебе! - Лора опять почувствовала, будто ее разорвали пополам. Она склонялась все ниже, стараясь хоть как-то держаться, чтобы не дрожал голос. - Я остаюсь здесь. Я хочу хоть как-то расплатиться за то, что ты натворил.
     - Я не совершал эту проклятую кражу!
     - ...И Клэй остается со мной. Я не позволю ему вернуться к вору и лгуну... - Слезы душили ее, тыльной стороной ладони она вытирала нос. - Мы не вернемся к тебе, и это все!
     - Я приеду забрать вас. Буду днем. Соберите вещи и будьте готовы уехать.
     - Я буду на работе. У меня работа и семья, - коротко добавила она.
     - Какого черта, что это все означает?
     - У меня есть Сэлинджеры.
     - Ты сумасшедшая. Ты действительно думаешь, что у тебя есть Сэлинджеры? Ты рехнулась. Сэлинджерам нет до тебя дела, ты не принадлежишь к их кругу. Ты работаешь на них, ради Христа, и если ты думаешь, что они заботятся о слугах или относятся к ним честно, то ты еще более глупа, чем я ожидал.
     - Если я глупая, а тебе в семье не нужен глупый человек - так ведь, Бен? - тебе не должно быть никакого дела до того, останусь я или нет.
     Опять наступила короткая пауза длиной в одно биение сердца.
     - Мне есть до тебя дело. Прости меня, что я так сказал. Я знаю, что ты не глупая. Ты - чудесная, и я скучаю по тебе. Вы - моя семья, Лора.
     - Уже нет, - решительно возразила она.
     - Проклятый сукин сын! - Лора услышала, как он ударил кулаком по столу. Она знала, где он был, она могла себе представить, как он сидит на кухне, на их кухне, на стуле, который она покрасила в красный цвет, чтобы немного оживить комнату, и чертит большим пальцем по крышке стола. - Последний раз, - сказал он, - я не делал этого и жду, что вы вернетесь. Мы забудем все, что друг другу наговорили.
     - Ты лжешь. Ты сказал, что был в субботу в Бостоне и хотел провести день с нами, а я сказала, что мы будем работать на вечере у Дженсенов, поэтому ты знал, что дом окажется пустым. - Она покачала головой. - Я не должна была говорить тебе. Если бы я не сказала, ты не обокрал бы их. Я ухожу, Бен. Я сказала Розе, что отлучусь на полчаса на завтрак.
     - Ты останешься там, где есть, и будешь слушать! Я сегодня приеду на Кейп-Код, и если ты и Клэй не упакуете вещи, вы все оставите там, потому что я забираю вас оттуда! Мы едем в Европу. Тебе ведь хотелось бы этого, Лора, да? Мы говорили об этом много раз, и я уже купил билеты.
     - Ты купил билеты? Ты знал, что ограбишь их, и собрался покинуть страну. Ты только притворялся, что все обдумываешь.
     - Я купил их, когда еще только собирался сделать это, я просто не заехал, чтобы сдать их обратно. Слушай, Лора, у нас есть билеты, все заказано, все решено. У нас целый месяц перед началом школьных занятий, и мы будем путешествовать по всей... Ты слушаешь? - Она молчала. - Вы едете со мной домой! - взревел Бен. - С меня достаточно ваших...
     Лора бросила трубку, оборвав его на полуслове, остановив этот злобный голос. У нее дрожали руки. Бен всегда подавлял ее, и сейчас ей захотелось перезвонить и вымолить прощение, чтобы он снова любил их. Вместо этого она выбежала из будки, схватив салфетки со свободного стола и не обращая внимания на любопытные взгляды собравшихся на ленч людей. Она бежала, вытирая на ходу слезы.
     Клэй ждал ее в маленьком парке.
     - Бен уезжает, - сказала она. Он вскочил на ноги:
     - Куда он едет? Почему он все-таки совершил эту кражу? После того как он пообещал...
     - Он не сказал. - Лора вывезла свой велосипед па дорожку. - Он даже пытался отрицать это.
     Клэй молча ждал:
     - И?..
     - Он ожидал, что мы вернемся с ним в Нью-Йорк.
     - Да, вернемся, так ведь? Все изменится. Куда он едет?
     - Он сказал, в Европу.
     - Мы встречаемся с ним? Где? Когда? - Он ждал. - Лора, когда мы едем в Европу?
     - Мы останемся здесь. - Она села на велосипед. - Я еще не все решила до конца, но это то, что мы будем делать.
     Клэй издал непонятный звук и быстро догнал ее на велосипеде. Всю дорогу до поместья Сэлинджеров они спорили. В гараже, где они оставляли велосипеды, Лора положила свою руку на него.
     - Теперь нас двое, мы будем заботиться друг о друге, и все будет в порядке.
     Клэй не обратил на эти слова внимания:
     - Куда точно едет Бен?
     Она пожала плечами:
     - Он сказал, что в Европу.
     - Я еду с ним.
     - Нет, ты не едешь. - Она хотела сказать, что Бен обвинил его в краже, но не стала. Пусть думает хорошо о своем сводном брате, которого он так долго идеализировал. - Ты останешься со мной, закончишь школу, обучишься чему-нибудь полезному. Потом можешь ехать куда угодно. Клэй, ты нужен мне, мне больше не на кого рассчитывать, пожалуйста, останься и помоги мне. Хотя бы... на год, это все, - один год, пока я не привыкну быть одна, а потом, если ты действительно захочешь уехать, я ничего не скажу. Я даже помогу тебе.
     Клэй, нахмурив светлые брови, смотрел куда-то вниз, изучая носки своих ботинок.
     - Что ты имеешь в виду, говоря ?остаться здесь??
     - С Сэлинджерами. Я надеюсь на это. Мы все еще работаем на них, зарабатываем деньги, и в основном они все хорошо к нам относятся. И если мы будем упорно работать, то хотя бы немного исправим то, что сделал Бен.
     - Это не наша вина, что он их ограбил.
     - Нет, наша. Ты придумал, как это сделать, я нашла, где лежат драгоценности, и выяснила насчет сигнализации. Я рассказала ему, что нас не будет вечером. Это произошло из-за нас, а теперь Оуэн может умереть. Клэй, мы им должны!
     Все еще глядя на свои ботинки, Клэй спросил:
     - Что будет в сентябре, когда они переедут в Бостон?
     - Я не знаю. Может быть, мы сможем продолжить работать у них.
     - В Бостоне?
     - Может быть.
     - Мы ничего не знаем о Бостоне.
     - Узнаем. Там много школ и колледжей.
     - Ты действительно такая, как они.
     - Ну, а ты такой, как Эллисон, - сказала она, защищаясь.
     - Да, но из-за этого я не меняю всю свою жизнь. Как бы там ни было, она считает меня простым садовником. - Он подвесил велосипеды на крючки в гараже. - Если ты хочешь, чтобы я остался, хорошо, я побуду здесь какое-то время. Не так уж здорово будет жить с Беном, когда тебя нет рядом. И может быть, я еще год проучусь в школе. Я не обещаю, что закончу, но думаю, что можно попробовать. Дерьмо, я думал, что уже покончил с этим - чертовыми маленькими партами, домашними заданиями и людьми, которые ни черта не знают о настоящей жизни... Я просто попробую, это все. Может, у меня ничего не получится.
     - Нет, получится. Ты очень хороший. - Лора обняла и поцеловала его. - Я люблю тебя, и я так рада, что ты остаешься. Все будет хорошо. - Она опять поцеловала его. - Я должна идти. Увидимся после работы.
     Ближе к вечеру Оуэн стал спрашивать о Лоре, и Ленни отправила ее в больницу в одном из лимузинов, принадлежащих семье. Лора не видела Оуэна с тех пор, как случился этот сердечный приступ, и когда она на цыпочках вошла вслед за сестрой в его палату, то думала, что увидит умирающего человека. На самом же деле он выглядел как обычно и только лежал с закрытыми глазами на плоской узкой кровати.
     - Мистер Сэлинджер, - мягко произнесла сестра, - Лора здесь.
     Он открыл глаза.
     - О, моя дорогая! - Он повернулся к сестре. - Вы можете идти.
     - Я буду тут, недалеко, - сказала она и, уходя, оставила дверь открытой.
     Оуэн подмигнул Лоре в слегка усмехнулся:
     - Она - людоед. Теперь можешь поцеловать меня.
     Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Лоб был прохладный, почти ледяной.
     - Что-нибудь болит?
     - Моя гордость. Старый человек, сбитый с ног вором. Нет уважения к возрасту. Проклятый трус.
     - Он бы не сделал этого, если бы знал - я имею в виду, не могу поверить, чтобы кто-то мог сделать вам больно, если... если бы знал, что вы намного старше, чем он сам.
     - Может, ему восемьдесят. Подумал, что я моложе.
     Лора тихонько рассмеялась. Она была вся напряжена, зла на Бена, но защищала его, любила Оуэна, но сердилась, что он назвал Бена трусом.
     Но Бен и был трусом, - мне не следует защищать его, - и это чудесно, что Оуэн шутит, это означает, что ему скоро будет лучше, он не умрет, и мы не будем причиной его смерти.
     - Скоро вы поправитесь, - сказала она.
     - Я надеюсь. Садись. Я так не вижу тебя.
     Она пододвинула стул поближе к кровати, наклонилась вперед, поставив локти на кровать и подперев рукой подбородок.
     - Сестра сказала, что я могу побыть только несколько минут.
     Он покачал головой:
     - Я хочу, чтобы ты осталась. - Он раскрыл ладонь и подождал, пока Лора не положит свою руку на него. - У меня много планов.
     У него не было сил, чтобы сжать ее руку, но