роговорила она. - Но мы не в состоянии вернуть прошлое; слишком много событий произошло с тех пор.
     Внезапно она улыбнулась:
     - Все эти годы я старалась перечеркнуть прошлое, а теперь говорю о его возвращении. В этом так мало здравого смысла.
     Он улыбнулся в ответ:
     - Если мы сумеем возвратить прошлое, то в этом и будет смысл. Мы добьемся смысла, вдвоем. Лора протянула руку и провела по его лицу.
     - Хотелось бы, чтобы мы смогли.
     Затем она подошла к двери и распахнула ее.
     - До свидания, Поль. Подойдя к ней, он остановился.
     - Я хочу вновь увидеть тебя.
     - Мне нужно подумать над этим. Мне нужно многое обдумать. Я позвоню тебе.
     Он внимательно посмотрел ей в лицо.
     - Если не услышу твоего звонка, я позвоню сам или разобью лагерь около твоего кабинета.
     - Я позвоню, когда мне будет что сказать. Поль наклонился и поцеловал ее. Их губы на мгновение соприкоснулись, затем он проговорил:
     - До встречи.
     Лора закрыла за ним дверь и направилась к столу, который она использовала для работы. ?Так много дел?, - подумала она, глядя на сообщения, которые намеревалась прочитать в последние часы дня, и на горку литературы, которую предстояло изучить к заседанию членов правления корпорации ?Сэлинджер-отель?. Завтра. Заседание состоится завтра, а ей еще предстоит дать указания секретарю на следующий день, который она проведет в Бостоне. Лора села за стол и взяла записку Жерара Лиона, требовавшего новое оборудование для кухни. Прочитав несколько строк, отложила ее в сторону и вновь стала смотреть в окно.
     ?Я думаю, что слепая вера может быть столь же плоха, как и отсутствие всякого доверия?.
     Она подумала о Клэе, о том, каким он был много лет тому назад. Как он обожал Бена, как всюду следовал за ним, хотел бросить школу, как бросил ее Бен, и жить, промышляя воровством и случайными заработками, как Бен.
     Его неудовлетворенность. Что за чертовщина, Лора, ты должна признать, что это всего лишь работа - даже если этот отель твой, но каждому человеку нужно больше этого, чего-нибудь рискованного, свободного или... Его страсть к модным автомобилям и дорогой одежде.
     Жилище, которое он себе снял и как его обставил. Его увлечение азартными играми.
     Он играет - ты знаешь об этом? - и по-крупному.
     Как Поль узнал об этом? От следователя, наверное. От Колби. Но как об этом узнал Колби?
     - Какое это имеет значение?
     Она услышала эти слова, выплеснувшиеся из нее в тихом кабинете. Отбросив записку в сторону, Лора положила голову на руки. ?Я не верю ни одному слову, сказанному Полем; кто-то другой украл эти картины, а всему, что делает Клэй, есть простое объяснение. - Она повернулась обратно к столу и вновь взглянула на записку Лиона. - Бесполезно. - Она отодвинула ее в сторону. - Не могу думать о них; не могу думать о работе.
     Я должна знать, каковы простые объяснения?.
     Она взглянула на свои золотые часы. Клэй купил их ей у Тиффани. Семь сорок пять. Он уже должен быть дома. Лора взяла телефон.
     Просто чтобы убедиться.

***

     Когда Поль приехал, Эмилия сидела с группой людей в ?Атлантисе?. Он поцеловал ее в щеку:
     - Извини, опоздал, не уследил за временем. Она познакомила его с остальными.
     - Они составили мне компанию, - беззаботно сказала она. - Хорошо, что я встретила их; иначе пришлось бы сидеть здесь одной целых полчаса.
     Поль посмотрел вокруг, узнав трех актеров, модель из салона одежды и звезду с Бродвея.
     - Здесь ты никогда не бываешь одна; вот почему ты всегда просишь меня встречать тебя тут. Мы идем обедать?
     - Фи, неужели у нас неважное настроение? - пробормотала она, когда они шли по Первой авеню. - Причиной тому я или трудный день?
     - Был весьма трудный день, но не думаю, чтобы я был в плохом настроении. Эмилия молчала.
     - Ты говорила с Барри?
     - Нет. У него был народ из Рима. Секретарша сказала, что он освободится в понедельник. Он должен будет увидеть меня, иначе я закачу ему жуткий скандал. Он знает, я несчастна; он не может отодвинуть меня в сторону.
     - Уверен, он встретится с тобой; ты его любимая модель.
     - Что-то не очень это заметно. Они немного помолчали.
     - Чем ты была сегодня занята? - спросил Поль.
     - Делала покупки для круиза. Он вопросительно посмотрел на нее:
     - Ты собираешься в круиз?
     - Целая группа отправляется в декабре в круиз. Я подумала, что мы могли бы поехать с ними; к тому времени ты бы закончил свой фильм.
     - Не уверен.
     - Ты мне говорил, что закончишь его к тому времени! Мне хочется поехать в круиз, Поль. Или опять твоя семья? Неужели нельзя пропустить хоть одно Рождество?
     - Конечно, мы могли бы. Я не думал о них.
     - Тогда в чем дело?
     Они добрались до ресторана ?Эль Нидо?; Поль придержал дверь, пропуская Эмилию вперед. Мгновенно в маленьком, тесном вестибюле появился метрдотель. Красота Эмилии всегда привлекала внимание, даже здесь, в Манхэттене, где подразумевалось, что женщины прекрасны, их практически немедленно провели к столу, стоявшему в центре ресторана. Здесь их было видно отовсюду. Поль осмотрел зал: это был один из его любимых залов, со стенами, отделанными досками. Темные зеркала из тонированного стекла отражали обедавших, среди которых он узнал нескольких режиссеров и дизайнеров, актера, снимавшегося в фильме, завоевавшем этой весной ?Оскара?. Эмилия всегда выбирала места, где она была не единственной знаменитостью. Женитьба на ней научила Поля, что существовало множество выдающихся знаменитостей, которые, собравшись в ресторане, чувствовали себя частью изысканного клуба, вместо того чтобы дрейфовать поодиночке в этом изменчивом мире.
     Поль заказал бутылку вина, Эмилия снова заговорила:
     - В чем тогда дело? Если ты не думал о своей семье, о чем же тогда?
     - О фильме. Я меняю его ракурс, из-за этого получается небольшой шаг назад. Если я вообще буду его делать.
     Она неотрывно смотрела на него:
     - Он более чем наполовину завершен. Телекомпания оставила месяц на монтаж. Не можешь же ты просто сказать им, что не будешь его снимать? Они могут отказаться помочь финансировать другую работу.
     - Есть шанс, и мне нужно испытать его, - сказал он, - мне не нравится, как складывается фильм. Я не буду его доделывать, если и дальше все пойдет таким образом.
     - А как насчет Сэма Колби?
     - Пока не решил, что делать, Эмилия. Хочу поразмышлять над этим.
     Официант принес вино, Эмилия ждала, пока он наполнит бокалы.
     - Думаю, ты прав. Ты должен бросить этот фильм.
     - Я этого не говорил.
     - Однако ты настроился бросить его; ты даже идешь на риск, что телекомпания бросит тебя. Я не права? Тебе действительно лучше бросить его и заняться чем-нибудь другим.
     - Я лучше откажусь от фильма, чем делать его таким, как он есть сейчас. Но мне нравится идея фильма о Сэме. Если бы мне удалось убедить его провести нас по некоторым из его предыдущих дел, я смог бы использовать многое из того, что уже отснял. Не лучший выход, но он мог бы сработать.
     - А мог бы и нет. К чему рисковать?
     - Потому что у меня нет ничего, что волновало бы меня в настоящий момент.
     - Как насчет другого? Фильма совершенно другого жанра?
     - Я не хочу снимать фильмы другого жанра. С какой стати? Я только приблизился к точке, где чувствую себя уютно с документальными фильмами; я знаю, что хочу сделать, и в большинстве случаев знаю как.
     - Но ты мог бы освоить также и другой вид фильмов.
     Она наклонилась вперед, положив свои руки на его руки.
     - Поль, мне предлагают сняться в мини-телесериалах. Модели часто занимаются этим, продвигаясь в кино и на телевидении. Думаю, мне это понравится. Знаю, у меня неплохо получится. Когда мы были на побережье, я прочитала одну книгу; замечательно, один из моих друзей собирается написать сценарий для меня в главной роли. Он уверен, что сумеет заинтересовать кое-кого из телекомпании, если выберет режиссера с именем.
     Глядя на ее оживленное лицо, Поль удивленно поднял брови:
     - Надеюсь, ты не имеешь в виду, чтобы я ставил этот фильм.
     - Именно так. Для тебя было бы замечательно.
     - Нет. Эмилия, о чем, черт подери, ты думаешь? - Официант появился около их стола.
     - Если позволите... особые блюда... - проговорил он без остановки, заполняя лист заказа. К моменту, когда они сделали заказ и официант удалился, лицо Эмилии стало решительным.
     - Не нужно делать вид, будто я сумасшедшая. Помнится, как-то раз я сказала, что не думаю, будто фотограф может снимать фильмы; ты сказал, что мог бы овладеть всем чем угодно, если решишь. Больше я ни о чем тебя не прошу. Сейчас самое лучшее время, ты разочарован и готов к новому.
     - Я не говорил, что разочарован или готов для нового.
     - Ну, ты должен. Что ты получил за всю свою работу? Какую-то темную награду с фестиваля во Франции!
     - Я очень горжусь этой наградой, - спокойно сказал Поль.
     Эмилия закусила губу:
     - Извини, конечно, ты горд. Я тоже. Теперь открывается новая возможность. Поль, это невероятно. Такое случается нечасто!
     - Что за возможность?
     - Для меня сняться в главной роли в мини-сериалах!
     Поль осушил свой бокал с вином и откинулся на спинку стула; незамедлительно материализовавшийся официант вновь наполнил его. Поль рассматривал Эмилию.
     - Ты хочешь, чтобы я стал режиссером телефильма, чтобы ты могла сняться в одном из них?
     - Я слышала, как о тебе много говорили в Лос-Анджелесе, - сказала она. - У тебя громкое имя за пределами этого города, у меня и моего друга сценариста тоже. Мы втроем не можем потерпеть поражение, Поль. А это то, что мне необходимо.
     Наступила пауза. Затем Поль кивнул:
     - В этом подлинная причина, так? Ты не получила того количества предложений, как в прошлом году?
     - Понимаешь, всегда бывают моменты затишья, - проговорила Эмилия. - Сейчас им нужны длинные, поджарые девицы, американизированного типа. Но эта мода скоро пройдет; я не особенно беспокоюсь, вовсе нет. Дело в том, что я готова для новых начинаний; уверена, ты согласишься с этим. Ты сам постоянно искал что-нибудь новое, помнишь? Мне нужно, чтобы ты оказался тем, кем, по твоим словам, ты являлся.
     - Я кинодокументалист, - глаза его потемнели, когда он глядел на нее, - но ты хочешь, чтобы я стал кем-то другим, в чем я совершенно не заинтересован.
     - Откуда ты знаешь? Ты ни разу не пробовал!
     - Тебе нужен режиссер с именем. Гораздо важнее то, что тебе безразлично какой, лишь бы удалось достать. И ты считаешь, что сможешь заполучить того, что сидит напротив тебя за столом и спит с тобой в одной постели?
     - Что это значит?
     Подали закуски, но они не обратили на них внимания.
     - Ты хотела стать моделью и просила меня сделать твои фотографии, ты использовала мое положение, чтобы произвести впечатление на Маркена. А теперь ты хочешь, чтобы я использовал свое имя и помог тебе сделать телесериал, потому что твоя карьера модели, видимо, движется к закату.
     Она высоко вскинула голову:
     - Что плохого в том, что жена просит мужа помочь?
     - Я не был твоим мужем, когда ты просила меня фотографировать тебя. - Он грустно усмехнулся. - Знаешь, Эмилия, немногим более семи лет назад я верил, что женщина, которую я любил, была охотницей за деньгами. Это было одной из причин, побудившей меня отвернуться от нее. Но все кончилось тем, что женился я, как видно, на одной из них, не так ли?
     - О чем ты говоришь?
     - У тебя достаточно собственных денег, поэтому мне никогда не приходило в голову, что ты можешь быть такой же, но тебе нужно другое: выйти замуж, быть моделью, теперь ты хочешь стать актрисой. А я - средство для добывания всего, что ты хочешь.
     - Для этого и существует муж. Не могу поверить, что все это ты говоришь мне. Я хорошая жена; читаю книги по производству фильмов, чтобы тебе было с кем поговорить, читаю газеты, чтобы, если тебе захочется, мы могли поговорить о политике, торчу дома больше, чем другие женщины моей профессии, упорно тружусь, чтобы быть дома как можно чаще. Я все делаю правильно, Поль, и я делала все, что могла, чтобы быть хорошей женой.
     - Ты и была ею. Но этого мало, чтобы заставить меня бросить то, в чем я глубоко заинтересован, только потому, что у тебя появились фантазии...
     - Знаю, что недостаточно. Знаю, ты хочешь иметь детей. Мы можем подумать о семье сейчас, если это действительно важно для тебя; мы женаты достаточно долго...
     - Эмилия, - произнес Поль, и голос его был таким мягким, что ее охватил ужас. Ей хотелось, чтобы он кричал, тогда бы она знала, что его волнует то, о чем они говорили.
     - А все эти вечера, - накинулась она. - Я устраивала их для тебя в той же степени, что и для себя, потому что тебе нужно было общаться с людьми, которые могли оказать содействие. Я так много помогала тебе! Что ж, если ты хочешь поговорить о моих фотографиях, то они помогли тебе так же, как и мне, они принесли тебе известность в Нью-Йорке, они принесли тебе комиссионные! Я знала, что так и будет, но ты повернул так, словно я вовсе не думала о тебе. Это ты не думал обо мне; ты думаешь только о себе и твоих проклятых фильмах. Тебе не важно, что я хочу, что мне нужно; тебе важно делать в точности то, что ты хочешь, когда ты этого пожелаешь. Ты эгоист, Поль Дженсен; я понятия не имела, насколько ты эгоистичен, самоуверен и упрям...
     - Эмилия, прекрати.
     Окруженный звуками задушевных голосов и громкого смеха, Поль расслышал напряжение истерики в поставленном голосе Эмилии, отодвинул стул, обойдя вокруг стола, встал около нее.
     - Мы едем домой.
     Он повернулся к метрдотелю:
     - Извините. Ваш персонал совершенно ни при чем; все было на высшем уровне, как всегда. Обед запишите на мой счет.
     Метрдотель поклонился:
     - Надеюсь, недомогание быстро пройдет. Он отлично знал природу этого недомогания - ссора. Наверное, он видел их великое множество.
     - Спасибо, - проговорил Поль.
     Спустя несколько мгновений они с Эмилией шли по направлению к Саттон-плейс.
     - Я не хотела так волноваться, - сказала Эмилия. - Мы могли бы поговорить спокойно, правда? Но тебе не следовало называть меня охотницей за состоянием, когда я просила всего лишь помощи. Все обращаются за помощью, особенно женщины; мы не ходим, пробивая, проталкивая, действуя подобно мужчинам. Может быть, поэтому мы и живем дольше. Мы позволяем другим выравнивать дорогу перед нами. Все женщины поступают таким образом, Поль, ты же знаешь.
     - Не все, - спокойно ответил он. Он кивнул привратнику, открывшему и придержавшему для них входную дверь; они вошли в лифт молча и продолжали молчать, пока не вступили в затемненную гостиную. Манхэттен блестел под ними, как сказочная страна ярких огней. Поль почувствовал страстное стремление, а затем неожиданный прилив радости. Я позвоню тебе, когда мне будет что сказать. Она может и не позвонить, возможно, она не захочет видеть его снова, если он сам позвонит ей, но все же это было больше, чем он имел за последние годы; этого было достаточно, чтобы он испытал мгновения радости.
     - Эмилия, я хочу, чтобы мы разошлись; я хочу развестись.
     - Нет! - Она обежала вокруг него, чтобы заглянуть в лицо. - Ты не хочешь этого, Поль. Я знаю, ты не хочешь! Да, между нами возникают проблемы, не все всегда идет лучшим образом, но какой смысл разводиться? Мы можем не жить вместе, если тебе не нравится. Ты можешь жить здесь, я в доме на Бель-Эйр. Мы можем оставаться друзьями и помогать друг другу. Ты не влюблен ни в кого другого, я тоже, поэтому нет причин, почему бы нам не работать вместе.
     - А если один из нас в кого-то влюбился?
     - Тогда мы можем поговорить о разводе, если это действительно важно. Однако нет никакой спешки.
     Поль смотрел через огромное окно на сияющий город внизу. Он раскинулся до самого горизонта, в нем таились опасности, но их не было видно с того места, где он стоял.
     - Думаю, лучше поговорить сейчас, - сказал он.

***

     В квартире Клэя никто не отвечал. Через час безуспешных попыток дозвониться и сделать что-либо из работы между звонками Лора отправилась домой. Но, выйдя из отеля, она передумала и, взяв такси, поехала к нему. Она подождет его там. Телефон не годился для такого разговора: она хотела видеть его лицо - когда задаст ему вопрос - что бы она его ни спросила; она еще не знала, что спросит. Конечно же, Поль неправ. Тем не менее она хотела поговорить с Клэем как можно скорее. Просто чтобы убедиться.
     - Их нет дома, мисс Фэрчайлд, - сказал привратник, дежуривший в вестибюле огромного здания, превращенного из старой типографии в жилой дом с дорогими апартаментами.
     - Знаю, - ответила Лора, - подожду наверху.
     Привратник прикоснулся к шляпе, когда она прошла мимо него к лифту. Он знал, что у нее есть собственный ключ; Клэй дал ей его сразу же после переезда, когда она помогала ему обставлять помещение мебелью.
     Все лампы горели. В их ярком свете Лора была поражена чистотой квартиры. ?Влияние Мирны?, - подумала она. Беспокойно она бродила по огромной комнате, разделенной на части мебелью и высокими растениями. Она присела и взглянула на журналы, лежавшие на кофейном столике, стала их листать, прислушиваясь к звукам, доносившимся с Грин-стрит, и случайным шагам этажом выше. Затем она начала ходить вновь; она не могла усидеть на месте.
     В углу комнаты стена книжных шкафов отгораживала спальню. Один из шкафов у дальней стены был открыт, и она различила в нем аккуратно развешанные платья Мирны. Другой шкаф лишь немного приоткрыт, словно он был поспешно чем-то набит и не плотно закрывался. Лора заметила один из элегантных костюмов Клэя и его ботинки, сваленные в кучу на полу. ?Странно, - подумала она, - Клэй особенно внимательно относится к обуви?. От нечего делать она открыла дверь шкафа. Ботинки были запихнуты в небольшом пространстве, оставленном около металлического секретера с выдвижными ящиками. Лора покачала головой. Глупее места для секретера не придумать; в его распоряжении огромная квартира, а вместо этого он запихнул его сюда. Может быть, здесь он хранит свои любовные письма и не хочет, чтобы их видела Мирна?
     Она закрыла дверь шкафа и обошла вокруг кровати, чтобы взглянуть на книги, стоявшие на полках у другой стены. Взяла несколько из них, перелистала, затем поставила обратно. Наконец, взяв одну, прошла с ней в гостиную, где села в кресло, стараясь вновь приняться за чтение. К полуночи Лора сдалась. Она устала и волновалась, одновременно чувствуя себе нелепо оттого, что волновалась. ?Я изматываю себя совершенно зря, - подумала она. - Увижу Клэя завтра в офисе...?
     Но на завтра намечено заседание правления корпорации Сэлинджеров. Ей нужно вылетать восьмичасовым рейсом в Бостон. Что ж, тогда она сначала придет сюда и с глазу на глаз поговорит с Клэем.
     Она было вышла, но что-то словно навалилось на нее, и она возвратилась. Почему секретер стоял в шкафу? В этом не было никакого смысла. Клэй так ухаживал за своими ботинками, чистил, набивал бумагой, чтобы они не теряли формы; к чему секретер ставить рядом с ботинками, когда по всей квартире полно других шкафов?
     Потому что этот шкаф в спальне был единственным с замком
     Она заметила это, когда помогала обставить квартиру мебелью. Только один шкаф имел замок. И теперь, когда Клэй жил не один, он поставил секретер в этот шкаф. Сколько сложностей нужно преодолеть только для того, чтобы спрятать старые любовные письма.
     Стоя посредине комнаты, Лора размышляла. Это шкаф Клэя; она не имела права смотреть, что там внутри Нужно отправляться домой. Но в памяти эхом звучали слова Поля, а царившая в комнатах тишина делала их звучание еще громче. Только чтобы убедиться. Вот почему я здесь.
     В спальне она открыла шкаф снова и заглянула в верхний ящик. Он открылся легко, и она рассмеялась. Все эти переживания из-за ничего... Она взглянула на конверты и узнала свой почерк: письма, которые она писала Клэю, когда он жил в Филадельфии и по