гаю, ты больше не увидишь...
     Колби остановился, раздумывая, следовало ли заводить эти разговоры.
     Но было уже поздно.
     - О Боже! - проговорил Поль. Он стал ужасно бледным. - Ты имеешь в виду Лору Фэрчайлд.
     - И ее брата, - добавил Колби. Хмель наполовину вылетел у него из головы.
     - Ты с ума сошел! Она не станет, Боже мой! Да ты понимаешь, что говоришь? Она одна из наиболее уважаемых деловых женщин в Америке, она владеет группой престижных отелей...
     Он остановился.
     - Все они останавливались в отелях ?Бикон-Хилл?, так? Это твоя версия? Во имя Христа, Сэм, те люди останавливались в каждом проклятом отеле, разбросанном по всему свету; они проводят в отелях больше времени, чем у себя дома; тут нет никакой связи!
     Колби размышлял, затем он сел и посмотрел на Поля:
     - Единственное обстоятельство, общее для всех шестерых, это то, что все они останавливались в отелях ?Бикон-Хилл? примерно за шесть месяцев до того, как были обворованы. Все шесть останавливались во множестве других отелей, но не в тех же самых. Кто бы ни был тот, кто обворовал их, у него были ключи и код, отключающий охранную сигнализацию. Как он добывал их? Он проникал в номер в отеле, снимал слепок с ключа, находил коды и шифры от сейфов в записных книжках или в других невообразимых местах, где их записывали владельцы. Вот и все, что нужно было сделать; ничего не пропадало; ни у кого не возникало ни малейших подозрений. А несколько недель или месяцев спустя за многие сотни миль совершалась кража. Полагаешь, что это настолько глупая версия?
     Поль молчал.
     - Отличная версия, - сказал он наконец, - но она не указывает на Лору. Она не воровка. Но даже если бы она и была воровкой, она не стала бы обворовывать собственных гостей; она не пожертвовала бы всем, что у нее есть - ради чего? Ради нескольких долларов?
     - Ради сотен тысяч, и тебе это известно. Ты же знаешь, что было похищено. А она со своими отелями в долгах по самые уши. Ее брат любит азартные игры, играет по-крупному и не в такие, где ставки по центу, и тратит он такие суммы, словно все время выигрывает. Кроме того он контролирует качество обслуживания клиентов, а эго означает, что он инспектирует все отели. Послушай, - он колебался. - Ты только что заявил, что она не воровка. Откуда ты знаешь? Ведь однажды она была ею. Было время, когда ты не был уверен в ней, верно? Я хочу спросить, почему так уверен в ней сейчас?.. Поль вскочил со стула:
     - Ты говорил с Феликсом!
     - Конечно. Какого черта, Поль, я знал, что так произойдет; тебе не нравятся доказательства, поэтому ты обвиняешь меня. Я только лишь выполняю свою работу!
     В комнате, где говорили на пониженных тонах, некоторые из присутствующих повернули головы в сторону Колби. Почувствовав неловкость, он понизил голос:
     - Можем мы посидеть спокойно и поговорить как друзья?
     Когда Поль вновь сел на свое место, он продолжил:
     - Она жила у них в доме, работала на них, почему мне не следовало говорить с Феликсом?
     - Потому что он ни черта не знает Лору. Почему ты не спросил меня? Я знаю ее лучше, чем он.
     - Тогда почему ты на ней не женился? Поль замолчал.
     - Потому что думал, что она воровка, верно? Что окрутила Оуэна Сэлинджера ради его денег и охотилась за твоими. Тогда почему ты кидаешься на меня, если у меня в голове зародились аналогичные мысли?
     - Потому что я был неправ.
     Впервые в жизни Поль произнес эти слова, и как только он их произнес, ему показалось, что в них заключена правда. Словно раскрылось окно, впустив струю свежего воздуха: его наполнило ощущение свободы, с плеч свалился тяжелый груз. Что бы Лора ни говорила в тот день и по какой бы там ни было причине, она не была воровкой или охотницей за деньгами. Она любила Оуэна, и он любил ее, и хотя он был больным человеком, он совершенно четко отдавал себе отчет в том, что делает, когда добавлял тот пункт к своему завещанию.
     ?И она любила меня?, - подумал Поль.
     - Я был неправ, - повторил он снова. - Все мы были неправы. И точно так же ты, черт все подери. Ты тоже напрасно теряешь время. Колби покачал головой:
     - Не знаю. Я не могу отказываться от версии лишь потому, что так говоришь ты. Если бы мог, я бы отказался, клянусь перед Господом. Мне нравится работать с тобой, беседовать с тобой, и у нас получится потрясающий фильм - ведь у нас будет фильм, не так ли?
     До Поля наконец дошло. Он совершенно забыл про фильм.
     - Не знаю. Мне нужно подумать над этим. Но он уже знал ответ.
     - Что бы мы ни сделали, мы не воспользуемся этим расследованием до тех пор, пока ты не найдешь другого решения.
     - У меня нет другого решения! Ты что, не понимаешь? Все указывает на нее, или на ее брата, или на них двоих, работающих парой. И я не могу вытянуть ничего другого из своей головы! Черт подери, знал, что так и будет! Знал ведь, знал. Ты не откажешься от фильма; мы уже затратили на него многие месяцы. А телевидение! Телекомпания! Они ждут этого фильма, верно? Они уже частично его оплатили! Ты обязан его снять! Ты не можешь бросить его и все провалить!
     - Не учи меня, что я могу, что нет, Сэм. - В голосе Поля звучала сталь. Колби никогда не слышал, чтобы он говорил с кем-либо подобным тоном.
     - У тебя нет доказательств, ты сам сказал, что это всего лишь гипотеза, и я не буду снимать тебя, пока ты выслеживаешь Лору или увязываешь случайные свидетельства, чтобы устроить ей ловушку. Если ты найдешь другое решение, звони. Если есть другое дело, над которым можно поработать, звони, но я не буду снимать этого, во всяком случае, пока оно развивается таким образом.
     - Телевидение... - нерешительно проговорил Колби.
     - Это мои трудности, не твои. Он взглянул на часы:
     - Жена уже ждет меня.
     Он повернулся и вышел из комнаты.
     Колби чувствовал себя неловко, словно выставленным напоказ, он вел себя грубо. Да, он поступил неправильно; забыл, что должен выполнять свою работу. Поль прав: он должен был побеседовать с ним относительно Лоры; почему он не сделал этого? Ему была необходима вся информация, которую только можно было получить; почему, черт возьми, он не расспросил Поля?
     Колби взглянул на часы. Проклятье, еще целый час до встречи Поля с женой; может быть, он еще успеет перехватить и успокоить его, а потом поговорить, как цивилизованные люди. Бросившись вниз по мраморной лестнице, он увидел, как Поль выходил из двери.
     - Поль, подожди, еще есть время поговорить!
     Но Поль не остановился; Колби видел, как он завернул на Пятую авеню и растворился в толпе. ?Он не слышал меня, - подумал он, - даже не приостановился?.
     В действительности Поль слышал, как Колби окликнул его, но ничто не могло заставить его повернуть назад. Он направлялся к Лоре.
     Ее отель находился менее чем в трех кварталах. Если она в городе, если она в офисе, если она захочет его видеть...
     Прежде он не бывал в этом отеле, но сразу же испытал ощущение тепла и роскоши, окутавших его в то же мгновение, как только очутился в вестибюле. Не останавливаясь, не глядя по сторонам, сразу же прошел к старинному столу, стоявшему в углу, и сказал консьержу, что ему необходимо видеть мисс Фэрчайлд.
     - Очень срочно, - сказал он.
     Вынув из бумажника визитку, написал несколько слов на обороте.
     - Пожалуйста. Если бы вы передали ей это...
     - Один момент, - проговорил консьерж, и через несколько мгновений распахнул ближайшую дверь, жестом приглашая Поля пройти.
     - Кабинет мисс Фэрчайлд последний по коридору, направо.
     Комната была большой с обоями светлых тонов, вдоль одной стены стояла софа, там же находился круглый стол с четырьмя стульями около него и другой, овальный, из розового дерева, заваленный бумагами и книгами. Рабочий стол отсутствовал. Лора стояла позади овального стола. На ней был синий деловой костюм и шелковая блузка, голова высоко поднята, на лице не отражалось никаких эмоций. Поль остановился в дверях. Она была поразительно прекрасной и почти грозной; он никогда не видел ее в том окружении, где она обладала всей полнотой власти.
     - Пожалуйста, проходи, - сказала она, и ее знакомый, низкий голос, казалось, пробил брешь в этой холодной оболочке; все, что окружало ее, было иным, чуждым; и только этот голос, который однажды поведал ему о ее любви, был до боли знаком.
     Она указала на софу, и они сели рядом.
     - Ты сказал консьержу, что у тебя срочное дело.
     - Да.
     Он замолк. Лора гадала, что же могло привести его сюда и почему он не решался заговорить. Ожидая, когда он начнет, она отодвинулась на край софы, выпрямив спину, сложив руки на коленях, стараясь привыкнуть к виду Поля Дженсена у себя в офисе. Деловая часть ее жизни была настолько отдалена от него, что кабинет был единственным местом, где она могла находиться, долгое время не вспоминая и не думая о нем; она никогда и не пыталась представить его здесь. Теперь она смотрела на него - на этого высокого, худощавого мужчину в темных брюках и сером пиджаке спортивного покроя - и хотела, чтобы он исчез. Казалось, он заполнил собой весь ее кабинет, занимая больше пространства, чем того заслуживал; заполнил поле ее зрения, ее мысли, пробудив воспоминания.
     - Из-за чего такая срочность? Он подался в ее сторону:
     - Я работаю над фильмом о следователе, работающем на страховые компании; он специализируется на поиске похищенных произведений искусства и сейчас расследует дело...
     Поль сделал короткую паузу.
     - За последние три года произошли шесть краж ценных картин. Все они сходны по способу их совершения. Есть основания считать, что их совершил один человек или одна группа лиц. Картины были похищены у Флавии Гварнери, Бритта Фарлея, Сида и Амелии Лейгтон, Карлоса Серрано, Ленни и Феликса Сэлинджер и Даниэля Иноути.
     Лора была поражена:
     - Я знаю их всех. Все они были гостями в моих отелях. Кроме Феликса, разумеется, но Ленни... Все они были обворованы? Невероятно!
     - Вот почему я здесь.
     Торопливо, сбиваясь, Поль рассказал ей о расследовании Колби.
     - У него нет доказательств, и я не знаю, каким будет его следующий шаг, но я должен сказать тебе... ты должна знать, он подозревает тебя или Клэя, или вас обоих, действующих в паре.
     Лора сидела очень спокойно, ее взгляд устремлен куда-то вдаль. Все краски сошли с ее лица.
     - Нет, - проговорила она чуть слышно, почти шепотом. - Нет, нет, нет.
     Поль было двинулся к ней, чтобы заключить в свои объятия и защитить ее от боли. ?Я всегда причиняю ей боль?, - подумал он с чувством, напоминающим отчаяние, затем подался назад. Он знал, что не мог еще себе этого позволить.
     - Я хотел бы помочь, если смогу, - сказал он тихо. Она посмотрела на него, ее лицо окаменело.
     - Почему? Однажды ты считал меня виновной; почему ты хочешь помогать мне на этот раз? Может быть, твой следователь прав: обвиненный в воровстве однажды - вор навсегда. Почему бы ему не быть правым? Я придумала всю эту операцию...
     - Нет, не ты. Ты ничего не придумывала. Ни сейчас, ни раньше. Я это знаю...
     - Знаешь? Теперь, когда кто-то говорит, что я совершила еще одно преступление, ты вдруг знаешь, что я не совершала первого?
     Невольно он улыбнулся:
     - Звучит крайне нелогично, и я не могу объяснить почему, но, да, я знаю. Мне следовало поверить тебе тогда, мне следовало верить в тебя настолько, чтобы знать, что ты не лгала мне, а теперь верю. Я на семь лет старше тебя; это достаточное основание? Думаю, я изменился за эти годы. Я много думал о нас с тобой, о себе: что я за человек, что по-настоящему важно для меня, что я сделал неправильно в прошлом... Черт возьми, никак не могу увязать все в единый гладкий пакет; а надо ли?
     Она смотрела на него, не отрываясь:
     - Не знаю, возможно, это поможет мне понять. Ты думаешь, что мне следует просто верить тебе?..
     - Тут два пути, - парировал он. - Ты не доверяла мне или не верила, когда мы были вместе. Ты ничего не рассказала мне о своем прошлом или почему ты и Клэй выбрали нашу семью, чтобы устроиться на работу, ты не дала отпора Феликсу, когда он стал оспаривать завещание Оуэна. Если бы ты тогда сказала мне правду, сказала правду всем нам и поверила в нас, мы, возможно, преодолели бы все те невзгоды, мы, возможно, не потеряли бы все эти годы...
     Лора молчала, думая о Бене. Она все еще не сказала всей правды.
     - Ты не можешь в это поверить? - спросил Поль, голос его ослаб.
     - Да. Мне следовало рассказать тебе. Но я не знала как. Я боялась потерять тебя, потерять всех вас, я не могла сделать этого.
     Она подняла руки, затем уронила их.
     - Видимо, для тайн и секретов всегда находятся веские основания. Извини, мне следовало рассказать тебе... если бы я тогда тебе рассказала...
     Последние слова были едва слышны.
     - Однако в итоге, - сказала она более отчетливо, - ты веришь в меня... Не знаю... Даже не знаю, что и подумать. Как я могу, когда ты только что рассказал мне про этого человека, его расследование? Если ты прав, он собирается обвинить меня?..
     - Не уверен. Не знаю, какой шаг предпримет Сэм; он допускал возможность ошибки. Я только хотел, чтобы ты была настороже...
     - Не понимаю, что это значит?
     Это был крик о помощи, и на этот раз Поль не смог сдержаться; он обнял ее и прижал к себе. На мгновение она прильнула к нему, затем попыталась вырваться.
     - Нет, так делу не поможешь... это лишь все осложнит...
     - Все правильно, - сказал он, целуя ее. Его руки крепче сплелись вокруг нее, словно он хотел, если бы мог, вдавить ее внутрь себя. Он прильнул к ней губами, его язык коснулся ее языка, так, как он мечтал об этом мгновении гораздо большее число раз, чем признавался себе.
     Лора также дала волю чувствам. Она прижала его к себе, и ее тело устремилось ему навстречу, приспосабливая себя к нему, ближе, ближе, впуская его в то пустое пространство, оставшееся внутри, в тот пустующий участок в своем сердце, который ни разу никем не был занят с тех пор, как она ушла из дома Оуэна. Она скучала по нему, мечтала о нем и вот теперь, сжимая его в объятиях, призналась себе: что бы она ни сделала со своей жизнью, Поль был и всегда будет ее частью. Оуэн вселил в нее гордость и уверенность, помог повзрослеть и отрешиться от своего прошлого; Поль подарил ей любовь, которая позволила ей ощутить себя полноценной личностью и женщиной. Теперь она знала это; она не будет морщиться или отрицать это. Она позволила себе хотеть его и признала, что хотела и раньше, пусть даже на этот короткий миг, когда ничто другое не может вмешаться.
     - Я люблю тебя, - сказал он. Его губы касались ее. - Дорогая Лора, я люблю тебя. Я скучал без тебя и никогда не переставал любить...
     Судорожно глотнув воздуха, Лора отпрянула от него.
     - Но ты женат. У тебя другая жизнь. - Голос ее дрожал. - Все эти годы ты считал, что я...
     - Я ошибался! Я сказал тебе... я стараюсь, чтобы ты поняла...
     - Не могу!
     Она стала нервно ходить по кабинету.
     - Что ты от меня хочешь? Считать тебя любовником? Мужем? Даже если бы у тебя не было жены, как бы я смогла? Просто переключить свои мысли? Так, что ли? В эту минуту у меня есть жизнь, в которой я разбираюсь, которую я понимаю и могу планировать - жизнь, которую я сама создала, на которую рассчитываю, которой наслаждаюсь, и в следующую минуту я должна все это переменить только потому, что появился ты и сказал, что хочешь быть частью всего этого? Как можешь ты быть частью этого?
     Она стояла около окна, глядя на него. Теперь ее голос был тверд, взгляд спокоен; все другие мысли отошли в сторону, она вновь контролировала себя.
     - У меня нет времени подумать о тебе. Ты принес мне новые проблемы, над которыми придется поразмыслить. Кражи... обвинения... Я пыталась отделаться от этого на протяжении одиннадцати лет. А ты хочешь, чтобы я думала о любви?
     Его глаза не отпускали ее глаз.
     - Я мог бы быть другом, если не любовником, и я мог бы быть тебе полезным, если позволишь. Она глубоко вздохнула:
     - Что ты имел в виду, когда говорил, что я должна быть настороже?
     - Что ситуация складывается так, словно кто-то намеренно подставляет тебя или использует. У Сэма двое подозреваемых, а не один.
     Наступила пауза, затем глаза Лоры потемнели.
     - Ты имеешь в виду Клэя? Ты советуешь мне быть настороже от Клэя?
     - Правильно. Именно это я говорю тебе. Он имел возможность совершить это; любой на его посту имеет допуск в любую часть любого из твоих отелей, и он мог использовать деньги. Он играет - ты знаешь об этом? Играет по-крупному. Лора, слишком многое указывает на него, чтобы любой разумный человек мог игнорировать...
     - Разумный! Кто ты такой, чтобы говорить о разумности? Хочешь, чтобы я поверила в происшедшие с тобой перемены? Ты доверяешь мне, хотя это противоречит всякой логике. Мне не следует обманываться на этот счет. Что ж, я скажу тебе - логически, разумно и веря - что Клэй не вор. Он ничего не крал; он не стал бы делать этого ради меня, даже если бы хотел! Он любит меня ?и заинтересован в том, что я пытаюсь построить здесь! Он часть моего дела, часть моей компании, он нанесет вред себе, причиняя ущерб отелям, он собирается жениться, он повзрослел, это он изменился, а не ты!
     Она знала, что это неправда, даже когда говорила. Но слова вылетали сами, смешанные с любовью и желанием, которые она старалась погасить, пока они горели внутри ее, пропитанные злостью на себя за то, что на какой-то момент она оказалась беззащитной. Холодная ярость, охватившая ее, казалось, была такой же, какой она ее помнила с тех времен, когда Поль, когда вся его семья в первый раз обвинили ее и Клэя в воровстве, лжи и обмане.
     - Ты ничего не знаешь о Клэе! - воскликнула она. - Или обо мне! Ты не знаешь...
     - Ты права, не знаю. Но хочу знать.
     Он пересек кабинет и остановился около нее.
     - Черт возьми, Лора, я люблю тебя и хочу наверстать упущенное за эти годы. Я хочу узнать тебя снова; я хочу узнать ту женщину, какой стала ты. Ты права, я ничего не знаю о Клэе. Но если Сэм прав относительно него? Я что, должен отвернуться и сделать вид, что Сэм никогда не говорил со мной, когда я знаю, что он может причинить тебе боль? Тебе уже причиняли боль. Знаю, я сам причинил ее тебе, и пусть я буду проклят, если хочу причинить ее вновь. Я люблю тебя, хочу помочь, защитить, если смогу, от всякого, кто обижает тебя...
     - Перестань, пожалуйста, перестань, - голос Лоры был так тих, что ему пришлось нагнуться, чтобы расслышать. Она повернулась, чтобы посмотреть в окно на улицу через узкие щели жалюзи.
     - Я знаю, что ты пытаешься помочь мне, но не поможешь, не нападая на Клэя. Пойми, он - моя семья; он был со мной все эти годы, и я не позволю тебе или кому бы то ни было подорвать мою веру в него. Ты хотел, чтобы я верила тебе и твоей семье; хочешь, чтобы теперь я верила тебе. Ты не можешь требовать от меня не верить Клэю.
     Наступила длительная тишина. Через окно долетали звуки автомобильных клаксонов; в коридоре за закрытой дверью кабинета Лоры мужской голос пожелал доброго вечера, женский ему ответил. Поль взглянул на маленькие часы, стоявшие на столе Лоры. Было очень поздно.
     - Извини, - сказал он таким же низким, как у нее, голосом. - Конечно, ты права. Ты должна верить и доверять ему. - Он колебался. - Но думаю, слепая вера может быть столь же плоха, как и отсутствие всякого доверия. Ты знаешь Клэя, а Сэм и я не знаем, и, может быть, ты совершенно права, Лора...
     Он взял ее за руку, и она повернулась к нему. Ее глаза были полуприкрыты; он не мог сказать, о чем она думала.
     - Я должен идти, если бы я мог не уходить, но я уже опоздал...
     Она кивнула:
     - До свидания, Поль. Спасибо за то, что ты хотел помочь. Извини, мы поссорились вновь; мы, кажется, ссоримся чаще, чем кто-либо еще.
     - Нет. Нам легче всего полюбить друг друга, если мы себе это позволим. Мы... мы любили друг друга; я не забыл, да и ты тоже.
     - Я никогда этого не забуду, - просто п