рытое. Навалять бы им по  рогам,  тогда  бы  не  пришлось  драться  со
своими.
   - Ну да... Попробуй-ка ты до них доберись! - распылился прапорщик.  -  Не
брать же корабли штурмом! Вообще можно было бы рвануть их прямо у стенки, но
такую команду точно никто не даст. Это только ненормальный вроде тебя  может
стрелять по их вертолетам. А поскольку дуракам всегда везет, то тебе за  это
не просто ничего не было,  а  наоборот,  чуть  медаль  не  нацепили.  Фролов
помолчал, поглаживая теплые доски причала. Вода под ними сопела  и  хлюпала,
исходя пушистой соленой пеной.
   - А вот Андрюхе нацепили, помнишь? "Красную Звезду"  навылет.  Знаешь,  я
ведь действительно не просто так приехал. - с трудом произнес он. - Мне тоже
тревожно  до  ужаса.  Чувствую  что-то  неопределенное,   но   действительно
страшное. Начал я тут копаться в одном совершенно постороннем деле и  понял,
что юсовцы взялись  за  нас  всерьез.  Очень  всерьез,  веришь?  Это,  Гром,
настоящая война, причем такая, какая нам и  в  худых  снах  не  снилась.  Не
просто жмут, можно сказать уже дожимают. А мы и не заметили.
   - Ты о чем? - Да так... О своем, о женском. Сдается мне, что  проворонили
мы вражеский прорыв там, откуда меньше всего его ждали.  Не  государственную
границу они прорвали, а границу в наших же мозгах.  А  такую  защищать  куда
сложнее. Тут воля нужна, которую в нас подавили до уровня плинтуса.
   - Теоретик... Мозги мозгами, а стрельба стрельбой.  Одно  дело  колбасить
наших десантников в компьютерных играх, совсем другое вживую. - Так  они  на
компьютерах не играют, Гром, они готовятся. Морально  готовятся,  понимаешь?
Пробуют рамки дозволенного. Если общественность одобрит уничтожение  русских
на экране компьютера, то что ей помешает  одобрить  настоящий  отстрел?  Вот
вчера я узнал, что благодаря стараниям работающей у нас юсовской банды, одна
наша, русская девочка находится в очень серьезной опасности.
   - Потому и приехал?
   - Угадал. Гром, у тебя внешность тупого гоблина, а мозги работают  вполне
на уровне.
   - Это я так маскируюсь. Что тебе нужно конкретно?
   Саша вздохнул так, словно окончательное решение пришлось принимать только
сейчас. В дельфинарии громко  зарычал  морской  лев,  даже  чайки  на  время
шарахнулись.
   - Мне нужно... Блин, Витя... Мне нужно девять патронов от КПВТ.
   - Сдурел? - Громов тоже присел на корточки, хотя ему эта поза  явно  была
неудобной. - Куда ты их засунешь?
   - В задницу! Куда их еще суют?
   - Вау... Девять штук. Как раз полный патронташ, да? Значит ты тогда...
   - Помолчи, Гром, не действуй на нервы. Дашь или нет?
   - Дам. Только с гильзами будь поаккуратней, ради Бога. Там  номер  завода
выбит, выпасут источник на раз.
   - Нашел кого учить... - Фролов встал и потер затекшие ноги. - Только  мне
надо быстро, Гром. Веришь?
   - Задумал что-то конкретное?
   - Задумать и сделать - очень разные вещи. - грустно сощурился Саша.
   - Помощь нужна? - Громов тоже встал и теперь нависал  над  Фроловым,  как
утес над волнами.
   - А я  разве  не  за  ней  приехал?  Ладно,  я  тебя  понял.  Если  вдруг
понадобится, сможешь команду собрать? - Смотря для чего...
   - В носу  ковыряться!  Блин...  Слушай  сюда.  Я  случайно  наткнулся  на
юсовскую контору, которая под видом религиозной  секты  порабощает  мозги  с
вполне корыстными целями. Квартиры на себя переписывают, веришь?  Но  у  них
это не очень-то гладко выходит. Еще не все наши отупели  до  такой  степени,
чтоб юсовцы стригли их  будто  овец.  По  крайней  мере  одну  неподдающуюся
девочку я нашел. Наверняка будут  еще.  Но  ты  же  знаешь  америкосов!  Они
отступают, только когда задница уже горит. Я боюсь, что  у  них  может  быть
связь с бандюками, с мэрией, даже с ментами. Деньги - большая сила для  тех,
кто дальше носа не может смотреть. И если такая связь  есть...  А  она  есть
почти наверняка, причем вполне официально, ведь для Украины  Америка  лучший
друг.  Эдакий  добрый  дядюшка.  Ты  соображаешь,  что  неподдающиеся  могут
оказаться в реальной физической опасности?
   - Догадываюсь. - нахмурился Громов. - И чем тебе могут помочь патроны?
   - Это на всякий случай. Просто я знаю человека, на котором  держится  вся
система переоформления квартир. Если станет  совсем  худо,  я  его  попросту
грохну и резвость этих миссионеров поганых на время поубавится. Но если  без
крайних мер, то лучше иметь под рукой  команду,  которая  сможет  во-первых,
противостоять бандюкам, если что, а во-вторых, банально  устроить  погром  в
миссии. Юсовцы ведь трусливее кроликов. Может сдрейфят. - Да, Эхо, у тебя  и
раньше-то крыша держалась на одном гнутом гвозде, а сейчас ее и  вовсе  рвет
не по детски. Хотя мысль подпалить америкосам задницу вдохновляет.  На  меня
можешь точно рассчитывать, а я еще с ребятами парой слов перекинусь, может и
соберем человек пять. - Если твоих, то пятерых хватит с избытком. - довольно
улыбнулся Фролов. - Весь город поставим в позу пьющего оленя.
   - Да уж... Оптимизм у тебя  аж  из  ушей  брызжет.  Ладно,  если  полчаса
подождешь, я тебе вынесу. Есть у меня десяток  в  загажничке.  Два  обычных,
остальные бронебойно-зажигательные. Пойдут?
   Фролов коротко кивнул - в живое все равно чем  стрелять.  -  Подожди.  На
вот, передай сигареты тому морячку, что тебя звал.  И  еще  номер  телефона.
Если что.
   - Ого! Мобильник? Богатеем потихоньку? - усмехнулся Громов.
   - Ага... Во сне. Это не мой. Точнее общественный, для дела.
   Прапорщик усмехнулся и не спеша двинулся к воротам воинской части, а Саша
сошел с пирса, набрал камешков и принялся кидать их в прозрачную, похожую на
мармелад воду.
 
   Таня оказалась девочкой  умной.  Без  истерик,  без  дурацкой  скромности
рассказала все как есть. Нового Саша ничего не узнал, зато подтвердилось все
разведанное за последние дни.
   Солнце продавило сквозь тучи такую духотищу, что  в  домике  на  Лагерной
распахнули все, что только можно. Окна, двери, даже занавески сняли.  Фролов
переоделся в майку маскировочного окраса и притащил из дому  старые  пляжные
шлепанцы из пористой черной резины. Ребята от жары  страдали  куда  сильнее,
поскольку маек и легкой обуви из Москвы не привезли. Умница Джек  плюнул  на
все и не стесняясь ходил с голым торсом, а Женька парился в рубашке и брюках
- не хотел показывать девушке худое бледное тело.
   Земля во дворе парила, пахло густой травой и  виноградными  листьями,  из
щелей пола тянуло перегретой сыростью. Пили холодную воду со льдом,  выдавив
в стаканы по целому ароматному лимону.
   - Останешься? - почти бесстрастно спросил Таню  Фролов.  -  Место  у  нас
есть. Да и работа найдется. Будешь у Джека секретарем. Скучно не будет.
   - А у меня есть выбор? - серьезно спросила девушка.
   - Выбор всегда есть. Можешь записаться в миссию.
   - Да?
   В  Таниных  глазах  мелькнула  ярая  злость,  как  кинжал  из  под  плаща
итальянца.
   - Вы уже наверно не хуже  меня  знаете,  чем  там  удерживают  женщин.  -
стиснув кулачки добавила она. - Так  запудрить  мозги  можно  только  глупым
курицам, вроде тех, кто жаждет "счастливого брака за рубежом", но я не  хочу
чтоб даже пытались. Тебе приятно будет, если каждый день тебе станут  делать
намеки и домогаться?
   - Смотря кто. - бесстыдно осклабился Фролов.
   - Все самцы одинаковые... - коротко шикнула Таня. - Только одно на уме. А
если тебя будет домогаться голубой? - По роже... - бесстрастно  стер  улыбку
Саша. - У меня с ориентацией все в порядке.
   - У меня тоже. - Таня даже отвернулась, пытаясь унять подкатившее чувство
обиды. - Я не зоофилка, чтоб терпеть домогательства американцев.
   - Круто! - весело усмехнулся Женька. - Брак с американцем  приравнивается
к зоофилии.
   - Было бы куда круче, если бы он приравнивался к некрофилии.  -  серьезно
сощурился Саша. - Но в  любом  случае  это  сексуальное  извращение.  Уродов
плодить.
   - Ну... - Джек хмуро отхлебнул из стакана. - Уроды среди  них  далеко  не
все.
   - Пока да. - пожал плечами Фролов. -  Только  надолго  ли?  Ну  так  что,
Танечка, просить у жены еще один комплект постельного белья?
   - Да. Все равно у подруги я больше жить не могу, она с парнем сошлась,  а
квартира однокомнатная.
   - Хорошо, сейчас смотаюсь. Джек,  помоги  Женьке  протянуть  переноску  к
пристройке, а то  негоже  гостью  при  керосинке  держать.  Я  еще  попробую
маленький телик у Марины выпросить. Сговорились? Все согласно кивнули.
   Когда Саша вышел во двор, у самой калитки его догнал Джек.
   - Я нашел еще четыре конторы. - негромко сказал он.  -  Представительство
фонда Сороса, галерея импрессионистов, брачное агентство и салон красоты для
собак. Покопался в их  файлах  немного...  Тебя  больше  всего  заинтересует
представительство фонда и брачная контора. Фонд Сороса у вас тут  занимается
очень  благородным  делом  -  поднимает  культуру.  Десять  тысяч   долларов
выплачено антирусскому клубу фехтования, занимающемуся ролевухой по Толкиену
и столько же агентству  моделей  трансвеститов.  Провайдер  ИНБЮМа  тоже  на
американских деньгах кормится, на шару подключают  студентов  и  школьников.
Брачное  агентство  вообще  штука  особенная.  Они  занимаются   не   только
сводничеством, но и трудоустройством  за  рубежом.  В  основном  работа  для
женщин. Якобы гувернантки,  но  я  еще  попробую  прошерстить  личные  дела,
посмотрю кто где устроен и кем.
   - Молодец, Джеки. Кстати,  тебе  не  кажется,  что  это  война?  Что  нас
конкретно атакуют на совершенно новом фронте?
   - Да мне плевать. Денег бы на этом заработать...
   - Тоже стимул. Не хуже других. Но на войне почти всегда можно  заработать
денег, веришь?
   - Что-то не видать.
   - Так мы воевать-то еще и не начали. А полтишку уже  срубили.  Ладно,  ты
вот что... Не забывай про "жучок", хорошо? В нынешней обстановке  мне  очень
желательно знать все, что замышляют уроды из  миссии.  Я  к  ним  под  вечер
скорее всего заявлюсь. - Блин, чуть не забыл! - неожиданно вспомнил Джек.  -
Тебе какой-то ментяра звонил, гаишник. Сказал, что  ты  знаешь  кто.  Просил
подойти на площадь до восьми часов. - Нда... - нахмурился Саша. - Это что-то
новенькое. Ладно, спасибо. Он открыл калитку, а Джек усмехнулся  и  пошел  в
дом допивать ледяной лимонад.
   Погода портилась не на шутку, ветер сменился и начинал наносить сыроватую
морскую прохладу. Пока она еще смешивалась с  изнуряющей  духотой,  но  если
тучи не разойдутся, майку снова придется менять на рубашку.
   Низкая  крышка  неба  серым  одеялом  прибивала  к  остывающему  асфальту
автомобильную гарь. Машины урчали, сопели - горячим по горячему,  черным  по
черному. Словно кит в  разволнованном  море  прополз  троллейбус,  громыхнув
штангами на стрелках - одинокий в душном городе. Труженик  среди  лоботрясов
"Жигулей", "Волг", иномарок. Старый, но еще поживет.
   Фролов тоже внезапно почувствовал себя старым, но  в  этом  сам  виноват,
сказывалась многолетняя привычка брать на  себя  чужую  ответственность.  Он
внезапно почувствовал себя одиноким в людском потоке  -  тоже  сам  виноват.
Отгородился от прошлого трухлявой стеной, а  сам  остался  внутри  вместе  с
воспоминаниями. Теперь эту  стену  надо  было  ломать.  Сам  бы  не  стал  -
попросили. И отказать не мог. Но противно касаться  прогнившего,  ненужного,
невесть зачем возведенного.
   Красные  цветы   на   клумбах   посреди   площади   полыхали   ужасом   и
непониманиманием грохочущего вокруг них  пространства.  Даже  подрагивали  в
низком сизоватом дыму. Час-пик. А прямо  у  клумбы,  полновластным  хозяином
всего этого движения, стоял белый "Фолькцваген" патруля дорожной  инспекции.
Бока припечатаны желтыми трезубцами на голубом фоне, прозрачный мост мигалок
затаил в себе красное и синее пламя.
   Молодой инспектор в фуражке-бандеровке пробовал как-то воздействовать  на
поток машин, но тот жил своей собственной жизнью, изредка выплевывая из себя
указанных жезлом неудачников.
   Саша двинулся по переходу,  развязно  похлопывая  шлепанцами,  подошел  к
патрульной машине  и  открыв  дверцу  уверенно  уселся  на  заднее  сиденье.
Лейтенант, сидевший за рулем ничуть не удивился - ждал.
   - Привет, братишка. - с улыбкой повернулся он. - Давно не виделись, а?
   Саша ничего не ответил, только улыбнулся в ответ. Ломать трухлявую  стену
оказалось куда сложнее, чем думалось. Радиостанция тихо  шипела  выкрученным
до отказа шумоподавителем, голос дежурного врывался  из  эфира  присутствием
третьего, ему отвечал кто-то далекий, ели слышный. А за стеклами  патрульной
машины медленно и почти неслышно  двигался  город  -  машины,  люди,  словно
сонные рыбы в дымной воде. Аквариум.
   - Чем живешь? - видно было, что лейтенанту эта встреча  тоже  давалась  с
трудом.
   Не понятно о чем говорить.  Улыбка  маской  прикрывала  метавшиеся  блики
воспоминаний.
   - Да так... - расплывчато ответил Фролов. -  Все  очень  сложно,  Андрей,
веришь?
   - Проблемы?
   - Как всегда не мои.
   - Это ты умеешь. - усмехнулся бывший корректировщик. - А у меня  все  как
по маслу. Женился, сначала дочка родилась, теперь пацан. Уже полгода. Ты  бы
хоть позвонил, поздравил. Не чужие ведь.
   - Прости, братишка. После того как мне шею прострелили, все пошло  как-то
криво. Короче, колбасило не по детски. Если бы не Маринка я бы спился давно,
а то и похуже.
   Лейтенант положил руки на руль и  уставился  на  площадь  сквозь  лобовое
стекло.  Голос  дежурного  наконец  умолк  и  теперь  только  шипение  рации
невидимым пологом отделяло бывших соратников от напористого городского шума.
- Говорят, что виноват был твой новый корректировщик?  -  осторожно  спросил
Андрей.
   - На войне всегда виновата война. - уклончиво ответил Саша. - А пацан был
совсем молодой, не обстрелянный. Ну... Закурил  у  меня  за  спиной.  Бац...
Знаешь как это бывает. Мне сквозь шею, ему в лицо. Породнились.
   Он вздохнул.
   -  Пуля  кувыркнулась  после  меня  и...  Голова  у  пацана   как   тыква
разлетелась. До самой шеи. Я лежу,  хриплю,  а  перед  глазами  его  гортань
развороченная. Головы уже нет, а воздух хватает,  старается.  И  подкуренная
сигарета шипит в крови. Я после этого бросил.
   На стекло упали робкие капли  дождя,  мелкие,  словно  бисер.  Саша  даже
вздрогнул, будто брызнула не вода, а еще горячая кровь.
   Андрей выдержал паузу и сказал негромко:
   - Догадываешься почему я тебя позвал?
   - Понятия не имею. - честно признался Фролов.
   Лейтенант сдвинул ручку на руле и  дворники  лениво  размазали  капли  по
стеклу. Все стирается. Даже воспоминания, если их не бередить понапрасну.
   - Америкосы стоят у Графской пристани. - коротко отрезал он, словно давая
корректировку на цель. - Поработаем, братишка?
   - Ты сдурел? - вздрогнул Саша. - У тебя жена, двое детей... Блин!  С  ума
сошел, честное слово!
   Андрей сжал руль и четко, размеренно выговорил:
   - Они снова пришли к нам.  Те  же  десантники.  Тот  же  полк,  я  узнал.
Специальный полк для миротворческих рейдов в  бывший  Союз.  Понимаешь?  Они
снова пришли и все повторится снова. Там где они, там всегда горе и  смерть.
Никогда по другому не было. Сейчас тоже не будет.  Они  обязательно  кого-то
убьют. Или случайно сработает пушка на корабле, или их вертолет свалится  на
оживленную трассу, или кого-то попросту придавит бортом, или швартовый конец
сорвется. Иначе не  будет.  Если  в  дом  принесли  ружье,  оно  обязательно
выстрелит. Это закон.
   - Ты в мистику ударился? - нахмурился Саша.
   - Наоборот. В  реализм.  -  расслабил  пальцы  бывший  корректировщик.  -
Помнишь как у Шекспира? Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось
нашим мудрецам... Ты называешь это мистикой, а я статистикой.
   - Это почти одно и то же. - нервно усмехнулся Фролов.
   - Может и так, но кому от этого легче?
   - А кому станет  легче,  если  мы  "отработаем"?  Идиотизм  это,  Андрей,
честное слово. Ничего не изменится, только народ понапрасну побьем.  И  сами
влипнем. Моя Маринка переживет, она меня  уже  давно  похоронила,  а  каково
будет твоим?
   - Значит съезжаешь? - напряженно выдохнул Андрей. - Я думал...
   - Что? - Саша даже разозлился немного. - Думал, что из-за того  случая  в
Каравьюрте я как подорванный буду кидаться на всякого американца?  Ну  тупые
они, ну уроды. Подлые, лезут не в свое дело.  Да.  Но  убивать  надо  только
врагов. Понимаешь? Только тех, кто действительно творит зло. А наглая  морда
и непонятная нам мораль еще не повод для убийства.  Там,  в  Чечне,  по  нам
стреляли и мы стреляли в ответ. Там был враг и не надо  было  ломать  голову
над тем, как его отличить. Дело не в национальности, веришь? Любого человека
можно судить только по его поведению. Никак не иначе. А то, что они ржут над
Бенни Хиллом с его тупыми приколами, еще ничего не значит.
   -  Ну  конечно...  Ты  будешь  ждать,  когда   эта   орда   приступит   к
полномасштабным боевым действиям? Молодец. Претворяешь свою безумную  теорию
о добре и зле в жизнь? Я тебе вот  что  скажу...  Снова  статистика,  ты  уж
извини. Но если кто-то как-то поступил два раза, то  от  него  вполне  можно
ожидать, что и в третий раз он поступит так  же.  Все,  к  чему  прикасаются
американцы, начинает подгнивать и рушиться. Не заметил?  И  не  кривись!  Не
хуже меня знаешь. Андрей перевел дух и откинулся на  спинку  сиденья.  Вялый
дождь  за  стеклом  затих  так  же,  как   его   недолгая   ярость.   Бывший
корректировщик прикрыл глаза и печально продолжил:
   - И вот теперь они тут. Конечно, тебе с твоими принципами надо подождать,
осмотреться. Вдруг обойдется, да? Не обойдется! Сам ведь понимаешь, что идет
борьба за место под солнцем. Тут или мы их будем вышвыривать со своей  земли
как  паршивых  тварей,  либо  через  год   все   вокруг   будет   заставлено
"Макдональдсами". Америкосы-то не ждут, пока мы ударим первыми - бьют  сами.
Причем бьют по самым уязвимым местам. Не стесняются.
   - Предлагаешь играть по их правилам? - с легкой издевкой спросил Саша.
   - Ошибаешься. По их правилам мы играем сейчас. Силимся, тужимся,  пробуем
догнать, обогнать, переиграть.  А  в  итоге  плетемся  в  хвосте.  Они  бьют
первыми, значит именно они и навязывают правила. Пока будет так, нам в жизни
не победить. Они снимают фильмы про то, как бьют русских,  значит  нам  надо
снять фильм про то, как бьем американцев. Они создают игры, где колбасят нас
из всех стволов, значит нам обязательно надо сделать точно такие  же,  пусть
красивее, увлекательней, но в принципе такие же, где мы стреляем  в  них.  А
толку?  Они  постоянно  навязывают  нам  свое,  мы  уже  разучились   думать
собственными понятиями. - И что ты предлагаешь?
   - Идти своим путем! - уверенно кивнул Андрей. - Не оглядываясь ни  на  их
мнение, ни на чье-то другое. Делать так, как нам лучше, а не просто гоняться
за чужими тенями. Кто сказал, что нельзя бить первыми? Мораль? Так они ее  и
придумали! Придумали лишь затем, чтоб навязать свои правила. А  мне  плевать
на это. Вот и все. Я не буду ждать, пока они придумают что-то новое. Я  хочу
бить первым и сам навязывать правила.
   Саша на секунду  задумался.  Он  уже  чувствовал  очень  неясную  правоту
старого друга, да и сам думал так же, просто хотел  разобраться  в  себе,  в
своих ощущениях, мыслях. Не плестись в хвосте... Да,  это  могло  бы  решить
многое. Но обязательно ли для этого убивать? Там,  в  Каравьюрте,  все  было
иначе. Шла война и нежданно явившаяся третья сила  мешала  выполнить  боевую
задачу. Можно было вести переговоры с американцами, но это была бы  игра  по
их правилам. Они этого и ждали - для того и высаживались.  Нужно  было  бить
первыми и Саша с Андреем ударили. И выиграли ту маленькую, но  такую  важную
для себя войну. Даже Андрей выиграл, хотя очень многие считали иначе.
   - Что ты хочешь сделать конкретно? - едва слышно спросил Фролов.
   - Я говорил с Громом, - удивил Сашу Андрей. - Он предполагае