сти. Ну?
   - Не знаю... - перепугано прошептал юноша, не сводя глаз с  кровоточащего
кукиша.
   - А я знаю. О-о-о-чень хорошо знаю. Ценность  желания  в  точности  равна
тому, что ты решил за него  заплатить.  Если  жизнь  готов  отдать,  то  оно
сверхценно, а если задаром... - жилка на лбу напряглась  и  вздулась.  -  То
грош ему цена, каким бы светлым оно тебе ни казалось. Понял?
   - Да...
   - Вот и запомни. Все. Джек, мне кофе, пожалуйста.
   Еще минут пятнадцать Саша молчал, обжигаясь жестяной  кружкой  с  кофе  и
отрывая куски от сдобной булочки с  маком.  На  мякоти  оставались  кровавые
пятна. Джек с Японцем молчали тоже, их  проняло  сильно,  до  глубины  души,
теперь они на много лет запомнят, что сбывшиеся желания не  падают  с  неба,
что прежде чем желанное сбудется, надо отдать либо труд, либо  время,  может
даже часть здоровья или жизнь, а иногда просто банальные деньги. Зато вместе
с этим в них родилась и окрепла уверенность, что можно  добиться  исполнения
любого  желания,  нужно  только  по  настоящему  захотеть  и  не  жалея  сил
добиваться своего.
   Наконец Фролов нарушил затянувшееся молчание:
   - Жень, извини...
   - Да ладно...
   - Мир?
   - А то!
   Саша улыбнулся.
   - Слушай, а ты действительно хотел бы сидеть по утрам в тени? - вкрадчиво
спросил он.
   - Ну... - Так поставь вторую скамейку под орехом.
   - Доски большой нет.
   - Купи в "Строителе".
   - Денег жалко.
   - Значит ты не  хочешь  сидеть  в  тени!  -  победно  заключил  Фролов  и
рассмеялся совсем не зло. - Понял?  Ты  хочешь  есть,  или  пить  пиво,  или
курить, но сидеть  в  тени  не  хочешь.  Верно?  Ладно  не  дуйся...  Просто
исполнения достойны лишь самые сильные желания, веришь? Какое у тебя  сейчас
самое сильное, то и исполняй. Раз получится - дальше будет легче, потому что
придет уверенность. - Можно подумать, что у тебя  совсем  нет  проблем...  -
попробовал усомниться Джек.
   - Есть. - честно признался Саша.
   Японец чуть не подпрыгнул от радости - значит есть что-то неисполнимое!
   - Моя единственная проблема в  том,  что  желания  окружающих  не  всегда
совпадают с моими. Это конфликт. Мне вот, денег нужно только на  еду,  я  их
всегда заработаю, а жене нужно новое платье и сапоги на зиму, и  подарок  на
день рождения. Моя проблема в том, что приходится исполнять чужие желания  в
ущерб собственным. Но это очень хорошо.
   - Почему? - удивился Японец.
   - Потому что моим самым сокровенным желанием  является  лежка  на  диване
двенадцать часов в сутки, потом покушать, почитать, поглядеть телик.  Многим
мужчинам нужен стимул для движения, иначе они вообще шевелиться не станут. А
самым мощнейшим стимулом для них является женщина. Мы  любим  наших  женщин,
поэтому делаем их желания своими, исполняем их  и  все  остаются  счастливы.
Друзья - тоже стимул. Если бы не вы, охламоны, я бы сейчас читал Хемингуэя и
тихонько поплевывал в потолок. Вообще, наверное,  человек  проводит  большую
часть жизни, исполняя желания других  людей.  Это  и  есть  ответственность.
Волшебное слово "надо".
   - Иногда что-то надо делать и для себя. - убежденно сказал Джек.
   - Это скучно. - доел булочку Саша. - Материальные блага - пыль,  если  их
не с  кем  разделить,  а  моральные  и  вовсе  в  одиночку  недоступны.  Вот
прочитаешь ты книгу... Лопнешь ведь, если не с кем поделиться впечатлениями,
а?
   Джек улыбнулся и махнул рукой - спорить с Фроловым было бесполезно.
   Постепенно накатывалась середина лета и Саша, наконец, решил дать  Японцу
подержать Хитрого Обманщика. Заслужил. Бегал исправно,  даже  заставлять  не
приходилось, все упражнения проделывал с желанием и невесть откуда взявшейся
сноровкой. Но пятикилометровый кросс по холмам, не  смотря  на  это  горячее
желание, даже без дополнительной нагрузки, давался  подопечному  с  огромным
трудом, а если говорить  серьезно,  то  не  давался  вовсе.  И  если  кто-то
говорит, будто даже  зайца  можно  научить  курить,  значит  он  никогда  не
пробовал  это  сделать.  В  человеческом   организме   существует   огромное
количество внутренних предохранителей, не позволяющих привить  то  или  иное
умение. Сломать их можно все! И клаустрофобию, и  боязнь  высоты,  и  боязнь
всяких разных животных, начиная от собак и заканчивая пауками, можно развить
координацию и чувство равновесия, можно даже зрение скорректировать.  Только
не всегда это нужно. Иногда бывают такие запущенные  случаи,  что  на  ломку
подобных предохранителей уходит сил  и  времени  больше,  чем  стоит  вообще
тратить на овладение тем или иным умением. И  если  бы  целью  Фролова  было
научить Японца бегать, то он бы это сделал. Но цель была иной - Японец хотел
научиться стрелять. Задатки у него были, невооруженным глазом видны,  значит
второстепенные вопросы можно было отодвинуть чуть в  сторону.  До  поры,  по
крайней мере.
   Бег - это упражнение не столько  развивающее,  сколько  дисциплинирующее,
поэтому когда Саша понял, что подопечный  в  состоянии  сам  ЗАСТАВИТЬ  себя
бегать по утрам, роль бега можно было считать завершенной.
   Пора было переходить к тренировкам с оружием.
   - Ключи от ниши в тумбочке... - просто сказал он, когда Японец  собирался
на очередную утреннюю пробежку.
   - Бегать не будем? - не веря в накатившееся счастье, шепнул подопечный.
   - Бег пока  отставим.  Будем  изучать  матчасть.  И  шевелись,  шевелись!
Засыпаешь ведь на ходу...
   Японец скрылся в домике и через несколько секунд  уже  с  горящим  взором
протягивал ключи на дрожащей ладони.
   - Сам вынимай... - уселся на лавочку Фролов. - Видел  как  я  это  делал?
Будь любезен повторить. Живее! Мне  к  обеду  надо  дома  быть,  а  то  жена
разгонит наш курятник к чертям собачим. И так на вас трачу  времени  больше,
чем на семью.
   Подопечный почувствовал себя не то что  бы  дурно,  но  как-то  очень  уж
необычно - слишком много раз он представлял себе, как это будет, а тут вдруг
раз... Он как во сне прошел в сарай, зажег керосинку  и  принялся  разбирать
дрова. Пересохшие поленья выпадали из рук, пачкая  ладони  раструхлявившейся
корой, ноги дрожали от напряжения, а сердце взволнованно  колотилось,  вторя
неутомимому тепловозному дизелю на вокзале. Ключ в замок ниши вошел  гладко,
повернулся с мягким щелчком, Японец отворил дверцу и присел на корточки,  не
решаясь коснуться Оружия.
   Хитрый Обманщик лежала спокойно,  с  достоинством,  разгоняя  запах  дров
тонким духом веретенного масла и особенной, ни с чем не сравнимой  оружейной
стали.  Юноша  чуть  коснулся  приклада,  проведя   пальцем   по   шершавому
углепластику,  но  брать  винтовку  не  спешил,  чуялась  в   ней   какая-то
настороженность, словно не спешила отдаться в чужие руки. Ждала.
   Примерялась.
   Осваивалась.
   Японец вспомнил слова Фролова о том, что  мужчина  должен  быть  хозяином
жизни и чуть усмехнулся, смело ухватив  Обманщика  за  специальную  рукоять.
Стрелок должен владеть оружием, а не наоборот.
   Вперед! Нечего железяке глазки строить, словно она живая. За рукоять и  к
ноге. Смирно!
   Японец напрягся и вытянул винтовку из ниши. Тяжелая она была жутко, но по
весу, по форме и запаху это было Настоящее Оружие - ни с чем не спутать. При
одинаковом весе обрезок трубы или рельса чувствовались  бы  в  руках  совсем
иначе, а у этого предмета было НАЗНАЧЕНИЕ - четкое,  ясное,  пугающее  своей
откровенностью.
   Саша сидел на лавочке и щурился в солнце, словно сытый ленивый кот, когда
его подопечный, согнувшись  в  дугу,  вытащил  пудовую  винтовку  из  сарая.
Натруженные амортизаторы приклада ярко сверкали шлифованными  цилиндрами,  а
на бархатно-черном углепластике ложа солнечные лучи умирали почти бесследно,
только серый, покрытый тефлоном ствол выпирал мощно, пугающе, угрожая  земле
рогами раздвинутой сошки.
   - Кишки не надорви... - для поддержания репутации съязвил Фролов.
   - Уж как-нибудь... - прокряхтел Японец.
   - Ну-ну... Быстро ты управился.
   - А чего с ней возиться? Мужчина - хозяин жизни, сам говорил.
   - Дурак. - беззлобно сплюнул Саша. - Ты, небось, не  девку  уламывал,  а?
Это же ОРУЖИЕ, понимаешь? Тем более чужое.  Винтовка!  Ее  нельзя,  слышишь,
нельзя ни в коем случае таскать, как котенка за шиворот.  Ее  нужно  любить,
как избранницу сердца, а не как продажную девку, ее уважать надо, почти  как
жену, с ней нужно сдружиться, в конце концов. Только  так.  Иначе  она  тебя
подставит, веришь?
   Он поднялся с лавочки и повернулся к двери домика.
   - Вам десять минут на знакомство друг с другом. Ее зовут Хитрый Обманщик.
А я пойду, чтоб вам не мешать. Свистнешь, когда поймешь, что  нагляделся  на
нее вдоволь. Вопросы есть?
   - Нет! - честно признался Японец.
   Он каким-то странным, неизведанным ранее чутьем понял,  для  чего  Фролов
оставляет его один на один с оружием. Это было необходимо  -  он  знал.  Так
было надо - он понял. Когда Саша скрылся в  доме,  юноша  не  стал  садиться
рядом с  винтовкой,  он  склонил  голову  и  бухнулся  на  колени,  прямо  в
бархатистую серую пыль. - Прости... - тихо вымолвил он. - Я больше  никогда,
НИКОГДА не буду относиться к тебе так. Чуть запнулся... Провел  пальцами  по
стволу...
   - Веришь? - добавил он излюбленное словечко Фролова.
   Винтовка молчала.  Она  приняла  извинения  с  видом  королевы,  величаво
выслушивающей  положенный  ей  титул.  Это  было  нормальным,  она  к  этому
привыкла. Хитрый Обманщик не собиралась казаться главной, потому что не была
таковой, но она была полноправным партнером и знала об этом.  На  меньшее  в
отношениях со стрелком она бы не согласилась.
   Японец поднялся с колен и отряхнул белые джинсы.
   - Саня! - твердым голосом позвал он. - Долго тебя ждать?
   Похоже, он действительно  становился  немного  другим  человеком.  Фролов
вышел, потянулся,  глаза  украдкой  оглядели  Японца  и  винтовку,  лицо  не
выразило ничего, только глаза  сверкнули  теплым  огоньком  довольства.  Все
нормально, все хорошо.
   - Насмотрелся? Ладно... - Саша расслабленно присел на лавочку. -  Сегодня
у нас  ознакомительное  занятие.  Теоретическое.  Хватит  уже  трясти  землю
кедами, отдохни. Перво-наперво научись находиться рядом с винтовкой. Запомни
- что бы ни было, ты находишься с лева от нее. Понял? Когда  стоишь,  она  у
правой ноги, когда лежишь, она у правого бока. Никак иначе.
   - А смысл? - удивился Японец.
   - Никакого. - честно признался Саша. - Рационального смысла нет.  Но  это
красота владения оружием, постоянное напоминание о том, что вы  вместе,  что
ты вооружен и в немалой степени  самодисциплина.  Каков  бы  ты  ни  был,  -
напуган, ранен, ликуешь, грустишь, - но ты всегда слева от нее. Уловил?  Как
только увижу тебя от нее справа  или  повернешься  к  ней  задницей,  можешь
считать занятия законченными. Навсегда. Веришь?
   - Ясно.
   - Второе... Носить винтовку только за верхнюю рукоять. Потянешь за ствол,
за приклад, за сошку - сразу уволен. Без разговоров.  Третье...  Никогда  не
ронять затвор. Если ты вытянешь затвор и вдруг рядом рванет  бомба,  ты  все
равно не имеешь права его выронить. Доступно?
   - Да.
   - Затвор, это сердце винтовки так же, как ортопедия приклада и ложа -  ее
душа. Без сердца она не  сможет  работать  вообще,  а  без  души  не  сможет
работать... с душой. Это трудно пояснить, но схватишь позже. Дойдет. И еще я
хочу, чтоб ты понял...
   - Что?
   - Ты с ней теперь... одной крови. Взяв  ее  в  руки,  ты  ей  уподобился.
Теперь  какая-то,  пусть  небольшая,  часть  твоей  жизни  будет  отдана  ее
предназначению. Иначе во всем этом просто нет никакого смысла. Ее  создавали
для вполне определенной цели, улавливаешь? Без тебя она ее не  выполнит.  Ты
ей должен, понял? Должен выполнять ее предназначение,  иначе  зачем  брал  в
руки? Теперь ты такой же Охотник, как и она, такой же, как  и  она,  Убийца.
Это пистолет создан для обороны,  в  этом  его  наивысшие  предназначение  -
защищать хозяина. Но снайперская винтовка тебя не защитит. Вообще никого  не
защитит. Это оружие нападения. Только так. Она создана для убийства и только
для убийства. Для попадания в цель, для исполнения твоей воли на расстоянии.
Из засады, исподтишка, со спины... Ты вникаешь, какая  это  ответственность?
Ты понимаешь, насколько близко будешь подходить к грани Зла?  Фактически  ты
сам станешь Злом и я хочу, чтоб ты это понял. Ты  станешь  той  частью  Зла,
которая необходима для торжества  Добра.  Саша  умолк  и  выдержал  короткую
паузу.
   - Можешь еще отнести винтовку в сарай. - глянул он другу в глаза.
   - Нет... - упрямо мотнул головой Японец.
   - Тогда слушай главное. Если снайпер не ошибается, хорошо  маскируется  и
не блестит прицелом, то в бою он  почти  что  бог.  Это  только  на  ближних
дистанциях стрелок уподобляется Хищнику, Зверю, Агрессору... А с  расстояния
в два километра он разит, оставаясь невидимым и недостижимым.  У  него  есть
один только враг - такой же  бог,  как  и  он.  Другой  снайпер.  Ты  должен
помнить, что вас всегда двое - ты и он. Даже если он в тысячах километров от
тебя, ты должен знать, что он существует. Иначе ошибешься. Ты можешь никогда
в жизни не встретиться с ним на поле боя, но он  есть.  И  если  вы  все  же
встретитесь, то отказаться от поединка ты не сможешь. Если откажешься, то ты
труп. Потому что  отказавшись,  перестанешь  быть  богом,  а  он  останется.
Поймает тебя в прицел и прикончит. Если вы встретитесь, то между вами  может
быть только один вид человеческих взаимоотношений -  дуэль.  Один  на  один.
Прицел в прицел. Ты его смерть, а он твоя. Кто-то успеет первым,  у  кого-то
окажутся крепче нервы или более плавный палец. Тот и останется богом.
   - А у тебя было такое? - тихо спросил Японец. - Ты видел Его?
   - Да. - коротко ответил Саша,  не  опуская  глаз.  Круглый  шрам  на  шее
сделался совсем белым.
   Этим было сказано все, юноша не стал расспрашивать дальше.
   - Ладно... - Фролов словно исчерпал недельный запас красноречия. - Сейчас
я расскажу, как ее разбирать...
 
   Тренировки с оружием захватили Японца не  меньше,  чем  когда-то  Колумба
захватили поиски желанного пути в Индию. Он вставал рано утром  и  бегал  по
лесопарку, как сайгак, причем делал это не надевая линз - тренировал  другие
органы чувств, необходимые для ориентировки в пространстве. Потом  отжимался
от пола до помутнения в глазах, приседал до головокружения,  затем  отдыхал,
прижавшись спиной к стене для формирования гордой осанки и лишь после  этого
умывался ледяной водой, надевал линзы и завтракал. Завтрак тоже готовил сам.
   Фролов не контролировал - не  было  надобности.  Сам  он  приходил  после
завтрака, как всегда бодрый и уверенный в себе,  энергичный  настолько,  что
аккумуляторы, казалось, можно бы заряжать. А уж в друзьях  пробуждать  жажду
деятельности - в самый раз.
   Ключи от ниши Саша намеренно оставлял в тумбочке, не прятал и не забирал.
Патронов к Хитрому Обманщику все  равно  не  было,  так  что  опасности  для
окружающих никакой, а доверие неизбежно переплавлялось у Японца  и  Джека  в
сильную систему  внутренних  запретов.  Не  потому  нельзя  взять,  что  нет
возможности, а нельзя потому, что  тебе  доверяют.  Раз  возложив  на  ребят
ответственность, Фролов  старался  постоянно  ее  повышать.  Уж  что-что,  а
ответственность лишней не будет. Лишь бы справлялись.
   - Привет! - здоровался Саша с  бодрым  от  процедур  Японцем  и  медленно
просыпающимся Джеком. - В этом доме кто-нибудь чаю нальет? Знаете ведь,  что
приду...
   Он выпивал неизменную кружку с четырьмя  ложками  сахара,  удовлетворенно
фыркал и перед последним глотком кивал Японцу на тумбочку:
   - Оружие к бою!
   Подопечного выдувало в сарай, через двор слышались удары падающих  бревен
и усердное кряхтение. Джек только посмеивался, наливая вторую  чашку  чая  и
включая компьютер.
   - Саня,  когда  разрешишь  телефон  проводить?  -  жаловался  он.  -  Без
Интернету никакой жизни нету... Я уже  и  денег  на  линию  скопил!  Вы  тут
воюете, а я только знай, что интеллектуальные мышцы качаю. Дайте мне  доступ
к сетевому пространству и тогда вы почувствуете темную сторону моей Силы...
   - Мы тоже пока только мышцы качаем. - усмехнулся Фролов. - Воевать  не  с
кем, а придумывать врага - дело худое,  веришь?  Ты  же  знаешь,  зачем  это
все... Видал, как Японец изменился? Любо-дорого посмотреть!
   - Не на долго это... - с сомнением пожал плечами Джек. - Сколько раз  уже
пробовали, я ведь его побольше твоего знаю. Толку нет.
   - Будет! - Саша встал с табуретки, так  и  полыхая  уверенностью.  -  Дай
только срок!
   Он гонял подопечного почти до обеда: изготовка лежа, изготовка с колена с
упором, работа  со  спуском.  Пора  было  переходить  к  имитации  настоящей
стрельбы, а для этого нужны были  девять  стрелянных  гильз.  Вчера  вечером
Фролов взял их у знакомого морпеха-танкиста - от КПВТ, в самый раз подойдут.
   -  Набивай  патронташ.  -  буднично  сказал  Саша,  доставая  из   пакета
здоровенные латунные гильзы.
   Японец вздрогнул, но не выронил только что вынутый из винтовки  затвор  -
вырабатываются здоровые рефлексы.
   - Патронами? - тихо спросил он, оборачиваясь.  -  Сейчас...  Так  я  тебе
патроны и дал. В уме ли ты, добрый друг? Куда стрелять-то собрался? Точнее в
КОГО? Ладно, остынь. Сегодня у нас по плану имитация дневных боевых  стрельб
со включенным прицелом. И с гильзами, чтоб имитировать перезарядку. Делается
это вот как... Слушай, второй раз повторять не стану!
   Подопечный вставил затвор в казенник и стал по стойке  "вольно",  оставив
винтовку у правой ноги. Смотрелись они хорошо, даже очень - Обманщик к  нему
явно привыкла.
   - Набиваем патронташ гильзами... - инструкторским тоном вещал  Фролов.  -
Причем ты должен себе уяснить, что это не гильзы вовсе, а  настоящие  боевые
патроны. Когда у бойца сердце стальное, то любой патрон -  настоящий.  А  уж
когда патрон настоящий, то сердце бойца поневоле  станет  стальным.  Уяснил?
Работать будем с включенным прицелом, так что ты будешь видеть реальные цели
на реальных удалениях. Мало того... Прицел умеет  писать,  как  видеокамера,
причем фиксируя момент спуска курка. Так  что  по  записи  я  смогу  реально
оценить каждый твой выстрел - ошибся ты или нет,  был  ли  прицел  в  нужном
месте на момент спуска. Если в нужном, то пуля попадет точно в цель,  никуда
не денется, потому что отдача, грохот и все остальное происходит  уже  после
того, как пуля покинула ствол. Можешь  себе  их  просто  представить.  После
того, как выдавлен спуск, от стрелка уже ничего не зависит, веришь?
   Японец молчал, глаза сияли от вожделения. Он хотел если не пострелять, то
хотя бы поцелиться в настоящие цели. Очень хотел.  Взял  гильзы,  присел  на
корточки и принялся набивать патронташ.
   - После выстрела, - продолжил  Саша.  -  Необходимо  быстро  перезарядить
винтовку.  Процесс  сложный  ответственный,  нудный,  так  что   учиться   и
наращивать темп будем по ходу дела. Запомни главное, что перезаряжаться надо
не ПЕРЕД вторым выстрелом, а ПОСЛЕ первого. Уяснил разницу? Поехали  дальше.
Есть такой специальный стишок для запоминания  необходимых  для  перезарядки
действий, их последовательности и ритма. Запомни и  говори  про  себя  после
каждого выстрела: рычаг вниз, затвор на себя, гильзу долой  ударом  об  пол.
Новый патрон вставляем в затвор, обратно в казенник, на  место  запор.  Саша
перевел дух, тень давнего воспоминания промелькнула на  лице,  скрылась,  не
оставив и следа.
   - Ударом "об пол" не надо понимать буквально.  -  уточнил  он.  -  Можешь
клацнуть обо все твердое, что окажется рядом, только смотри, поаккуратней  с
затвором. Итак... Слушай боевую задачу, курсант! Наша позиция на крыше этого
домика. Я корректирую, ты стреляешь. Все цели сегодня на вокзале.  На  людей
оружие не наводить ни в коем случае, я буду сам тебе говорить во что целить.
   - Не заряжено ведь! - удиви