коротко мелькнувшей в уме. А  если
ночной стрелок не противник? Чушь! Преступник  всегда  противник.  Даже  тот
мальчик, метнувший гранату в насильников  на  вокзале,  был  противником.  Я
призван защищать закон, значит любой, преступивший его - враг. Тут все ясно.
   Цель... Цель ночного стрелка была не понятна. Чего он достиг? Просто убил
человека. Глупо. Но может оно кажется глупым лишь от  того,  что  я  чего-то
просто не знаю? Черт...
   Владислав Петрович отхлебнул из кружки, укусил печенье, задумался. Ладно,
пока все равно не хватает данных. Подождем  отпечатков,  поднимем  досье  на
Алекса Бертрана. Может это банальная личная месть? А пока надо почитать  то,
что дали из области на запрос о винтовке.
   Он отставил кружку и принялся  перебирать  бумаги.  Ого!  Отчеты  особого
отдела... Точно, как я и думал - утрата оружия  во  время  боевых  действий!
Пропала именно  КСК  "Рысь",  очень  любопытно....  Не  так  давно,  кстати.
Понятное дело, в Чечне, как раз под конец третьей войны. До чего  же  быстро
областные комиссары управились! Просто удивительно,  тем  более  в  нынешней
обстановке. Молодцы.
   Нда... Интересная история! При проведении специальной операции ранен один
из ребят, другой вытягивает его с поля боя, но не может взять и  винтовку  -
слишком тяжелая. Ах, вот почему материалы достали так быстро!  Это  же  наши
ребята, городские! Из разведотряда морской пехоты. Снайпер и корректировщик.
Где имена... А, вот. Корректировщик - Андрей Руденко,  снайпер  -  Александр
Фролов.
   Следователь замер, словно наткнулся лбом на  стену.  Перечитал  еще  раз.
Саша? Что за черт?
   Никаких следов оружия особистами найдено не  было,  но  согласно  рапорту
Фролова винтовка была уничтожена подрывом, чтоб не досталась  врагу.  Кстати
именно так должен поступить снайпер по инструкции,  если  вынужден  оставить
КСК "Рысь". Так что все правильно, придраться не к чему. Кроме всего прочего
факт подрыва был установлен с базы визуально, в стереотрубу. Никаких  других
случаев утраты крупнокалиберных снайперских комплексов "Рысь" не  случалось.
Вот тебе и сюрприз...
   Хотя  не  такой  уж  сюрприз.  Что-то  чувствовал   Владислав   Петрович,
чувствовал с самого начала... Поэтому поехал на место возможной  снайперской
позиции именно с Фроловым, никого больше не взял. А смысл? Теперь даже хотел
бы укрыть - ничего бы не вышло. Вот они, документы, вот его фамилия.  А  сам
он в клетке. Голыми руками бери.  Следователь  откинулся  на  спинку  стула,
глянул в тупой пистолетный ствол.
   Но где мотив? Саша  что,  из  чистых  патриотических  побуждений  грохнул
"юсовца"? Не похоже...  Хотя  ненавидит  американцев  он  люто.  Может  есть
причина? Или все же не он? Случайность?  С  ним  ведь  были  еще  двое,  все
городские, наши. Каждый умеет обращаться с такой винтовкой. Просто Фролова я
знаю и о нем первым делом подумалось.
   Нужно быть бесстрастным, но ни в коем случае не равнодушным. Черт бы  все
это побрал.
   Ну а если все-таки Саша? Есть ли в этом случае ему оправдание?  Оправдать
нарушение закона... Владислав Петрович никогда и предположить  не  мог,  что
придется об этом задуматься. Наверное все же нельзя.  Закон  карает  сам  по
себе, это, в принципе, и есть его функция.  Нельзя  собой  подменять  закон,
иначе это будет уже беззаконие. Явное, ничем не оправдываемое.  Если  миссия
нарушила закон, хотя в этом надо еще разобраться, то по закону она и  должна
отвечать. Миссионеров можно выслать из страны,  даже  посадить,  если  таков
закон, но не отстреливать, как врагов  на  войне.  Война  -  это  совершенно
другое дело и там совершенно другие законы - нельзя сравнивать.  Ни  в  коем
случае. А уж тем более нельзя использовать законы войны в мирной жизни.
   Владислав Петрович настолько уверился в этом,  что  стало  легче.  Всегда
легче, когда знаешь, что прав. Как-то раз Фролов помянул некую формулу своей
правоты, над которой бился долгие годы. Он  что-то  говорил  такое  заумное,
сбивался на каждом слове, но следователь сразу понял тогда, что это какой-то
бред, мало связанный с практикой. На самом  деле  правоту  может  определить
только закон, установленный обществом, в котором живем. Именно  потому,  что
живем мы именно в этом обществе, ни в каком другом. В другом обществе другие
законы, учитывающие другие условия. Так что о той объективности,  о  которой
говорил Саша, не может и речи быть. Что  хорошо  для  американцев,  например
продажа оружия гражданам, то плохо для нас. Другие условия и другие  законы.
Есть  и  общечеловеческие  ценности,  конечно,  но  они  учитываются   всеми
законами, кроме созданных бесчеловечным обществом.
   Что-то в последней  мысли  не  понравилось  Владислав  Петровичу,  но  он
поспешил отвлечься - глупо рубить сук, на котором держится вся твоя мораль.
   В принципе,  становясь  членом  общества,  автоматически  принимаешь  его
законы. Не хочешь - иди в другое место, законы которого тебе нравятся. Вот и
все.
   Взять ту же "Миссию Надежды". Да, они внедряют моральные ценности другого
общества - американского. И что? Кого-то гонят в миссию  силком?  Заставляют
родителей отдавать своих детей миссионерам на обучение? Если было бы так, то
это уже была бы война. Война именно этой цели и служит  -  ввести  на  чужой
территории  свои  законы.  Тогда  территория,  на  которой  действует  закон
общества-победителя,  автоматически  становится  ему  подвластной.  Приходит
вражеская армия и на  штыках  приносит  новый  закон,  вешает  новое  знамя,
отменяет все старые законы. Все. Территория захвачена. Точка. Конец абзаца.
   Так что если бы кого-то ЗАСТАВЛЯЛИ принимать чужой закон, то это была  бы
война и можно было бы действовать по законам  войны  -  безжалостно  убивать
врагов. Так и делают все и всегда. Но для того, чтоб заставить, нужна  некая
сила, армия например. И убивать надо именно  эту  силу,  то  есть  вражеских
солдат, а не мирное население общества с чуждыми или чужими законами. И если
ночной стрелок в каком-то порыве перепутал миссионеров с солдатами,  то  нет
ему оправдания и жалости к нему нет. Преступник он, вот и все.
   На самом же деле не заставляют. И  Кирилла  никто  неволить  не  думал  -
захотел и ушел, хотя дуется, злится,  думает,  что  выгнали.  Но  таких  как
Кирилл горстка, а большинство от американской  поездки  просто  в  восторге.
Новая страна, новые  впечатления,  новые  люди,  новые  знакомства.  Странно
только, что знакомство пытались урегулировать по половому  признаку.  Вот  с
этим надо разобраться, это уже было явно против  воли  ребят,  раз  остались
недовольные. Хотя дети - не общество. Никто и нигде не дает им  волю  делать
то, что хочется, везде ограничивают и пытаются дать то, что нужно, а не  то,
что хочется.
   Владислав Петрович немного отдохнул уже  от  трудного  дня,  горячий  чай
позволил разогреться, расслабиться. Стало вдруг ясно, для  чего  нужна  была
эта поездка в Америку и почти принудительные знакомства  наших  мальчиков  с
американскими девочками. До чего же все просто и до чего безобидно!
   Это не внедрение законов американского  общества,  нет!  Это  объединение
двух обществ. Миссионеры, в отличии от своих воинственных соотечественников,
бивших ракетами по Югославии,  просто  хотят  объединить  два  народа  узами
любви.
   Сделав такой вывод, следователь успокоился и отставил чашку. На полировке
стола осталось едва видимое мокрое  колечко.  Он  встал,  убрал  пистолет  с
бумагами в сейф, расстелил диван и пораньше лег спать.
   Вариация десятая
   В зыбкий утренний  сон  нагло  ворвался  настойчивый  клекот  телефонного
звонка. - Черт... - еще не проснувшись как следует, глянул на часы Владислав
Петрович. - Четыре утра... Чтоб их всех... Что там случилось?
   Он, зябко перебирая босыми ногами по прохладному полу, сорвал  телефонную
трубку, а за окном уже вяло расплывалась акварель зарождающегося утра.
   - Дежурный по Управлению. -  представился  знакомый  голос.  -  Владислав
Петрович, у нас ЧП.
   - В четыре утра?
   - Дед тоже уже не спит, подняли, как и Вас. Скоро  все  будут  на  ногах,
включая и  областную  комиссию.  Сейчас  помощник  готовит  телекс  в  Киев.
Действительно дело серьезное.
   Следователь почувствовал неприятную  тяжесть  слева  в  груди,  терпеливо
прислушался.
   - Полчаса назад, - продолжил дежурный. - Убили еще  одного  американского
гражданина. Стивен  Белл,  консультант  городского  международного  брачного
агентства. Снайперский выстрел в голову.
   - Они что, сдурели ходить по  ночам?  -  в  сердцах  выкрикнул  Владислав
Петрович.
   - Никто и не  ходил.  Его  застрелили  на  балконе  гостиницы,  где  жил.
Покурить вышел. Собирайтесь, я сейчас машину пришлю.
   Следователь положил  запищавшую  частыми  гудками  трубку  и  со  вздохом
взъерошил ладонью короткие волосы с давно пробившейся сединой. Можно было бы
выпить чаю, но надо заваривать,  а  это  некогда,  да  и  лень  к  тому  же.
Перебьюсь.
   Он торопливо оделся, взял денег из серванта, сунул  в  карман  пиджака  и
закрыв дверь, спустился на улицу, где дворник уже усердно шуршал по асфальту
метлой. Серебристые звезды медленно отступали от чуть заметного  еще  намека
на рассвет, только большой ковш Медведицы  висел  прочно,  незыблемо.  Самое
тихое время суток. И если бы дворник не шуршал  метлой,  то  можно  было  бы
услышать, как на вокзале у моря объявят прибытие московского поезда.  Где-то
за  домами,  возле  рынка,  зацокотал  от  плохого   бензина   автомобильный
двигатель, фыркнул, переключившись  на  другую  передачу  и  заурчал  мерно,
успокоено. Звук приближается. Наверно сюда.
   По стене противоположного  дома  ударил  яркий  свет  фар,  расчертил  ее
дрожащими тенями от  веток  деревьев.  Огромная  сгорбленная  тень  дворника
быстро поползла по стене, - машина сворачивала в дворовой проезд,  -  что-то
пугающее было в этой тени - слишком огромная. Она  дернулась  и  убежала  во
тьму за домами, словно уродливая ведьма унеслась верхом на мохнатой метле.
   Яркий  свет  фар  ударил  в  глаза,  но  водитель  быстро   сообразил   и
переключился на ближний. Скрипнули тормоза, двигатель  заурчал  на  холостых
оборотах, теперь свет бил прямо под  ноги,  клубясь  сизым  дымком  выхлопа.
Владислав Петрович помахал водителю и открыл переднюю дверь замовской черной
"Волги".
   -  Доброе  утро...  -  поздоровался  он.  Водитель  только   кивнул,   не
отреагировав на неуместность фразы. Казалось, его вообще ничего в этом  мире
не трогало, кроме руля и приборной панели. Вот  уж  воистину  -  человек  на
своем месте. В  салоне  не  играла  музыка,  только  тревожно  шипела  рация
выкрученным до  отказа  шумоподавителем  -  город  холмистый,  надо  держать
чувствительность приемника на пределе. Не смотря на бесстрастность водителя,
машина пропиталась тревогой от покрышек до кончика антенны:  ранний  приезд,
совершенно не сонный водитель, отсутствие музыки и в кои-то веки  включенная
рация.  Все  это  вызывало  не  столько  чувство  тревоги,  сколько  чувство
тревожного ожидания чего-то неотвратимого, большого и страшного. Наверно так
звери чувствуют себя перед землетрясением, а люди перед войной.  -  В  какой
гостинице его застрелили? - спросил следователь.
   - "Украина". Балкон выходит в сторону двора. - водитель  плавно  отпустил
сцепление и добавил газу.
   Двигатель снова зацокал - бензин совсем дрянной.
   Ага, значит водитель на месте уже был. Владислав Петрович  припомнил  вид
из окон гостиницы. Все ясно, снайпер бил со двора одного из частных домов на
Толстовской горке. Больше просто неоткуда.  Это  уже  лучше,  хоть  какая-то
зацепка, да и соседи видеть могли.
   На этот раз место преступления выглядело совершенно иначе. Какая  уж  тут
трясина! Инспектора ДАI  на  патрульных  машинах  с  двух  сторон  перекрыли
стояночную площадку гостиницы, на  которой  стояло  уже  не  меньше  десятка
автомобилей, распугивающих рассветные сумерки  резким  перемигиванием  синих
проблесковых маячков. Белым пятном выделялся сверкающий  лаком  "Wolkswagen"
Деда, окруженный четырьмя затянутыми в черное бойцами СОБРа; дальше "Мерсы",
"УАЗики", "Волги",  сиреневый  микроавтобус  "TOYOTA"  принадлежащий  Службе
Безпекi, бронированный "ЗИЛ" областной комиссии и  черный  автобус  СОБРа  с
дымчатыми стеклами. Не хватало только пожарников и духового оркестра, а  так
бы точно - форум "большой восьмерки" в миниатюре. В локальных, так  сказать,
масштабах.
   Сквер у стоянки тоже оцепили, неизвестно зачем, гостиничные балконы  едва
не ломились от рано разбуженных постояльцев, вылезших поглядеть на  нечастое
зрелище  -  синие  сполохи  мигалок  высвечивали  любопытные,  безразличные,
встревоженные лица, метались по белоснежному  фасаду  шестиэтажного  здания.
Владислав Петрович чуть закусил губу - такого  еще  видеть  не  приходилось.
Водитель достал  из  кармана  пропуск  и  прилепил  к  лобовому  стеклу  над
приборной панелью, инспектор хмуро пригляделся и  качнул  полосатым  жезлом,
мол, проезжайте.
   - Первый, я пятый... - зашипел динамик рации голосом дежурного.  -  Прошу
связи!
   - Что там? - буркнул Дед чистейшим голосом портативной японской рации.
   Ага, значит уже не в машине. Черт старый...  Владислав  Петрович  был  из
тех, кто не жаждет встречи  с  начальством.  Хорошее  начальство,  в  первую
очередь, не должно мешать работать. - Первый, подъедьте в Управление, с Вами
Киев просит связи.
   - Конкретнее! - теряя терпение рявкнул генерал.
   - Представитель посольства известной Вам страны. - Принял. Сейчас буду.
   Водитель приткнул "Волгу" к самому бордюру между спецназовским  автобусом
и областным бронированным лимузином.
   - Черт... - вслух ругнулся Владислав Петрович. -  Сейчас  начнется...  Не
хватало нам только  международных  обид.  Интересно,  как  бы  отреагировали
американцы на ноту нашего правительства по поводу гибели в их  стране  наших
граждан?
   -  Никак.  -  неожиданно  отозвался  водитель.  -  А  наши  сейчас  будут
извиваться, как угри на  раскаленной  сковороде.  Удивляться  нечему...  Так
слабый извивается перед более сильным, слуга  перед  господином.  Ничего  не
изменилось со средних веков. Как и  тогда,  теперь  существует  только  одно
международное  право  -  право  сильного.   А   еще   кто-то   заикается   о
цивилизованности Запада...
   -  В  смысле?  -  удивился  следователь.  -  Чушь   какая...   Существуют
международные законы, ООН, Совет Безопасности...
   -  А  их  спросили,  когда  бомбили   Югославию   и   вводили   НАТОвский
миротворческий контингент  в  Чечню?  -  чуть  слышно  произнес  водитель  и
заглушил двигатель.
   Больше он не сказал ни слова,  молчал.  Он  действительно  был  на  своем
месте, а разговоры о политике не входили в круг его обязанностей.
   Владислав Петрович открыл было дверцу, но замер, занеся ногу  над  мокрым
от росы асфальтом. Спросонья до него не сразу дошло, но теперь мысль ударила
в голову с такой ясностью, что даже дрожь по спине  пробежала.  Кто  бы  мог
подумать, что ошибка может стать такой приятной... Саша! Он  ведь  в  клетке
сейчас! В клетке... Значит не мог он быть ночным  стрелком,  не  мог  никак,
хоть сотню доказательств приведи против него.  Другого  столь  же  железного
алиби на момент убийства просто невозможно придумать! Если только...
   Следователь испугался собственной  догадки,  но  в  Сашиных  способностях
сомневаться не приходилось. Вот же черт!
   Он захлопнул дверцу и севшим голосом сказал водителю:
   - В райотдел. Быстро! - Но мне приказано...
   - Это напрямую связано с делом!  -  не  выдержал  Владислав  Петрович.  -
Скорее!
   Он и сам от себя не ожидал такой  эмоциональности,  а  водитель  и  вовсе
смутился, запустил двигатель и выехал со стоянки. Райотдел был совсем рядом,
метров четыреста, и уже через две минуты  тормоза  "Волги"  скрипнули  перед
зарешеченными  окнами.  Из  под   закрытых   по   инструкции   черных   штор
светомаскировки пробиваются узкие щели света. Тихо.
   Следователь выскочил из  машины  с  неподобающей  возрасту  и  солидности
быстротой, палец упруго вдавил белую кнопку звонка над массивной  деревянной
дверью с круглым окошком. Кнопка была гладкая  и  прочная,  как  отглаженный
морем камушек, даже чуть влажная, но это  не  от  моря,  скорее  от  легкого
налета предутренней росы.
   Тихо.
   Рука дернула дверь, но с  той  стороны  только  глухо  и  упрямо  звякнул
запертый изнутри засов. Владислав Петрович несколько раз пнул дверь и  снова
позвонил, холодея от навалившейся тревоги. Водитель тоже вышел из  машины  и
теперь глядел поверх раскрытой дверцы с явным недоумением.
   - Что там, заснули все? - его голос разорвал  утреннюю  тишину  настолько
неожиданно, что Владислав Петрович вздрогнул.
   - Хорошо если так... - тихо ответил он, но водитель услышал.
   Первый дежурный троллейбус прогудел мимо, лязгая штангами по  проводам  и
снова по улице расползлась предрассветная тишина. Лишь рация шипит в машине.
   Вдруг за толстым стеклом круглого дверного окошка мелькнула неясная  тень
и следователь весь напрягся в недобром предчувствии. Захотелось отскочить от
двери, но разум возобладал над инстинктами тела.
   Лязгнул, отпираясь, засов, скрипнули петли.
   - Чего вы тут буяните, Владислав Петрович?  -  сонно  выглянул  дежурный,
щурясь после яркого света.
   - Спите? - с подступающей злобой спросил следователь.
   - Да какой там... В туалет заскочил.
   - А помощник?
   - Я его отправил отдыхать... Да Вы заходите, заходите!
   - Ну спасибо... - Владислав Петрович шагнул в вестибюль, даже не  пытаясь
скрыть злость и сарказм. - Где задержанный Александр Фролов?
   - Где и положено... В пятой камере.
   - Вы уверены? Ведите!
   - А что случилось? - сонное лицо дежурного быстро обрело ясность.
   - Посмотрим.
   Они прошли по коридору мимо окованных дверей камер, над пятой висела  под
потолком неприкрытая плафоном лампочка, а ее  раскаленная  нить  бросала  на
стены желтый мерцающий свет.
   - Тут. - пожал плечами дежурный, украдкой заглянув в окошко.
   Владислав Петрович бесцеремонно его оттолкнул  и  посмотрел  сам.  Фролов
мирно спал на деревянных нарах у стены, с другой  стороны  развалился  лицом
вниз здоровенный детина в шортах и белой футболке с надписью "No" на спине.
   - Владислав Петрович! - позвал из вестибюля водитель. - Вас  дежурный  на
связь!
   - Сейчас!
   Следователь сжал губы и широким шагом направился в дежурку, пихнул дверь,
уселся в кресло. Рука сорвала  с  пульта  телефонную  трубку,  палец  вдавил
нужную кнопку.
   - Дежурный по управлению! - ответили почти сразу.
   Да, им там не до сна.
   - Рыжков. - представился Владислав Петрович. - Вызывали?
   - У нас ЧП. Вы в Ленинском? Почему не в гостинице?
   - Проверяю догадку по делу. Мне нужен  эксперт  для  снятия  парафинового
теста. Срочно.
   - В Ленинский прислать? Что, уже есть подозреваемый?
   - Что-то вроде того. Зацепка. Докладывать рано.
   - Это уж  не  нам  решать!  Сейчас  пришлю  к  Вам  группу.  Знаете,  что
случилось?
   - Вот черт... Что-то еще?
   - Это не что-то, это беда... Мы не сразу узнали,  но  полчаса  назад  нам
позвонили из пожарной охраны и сообщили, что при  пожаре  погиб  жилец  дома
номер восемь по Керченской - Серж Дадик.  Гражданин  Америки.  Представитель
фонда Сороса. Телекс уже в Киеве.
   Владислав Петрович  попытался  умерить  дыхание,  но  волосы  на  затылке
зашевелились все равно. Керченская номер восемь... Знаменитый  "американский
особняк", местная  достопримечательность.  Это  ведь  почти  на  Толстовской
горке, оттуда он виден, как на ладони - огромный, красивый, яркая  черепица,
стены из бута, бассейн, охрана... Шутки кончились.
   - Причина возгорания? Туда ведь не подойти! Собаки, охрана...
   - По показаниям  охранника  в  доме  послышались  три  негромких  взрыва.
Пожарники предполагают, что стреляли зажигательными пулями большого ка