ровел очередь так близко, что фонтанчик пыли ударил
Фролову в глаза. Ну и фиг с ним! Попадут, так попадут! Не умирать же  каждую
секунду.
   Он вплотную занялся капельницей: оторвал немного бинта и примотал  трубку
к руке друга чуть  выше  иглы,  как  доктор  сказал.  Нормально,  теперь  не
выпадет.
   Вперед!
   Отдохнувшее тело подчинилось с неожиданной легкостью,  даже  одной  рукой
Саша без труда тянул Андрея за  воротник.  Другой  он  держал  капельницу  с
кровезаменителем, представляя  из  себя  высокую  и  очень  удобную  мишень.
Пулеметчику это явно понравилось. Он все внимание и весь  огонь  перенес  на
Фролова, пули визжали и тюкали в землю, словно рой  безмозглых  слепых  мух.
Саша прекрасно видел его,  но  двести  метров  для  пистолета  -  расстояние
огромнейшее. Даже для АПС. Не попасть. Хоть попугать, что  ли...  Пристрелит
ведь, гадина!
   Но тут из-за спины весело и дружно грянули три автомата  -  оставшиеся  в
"УАЗике" ребята все таки плюнули на приказ не поддаваться  на  провокации  и
пулеметчик, раскинув руки, грузно шлепнулся со своего хваленного "Хаммера" в
пыль. Ну, теперь начнется!
   Началось... Каравьюрт ответил щербатыми очередями из "М-16", воздух тонко
засвистел пулями и фара "УАЗика" лопнула, как бутылка шампанского, брошенная
на асфальт. Следом три пули с хрустом прокололи лобовое стекло, но базовские
ребята не испугались, залегли под колесами и  открыли  прицельный  огонь  по
дымкам и вспышкам. Вот вам и база материальноно обеспечения! Молодцы!
   Саша дотащил Андрея  до  того  места,  где  неумело  подползал  к  машине
раненный доктор, подхватил за воротник и его. Пакет  с  декстраном  пришлось
ухватить зубами за самый кончик - вот когда жалеешь, что нет  третьей  руки!
Теперь с капельницей в зубах  даже  рычать  нормально  не  получалось,  Саша
выпучил глаза от натуги и с глухим шипением одолел последние полтора десятка
метров. Андрея подхватили крепкие руки, из Сашиного рта вытащили наполненный
раствором пакет, а прямо над ухом в это время громогласно  рокотал  автомат,
расшвыривая гильзы по пыльной дороге. Фролов  забрался  в  "УАЗик",  пытаясь
успокоить сорванное дыхание, кто-то тут же сунул ему в руки оружие водителя,
двигатель завелся и машина со звоном и ревом рванула с места.
   -  Радиатор  пробили,  так  их  перетак!  -  с  веселой  злостью   сказал
рыжеволосый молодой паренек и выпустил по Каравьюрту длинную очередь.
   Саша не удержался и тоже  выдавил  спуск,  с  удовольствием  ощущая,  как
забилась в руках разогретая сталь. Он не успокоился, пока  не  высадил  весь
магазин.
   * * *
   Звук  проехавшего  мимо  райотдела  "Хаммера"  уже  затерялся  в  уличных
изгибах, а воспоминания о том главном полдне еще  мелькали  перед  мысленным
взором,  пробуждая  приглушенную  временем  злость.  Дежурный  защелкнул  на
запястьях Фролова наручники и провел в комнату для допросов, заученно усадив
за стол и приковав к спинке прикрученного стула. Эх, до чего же  у  них  тут
все отработано! Захочешь - не вырвешься. Хотя из любого положения,  конечно,
есть выход. Главное чтоб он лежал подальше от кладбища.
   Саша впервые отчетливо ощутил, в какое  дурацкое  положение  попал.  Жуть
просто! По  глупости  ведь  попал  -  распустился  на  гражданке,  разучился
сдерживаться. Шарахнул этого несчастного ОМОНовца...
   Стыдоба!
   Совсем ведь плохо дело... А тут  еще  американцы,  видать,  принялись  за
свое, действуя по уже не раз отработанному сценарию. И происходит это  прямо
под носом, не по телику, а в родном городе, сразу за  стенами  райотдела.  А
он, Фролов, сидит как дурак в клетке по идиотскому обвинению.
   Все это уже было, было не  раз  и  начиналось  всегда  одинаково.  Это  у
американцев теперь такая новая манера  вести  захватнические  войны.  Мирная
манера, цивилизованная  -  сначала  устраивают  маленький  конфликтик  между
группами населения какой-либо нужной им территории, потом раздувают его, как
могут,  а  затем  вводят  на  эту  территорию   миротворческий   контингент,
устанавливая свою военную власть. Новая доктрина НАТО  позволяет  им  делать
это  даже  без  согласования  с  Советом  Безопасности  ООН.  Просто,  почти
бескровно, очень эффективно.
   Так вышло с Кувейтом, с Югославией, так хотели сделать с Чечней,  прибрав
к рукам каспийскую нефть, так попытались отработать  с  Байкалом,  а  теперь
пробуют крепость мускулов на Крыме. Тут может получиться. Если  Россия,  при
всей своей склонности  лизать  иноземные  задницы,  все  же  смогла  послать
захватчиков туда, куда им и следовало бы пойти, то руководство Украины  вряд
ли сделает это. Такая уж Украина страна - при всей дутой  самостийности  она
всегда была под кем-то. Под поляками, под русскими, под немцами. И  уж  если
все равно придется выбирать хозяина, то лучше выбрать посильнее и  побогаче.
А нынче выбор прост - либо Россия, либо Америка. Надежду  вселяет  лишь  то,
что Крым это такая же Украина, как остров Мадагаскар. Ну не был  он  никогда
украинским... История очень упрямая тетка, сколько ее не уговаривай, сколько
не проси спеть  под  новую  дудку  -  не  выйдет.  Эта  земля  помнит  много
народов... Помнит киммерийцев, римлян и греков,  помнит  тюрков  и  русичей.
Причем именно русское и тюркское влияние было в Крыму самым  сильным.  Часть
киевской Руси - Тьмутараканское княжество, стояло на востоке  Крыма  задолго
до того, как украинский народ выделился во что-то более или  менее  цельное.
Это сейчас в украинских школах учат, что Вещий Олег был  украинским  князем,
но на самом-то деле само понятие об Украине появилось не раньше тринадцатого
века.  История  не  любит  таких  передергиваний  и  воздает   за   подобные
манипуляции по заслугам. Так что сегодня, как бы Украина не  тужилась,  Крым
остается русской землей, населенной русскими людьми. Девяносто  процентов  -
русские, а это больше, чем латышей в Латвии.
   Вобщем американцы немного погорячились... Украинский президент  может  их
поддерживать сколько угодно, но  большинство  населения  -  вряд  ли.  Может
именно для этого и заварили всю кашу, чтоб  установить  на  юге  Крыма  хоть
какое-то подобие украинской власти? А то сколько лет прошло с провозглашения
"самостийности"  и  "незалежности",  а   вся   эта   власть   ограничивается
украинскими табличками на здании Службы Безпекi и сберегательных банков.
   До чего же лихой расклад! Американцам, для  достижения  цели,  достаточно
было попросить разрешения на заход в акваторию  базы  ВМС  Украины,  которая
одновременно является  базой  Черноморского  флота  России.  Вот  и  устроен
конфликт... Без проигрыша, ведь украинский президент никак не мог отказаться
от визита таких почетных гостей. Ну и что, если они пришли не на  теплоходе,
а на двух десантных кораблях? Какие мелочи, право! А дальше закрутилось...
   Наручники  больно  врезались  в  запястья,  не  давая  даже   наклониться
по-человечески, Саша улыбнулся - сидит, словно древний князь  на  троне.  Не
очень волен в действиях, зато осанка царская. Интересно, какого  лешего  его
снова сюда привели? Крутит что-то Владислав Петрович, крутит... То ли  нашел
способ вытянуть отсюда, умный ведь все же мужик, то ли сам  не  знает,  чего
хочет - это с ним тоже бывает. Слишком часто, к сожалению.  Привычные  нормы
морали  давят  его,  тянут,  словно  камень  ко  дну,  не   дают   нормально
ориентироваться в быстро меняющихся условиях. Слишком старое и очень удобное
самооправдание - мол, условия могут меняться как угодно,  но  мораль  должна
оставаться незыблемой... И мало кто задумывается над  тем,  что  мораль,  по
сути,  как  и  законы,  являются  лишь  стержнем,  удерживающим  общество  в
определенном состоянии. Она, в отличии от  Добра,  не  является  объективным
понятием, она  даже  не  является  чем-то  первичным.  Не  мораль  формирует
условия. Не она... Как раз наоборот.
   Мораль СОЗДАНА людьми, как и законы. Она, как и люди, может быть плохой и
хорошей, правой и ошибочной. И она меняется. Постоянно.
   Ориентироваться на нее, это все равно, что  держать  путь  по  блуждающим
болотным огням. Но страшно даже не  то,  что  можно  заплутать,  а  то,  что
ориентируясь на  мораль,  можно  остаться  у  разбитого  корыта,  когда  она
сменится. Резко или постепенно.
   Не  это  ли  произошло  с  людьми,  выросшими  и  сформировавшимися   при
советско-коммунистической морали? Они-то  свято  верили  в  ее  правоту.  Их
убедили. А когда оказалось, что  вместо  плодоносного  цветка  им  подсунули
пустоцвет, для многих наступил самый  настоящий  душевный  кризис.  Огромное
непобедимое государство оказалось  насквозь  прогнившим  и  запущенным,  как
сарай без хозяина, дружба и братство народов оказалось выращенным на штыках.
И что делать? Жизнь-то уже прожита...
   Кое-кто так и остался в этом картонном мирке, не в силах понять, что  все
это липа. Продолжали ходить на демонстрации и хранить  в  сундуках  портреты
вождей,  ностальгически  поглядывая  фильмы  об  индустриализации,   напрочь
загубившей  природу  и  о  "комсомольских"  стройках,  выросших  на   костях
заключенных.
   Другие все поняли - оказались покрепче. Некоторые  даже  занялись  чем-то
полезным на старости дней, а не поносили правительство за то, что  украло  у
них "законно заработанную" пенсию. Законно... Ходить каждый день на  работу,
это еще не значит, что-то зарабатывать. Почти  сорок  лет  заводы  выпускали
никому не нужную продукцию, все работало, крутилось... А  какой  толк,  если
внутренний потребитель мечтал об импортном, а внешнему наше дерьмо  и  даром
не нужно было? Страна жила сначала лишь за счет награбленного в  семнадцатом
году, потом собрав  кое-что  по  Европе  после  победы  над  фашизмом,  а  в
последние годы, безжалостно распродавая природные ресурсы. И безработицы  не
было -  одни  яму  выкапывали,  другие  следом  закапывали,  каждый  получал
одинаково и все жили счастливо. И при всем при этом правительство, пришедшее
вслед за коммунистическим диктатом,  нашло  в  себе  силы  выплачивать  хоть
какую-то пенсию. Просто так. От щедрот. Причем без всякой  иронии.  Взяв  на
себя обязательства за  страну,  которая  перешла  новому  правительству  под
власть. Вот вам и разница в морали... Хотя  мораль  и  политика  -  вещи  не
совместимые в принципе.
   Люди же привыкли  жить  именно  по  нормам  морали.  В  этом  нет  ничего
странного - общество отторгало тех, кто по моральным принципам жить либо  не
мог, либо н хотел. Это, впрочем, не сильно мешало варьировать нормы себе под
стать - как  удобнее.  Но  стержень  морали,  ее  краеугольный  камень,  раз
сформировавшись, обретал некую прочность. Прочность эта находилась в  прямой
пропорции от числа людей, исповедующих ту, или иную  мораль.  Поэтому  более
мелкие сообщества людей, особенно близкие территориально, поглощались  более
крупными.  Ведь  чем  больше  людей  могли  выразить  индивидууму  "всеобщее
презрение", тем большее давление этот индивидуум испытывал. И тем  легче  он
подчинялся  влиянию  большинства.  Только  те,  кого  называли   героями   и
пророками, могли жить не по устоявшимся нормам морали. Герои  имели  в  себе
силы  противостоять  влиянию  общества,  они  сами   перекраивали   границы,
разрушали царства и создавали новые общества с новой моралью. А  пророки,  в
общем-то, приходили тогда, когда старая мораль трещала по швам, а меняющиеся
условия грозили уничтожить общество, если оно не изменится.
   Но чтобы ему измениться, нужно было менять мораль, в первую очередь. Этим
пророки и занимались, объявляя старую мораль  никчемными  догмами,  а  новую
провозглашали от имени бога. Того или иного. Иначе нельзя! Мораль  настолько
устойчиво, настолько глубоко сидит в душах, что никто не  поверит  ЧЕЛОВЕКУ,
коль он скажет: "Все, чем вы  жили,  уже  устарело.  Истину  говорю  я  вам,
делайте по моему!". А богу поверят. Если пророк  докажет,  что  говорит  его
устами.
   Так устанавливалась новая мораль,  так  зарождались  религии.  В  поисках
объективного Добра Фролов столько времени посвятил религиозной тематике, что
теперь  прекрасно  мог  бы  представить,  как  зарождалось  христианство,  к
примеру. И почему.
   Дохристианская  мораль  политеистических  религий  зародилась,  наверное,
вместе с самим понятием общества. И поскольку общество родилось из семьи, то
вполне понятно, почему именно род и родичи были чем-то священным  для  наших
далеких предков. Сколь бы ни было мало известно о  тех  седых  временах,  но
греческие  источники  донесли  до  нас   некоторые   из   моральных   устоев
стародавнего общества. Например точно  известно,  что  в  языческой  древней
Греции обряд очищения после  убийства  родича  был  намного  сложнее  обряда
очищения от не родственной крови. Значит убийство родича  считалось  большим
грехом. В славянских племенах, до объединения  в  Киевскую  Русь,  одним  из
наиболее почитаемых богов был Род, а некоторые  его  почитали  и  вовсе  как
главное божество, отца всего сущего. Нет ничего  удивительного  в  том,  что
мораль тех времен поощряла месть в случае  убийства  родственника.  Это  был
один из приемов активной  обороны  семьи,  священный  долг  главы  рода  или
старшего мужчины после него. По другому просто было нельзя,  ведь  на  семье
держалось совершенно все - наследование, передача власти, продолжение  рода.
Вся жизнь держалась на ней, все Добро. Постепенно, с узкого  понятия  семьи,
такая мораль распространилась на более  широкие  родственные  объединения  -
племя, нацию. Священными стали не только члены  племени,  но  и  территория,
которую занимало сообщество - родная земля. Одним из наиболее тяжких  грехов
являлось предательство,  то  есть  совершение  действий  на  благо  чужакам,
врагам, и в ущерб родичам, соплеменникам. Это была мораль  свободных  людей,
хозяев территории и ее богатств, ставящих землю и род превыше всего.
   Примерно  то  же  самое  было  и  в  землях   иудейских   до   зарождения
христианства. Со страниц ветхого завета лились  реки  крови,  шли  войны  за
землю, за славу и честь рода. "Око за око и зуб за зуб".  -  гласила  мораль
героев, ответственных за семью, за нацию и за землю.  Эта  мораль,  хоть  ее
всячески пытаются втоптать в грязь на протяжении двух тысячелетий, сохранила
отдельные штрихи. Например ветеранов - героев, сражавшихся за родную землю и
благосостояние нации, до сих пор чтут. Хотя все чаще в  их  адрес  раздаются
злобные выкрики  с  экранов  телевизоров  -  "убийцы,  психопаты,  моральные
калеки". Да, новая мораль побеждает, давит старую даже в таких мелочах.
   Но что же заставило новую мораль прийти на смену  старой?  Ведь  если  бы
старая так уж прекрасно поддерживала общество, то и новая  не  потребовалась
бы! Но дело в том, что старая, дохристианская мораль была моралью свободных,
вольных людей. Не рабов.
   Для рабов постулат "око  за  око"  был  не  менее  гибельным,  чем  остро
отточенная сталь. Ведь если бы  рабы  поднимали  бунт  из-за  каждого  удара
плетью и плевали в лицо охранникам за каждый окрик, то их попросту  перебили
бы. Всех.
   Заниматься самоубийством  мало  кто  хотел,  но  старая  мораль  тяготила
сознанием  греховности  рабского  состояния  так   же,   как   подростка   в
христианской семье тяготит желание мастурбировать. И понятно, что это  вроде
как  осуждается,  но  и  выхода  другого  нет.  Рабы   оказались   полностью
деморализованы,  им  нужна  была  новая  мораль,  которая  не  осуждала   бы
безответность на удар хлыстом.
   Пока рабов было относительно мало, новая мораль не могла возникнуть,  она
бы попросту не выдержала столкновения со  старой,  ведь  всякому  психически
нормальному человеку ясно, что быть свободным лучше,  чем  рабом.  Но  когда
могучая Римская Империя стала активно продвигаться на  восток,  рабов  стало
слишком много. Намного больше, чем свободных  людей.  Целые  племена,  целые
нации стали рабами Римской Империи.  Не  миновала  эта  участь  и  иудейские
земли.
   Захватчики топтали родную землю, насиловали женщин,  убивали  мужчин.  Но
мечи у них были острыми, а доспехи прочными - ответить никак нельзя.  Срочно
требовался новый пророк, которому бы  поверили  и  который  сказал  бы,  что
совсем не обязательно отвечать на удар хлыстом,  не  обязательно  мстить  за
изнасилование жены и убийство брата. И такой пророк появился... Он взошел на
гору и сказал, верившим в него: "Говорили вам: око за око и зуб за зуб, а  я
говорю вам, не противься злому.  И  если  ударят  тебя  по  левой  щеке,  то
подставь и другую. Говорили вам:  люби  ближнего  своего  и  ненавидь  врага
своего. А я говорю вам, полюби врага своего, как самого себя."
   Вопрос был решен - новая мораль создана. И более  благодатной  почвы  для
этого семени нельзя было придумать.  В  порабощенной  стране,  на  задворках
Империи, где власть римлян была не очень сильна, в  среде  людей,  свободных
настолько, что  можно  было  вести  привычный  образ  жизни,  но  угнетенных
настолько, что нельзя ответить ударом на удар, родилась новая мораль и новая
вера. Вера людей, не способных ничего изменить.
   Ну и что, если мы рабы Римской Империи, - теперь  усмехались  они,  вторя
словам пророка, - ну так и все люди, по сути, рабы божьи. Что с того?  Ну  и
что, если мы не можем ничего изменить? Ведь все в руках  божьих  и  промысел
Его не подвластен делам людским, даже осмыслению не  подвластен.  Мы  терпим
унижения? И что с того?  Зато  после  смерти  воздастся  нам  и  обретем  мы
царствие небесное и станем по правую руку Его. Аминь.
   Очень  удобно.  Для  рабов.  Фактически  только  такая  мораль  и   могла
восстановить в них душевное равновесие, дать  силы  жить  дальше.  Она  была
спасительной для них. Но  в  новой  вере  спряталась  маленькая  бомбочка  с
часовым  механизмом,  которую  тут  же  начали  использовать  все   любители
порабощать  других.  Этой  бомбочкой  оказалось  снятие  с  человека  всякой
ответственности за свои и чужие поступки.  Только  бог  в  ответе  за  всех.
Человек же создан в земной жизни лишь затем, чтоб страдать и любить бога,  а
от этой любви будет дан ему и хлеб, и вода. Слепо верить - вот что требовала
новая вера от христиан. Быть покорными - вот что требовала новая мораль.
   А от раба божьего до раба человеческого - всего один шаг. Если  правитель
объявил себя помазанником божьим,  то  как  можно  перечить  ему?  Не  иметь
собственной ответственности  оказалось  настолько  удобно,  что  новая  вера
распространилась по свету, как чума. Распространилась даже туда,  где  рабов
уже не было и в помине. Оторванная от условий, в которых  зародилась,  новая
мораль начала мутировать, словно колония бактерий, порождая  таких  химер  и
чудовищ, как  инквизиция  и  крестовые  походы  католиков,  как  религиозное
мракобесие православных. Когда о рабстве забыли, никто уже  не  мог  понять,
зачем подставлять другую щеку, но надо, поскольку так велел бог, а его  пути
неисповедимы.  Зачем  думать-то?   Пусть   кони   думают,   у   них   головы
здоровенные...
   Столь  удобная  для  правящих  классов  мораль   активно   поддерживалась
государствами, что тоже  способствовало  ее  распространению  и  укреплению.
Каждое государство провозгласило новую еврейскую религию "исконно  своей"  -
англичане английской, русские русской. Верить в иноземного бога  стало  чуть
ли не синонимом патриотизма, настолько все позабыли  откуда  изначально  дул
ветер.
   Фролов усмехнулся, вспомнив разговор со старушкой,  ругавшей  евреев.  Он
тогда напомнил ей, что  бог,  которому  она  челом  бьет,  тоже  еврей.  Она
возмутилась немыслимо - какой же он еврей, если мать у него русская? И имя у
нее исконно русское - Мария. Вот так. И попробуй разубеди! Глаза выцарапают!
Наш он, боженька Иисус. И хоть отец у него Иаков, с кем не бывает, зато мать
- Мария,  Машенька...  Интересно,  они  вообще  заглядывали  в  библию,  эти
новоиспеченные  богомолушки?  Примерно  хоть