ели   в   лифтах  и  барах.  Она  была...  как   бы   это
выразиться... своя, останкинская.
      -  Останкинская колбаса, - пробормотала Александра.  -
Спасибо, Михаландреич.
     - Не за что, Потапова, - откликнулся шеф-редактор. - Ты
как там?
     Говорят, замуж вышла?
       -   Вышла,  Михаландреич,  -  подтвердила  Александра
нарочито-бодрым голосом. - До свидания.
     - Ну, до свидания, - согласился шеф-редактор.
     Итак, Света тоже не Света.
      Кому  же  понадобился военно-полевой фильм о локальном
конфликте, сделанный по материалам пропавшего журналиста?  И
зачем?
     Прижав к щекам руки, Александра раскачивалась на стуле.
Как  китайский  болванчик, подумала  она.  Впрочем,  что  за
странное  выражение?  Она  никогда  не  знала,  что  это  за
болванчик и почему он раскачивается.
     Соображай. Соображай, трусиха, дура!
      Фильм  такой,  каким она его смонтировала,  никому  не
может быть нужен.
      Просто  фильм  о  войне. Даже не  слишком  интересный,
потому  что  делал его не сам Иван, который умел  показывать
такие вещи.
     Будем мыслить как мисс Марпл.
      Значит,  важно не содержание, а форма.  Значит,  нужен
просто  какой-нибудь  фильм,  смонтированный  по  материалам
Вешнепольского.  Значит, он подлежит  дальнейшей  обработке.
Значит, что-то с ним будут еще делать...
     Что?!
      Сидя  почти  в  течение месяца в аппаратной,  которую,
кстати, кто-то оплачивал, - и, как только что выяснилось, не
Ванин редактор, - Александра не скрывала от окружающих,  что
монтирует  фильм  по материалам Вешнепольского.  То  есть  в
курсе  дела  теперь, наверное, пол-Останкина: видеоинженеры,
случайные   корреспонденты,  забегавшие  что-то   подклеить,
начальники смен... И что из этого?
      Трудно думать как мисс Марпл. Гораздо легче думать как
Александра Потапова.
      Зачем нужно было, чтобы этот. фильм клеила именно она?
И кому?
     Да, начнем отсюда - кому это может быть нужно?
      "Мотивы,  мотивы,  Ватсон" - так,  кажется,  говаривал
Шерлок Холмс.
      Если  в фильм будет что-то добавлено, что-то такое,  к
чему  Вешнепольский  не  имеет отношения  и  что,  допустим,
изменит   общественное  мнение  относительно  чего   угодно,
"заказчики"  всегда могут сказать, что они ни при  чем.  Что
"добавление" сделано человеком, смонтировавшим фильм.  Этого
человека   можно  будет  легко  обвинить  в  том,   что   за
несанкционированное "добавление" он получил хорошие  деньги,
разве нет?
      У  Александры  Потаповой запятнанная  репутация,  и  в
трудовой  книжке  -  увольнение в СВЯЗИ с "несоответствием".
Она  -  идеальный вариант для козла отпущения. Даже  не  для
козла, на козла она не тянет, - для козы.
      Если  все  это так, дело пахнет керосином. И  Викиными
духами.
     Ну вот, она и добралась, кажется.
      Чудовищные  игры на уровне телевизионного руководства,
очевидно,  стоили Вешнепольскому жизни. Возможно, они  будут
стоить  жизни  и  Александре Потаповой,  если  после  показа
злополучного  фильма разразится скандал, а  в  том,  что  он
будет  показан  в измененном варианте и скандал  разразится,
Александра  теперь почти не сомневалась.  Где-то  на  заднем
плане маячит еще и Алексей Глебов - не с ним ли связан  весь
этот сыр-бор?
     И что же прикажете делать?
      Скорее  всего это Викина идея - подсунуть ей  фильм  и
избавиться от нее раз и навсегда. Чей заказ выполняет  Вика,
она скорее всего никогда не узнает. И на какой день назначен
фейерверк, тоже неизвестно.
      Нет,  не  будет  она  спускать в унитаз  эту  кассету,
провались все пропадом. И Маше ее тоже не повезет.
      У  Александры  даже руки потеплели  от  бешенства.  От
самого  настоящего, первоклассного, почти  неконтролируемого
бешенства.
      Хотите  всех  на  кривой  козе  объехать?  Не  выйдет,
голубчики!  Ничего  у  вас не выйдет.  Вы  думали,  что  все
организовали лучше некуда. Вы только не учли, что на пути  у
вас  окажется  Александра Потапова, бывший журналист,  очень
смелый и ловкий человек...
      Александра зажгла свет во всех комнатах - не будет она
никого бояться!
      -  боком  присела  к  компьютеру и,  почти  не  думая,
написала:
      "Уважаемый господин Глебов! Этот пакет просил передать
лично Вам Иван Вешнепольский. По моим сведениям, в ближайшее
время  по  первому  каналу  будет показан  фильм,  якобы  по
материалам Вешнепольского, но скорее всего подложный. О  его
содержании мне ничего не известно, но уверена, что он  имеет
к Вам прямое отношение. С уважением, Александра Потапова".
      Она  пустила текст на печать и, сверяясь  по  записной
книжке, набрала номер.
      Если  этот человек ей не поможет, останется еще  Ладин
Васятка.  Если не поможет и Васятка, можно будет попробовать
организовать публичный скандал - ведь у нее полно  друзей  в
прессе. Это, конечно, очень опасно, но так просто Александра
Потапова не отступится.
      -  Катя,  сказала  она,  когда  трубку  сняли,  -  это
Потапова.
      - Привет, Саш, - ласково отозвалась трубка. - Что-то у
тебя голос странный.
     - Кать, мне нужно с тобой встретиться, - твердо сказала
Александра.  -  Когда у вас в министерстве пресс-конференция
Глебова?
       -  Послезавтра,  -  безмятежно  отозвалась  Катя.   -
Аккредитоваться хочешь?
      -  Нет, - сказала Александра, - не хочу. Ты его на ней
увидишь?
     - Конечно, - сказала Катя и добавила серьезно:
     - Что случилось, Саша?
      -  Я сейчас к тебе приеду и все привезу. Только боюсь,
что послезавтра будет уже поздно...
      -  Приезжай, - пригласила трубка, подумав. -  Ты  меня
пугаешь.
     - Я сама боюсь, - созналась Александра.
      Екатерина Матвеева работала руководителем пресс-службы
Министерства   по  делам  национальностей  и   иногда   вела
глебовские пресс-конференции.
      После  разговора  с  Александрой  Потаповой  Екатерина
Матвеева  быстро  разыскала  по  мобильному  телефону  вице-
премьера, чего не делала никогда в жизни.
      Грязная файловая папка с кассетой и дискетой - почему-
то  ни Александра, ни Екатерина не догадались ее заменить  -
оказались в портфеле у Глебова в тот же вечер.
     А еще через два дня грянул гром.
       На   летучке  у  продюсера  общественно-политического
вещания Андрею Победоносцеву наговорили много приятных слов.
Первый эфир прошел блестяще.
      Секретный  материал  из архивов Вешнепольского  вызвал
массу    откликов    и   бурю   справедливого    негодования
общественности   в  адрес  коррумпированного   вице-премьера
Глебова.  Оказывается, Глебов замешан в махинации с оружием,
наркотиками  и,  можно сказать, лично организовал  похищение
Вешнепольского,  разгадавшего  его  козни.  Ни  у  кого   не
осталось   сомнений,  что  теперь  Генеральная   прокуратура
возбудит  уголовное дело против проштрафившегося  Глебова  и
очень скоро выяснится, куда он запрятал Вешнепольского.
     Вице-премьер моментально и с громким треском был снят с
должности,  но  Генеральная  прокуратура  никаких   дел   не
возбудила.  Прошло некоторое время, и всем  заинтересованным
лицам стало ясно, что все "будет спущено на тормозах".
      - Папанька говорит, что ему накануне стукнул кто-то, -
задумчиво  сказала  Вика Андрею, когда  спустя  десять  дней
никаких  дополнительных разоблачительных сообщений в  прессе
не  появилось.  -  Он приготовиться успел. И  компромат  там
какой-то всплыл. Папанька сам не видел, но ему знающие  люди
сказали.  Пришлось уголовное дело придержать.  Иначе  бы  он
своими материалами много ненужного шума наделал...
     - Ну а мне-то что теперь делать? - спросил Андрей.
        Комплименты   начальства   несколько   согрели   его
истерзанную  душу, но то, что вице-премьер  до  сих  пор  не
сидел  в  "Матросской  тишине",  а  разгуливал  на  свободе,
расстраивало его ужасно. В конце концов получилось, что он -
единственный публичный враг Алексея Глебова.
      Именно  Андрей  Победоносцев  обнародовал  "секретные"
материалы Ивана Вешнепольского, не побоявшись бросить  вызов
могущественному чиновнику, позабывшему, что такое честь.
      Именно  Андрей Победоносцев заявил на всю страну,  что
Глебов  взяточник  и  махинатор. Можно сказать,  крикнул.  И
никто его не поддержал.
      В  могучем  хоре его голос не потонул, а остался,  так
сказать,  соло.  И Андрей был совершенно уверен,  что  вице-
премьер  расслышал  его очень хорошо.  А  с  ними,  с  вице-
премьерами,  хрен  поймешь  -  сегодня  он  безработный  или
/.$a+%$ab"%--k),  а  завтра, глядишь, уже  премьер...  Опала
опалой, но неизвестно, сколько она будет продолжаться и  чем
для   вице-премьера  закончится.  Может,  повышением.  Тогда
Андрея   Победоносцева   ждет,   как   бы   это   сказать...
понижение...
      Узнал  же  он откуда-то о готовящемся ударе.  Узнал  и
соломки подстелил, зараза...
      На  даче у Викиных родителей было просторно и красиво.
Как  в  Лувре. В Лувре Андрей не был, но так он  себя  здесь
ощущал.
      Вика  о  чем-то думала, задумчиво включая  и  выключая
ногой   торшер   светлого  дерева  с   резными   фарфоровыми
купидонами, на котором Андрей однажды прочел имя мастера.
      - Да не вылезет он, - убеждая скорее себя, чем Андрея,
проговорила она.
      -  Нечего  даже  и думать. Но кто же его  предупредил?
Ладно, бог с ним... В случае чего... Да нет, не будет ничего
такого.
     - Чего не будет? - Раздражение и испуг смешались в душе
Андрея. - Чего?
     - повысил он голос. - Не темни, Вика, я тебя умоляю!
     - Не надо меня умолять, - холодно сказала она. - Ничего
не  будет. И не пугайся ты каждого звука, так ты меня с  ума
сведешь. Ну, плохо, конечно, что его не додавили...
      -  Я  же  тебе говорил! - закричал Андрей, моментально
теряя  над  собой контроль, однако следя за  тем,  чтобы  не
выплеснуться за пределы, когда уже нельзя будет взять себя в
руки. - Я тебя предупреждал, что меня подставят!
       -   Подставили  Вешнепольского,  а  не  тебя,  жалкий
деревенский  сопляк! - проговорила его  .  женушка  с  таким
презрением, что он даже попятился. - Ты же ничего не можешь.
Еще ничего не произошло, а у тебя поджилки трясутся! Не смей
устраивать  мне сцен, недоносок! Лучше займись своей  сукой,
которая уж точно в курсе всех дел.
      Андрей хотел закричать, но раздумал и спросил, опять с
замиранием сердца:
     - Каких дел?
      - А таких, - сказала Вика. - Все забыл с перепугу? Она
фильм делала?
      Она.  А  какой фильм вышел - тот, что она сделала?  Не
тот.  И  она  это где хочешь заявит. Хоть в прессе,  хоть  в
прокуратуре. Ладно бы Глебов в тюрьме сидел, а  так...  Что,
если  кто-нибудь  из  его  стаи примется  копать  и  до  нее
докопает?
      - Она не знает, что монтировала ту кассету для меня, -
возразил Андрей.
      -  А то она эфир не видела! - воскликнула Вика. - Нет,
ты  и  вправду  того или притворяешься? Она в  титрах  твоей
программы  была, придурок! А кино она монтировала совсем  не
то.  В  ее  кино про Глебова ни слова не было. Конечно,  при
случае ты все на нее свалишь, а если она станет опровергать?
Что, в суд пойдем?
     Права качать, как шахтеры?
     - Я думал, Глебов сгинет... - пробормотал Андрей.
      -  Все  так думали, - отрезала Вика. - На то и  мозги,
чтобы  думать. Я тебе телефончик дам. Ты позвонишь,  скажешь
адрес и заплатишь. И все.
     - Что? - спросил Андрей. - Убить?..
     - А у тебя есть другие предложения? - улыбнулась Вика.
      -  Как  же  ты  одна справилась, Санька?  -  удивленно
спросила Маша.
      Они сидели втроем у Маши на кухне, в Потаповском, пили
кофе и обсуждали свои не слишком веселые дела.
      -  Сама не знаю, - сказала Александра. - Такая  злость
напала, я думала, что кого-нибудь поколочу или окна разобью,
что ли...
     - Позвонила бы, - перебила Ладка.
     - На Канары? - спросила Александра.
      - Да хоть бы и на Канары, - ответила Лада. - Все равно
не  отдых  был, а черт знает что. Ни секса, ни  кайфа,  одни
телефонные звонки с утра до ночи.
     - Почему? - спросила Маша.
     - У него неприятности какие-то, - поморщилась Лада.
      Ей  не  хотелось об этом говорить. Уже несколько  дней
Васятка не звонил и не приезжал, а она, будь он неладен, как-
то незаметно к нему... привыкла.
      Остальные любовники появлялись и исчезали, не оставляя
следов, а к этому вот... привыкла.
     - У всех неприятности, - подытожила Маша. - Черт побери
их совсем...
      -  У меня приятности, - вклинилась Александра. - Вчера
Леша   Бобров  позвонил,  они  делают  какой-то  опрос   для
"Нестле", и мне предложили смонтировать...
      -  Ты уже один фильм смонтировала, - заметила Лада.  -
Остановись.
      -  Но  деньги  же... - жалобно отозвалась  Александра,
понимая, что Лада права. - И нужно приехать всего один  раз.
И монтажная не в "Останкино", а рядом со мной, на "Соколе".
     - А деньги сразу дадут? - спросила недоверчивая Лада.
      -  Сегодня же, - заверила ее Александра. -  Боброва  я
давно знаю, он себе не возьмет, а сотрудникам заплатит.
      - Знаем мы таких Бобровых, - хмуро сказала Ладка. -  И
тоже довольно давно.
     - Да что ты все бухтишь? - повернулась к ней Маша. - Не
пропадет твой Васятка. Выберется. Он в замминистры без  тебя
вышел! Что это ты взялась за него переживать?
      Они помолчали. Александре смерть как не хотелось ехать
в  монтажную, да еще на ночь глядя, поэтому она, как  могла,
тянула время.
      -  Нашлась,  значит,  Ванькина  кассета,  -  задумчиво
проговорила  Маша.  - И все это время  она  была  у  тебя  в
шкафу...
     Александра рассказала девицам все, включая беспримерный
подвиг  Кати Матвеевой, поверившей ей и заставившей поверить
Глебова.  Тогда  же они решили, что конспирацию  можно  пока
отменить.
       -   Но  видишь,  все  равно  ничего  не  помогло,   -
пробормотала   Александра.   -   Глебова   сняли,    а    от
Bешнепольского ни слуху ни духу...
     - Был бы жив... - сказала Маша, встала и ушла на кухню.
      - Что-то мне кажется, - раздумчиво проговорила Лада, -
что  этим  дело  не кончится. Глебов - он, поди,  не  совеем
дурак и наверняка попытается найти тех, кто его подставил.
      - Ну, к нам это отношения не имеет, - уверенно заявила
Александра.  - Те где-то намного выше. Очевидно,  даже  выше
Викиного папаши.
      -  А  Победоносцев?  - заводясь с пол-оборота,  начала
Лада.  -  Он  на всю страну его "прославил"! А вдруг  Ванька
Вернется?!
     Они тяжело задумались.
       -  А  как  бонапартист  отреагировал  на  перспективу
провести,  ночь  без  тебя? - спросила Лада.  -  Не  выразил
желания встретить-проводить?
      - Да чего меня встречать-провожать, когда от монтажной
до  дома  ровно семь минут, а сейчас еще рано? -  Александра
чувствовала необходимость заступиться за Филиппа,  которому,
конечно,  и в голову не пришло, что ее нужно бы встретить  с
работы.
      -  Ты  бы  хоть  ему намекнула, чтобы  он  к  подъезду
выдвинулся,  -  посоветовала из кухни Маша.  -  Постоял  бы,
воздухом подышал...
      -  Идите  вы... - буркнула Александра  и  поплелась  в
прихожую одеваться.
     Куртка была холодной и влажной. Сразу после Нового года
вместо   крещенских  морозов  пришла  оттепель,  лил  дождь,
подъевший  почти  весь  снег, на тротуарах  стояли  глубокие
лужи,  и  по  дороге от метро Александра попала  под  дождь.
Куртка промокла, и одеваться было противно.
     - Подожди, - приказала Ладка, поднимаясь. - Я, конечно,
не  Филипп, король Франции, но, так и быть, отвезу тебя хотя
бы  туда.  Кто  знает,  во  что  ты  еще  по  дороге  можешь
вляпаться...
      -  Ничего страшного, - убеждал Филиппа усталый молодой
врач,  приехавший на "Скорой". - У нее просто  нервный  шок,
довольно сильный, и еще эти порезы...
     - Да, да, порезы, - повторил Филипп. Он не мог смотреть
на  Александру, он отворачивался от дивана, на  котором  она
лежала, неподвижная и бледная, как неживая. Ему было стыдно.
Он знал, как виноват перед ней.
      -  Ничего страшного, - твердил врач, который с первого
взгляда  понял, что Филипп иностранец. И это раздражало  его
еще больше.
      "Да,  -  думал  он  язвительно. -  У  нас  на  улицах,
случается, убивают.
       Нечего  по  ночам  болтаться.  А  уж  коли  ты  такой
заботливый, мог бы оторвать задницу от кресла и подождать  у
подъезда, глядишь, ничего бы и не было..."
      -  Вы  слышите  меня? - спросил он раздраженно.  -  Ну
хотите, я заберу ее в больницу?
      -  Нет,  нет,  спасибо, - сказал Филипп, очнувшись,  и
посмотрел  на  врача так, что тому показалось:  сейчас  этот
бледный  взъерошенный  мужик  кого-нибудь  ударит.  Он  даже
.babc/(+   немного.  Кто  его  знает,   может,   и   вправду
переживает...
      Зазвонил телефон. Филипп долго не мог сообразить,  где
он  звонит, пока фельдшер не тронул его за плечо и не кивнул
на надрывавшуюся трубку.
      - Я уже еду, - сказали в трубке, когда Филипп ответил.
- Насколько все плохо? Нужно везти в больницу?
      -  Вроде  нет, - сказал Филипп спокойно.  -  Но,  если
можешь, привези... врача.
     - Хорошо. Только это займет какое-то время. Ничего?
     - Ничего, - ответил Филипп.
     Теперь почти все - ничего.
      "Ишь  ты, - подумал, раздражаясь, врач со "Скорой",  -
мне он не доверяет. Требует другого. Ну, и пошел к черту..."
     - Милицию вызывали? - спросил он грубо. - Вызовите, они
хоть протокол составят...
     - Она поправится? - вдруг спросил нервный иностранец. -
Вы точно уверены, что она поправится?
     Врач чуть не заскрипел зубами:
      -  Да  говорят вам, нет никакой опасности! У  нее  два
пореза, совершенно бессмысленных и не представляющих  угрозы
для жизни. Чистенькие, никакой инфекции, только крови много.
Через  две  недели  они  заживут. Ну,  через  три.  Если  вы
положите   ее  в  хорошую  клинику,  и  следов  никаких   не
останется. Вообще никаких. Вы меня понимаете?
      -  А почему она в обмороке? - спросил Филипп, чувствуя
себя  идиотом. Она была не в обмороке, она спала, ей вкололи
снотворное. Но Филипп хотел, чтобы врач подтвердил это.
      -  В  обмороке она была очень недолго,  -  призвав  на
помощь  все  свое  терпение, в который раз  начал  объяснять
врач.  Ему казалось, что он говорит с душевнобольным. -  Она
пришла  в себя, заплакала, почувствовала боль, я вколол  ей'
снотворное.  -  Он  ткнул  пальцем  в  ампулу  со  спиленной
головкой. - Если повезете ее в больницу, я напишу  вам,  что
именно я колол...
      -  Да,  -  сказал Филипп, - да, пожалуйста... Фельдшер
маялся  у  двери. Он был еще моложе врача, и ему  давно  уже
надоела  и  эта  квартира, и тупой иностранец,  и  его  явно
преувеличенные опасения за пострадавшую девицу.
      Интересно,  в  этих  их  Европах  все  такие  пугливые
суслики?
     - Спасибо, - поблагодарил Филипп. - Спасибо.
      Он  забыл что-то еще, что обязательно нужно сделать...
Что же? Ах, да...
     Заплатить.
      Он  вынул из бумажника деньги и протянул врачу. Должно
быть, там было много, потому что врач вдруг перепугался.
      -  Что  вы,  что  вы,  не  надо...  -  забормотал  он,
оглядываясь  на фельдшера, у которого тоже стало растерянное
лицо. - Нет, нет, я не возьму.
      Филиппу  было не до споров. Кроме того, ему  хотелось,
чтобы они поскорее уехали. Он чуть не за пазуху сунул деньги
все еще что-то бормочущему врачу и вежливо сказал:
      -  Большое спасибо, вы очень нам помогли. Врач дико на
-%#.  посмотрел,  стиснул в кулаке  деньги  и  направился  к
двери.  За  ним - фельдшер. В ночной тишине Филипп отчетливо
слышал,  как  они  спускаются  по  лестнице,  что-то  громко
обсуждая, как натужно и неохотно заводится мотор машины,  на
которой они приехали, и как она выезжает со двора, хрустя по
намерзшему на асфальте льду.
      Они  остались  вдвоем, Филипп и  его  жена.  "Зачем  я
отпустил ее на эту дурацкую работу? - горестно думал Филипп.
- Вполне мог бы не о