ртания и превращаются
в темное расплывчатое пятно.
   - Смотри, Чекасов, какой орел у тебя растет.
   - Стараемся, Валентин Николаевич.
   - Ну и чего с ним теперь? - слышится молодой голос.
   - А ничего. Пусть полежит. Пойдем, возьмем пивка.
   - Вот это дело. А то после вчерашнего голова раскалывается.
   - Ничего, сейчас поправимся, полегче станет.

***

   "Все. Началась новая жизнь, - сказал себе  Дмитрий,  проснувшись,  но
еще не открывая глаз. - Беру пример с Мишки Березина. Теперь он  -"герой
моего романа".
   Значит, можно не вскакивать с постели,  не  носиться  из  кухни,  где
шипит глазунья, в ванную,  чтобы  наскоро  побриться,  в  то  время  как
яичница  неминуемо  подгорает.  Наоборот,  можно  все  делать  медленно,
спокойно, жить ради самой жизни и ее маленьких радостей.
   Тем более сегодня суббота.
   Все еще не открывая глаз, он прислушался. На кухне жужжала кофемолка,
Агнесса уже поднялась. Значит, часов десять, не раньше. Кстати,  сегодня
ее очередь гулять с Чаком. Опять ведь выскочит на  пять  минут.  Скажет:
холодно, сыро. Ничего, теперь началась новая жизнь не  только  у  самого
Дмитрия, но и у Чака, и даже у Агнессы - ей больше  вообще  не  придется
гулять с собакой. Пусть ходит по своим музыкальным делам.
   Дмитрий открыл глаза,  потянулся  и  медленно  вылез  из-под  одеяла,
Натянул халат и не спеша пошел в ванную. По дороге  заглянул  на  кухню.
Агния пила кофе и одновременно читала "Итоги".
   - Видишь, о встрече соотечественников, -  сказала  сестра.  -  Нас  с
тобой, правда, не упоминают, а  вот  Сонечку  Захарьину  даже  поместили
крупным планом.
   Хотя чем она...
   - Внешностью, - ответил Дмитрий. - Посмотри  на  нее  и  посмотри  на
себя.
   - Злой мальчик, - буркнула Агния. - Ладно, сейчас допью кофе и...
   - Агнесса, ты не торопись, - сказал Дмитрий. - Я сам погуляю с Чаком.
   Сестра бросила на него изумленный взгляд:
   - Ну спасибо. А  то  сегодня  так  промозгло...  Да,  кстати,  -  она
улыбнулась, - кофе остался намолотый. Что-то я не рассчитала.
   - Нарочно или случайно? - поинтересовался Дмитрий.
   В ответ Агнесса рассмеялась:
   - Много будешь знать,  скоро  состаришься.  Во  всем  теле  появилась
легкость, будто Дмитрий наконец принял важное решение,  к  которому  все
время шел и никак не мог прийти. И даже  то,  что  Штопка  успела  найти
другого, почти не  уменьшало  этой  легкости.  Что  ж,  ее  избранник  -
достойный человек и, наверно, лучше, чем Дмитрий Самарин. Новая жизнь...
   Дмитрий подошел к зеркалу. Ему показалось, что у него изменилось лицо
- с него сошла постоянная озабоченность. Он враз помолодел.
   Дальше случилось то, что  не  могло  присниться  и  во  сне  -  ни  в
кошмарном, ни в самом приятном. Агния допила кофе и вышла в прихожую.
   - Дмитрий, что с тобой? - спросила она, заглядывая брату в лицо.
   - Со мной все прекрасно! -  Тот  изобразил  радостную  улыбку,  какая
должна играть на губах человека, начавшего новую жизнь.
   - Что-то на работе случилось? - тревожно спросила Агнесса.
   - А что там может случиться? - пожал плечами Дмитрий. - Да что бы  ни
случилось, гори все синим пламенем. Мне-то какое дело? Мне приказывай  -
я выполняй.
   - Так". А что нового по маньяку?
   - Вот уж не в курсе, слава Богу, -  бодро  ответил  Дмитрий  и  снова
улыбнулся.  -  И  что  ты  об  этом  вспомнила?  Сегодня  суббота,   вот
позавтракаю, пойду с Чаком  гулять.  А  потом  хоть  телевизор  посмотрю
по-человечески. Да что ты так на меня уставилась?
   - Дима, - Агнесса положила руку ему на плеч чо, -  что-то  случилось,
да?

***

   Дмитрий взглянул в зеркало - он увидел себя и Агнию. Ее рука лежит  у
него на плече, и он чувствуе тепло ее ладони. Он вспомнил себя маленьким
мальчиком, а Алю  -  высокой  долговязой  девчонкой  c  косами,  которая
успокаивала его, когда он падал с велосипеда или разбивал коленку. Давно
забытое чувство. И сейчас перед ним появилась та старшая сестра, которая
немного мама.
   Вот что значит - новая жизнь!
   - Нет, ничего не  случилось.  Просто...  -  Дмитрий  попытался  найти
правильные слова, - просто я устал. С  меня  хватит.  Теперь  все  будет
по-другому. Буду опять с Чаком, ходить в магазин, супы варить.
   - Что-то ты мне не нравишься, - покачала головой Агнесса.
   Часы на кухне сказали механическим голосом:
   - Одиннадцать часов ноль минут.
   - Ой, опаздываю! Хотела заскочить на репетицию в Мариинку! - крикнула
Агнесса и бросилась в ванную наводить марафет.
   "Все-таки хорошо, когда есть старшая сестра",  -  явилась  непрошеная
мысль.
   Да, новая жизнь начиналась как нельзя лучше.
   Дмитрий разбил на сковородку пару яиц и впервые за много дней  сделал
яичницу именно такой, какой она должна быть, -  чтобы  белок  подсох,  а
желток оставался  в  середине  немного  сырым.  Сварил  кофе  и  включил
телевизор. "Еда - это наслаждение вкусом", -  сказала  реклама.  С  этим
Дмитрий не мог не согласиться.
   Закончив завтракать, не спеша оделся. Чак радостно прыгал вокруг.
   -  Сейчас  пойдем  с  тобой  погуляем,  малыш,  -   сказал   Дмитрий,
пристегивая к ошейнику поводок. - Будем  гулять,  пока  не  надоест.  От
пуза.
   Погода была не ахти - шел мокрый снег, но было не холодно. Самарин  с
собакой прошли по Бармалеевой к парку у  "Горьковской"  и  оттуда  стали
потихоньку двигаться к Зоопарку.
   Господи, а ведь он ходил сюда с Таней, секретаршей Жеброва. Давно это
было или недавно? Из всей этой прогулки Самарин отчетливо помнил только,
что она сообщила о розыске негритенка. Значит, это  было  неделю  назад.
Всего неделю?!
   Дмитрий вспомнил Таню. Как она на него  смотрела.  "А  барышня-то  по
тебе сохнет, - сказал внутренний голос.  -  И  что  ты  теряешься?  Пора
становиться мужиком".
   По дороге зашли на Сытный рынок, купили бульонных кубиков и  польский
замороженный суп - удобно: десять минут, и обед готов.
   Чаку Дмитрий насыпал полную плошку "Педигри" - гулять так гулять.
   О работе думать не хотелось. "Уволиться, что ли...  Чтобы  больше  не
видеть эти стены, эти лица". Но он пока еще не уволился, а  только  взял
передышку, так что волей-неволей мысли возвращались к  прокуратуре.  "Ни
во что не буду вмешиваться, - думал Самарин, прихлебывая  суп,  -  пусть
хоть десять подтасованных экспертиз, мне-то что? Не мое дело. Пусть этим
Жебров занимается". При воспоминании о Жеброве стало неприятно. "Черт  с
ним, с Жебровым. Мне с ним детей не крестить, - убеждал себя Дмитрий.  -
И мне совершенно безразлично, имеет ли он какое-то  отношение  к  Марине
Сорокиной, к негритенку, аутичной Вере и беспризорнику Мите".
   Это была несвоевременная мысль, грозившая потянуть за  собой  другие,
еще более  несвоевременные,  а  потому  Дмитрий  одернул  себя  и  силой
заставил думать о чем-нибудь другом. Ну хотя бы о секретарше Тане.
   А что, милая девушка, очень  симпатичная.  И  в  целом  не  такая  уж
глупая. И что он от нее бегает, как черт от ладана...  Нет,  разумеется,
ни о чем серьезном не может быть и речи, но почему отношения обязательно
должны быть серьезными...
   Дмитрий встал и решительно направился к телефонному аппарату, на ходу
соображая, где у него записан  Танин  телефон.  Ну  конечно,  на  обоях!
Агния, сколько ни вешала специальных телефонных блокнотиков с ручкой  на
веревочке,  так  и  не  смогла  отучить  Дмитрия  от  скверной  привычки
записывать нужные телефоны тут же поперек розовых лепестков.
   - Таня, с вами говорит Дмитрий.
   На другом конце провода  задышали,  будто  кому-то  внезапно  сдавили
горло.
   - Может быть, встретимся... Вы любите театр? Или предпочитаете  кино?
А то, знаете что, приходите в гости. Познакомитесь с моей  сестрой.  Она
известный музыкальный критик.
   - Дмитрий Евгеньевич, как хотите...
   - Тогда... - Дмитрий мысленно взвешивал плюсы  и  минусы  каждого  из
вариантов, - тогда приглашаю в гости.

***

   Он не успел повесить трубку, как телефон зазвонил снова.
   - Дима, на тебе сейчас кражи из вагонов? - закричал Спиридонов вместо
приветствия.
   - На мне, - ответил Самарин.
   - Тогда гони скорее на Ладожский,  там  какое-то  ЧП.  Они  мне  весь
телефон оборвали, все мечтают тебя увидеть.
   Дмитрий вслух чертыхнулся, а про себя выразился покрепче. Вот тебе  и
Таня, вот тебе и гости, и знакомство с сестрой.
   Черт бы их всех подрал! Опять тащиться на Ладожский. Надо же,  что-то
украли из  вагона!  А  охрана  все  ходит,  бдит.  Ее  все  усиливают  и
усиливают.
   Только всегда почему-то выходит, что  в  самый  ответственный  момент
один охранник  находится  в  противоположном  конце  состава,  а  второй
отлучился по большой нужде.
   Опять в метро. Хорошо, хоть в выходные не такая давка.
   В метро делать нечего, тексты реклам выучены,  как  в  былые  времена
"Отче наш".  А  потому  незанятый  ум  начал  перебирать  обстоятельства
прошлых краж с товарного двора. Они были похожи как  близнецы-братья,  и
тут явно действовала одна и та же команда. Небольшая - человека от  силы
три-четыре. Орудовать они  начали  давно,  но  сначала  кражи  считались
отдельными эпизодами - объединять их в одно дело не приходило в голову.
   "Та же история, что  с  маньяком,  -  подумал  Дмитрий.  -  Не  хотят
объединять в одно дело, потому что оно становится слишком серьезным и от
него уж так просто не  отмахнуться.  Остаются  мелкие  эпизоды,  которые
разрабатывают разные следователи и разные отделения, а  в  результате  -
пшик!"
   В следующую же минуту он уже одернул себя:
   "Тебе-то какое дело? Тебе тоже удобнее, чтобы  были  маленькие  тихие
дела.
   Их не берет на контроль высокое начальство, за  них  не  вызывают  на
ковер, а по прошествии двух месяцев многие из  них  спокойно  закрывают.
Следователь получает причитающуюся ему  зарплату,  и  спит  спокойно,  и
гуляет с собакой, и собака не кашляет".
   "Станция "Ладожская", выход на Ладожский вокзал".
   Дмитрий вздохнул и пошел к дверям.
   - Ну что там у вас? - спросил он у дежурного. На этот раз им оказался
капитан Чекасов.
   - Та! - махнул тот рукой. - Как  всегда.  Сперли  чего-то,  не  помню
чего. То ли лазерные плейеры, то ли еще какая-то эта  хренотень.  Мне-то
по барабану, я в этих штучках  не  разбираюсь.  Но  говорят  -  дорогие,
черти!
   - Понятно, - мрачно бросил Дмитрий и прошел мимо.
   - Чего-то у них там сорвалось в последний  момент,  я  так  понял!  -
крикнул ему вслед Чекасов.
   - Что сорвалось? - обернулся Самарин.
   - То ли они с тормозов вагон сняли и пытались откатить, то  ли  чего.
Или его и раньше на тормоза не поставили - разгильдяйство же  одно!  Ну,
короче, вагон отцепился и пошел  по  рельсам.  Впилился  в  другой,  там
тормозные колодки были, но все  равно  тряхнуло  его  здорово.  Да  я-то
ничего толком не знаю. Пойди к Гусакову, он, кстати, тебя дожидается.
   - Понятно.  -  Дмитрий  понял,  что  больше  от  Чекасова  ничего  не
добьешься, и пошел на  второй  этаж  в  кабинет  заместителя  начальника
отделения майора Гусакова.
   - Самарин, я вас жду. - Майор Гусаков смотрел на Дмитрия спокойно, но
за этим спокойствием Дмитрию чувствовалась неприязнь, если не ненависть.
-  Вы  занимаетесь  кражами  с  товарного  двора,  -   не   спросил,   а
констатировал замначальника. - Сегодня произошла еще  одна,  причем  она
могла закончиться серьезной аварией на запасных путях. Вагон был снят  с
тормозов и покатился под уклон.
   - Возможно, его не поставили на тормоза, - заметил Дмитрий.
   -   Возможно,   -   кивнул   майор.   -   К    сожалению,    служащие
Ладожской-Товарной нередко проявляют преступную халатность.
   На лице майора  отразился  гнев  -  по  адресу  нерадивых  работников
сортировки.
   - Сейчас я выйду на место происшествия.
   - Выходи. Да, попроси кого-нибудь тебя подбросить, это неблизко.

***

   Ограбленный вагон стоял в самом дальнем конце товарного двора, я если
бы Дмитрий шел туда пешком, ему бы понадобилось  минут  сорок,  если  не
больше. К счастью, в ту сторону по запасным путям шел тепловоз и Дмитрия
подбросили до самого места происшествия. На путях скучали Слава  Полищук
и Игорь Власенко.
   - Ну, что тут произошло? - обратился Самарин  к  Полищуку,  поскольку
Власенко с некоторых пор вызывал у него отвращение.
   - А вон на платформе вскрыли контейнер. Значит, кража произошла не из
вагона, а с платформы, на которой стояли  морфлотовские  контейнеры,  из
каких нынче торгуют на оптовых рынках. Дмитрий  удивился  тому,  что  ни
Чекасов, ни Гусаков не сказали, что речь идет о  контейнерах,  а  упорно
говорили "вагон".
   Значит, не выезжали на место происшествия. Ладно, это не входит в  их
обязанности Но внимательно прочесть  донесение-то  можно  было!  Дмитрий
покачал было головой, но вовремя вспомнил, что с утра начал новую жизнь.
   "А вообще-то они правы, - насильно подумал он. - С  них  пример  надо
брать".
   - Что было в контейнере? Игорь Власенко пожал плечами:
   - Черт его знает. Товар этой... забыл название, то ли "Инесса", то ли
"Ванесса".
   - Так это могло произойти и  не  сегодня.  -  Дмитрий  сунул  руки  в
карманы - было холодно, а перчатки он, как  обычно,  потерял  на  третий
день после покупки.
   - Вот это  вряд  ли,  -  покачал  головой  Славик.  -  Контейнеры  на
платформе поехали, потому что платформа дернулась. Ее  толкнул  вагон  -
забыли подложить тормозные колодки. А так, конечно, стоял  бы  контейнер
открытым, пока не появились бы из "Инессы".
   - Оттуда уже кто-то был?
   - Нет, - покачал головой Славик, - хотя им звонили. Должны подойти.
   Товар-то ихний.
   "Спокойно, Дмитрий, - сказал себе Самарин, - не пришли и не пришли.
   Тебе-то какое дело? Сейчас отправляйся обратно в отделение  и  садись
по всем правилам пиши план работы на сегодняшний день,  а  заодно  и  на
завтрашний.
   Хорошее  дело,  между  прочим.  Не  баклуши   бьешь   -   составляешь
необходимые  бумаги,  как  того  требует  начальство.  Приедут  из  этой
"Инессы", пойдешь  составишь  по  форме  протокол  -  что-чего  пропало.
Вызовешь  криминалиста  -  посмотрим,  какие  царапины,  чем   вскрывали
контейнер. В общем, дел выше крыши. Главное - не брать их  в  голову.  В
конце концов, тебе-то какая разница, кто опустил "Инессу" на  сколько-то
тысяч долларов, да хоть миллионов! Чего чужие деньги считать!"
   - Никто место происшествия так и не осматривал?  -  все-таки  спросил
Самарин.
   - Так, подошли, поглядели, и все, - махнул рукой Полищук.
   - Охота кому карабкаться, - проворчал Власенко.
   "Так. Поворачивайся и иди!" - приказал себе Самарин, но вместо  этого
подошел к платформе  вплотную  и  стал  рассматривать  спиленные  замки.
"Ловко сработали", - пронеслось в голове.
   Двери контейнера находились не больше чем сантиметрах в пятнадцати  -
двадцати от металлического борта платформы. Было непонятно, как можно  в
такой ситуации его вскрыть. "Сначала дверь открыли, а уж потом платформа
дернулась и контейнеры поехали вперед, -  понял  Дмитрий.  -  Хорошо  бы
установить, в какой момент это произошло".
   "Стой! Назад! А как же новая  жизнь?!"  -  продолжал  кричать  внутри
голос, но с каждой секундой он  становился  все  тише.  Дмитрий  Самарин
схватился голыми руками за край  платформы  и  вспрыгнул  на  "колбасу".
Теперь еще подтянуться, и он окажется наверху.
   Дмитрий поднялся на борт платформы. Руки одеревенели от холода. "Черт
возьми, ну почему у меня никогда нет перчаток!" Он  посмотрел  вниз,  на
дно платформы, чтобы найти место, куда  поставить  ноги...  И  вздрогнул
всем телом.
   Потому что в узком пространстве между контейнером и бортом  платформы
был зажат успевший окоченеть труп.
   Освободить  тело  оказалось  не   так   легко.   Тяжелый   контейнер,
дернувшись,  намертво  прижал  свою  жертву   к   металлическому   борту
платформы.
   Пришлось  вызывать  специальный  тягач-"кукушку".   К   ней   тросами
прицепили контейнеры, и только после этого их удалось отодвинуть.
   -  Такое  бывает,  -  сказал  Самарину  пожилой   железнодорожник   с
"кукушки", - особенно летом. На род любит в товарняках прокатиться.  Так
в товарняке-то не опасно:  хоть  и  запрещено,  но  ездят,  что  с  ними
сделаешь.  А  некоторые  дураки  сядут  вот  так  на  платформу   позади
контейнеров, а поезд, бывает дернет  -  дак  хорошо,  если  только  ногу
потеряет. А то и насмерть задавить может. Вот как этого.
   Наконец тело освободили. Оно было  маленьким  и  худосочным.  Самарин
вместе с Полищуком отодрали его от пола  платформы.  Дмитрий  перевернул
его - лицо не пострадало. Он посмотрел и увидел то, чего боялся  с  того
самого момента, когда обнаружил зажатого контейнером человека.
   Прямо перед ним лежал Митя Шебалин.
   - Оставайтесь на  местах,  -  бросил  Самарин  постовым,  спрыгнув  с
платформы вниз. - Тут труп. Надо вызвать следственную бригаду.
   Дмитрий едва помнил, как добрался до отделения. Больше  всего  сейчас
ему хотелось посмотреть в глаза Тольке Жеброву. Значит,  "сделал  ноги",
"пустился  в  бега"...  А  он  лежит  тут,   раздавленный   сдвинувшимся
контейнером.
   Как нарочно, капитан Жебров вышел  навстречу.  Он  стоял  в  дежурке,
когда туда ворвался Самарин.
   - За тобой что, с собаками гонятся? - весело поинтересовался он. - Ну
и видок у тебя!
   - Пока гонятся не за мной, - ответил Дмитрий, - след не взяли. Я  как
раз  к  тебе.  Помнишь,  мальчишка  у  тебя  сидел  задержанный?  Я  еще
спрашивал, не он ли жил у Гринько, у путевого обходчика?
   Жебров наморщил лоб:
   - А? Да-да. Я же говорил - сбежал, гаденыш. Пока я документы на  него
готовил, он возьми и вылези через окно.
   - Ты же сам их без присмотра оставлял, - напомнил Дмитрий.
   - Вот пока оставлял, не сбегали, - улыбнулся Жебров. - А как стал  их
караулить, сделали ноги. Такова человеческая натура.  Все  надо  сделать
наперекор. Говоришь "останься" - убежит, станешь выгонять -  уходить  не
захочет.
   Трудные подростки - это целая наука.
   - Короче. Нашелся этот Митька.
   - Да? И где же?
   - На сортировке - его придавило контейнером.
   - Не понял? - Жебров вопросительно смотрел на  Дмитрия.  -  Насмерть,
что ли?
   - Вполне насмерть,  -  холодно  кивнул  Самарин.  -  Грабил  он  этот
контейнер: успел открыть, вынуть товар и передать тем, кто ждал внизу, а
потом платформа дернулась, контейнер поехал и... Ты в этой  смерти  тоже
виноват. Жебров.
   - Я? - Капитан был оскорблен. - Я-то почему? Да, однажды оставил  его
одного, так ведь тогда ничего  не  случилось.  А  потом  он  у  меня  из
запертой детской комнаты удрал.
   - Ладно, - махнул рукой Дмитрий, - не до того сейчас.
   В составе  следственной  бригады  приехал  и  Санька  Попов.  Впервые
Дмитрию было тяжело его видеть. Хотелось спросить, давно ли он знаком  с
женщиной, с которой выходил из дома по 2-й линии Васильевского  острова.
Но Дмитрий знал, что никогда в жизни не спросит ничего подобного.
   - Так, - Санька только покачивал головой, осматривая превратившееся в
камень скрюченное тело Мити, - сделать заключение  о  повреждениях  пока
невозможно, как ты понимаешь. Это потом, когда тело  "оттает".  Но  одно
могу сказать  -  смерть  наступила  в  результате  переохлаждения.  Там,
конечно, будут и переломы, и ушибы, но не они сыграли роковую  роль.  От
раздробленной  руки  не  умирают,  по  крайней  мере  сразу.  Тем  более
контейнер был пустой.  Но  зажал  он  его  основательно,  сам  мальчишка
вылезти не смог. Другие, может, пытались сдвинуть контейнер, может, нет,
черт их знает. Ну а пролежи так без движения на морозе часиков десять...
   - Значит, бросили его, сволочи, - процедил сквозь зубы Дмитрий.
   - Вряд ли они могли ему помочь, -  вмещался  в  разговор  криминалист
Дикуша.
   - Вдвоем, даже Втроем эту махину не подвинешь.
   - Не знаю, - покачал головой Самарин, - могли бы попытаться.
   - Ну, видишь... - продолжал Дикуша, - - у них же товар  на  руках.  А
тут мало ли чего, може