спихнул? - разозлилась я.
   - Кукуй не Кукуй, а ваше дело сторона. Вон Иваныч есть и милиционеры,
что с ним приехали. Пусть ищут. А вам зачем?
   Мы ничего не ответили и побрели прочь.  Василий  стоял  возле  своего
палисадника и недовольно смотрел нам вслед. Дождавшись, когда мы отойдем
подальше,  он  направился  к  своему  крыльцу.  Тут  же  рядом  с   нами
распахнулось окошко, и шустрая бабуся, с которой мы  уже  успели  свести
знакомство ранее, сообщила:
   - Бутылку он у Валентины купил. Видать, сильно маялся. Ночью часов до
двух куролесил. Говорит, Вову Татарина поминал. Дом-то запертый  держит?
- перешла на заговорщицкий шепот старушка.
   - Да, - растерянно кивнула я.
   - Вот-вот, отродясь такого не было, как Марья-покойная померла. Да  и
при ней крыльцо запрут, а ворота всегда нараспашку. И вдруг заперто. И в
избе у него кто-то ходит, я  видела,  в  окне  мелькнуло.  И  что-то  не
по-людски большое.
   - То есть как это? - в один голос спросили мы с Женькой.
   - А так... не знаю, чего он там прячет, но оно ходит.
   - Надо участковому сказать, - пробормотала Женька.
   - Уж вы как хотите, а я промолчу. По соседскому делу  участковому  не
жалуются. Не ровен  час...  -  Тут  бабка  перекрестилась  и  со  стуком
захлопнула окошко.
   - Чудеса, - нараспев сказала Женька. - Чего делать-то  будем?  Может,
заглянем к Иванычу, на всякий случай?
   - И сообщим, что бабка видела, как что-то мелькнуло?
   - Пусть проверит... когда такие дела творятся. - И,  не  слушая  моих
возражений, припустилась к дому, где остановился участковый.
   Тот к ситуации отнесся с пониманием и  вскоре  возник  в  поле  моего
зрения (я в это время сидела на скамейке возле дома Василия), участковый
постучал в кухонное окно. В окне показалась физиономия хозяина, он ткнул
рукой в направлении двери, и участковый направился туда.
   Ждать его пришлось довольно долго. Нетерпеливая Женька уже  собралась
выяснить, в чем дело, когда он появился в  сопровождении  Василия.  Тот,
кстати, запер входную дверь на  здоровенный  замок,  такой  ржавый,  что
невольно подумалось, будто нашел он его на помойке. Оба подошли  к  нам,
причем Василий качал головой и хихикал:
   - Ну, соседка, а еще  говорит,  зрение  плохое,  видать,  от  плохого
зрения фантазировать начала.
   - Ничего я не фантазирую, - крикнула бабка, не открывая окна. -  Кого
в доме прячешь?
   - С ума ты сошла, что  ли?  -  начал  злиться  Василий  и  кивнул  на
участкового. - Вон Иваныч проверил, никаких гостей у меня нет.
   - Никаких, - кивнул тот, - весь дом  обошел.  Вы,  Матрена  Петровна,
обознались.
   - Может, и обозналась, - все-таки выглянула  в  окно  бабка,  -  коли
власть так решила.. Обозналась, обозналась... -  хмыкнула  она  и  вновь
исчезла, а участковый вздохнул:
   - Народ, конечно, напуган, такое дело...
   - Василий Иванович, - хватая его за  руку,  сказала  я,  -  нам  надо
попасть на остров. Срочно. Чувствую, оттуда уши торчат...
   - Какие уши? А... На остров  идти,  считай,  полдня  потеряешь,  а  у
нас...  сами  знаете.  Вот  разберемся  с   преступлениями,   и   свожу.
Обязательно.
   - Допустим, вы заняты, но Василий....
   - Не пойду, - замотал тот головой. - Кукуя боюсь,  водит.  Иваныч  не
даст соврать, водит так, что жуть берет.
   - У меня такое впечатление, что вы сознательно  не  хотите,  чтоб  мы
попали туда, - ядовито заметила Женька.
   - Не хочу, - кивнул Василий, - потому что беспокоюсь за вас, чтоб  не
сгинули. Освободится. наш участковый и  проводит,  может,  еще  кого  из
своих возьмет, а я ни-ни...
   - Вот упрямый черт, - сквозь зубы буркнула Женька. Что еще сказать, я
не знала, и простилась с обоими Василиями. -  Какой  гад,  -  продолжала
возмущаться Женька. - Ведь что-то ему об острове известно. Мне почему-то
туда еще больше захотелось.
   - И мне, - согласно кивнула я.
   - По болоту одни не пройдем, - продолжала думать  вслух  подружка.  -
Писатель пытался и ничего не добился. Что  же  делать-то?  Может,  этому
гаду пообещать ящик водки? Или два?
   - Идея, конечно, заманчивая, но он  может  и  не  согласиться,  здесь
самогона полно, а еще  у  него  есть  серьезная  причина  на  остров  не
соваться. Вот что: и я, и Бороднянский пытались пройти  через  болото  с
этой стороны... А если попытаться с другой?
   - С какой? - нахмурилась Женька.
   - Со  стороны  Фрязина,  естественно.  А  до  Фрязина  доберемся  без
проблем.
   - Ага. Шесть километров.
   - Марина каждый день ходит, и ничего.
   - Конечно, можно попробовать. Только если окажется, что и там  пройти
нельзя, будет очень обидно - шесть километров для меня слишком...
   - Пошли, - не раздумывая кивнула я.
   - Что, прямо сейчас?
   - А чего ждать-то?
   - Да ты хоть знаешь, куда идти?
   - Дорога на Фрязино прямо от дома Горемыкина, так что не заплутаемся,
а там... Там посмотрим. - И  я  зашагала  к  горемыкинскому  дому,  пока
Женька не начала упрямиться всерьез. Через мгновение она последовала  за
мной. Дорога выглядела так, точно по ней прошла танковая армия.
   - Да здесь и на джипе не проедешь, - ворчливо заметила Женька.
   - Валера проехал, и писатель  тоже.  Кстати,  когда  у  нас  появятся
сведения о них?
   - Надо позвонить.
   - Так позвони, - сказала я, протягивая ей телефон.
   Женька несколько минут беседовала со своим  другом,  как  выяснилось,
без особой пользы, то есть польза была, зато времени у друга не было.
   - Давай я тебе на  факс  сброшу,  -  предложил  он.  -  Здесь  четыре
страницы, читать замучаешься.
   - Какой факс, я на болоте.
   - Ну, тогда вечером, ладно? Сейчас, ей-богу, не могу.
   - Есть что-нибудь интересное?
   - Для меня нет, а для тебя не знаю. Это  зависит  от  того,  чего  ты
хочешь накопать. Короче, звони вечером.
   - Вот что, отправь  факс  в  редакцию,  номер  у  тебя  есть,  а  там
кто-нибудь из наших не поленится и мне прочитает.
   - Договорились, - обрадовался  Женькин  знакомый,  которого,  кстати,
звали Максим. Год назад она недели две  собиралась  за  него  замуж,  но
потом передумала, и он женился на ее подруге, что не мешало им с Женькой
испытывать друг к другу самые теплые чувства.
   Женька дала отбой и посмотрела на меня.
   - Интересно, что там на этих четырех страницах?
   Мне тоже было интересно, так что я подумала,  может,  выждать  время,
пока Максим отправит факс, позвонить в редакцию и  уж  потом  продолжить
путешествие. И тут, точно из-под земли,  перед  нами  возник  Василий  с
топором на плече, мы дружно охнули и даже слегка присели, а он с улыбкой
спросил:
   - Вы куда это собрались?
   - Да мы это... гуляем, - проблеяла Женька, хватаясь за сердце.
   - Ага... Гуляете, значит? Это хорошо. А я вот за слегой пошел,  забор
у меня упал. Один пролет. Иду и вдруг вас вижу. Вы бы это... одни в лесу
не шастали, ведь неспокойно же...
   - Да мы только вдоль дороги, туда и обратно.
   - Ага... Ну, давайте. - Он скрылся в кустах, а Женька, все еще  держа
руку на груди, пробормотала:
   - Господи, чуть в могилу не свел.
   - Слушай, а ведь он за нами следит, - изрекла я. Женька  нахмурилась,
мы осторожно заглянули за  ближайшие  кусты,  где  скрылся  Василий,  но
никого не обнаружили.
   - Как  сквозь  землю  провалился...  нечистая  сила.  Чего  делать-то
будем?
   Идем на остров или в пансионат возвращаемся?
   - Идем.  Если  Василий  заволновался,  значит,  остров  не  такой  уж
недоступный.
   Мы прошли еще с полкилометра, и я спросила:
   - Стук топора слышала?
   - Нет.
   - И я нет. Выходит, он врал, не за тем он в лес отправился.
   - Анфиса, у него топор, и я тебе сразу заявляю, топор меня нервирует.
   - Постарайся о нем не думать.
   - Я не могу.
   - Хорошо. Давай вернемся в пансионат.
   - Ладно уж, пошли. Я вообще думать не буду. В одном месте дорога была
труднопроходимой из-за  гигантской  лужи.  Если  учесть,  что  проливных
дождей не  было  недели  две,  размеры  ее  впечатляли.  В  поле  успели
проторить новую дорогу, следы шин отчетливо виднелись на  траве,  дальше
виднелась яма, но потом дорога началась вполне терпимая, и  мы  зашагали
веселей, правда, то и дело оглядываясь.
   Если Василий и продолжил наблюдение за нами, то делал это незаметно.
   Когда до Фрязинского шоссе оставалось не  больше  километра  (мы  это
поняли по характерному звуку проезжающих  машин),  где-то  совсем  рядом
затарахтел мотоцикл, мы дружно  обернулись  и  увидели  столб  пыли  над
лесной дорогой, после чего, не сговариваясь, юркнули в кусты.
   Если человек едет из Липатова  (а  откуда  ему  еще  ехать),  то  это
наверняка Коля. Так и оказалось. Через  полминуты  он  возник  на  своем
железном коне, протарахтел к зарослям  ивы,  а  мы  робко  выбрались  на
дорогу.
   - Эх, машины нет, - пожаловалась Женька, -  могли  бы  проследить  за
этим гадом... А ведь он с дороги съехал, - вдруг заявила она.
   И в самом деле, Николай продолжил путь к зарослям,  и  мы  с  Женькой
бросились  следом,  очень  надеясь,  что  ему   не   придет   в   голову
оглядываться.
   Мотоцикл исчез в кустах, а вскоре прекратилось и тарахтение. Мы пошли
осторожнее, опасаясь, что можем быть обнаружены, но все  равно  едва  не
столкнулись с Колей нос к носу. Раздвинули  ветки  и  увидели,  как  он,
укрыв  мотоцикл  в  кустах,  направился  дальше  через  поле,   поросшее
кустарником. Кусты росли небольшими группами  на  довольно  значительном
расстоянии друг от друга, но это дало нам возможность двигаться вслед за
Колей, используя их в качестве прикрытия. Шел  он  быстро,  а  мы  почти
бежали и здорово запыхались. Я очень боялась потерять Николая из виду, а
еще больше - попасться ему на глаза. В общем,  путешествие  было  не  из
приятных. Вдруг он притормозил (и мы за соседним кустом тоже), посмотрел
из-под ладони вперед и уверенно отправился дальше.  Я  тоже  посмотрела:
прямо напротив нас росла огромная береза, к  ней  Коля  теперь  .и  шел.
Выждав  время,  мы  сделали  несколько  шагов  следом.  Я  огляделась  и
сообразила: вокруг болото. Лужицы  воды  поблескивали  на  солнце  между
кочками, но Коля шел легко, точно по лугу, в высокой траве след его  был
прекрасно виден.
   - Береза - ориентир, - пробормотала я. - Женька, он пошел на остров.
   - Но, смотри, он идет, то есть это ведь не болото, верно?
   - Выходит, мелиораторы свою работу до конца  не  довели,  здесь  есть
проход.
   - Идем, - поторопила меня Женька, но я отступила назад к кустам.
   - Нет. Его следы хорошо видны, значит, и он наши увидит.
   - Чего ж делать-то?
   - Ждать, когда он вернется.
   Сидеть в кустах оказалось делом нелегким. Прежде всего  комары,  хоть
мы и намазались от макушки до пят суперсредством. Комары,  должно  быть,
не  знали,  что  оно  "обеспечит  нам  надежную  защиту",   и   кусались
немилосердно. Влажность здесь была много выше нормы,  а  в  сочетании  с
ярким солнцем это делало ожидание больше  похожим  на  пытку.  "Но  даже
пытка когда-нибудь кончается", - думала я.
   Моя молчаливая мольба была услышана.  Среди  кустов  мелькнул  силуэт
Николая, и парень начал быстро к  нам  приближаться.  На  спине  он  нес
рюкзак, под тяжестью  которого  перегнулся  вперед,  но  шел  все  равно
быстро. Мы замерли в своем укрытии, он прошел мимо, а вскоре и шорох его
шагов больше  не  достигал  нашего  слуха.  Выбравшись  из  укрытия,  мы
увидели, что Николай успел дойти до того места,  где  спрятал  мотоцикл.
Через пару  минут  его  транспортное  средство  затарахтело,  и  Коля  в
последний раз мелькнул между ветвей кустарника. Мы переглянулись.
   - Ну, что, - вздохнула Женька, - пора нам узнать, что там за Кукуй.
   Шли мы очень осторожно, след в след, и оттого медленно. Если  честно,
я ожидала какой-нибудь хитрой ловушки и  даже  вспотела  от  напряжения.
Комары облепили нас серой тучей, и это тоже настроения не прибавило.
   Я шла первой и все свое внимание  сосредоточила  на  следах,  высокую
траву сменили люпины. Я едва не упала, споткнувшись о корень,  торчавший
из земли, и буквально в трех шагах  от  себя  увидела  огромную  березу.
Такие деревья на болоте не растут, это я  знала  доподлинно  и  перевела
дух.
   - Думаешь, мы на острове? - шепотом  спросила  Женька,  вцепившись  в
березовый ствол.
   - Ага. Видишь, какие вокруг деревья?
   - Слушай, Анфиса, давай не будем торопиться. Неизвестно, что  тут.  Я
имею в виду... здесь могут быть собаки, а они кусаются.
   Напоминание  о  собаках  настроило  меня  на  пессимистический   лад.
Недавняя встреча с одной псиной едва не сделала меня  заикой.  Однако  я
попробовала рассуждать здраво.
   - Для чего мы,  по-твоему,  пришли  сюда?  Чтоб  немного  посидеть  у
березы?
   Если нам повезло и мы нашли проход, то просто обязаны...
   - Я что, спорю? - поморщилась  Женька.  -  Конечно,  обязаны,  только
давай не будем торопиться и как следует осмотримся.
   -  Давай,  -  согласилась  я,  и  мы  немного  посидели  на   травке,
оглядываясь.
   Не похоже, чтобы поблизости, кроме комаров, водились еще какие-нибудь
живые существа.
   - Пойдем, что ли? - вздохнула подружка,  и  мы  направились  в  глубь
острова. Трава здесь не была особо высокой, и  Колины  следы  мы  вскоре
потеряли.
   Я немного порыскала вокруг, пытаясь отыскать  их,  но  без  толку.  -
Тропинка, - вновь перешла на шепот Женька. Следы она не искала, а просто
отошла  метров  на  двадцать  в  сторону  от  меня  и  теперь  стояла  с
растерянным видом. Я приблизилась и действительно увидела  тропинку.  Не
сказать, что ею часто пользовались, однако и сомнений  в  том,  что  это
тропа, тоже не возникало. - Пойдем? - предложила Женька, и мы пошли.
   Где-то через полкилометра тропа  раздвоилась.  Мы  постояли  с  умным
видом и решили идти направо.  Вскоре  мы  уперлись  в  заросли,  плотной
стеной разросшиеся на несколько метров, однако в  зарослях  был  проход,
туда и вела тропинка. Женька забежала вперед, раздвинула ветки,  сделала
с десяток шагов и заорала так, что я, ни секунды не колеблясь, бросилась
оттуда со всех ног. Когда  я  выскочила  из  зарослей,  выяснилось,  что
Женька по непонятной причине все еще там. Это напугало  меня  больше  ее
крика, но тут она позвала:
   - Анфиса... - А я приободрилась, потом устыдилась и вновь  полезла  в
заросли,  пообещав  доставить  себе  удовольствие  и  отвесить  подружке
хороший подзатыльник.
   Женька сидела на земле, опершись на руки, спиной ко мне, и со вздохом
изрекла:
   - Кто ж до такого додумался?
   Решив беречь себя от стрессов, я осторожно  приблизилась,  раздвинула
ветки и собралась заорать, но так как Женька  сделала  подобное  раньше,
надобность в этом отпала,  и  я  просто  стояла,  дыша  ртом  и  пытаясь
ответить на ее вопрос: кто до такого додумался?
   В центре небольшой полянки,  вокруг  которой  сплошной  стеной  росли
высокие кусты, стоял столб, врытый в  землю.  В  верхней  части  столба,
обращенной к нам, была вырезана жуткая физиономия, работа грубая и  сама
по себе особого впечатления не производящая.  Чуть  ниже  висела  маска,
сделанная из куска коры и жутко размалеванная.  к  ней  были  прицеплены
длинные разноцветные полоски ткани.
   Вокруг столба на вбитых в землю кольях висели тушки птиц, в  основном
ворон и сорок. Я насчитала двадцать штук. Деревянный  идол  был  вымазан
чем-то, подозрительно напоминающим кровь. Если б  не  несчастные  птицы,
подвешенные кто за крыло, кто за лапку, представшее нашим  очам  зрелище
скорее бы вызвало  мысль  о  детях,  которым  пришла  охота  поиграть  в
таинственный остров, дикое африканское племя и прочее  в  том  же  духе.
Однако общий вид наводил на мысль о шизофрении, а отнюдь  не  о  детских
фантазиях.
   Женька наконец-то поднялась с  земли,  и  мы  вдвоем  приблизились  к
деревянному идолу.
   - Это Кукуй? - спросила она, я пожала плечами,  оглядела  столб  и  с
уверенностью заявила:
   - Он стоит здесь недавно, может, год, может, два. Но не больше.
   - Откуда тебе знать такие вещи? - нахмурилась Женька.
   - Дерево гниет в земле, а это совсем новехонько.
   - Неужто  кто-то  решил  возродить  древний  культ  и  с  этой  целью
установил здесь данное убожество?
   - Какой древний культ? - поморщилась я. - Чтобы восстановить  что-то,
надо по крайней мере знать, как это выглядело раньше. Об идолопоклонстве
у славян толком ничего не известно.
   - Ты точно знаешь? Анфиса, я тебя безмерно уважаю, но  образование  у
тебя экономическое...
   - А что твое образование?
   - Ну... я себя никогда особо не утруждала... Потом  влюбилась,  потом
он мне разонравился...
   - Кто?
   - Антон. Я тебе не рассказывала?
   - При чем здесь Антон? - начала злиться я.
   - При том, что мы сходились, расходились, и  я  была  очень  увлечена
этим, и основные дисциплины... как бы это выразиться... не очень-то меня
волновали. Я оказалась заядлой троечницей.  Славяне  были  белокурыми  и
как-то раз прибили щит к воротам Царьграда. Это все, что мне известно  о
предках. А тебе?
   - Мне чуть больше, - вздохнула я. - Но все равно, восстановить  культ
невозможно,  раз  нет  письменных  источников,  молитв,  например,   или
священных книг, как Библия или Коран. Зато культ можно придумать заново.
   - Вот-вот,  какой-то  шизик  занялся  этим  и  поставил  здесь  этого
урода...
   - А потом  принялся  убивать  людей,  чтоб  сохранить  наличие  здесь
данного урода в тайне?
   - Убивать - это еще вилами на воде. Мы не знаем,  кто  убил,  за  что
убил... Слушай, давай выбираться отсюда,  у  меня  от  этого  страшилища
голова болеть начинает, вон глазищи-то вылупил.
   Я  с  Женькой  была  согласна:  находиться  в   новоявленном   капище
удовольствие ниже среднего.  Покидая  заросли,  я  почувствовала  что-то
вроде разочарования. Я-то надеялась обнаружить  разгадку  всех  тайн,  а
вместо этого  деревянный  болван  и  несчастные  птички  и,  главное,  -
никакого намека, как все это связано с происходящим в Липатове.
   - Но ведь Коля зачем-то приезжал сюда? - подумала я вслух.
   - Значит, здесь было что-то,  указывающее  на  его  личность.  Он  не
хотел, чтоб его уличили в поклонении идолу поганому,  и  заблаговременно
принял меры.
   Между тем мы вернулись к развилке  и  теперь  отправились  по  другой
тропе.
   Через некоторое время она вывела нас к навесу, покоящемуся на четырех
столбах, посередине стояли стол и две скамьи. Слева  осколки  стеклянной
посуды, какой-то мусор, дальше навес  пониже,  три  колышка  с  длинными
цепями и  с  ошейниками  на  концах  цепей.  Женька  испуганно  замерла,
приглядываясь к ним, затем подобрала один ошейник и  примерила  на  свою
шею, после чего прошептала:
   - Анфиса, здесь держали пленников. Возможно, их приносили в жертву.
   Но я с выводами не  торопилась,  присела  на  корточках,  разглядывая
находку.
   - Собак здесь держали, - вздохнула я. - Вон и миски валяются.. Одного
ошейника не хватает, цепь порвана..
   - Собачка убежала? - сообразила Женька.
   - Скорее всего именно она наводила ужас на Липатове.
   - И вы повстречали ее с Василием Ивановичем.
   - Бедный пес, -  вздохнула  я.  -  Носился  по  болоту  несчастный  и
голодный.
   - Вот-вот,  несчастный,  -  скривилась  Женька,  -  оттого  и  сожрал
Горемыкина.
   - Никого он не сожрал.
   - Горло перегрыз. Тоже не очень хорошо.
   - Это еще доказать надо.
   - Ладно, собачку жалко. Что дальше,?  Скажи  на  милость,  зачем  все
это?
   Те же собачки? Для охраны? Идола охранять?
   Женька права, как-то все это  не  укладывается  в  голове.  Допустим,
какие-то придурки решили поиграть  в  идолопоклонников.  Вкопали  столб,
раскрасили его, ну  и  на  здоровье,  води  вокруг  него  хороводы  ночи
напролет,  жги  костры  и  вой  волком.  Места  здесь  глухие,  и  такие
развлечения мало кого обеспокоят, а если кто и обратит внимание, так и в
этом случае шутникам ничего не  грозит,  хоть  танцуй  возле  костра  до
полного изнеможения, законом это не запрещ