т.  -  Здесь  завтракают
рано.
   Я тебя будить не стала. Тебе вчера так  досталось,  что  ты  под  утр
заговариваться начала. Вот я и подумала, не худ  бы  тебе  выспаться,  а
завтрак попросила оставит Хочешь кофе в постель?
   - Хочу, - кивнула я, укладываясь на постель.
   - Пожалуйста. - Женька пристроилась рядом. - А чего ты кислая такая?
   Ромку вспомнила?
   - Очень надо мне его вспоминать, - презрительно усмехнулась я.
   - Да ладно...
   - При чем здесь "да ладно"?
   - Я просто...
   - Мне неинтересно...
   - Да угомонись ты, Анфиса, - жалобно попросила Женька. -  Ромка  твой
поди места себе не находит. Ты его малость помучай и прощай.  Он  больше
не будет. Я имею в виду...
   - Заткнись, а? - сказала я печально, и подружка замолчала.
   - Как кофе? - поинтересовалась она минут через пять.
   - Нормально.
   - Ну, слава богу. А я вчера башкой здорово  тюкнулась.  Когда  голову
впотьмах мыла, не обратила внимания, а  сегодня  стала  расчесываться...
Вот, посмотри. -  Женька  сунула  мне  под  руку  свою  голову  с  синей
шевелюрой и ткнула пальцем в затылок,  затем  схватила  мою  руку,  и  я
смогла нащупать здоровенную шишку.
   - Ничего себе, - сказала я уважительно.
   - Вот-вот, не зря я в отключке лежала. Тут я нахмурилась, потому  что
совершенно отчетливо помнила подружку, отдыхающую около  кустов.  Лежала
она, кстати, на животе, подогнув под себя ноги, и одной рукой как  будто
закрывала голову. Перевернуться она не могла, а  удариться  при  падении
затылком тем более.
   Выходит...
   - Женька, а ведь нас вчера хотели убить, - брякнула я.
   - За что? - спросила она, хотя любой другой на ее месте спросил бы:
   "Почему ты так решила?"
   - За что, пока не знаю, но догадываюсь. Давай вспомни, что было перед
тем, как мы отправились чертей ловить?
   - Свет выключился. - Нет, до этого.
   - До этого мы слушали страшные сказки в обработке Горемыкина.
   - До этого я поймала нашего писателя возле комнаты Валеры.
   - И поэтому он решил нас убить?
   - Звучит глупо, но это потому, что мы еще не знаем всех обстоятельств
дела. Он здесь не просто так, и вчерашний визит это подтверждает.
   - Какой визит? - насторожилась Женька, а я принялась рассказывать.
   Когда я закончила, Женька продолжала сидеть, поджав губы,  напряженно
сдвинув брови. Так она обычно думает.
   - А у нас новый жилец, - вдруг заявила она. - Прибыл в семь утра, как
раз к завтраку. Говорит, с первым автобусом до Фрязина, а оттуда пешком.
   Заядлый рыбак. Другого места ему не нашлось.
   - Удочки привез?
   - Чего-то похожее на них имело  место,  -  вздохнула  Женька.  -  Да,
Анфиса, видно, мы в очередной раз вляпались.  Правда,  пока  неясно,  во
что.
   - Разберемся, - заверила я со знанием дела.
   - А как же, - согласилась Женька без особого энтузиазма.
   - Этот новенький, как он? - задала я вопрос.
   - Обыкновенный дядька. На мента похож.
   - Почему на мента?
   - Не знаю. Похож, и все. Но говорит, что автослесарем работает.  Если
судить по рукам, может, и не врет. Докладываю: зовут Геннадий Степанович
Иванов, на вид лет сорок, может, больше. Рост  выше  среднего,  плотного
телосложения, брюнет, волосы густые, курчавые, носит усы. Лицо  широкое,
нос крупный, рот обыкновенный, глаза карие. Из особых примет: на  правой
руке татуировка "Гена". Все.
   Я внимательно слушала Женьку, пытаясь  понять,  подходит  описание  к
ночному гостю или нет. Беда в том, что видела я его  не  больше  секунды
при этом он прижимался к стене и было еще слишком темно. Может,  повезет
и я узнаю его по голосу?
   Я быстро оделась  и,  горя  желанием  вывести  на  чистую  воду  всех
жуликов, в сопровождении  Женьки  спустилась  вниз.  Однако  здесь  меня
ожидало разочарование: на веранде пила чай одна Лидия Артуровна:
   - А где мужчины? - с улыбкой спросила я.
   - Владислав Петрович решил до обеда поработать, Валера  отправился  к
реке заниматься живописью, а наш новый постоялец ушел на рыбалку.
   "Занятно", - подумала я. Если честно, более всего на  меня  произвело
впечатление неожиданное трудолюбие писателя. Может,  Владислав  Петрович
просто не спешит встретиться со своим  приятелем,  оттого  и  укрылся  в
комнате? Я подмигнула Женьке и сказала как бы между прочим:
   - Пойду немного прогуляюсь. Ты со мной?
   - Вот еще, комаров-то кормить, - фыркнула Женька.
   Я покинула веранду и не спеша прошла по дорожке до угла  дома,  после
чего   поспешно   скрылась   в   кустах   и   далее   пробиралась,   как
индеец-Разведчик. Моей целью была комната Владислава Петровича,  точнее,
ее окно. Устроившись в кустах напротив,  я  исправно  наблюдала  за  ним
что-тo  около  часа.  Тюлевая  занавеска  задернута,  так  что   увидеть
происходящее в комнате я не могла. Денек выдался отличный, но,  несмотря
на это писатель  работал  при  закрытом  окошке,  правда  форточка  была
распахнута настежь. Что ж, о вкусах не спорят.
   Терпеливо сидя в кустах, я надеялась, что  ночной  гость,  сообразив,
что встречи с ним избегают, явится сам и для  меня  кое-что  прояснится.
Томительное ожидание начало здорово действовать мне на нервы,  а  окном,
кроме меня, никто не интересовался.  Пострадав  еще  немного,  я  решила
проверить, чем заняты остальные мужчины, и направилась к реке.
   Лишь только я поднялась на пригорок, как заметила одного из  них:  он
сидел с удочкой, лениво отмахиваясь от комаров. Когда он  повернулся  ко
мне в профиль, я обратила внимание на пышные усы. Выходит,  это  и  есть
Геннадий Степанович. Судя по всему, он очень увлечен рыбалкой и  никакие
окна его не  интересуют.  Меня  это  вроде  бы  даже  огорчило.  Что  ж,
попробуем отыскать Валеру.
   Я пошла вдоль берега, изо всех сил изображая  даму  на  прогулке,  то
есть шла, что-то мурлыча  под  нос,  но  при  этом  стараясь  ничего  не
упустить из вида.
   Валера в поисках натуры ушел довольно далеко от пансионата. Другая бы
на моем месте  отказалась  от  поисков,  но  только  не  я.  Комары  уже
по-настоящему донимали меня, а я упорно обследовала берег, пока не вышла
к болоту. И вот тут-то в трех шагах от зарослей  ивы  увидела  мольберт.
Надо сказать, Валера выбрал довольно странное место для  работы:  болото
выглядело отнюдь не живописно. Еще  занятнее  то,  что  Валеры  рядом  с
мольбертом не оказалось, я огляделась и даже позвала его, но без всякого
толка.
   На всякий случай я прошла еще метров пятьдесят и  увидела  вешки,  то
есть я решила, что это и  есть  вешки:  обычные  палки  возвышались  над
кочками на расстоянии в несколько  десятков  метров.  Недолго  думая,  я
пошла в том направлении,  стараясь  не  терять  вешки  из  виду.  Ничего
особенно сложного. Я и не заметила, как отошла довольно далеко  от  того
места, где стоял мольберт. Я старалась не терять заросли из виду,  чтобы
на болоте у меня был хоть какой-то ориентир.  В  некоторых  местах  идти
было совсем легко, точно по проселочной  дороге,  в  других  приходилось
перебираться с кочки на кочку, под ногами начинало чавкать. Но даже мне,
человеку сугубо городскому, было ясно, что это еще не настоящее  болото,
не то пугающее, что с  ним  обычно  ассоциируется  и  называется  словом
"трясина", вязкая жижа, которая в мгновение ока затягивает страдальца...
   Вешки шли дальше, насколько хватало  глаз,  ко  многим  из  них  были
привязаны тряпки, должно быть, для того, чтобы их было легче разглядеть.
Я прошла еще  с  полкилометра  и  оглянулась.  Заросли  остались  далеко
позади, сухие участки попадались все  реже,  ясно,  что  я  основательно
углубилась в болото.
   Где-то там пресловутый остров, разумеется, никакого Кукуя  я  увидеть
не ожидала, но неизвестно, насколько мое путешествие  в  одиночку  может
быть безопасным.
   "Пожалуй, стоит вернуться", - решила я и тронулась в обратный путь.
   Надо сказать, возвращаться было труднее,  заросли  упорно  не  хотели
приближаться. Наконец я смогла их достигнуть и честно скажу: вздохнула с
облегчением, все-таки болото не самое подходящее место для прогулок.
   Мольберт стоял на месте, а Валера по-прежнему отсутствовал. Что, если
вешки его тоже заинтересовали, он отправился на болото и  с  ним  что-то
произошло?
   - Валера, - стала  звать  я.  Совершенно  неожиданно  он  откликнулся
совсем рядом, а затем появился из зарослей.
   - Анфиса, - сказал он с улыбкой, пошарил вокруг взглядом и спросил:
   - Вы одна, а где Евгения?
   - Пьет чай на веранде, насколько мне известно. Я увидела  мольберт  И
забеспокоилась...
   - Я немного прогулялся. На вешки обратили  внимание?  -  спросил  он,
понизив голос. - Довольно занятная  штука.  Вон  там  дальше  тоже  есть
проход через болото,  я  смог  преодолеть  примерно  километр  и  увидел
впереди зеленую лужайку, хотел выбраться туда и вдруг... Анфиса,  у  вас
никогда не возникало чувства, что за вами наблюдают?
   - Нет, - нахмурилась я.
   - У меня раньше тоже не возникало... А сегодня...  я  просто  уверен,
кто-то следил  за  мной.  И  знаете,  -  нервно  хихикнул  Валера,  -  я
заплутался.
   Битый час кружил среди этих вешек  и  не  мог  выбраться,  все  время
выходил на одно и то же место.
   - Ничего особенного, так бывает. К тому же на болоте сбиться  с  пути
совсем не трудно, никаких ориентиров.
   - Я шел по вешкам... И еще. Возможно, вы решите, что я... фантазирую,
но я видел человека на болоте, на той самой лужайке.  Мужчина  огромного
роста, кажется, в штормовке, с нахлобученным на голову капюшоном. Я  его
окрикнул, но он не ответил, просто стоял и смотрел на меня. Представляю,
как нелепо это звучит... у него не было лица. Да-да, - торопливо  кивнул
Валера, заметив, что у меня от этакой новости глаза на  лоб  полезли,  -
вместо лица какое-то черное пятно. И... мне стыдно, но я никогда в жизни
так не боялся. Хотел бежать, не разбирая дороги. С большим  трудом  взял
себя в руки и выбрался из болота.
   Рассказывая  все  это,  Валера  выглядел  вполне  искренним  и   даже
испуганным.   Чтобы   перепугать   взрослого   мужчину,   надо   здорово
постараться.
   Конечно,  мы  с  Женькой  тоже  испугались  до  смерти,  увидев  Вову
Татарина, но ведь это было ночью, а белым днем совсем другое  дело...  Я
посмотрела в сторону болота: тихо, спокойно, но, честное слово, в тишине
и спокойствии таилась угроза. Может, это какой-то  массовый  психоз?  Мы
наслушались дурацких рассказов, а теперь пугаем друг друга?
   - Вот что, - вздохнула я, - идемте домой.
   Валера кивнул, собрал свои вещи, и мы зашагали к пансионату.
   Женька все еще сидела на веранде в компании Лидии Артуровны,  правда,
теперь к ним присоединился Горемыкин, он что-то рассказывал.  Его  голос
было слышно издалека.
   - Пойду переоденусь, - сказал мне Валера. Я кивнула, дождалась, когда
он войдет в дом, и припустилась к окну комнаты писателя. Разглядеть, что
происходит  в  комнате,  было  по-прежнему  невозможно.  Я  вздохнула  и
довольно громко постучала в окно. Затем  огляделась,  взгромоздилась  на
подоконник, и  тут  выяснилось,  что  окно  не  заперто,  просто  плотно
закрыто.
   Я заглянула в форточку и убедилась, что комната  пуста.  Спрыгнула  в
траву и пошла на веранду.
   - Добрый день, - приветствовала я Горемыкина. К этому моменту  Валера
тоже появился на веранде. - А Владислав Петрович все еще работает?
   - Да, - кивнула Лидия Артуровна. - Не хочу ему  мешать,  вот  и  сижу
здесь все утро. Хорошо, что Евгения Петровна составила мне компанию,  не
то умерла бы от скуки.
   Меня просто распирало от любопытства, чем же занят наш писатель? Вряд
ли он находится в доме. Тогда где? В деревне? На  болоте?  Что  ему  там
понадобилось?
   - Комары замучили, - сказала я немного невпопад. - Пойду приму душ.
   Я направилась в холл, но тут же через боковую дверь  выскользнула  на
улицу и, надо же такому случиться, нос  к  носу  столкнулась  с  парнем,
который перевозил  в  пансионат  наши  вещи.  Он  одарил  меня  недобрым
взглядом и буркнул что-то под нос, а я, мысленно чертыхнувшись, свернула
за угол и  тут  увидела  Владислава  Петровича.  Перебежками,  точно  на
учениях, он пробирался к своему окну.
   Я прижалась к стене, очень рассчитывая, что он  не  обратит  на  меня
внимания. Благополучно достигнув окна, он толкнул раму, легко  вспрыгнул
на подоконник, после чего исчез с моих глаз.
   - Что ж  это  такое?  -  с  возмущением  пробормотала  я.  Возмущение
относилось не к тому факту что Владислав Петрович  лазит  в  окно,  меня
очень нервировало, что я не могу понять, зачем ему это понадобилось.
   Покачав головой, я хотела было вернуться на веранду, но вместо  этого
приблизилась к  его  окну.  Оно  осталось  открытым.  Тюлевую  занавеску
ветерком вынесло на улицу, я заглянула в комнату:  она  была  пуста.  Не
очень  раздумывая  над  последствиями,  я  взобралась  на  подоконник  и
спрыгнула на пол, затем на цыпочках прошла  к  двери  и  заперла  ее  на
задвижку, после чего огляделась. Возле  двери  стояли  болотные  сапоги,
валялись джинсы и куртка, именно в ней Владислав Петрович возвращался из
своего похода.
   - Он ходил на болото, - пробормотала я и, косясь на дверь,  прошла  к
столу. Стол здесь в отличие от нашей комнаты был письменный, я торопливо
выдвинула ящики. Пачка машинописной бумаги, но ни  пишущей  машинки,  ни
компьютера  в  наличии  не  было.  Впрочем,  может,  Владислав  Петрович
работает по старинке и пишет от руки? Так  и  есть.  Десяток  исписанных
страничек. "Глава  первая",  -  пробормотала  я.  Меня  поразил  почерк,
размашистый, со множеством загогулинок, но  явно  не  мужской.  Хотя  я,
конечно,  не  графолог.  Судя  по  всему,   Владислав   Петрович   писал
фантастический  роман.  Какой-то  Эр  Гул  дал   приказ   бомбить   штаб
объединенных л. Я убрала листки на место и торопливо огляделась.
   Рыться в шифоньере я все же не рискнула, хозяева могли это  заметить.
К тому же следовало поскорее покинуть комнату, я сделала шаг к  двери  и
обратила внимание на  книгу,  лежавшую  на  тумбочке.  "Звездный  путь".
Что-то вроде догадки шевельнулось в моем мозгу. Я взяла книгу, торопливо
полистала, на одной из страниц мелькнуло  имя  Эр  Гул.  В  этот  момент
кто-то толкнулся  в  дверь,  само  собой,  она  не  подалась,  Владислав
Петрович толкнул ее еще раз, пробормотал:
   "Черт", - и зашагал по коридору. Я подошла к двери, открыла задвижку,
стараясь сделать это бесшумно, захлопнула  дверь  на  английский  замок,
затем бросилась К окну и спешно покинула комнату.
   Через пять минут я уже была на веранде.
   - У тебя есть ключ? -  как  раз  в  тот  момент  спрашивал  Владислав
Петрович свою супругу.
   - Нет, - удивилась она,  -  зачем  мне  ключ,  раз  ты  весь  день  в
комнате?
   - Я подумал, может, ты прихватила его случайно.  Я  пошел  в  душ  и,
кажется, захлопнул Дверь. Надо найти кого-то, чтоб ее открыли.
   - Может, проще влезть в окно? - поинтересовался Валера.
   - Да, наверное, - кивнул  Владислав  Петрович  и  вдруг  одарил  меня
недобрым взглядом. Неужто догадался?
   Писатель удалился, а минут через пятнадцать вернулся  на  веранду,  в
шортах и рубашке навыпуск.
   - Как работалось? - спросил Валера.
   - Нормально, - пожал он плечами. - Если честно, я человек суеверный и
не люблю говорить о работе пока она не закончена. А как ваши успехи?
   Валера усмехнулся:
   - Искал подходящее место для работы и, знаете, кажется,  повстречался
с привидением.
   - Да неужели? - в тон ему спросил Владислав Петрович. Я тоже проявила
интерес к их разговору, потому что Валера добавил:
   - По крайней мере, Иван Иванович утверждает, что это одна из  местных
достопримечательностей.
   Иван Иванович, услышав, что говорят о нем,  поднялся  с  дивана,  где
сидел рядом с Лидией Артуровной, и подошел к нам.
   - Полагаю,  речь  идет  о  Зеленом  охотнике?  "О  ком?"  -  мысленно
скривилась я, оборотни, Кукуй, а теперь еще охотник... зеленый.
   - Это очень интересная легенда, - заверил нас Горемыкин. ...
   - Иван Иванович,  расскажите  нам  ее,  -  захлопала  в  ладоши  жена
писателя, изображая маленькую девочку, что выглядело довольно комично.
   - Данная местность чрезвычайно богата легендами, - не выдержала я.
   - Вот именно, - обрадовался Горемыкин. - Как вы думаете, почему?
   - Понятия не имею.
   - На самом деле все просто, - расхаживая по веранде и сунув одну руку
в карман пиджака, заговорил Иван  Иванович,  теребя  другой  рукой  свою
бородку.  -  Близость  болот,  вот  основная  причина.  Здесь  постоянно
происходят трагические, а подчас и непонятные события, которые  народная
фантазия преобразует в легенды.
   - Ага, - кивнула Женька со  своего  места.  -  Расскажите  о  Зеленом
охотнике.
   - История эта произошла в середине прошлого века, как раз перед самой
войной. Два местных парня влюбились в  одну  девушку.  Оба  были  хороши
собой, и она не знала, кого предпочесть.  Однажды  молодые  люди  вместе
отправились на охоту.  Прошло  два  дня,  а  они  все  не  возвращались.
Односельчане забили тревогу, и вскоре  вся  деревня  отправилась  на  их
поиски. Одного парня вскоре нашли, оборванного, потерявшего ружье...  Он
рассказал, что они с другом заплутались на болоте, он подвернул ногу,  а
его товарищ ушел искать дорогу и пропал. Тогда  он  попытался  выбраться
самостоятельно.  Неизвестно,  удалось  бы  ему   это,   не   найди   его
односельчане. Отправив молодого человека в деревню, спасатели продолжили
поиски, но так и не нашли второго  юношу.  Вскоре  стало  ясно,  что  он
погиб.
   Прошло какое-то время, боль  утраты  притупилась,  спасшийся  молодой
человек сделал девушке предложение. - В  этом  месте  Горемыкин  понизил
голос, а я не выдержала и спросила:
   - Хотите, дальше я расскажу? - Все с неодобрением посмотрели на меня,
даже Женька. Один Иван Иванович вполне искренне заинтересовался:
   - Что ж, попробуйте...
   - А чего тут пробовать? - вздохнула я. ?В самый разгар свадьбы  вдруг
распахнулась дверь и вошел пропавший молодой человек,  ткнул  пальцем  в
своего дружка и произнес: "Ты убил меня, чтобы  жениться  на  ней".  Или
ткнул пальцем в невесту: "Он убил меня",  что  в  принципе  значения  не
имеет. Есть еще вариант: убитый приходит не просто так,  он  держит  под
мышкой свою голову, а потом кладет ее на стол, голова открывает глаза, а
затем начинает говорить. Невеста падает замертво,  а  ее  несостоявшийся
супруг кается в убийстве,  и  бывший  друг  уводит  его  с  собой.  -  Я
замолчала, и все дружно, уставились на  Горемыкина,  он  же  смотрел  на
меня, и глаза его сияли.
   - Вы тоже интересуетесь фольклором? - спросил он.
   - Как вам сказать? В детстве меня отправляли к тетке в  деревню,  где
большой популярностью пользовался так называемый костер.  То  есть  дети
каждый вечер собирались где-то неподалеку от деревни, на берегу реки или
просто на поляне, пекли картошку, пели  песни  под  гитару,  а  те,  кто
постарше, баловались выпивкой. Так вот, ни один костер не обходится  без
таких вот страшилок. Малыши дрожат от страха, а потом  пугают  ими  друг
друга. Вы говорите, ваша история произошла незадолго до  войны,  значит,
есть люди, которые помнят имена  участников  любовного  треугольника.  В
деревне всего-то десяток домов, а забыть такую историю трудно, однако  я
абсолютно уверена, узнать их имена невозможно.
   - Вот-вот, -  обрадованно  закивал  Горемыкин.  -  И  что  интересно,
липатовские старожилы считают, что произошло все это  в  Ново-Фролове  и
Зеленый охотник оттуда, но в Ново-Фролове говорят, что  он  из  Липатова
или Курьянихи.
   Понимаете?
   - Еще бы, - вздохнула я, пытаясь отгадать, почему Иван  Иванович  так
радуется. - Потому что в реальности этих  людей  не  существовало  и  не
могло существовать. Это просто детские сказки.
   - А вот тут вы не правы, - заволновался Горемыкин. - Множество  людей
видели Зеленого охотника, и их описания его внешности всегда  совпадают:
огромного роста, гораздо выше че