я  от
времени Василий Иванович останавливался  и  обследовал  землю.  След  на
траве был отчетливо заметен, но это ночью, а утром, когда роса высохнет,
трава поднимется... "Ни черта мы не докажем", - в сердцах решила я.
   Собака вывела нас на высокий берег реки и отчаянно залаяла.
   - Так и есть, - пробормотал сильно запыхавшийся Василий Иванович. - В
воду  сбросили...  Завтра  вызовем   водолазов   и   найдем.   Говорите,
злоумышленников двое было?
   - Утверждать не берусь, - ответила я  раньше,  чем  Женька  принялась
фантазировать. - Мы здорово испугались. Мелькнуло что-то вроде теней,  а
потом шаги... - Тут в голову мне пришла одна мысль:  если  предположить,
что преступников двое и явились они из пансионата (а с того  места,  где
мы стояли, до него подать рукой),  на  ум  приходит  только  одна  пара:
писатель с женой.
   Неужто они? А если все-таки Николай? Привез с собой сообщника... тому
даже необязательно в деревне появляться. Нет, лучше мне о своих догадках
помалкивать, навру с три короба, а людям неприятности, пусть  в  милиции
сами разбираются.
   - Идемте-ка в пансионат, - заявил Василий Иванович, как  видно,  имея
свои мысли насчет преступников.
   Через пятнадцать  минут  мы  уже  входили  в  холл,  сонная  дежурная
сообщила, что все давно спят, но на нас данное  утверждение  впечатления
не произвело.
   - Василий Иванович, - зашептала я ему на  ухо,  -  вы  всех  в  холле
соберите, а я пройдусь по комнатам, если кто-то из них  сейчас  выходил,
обувь должна быть мокрой...
   - Молодец, Анфиса, - кивнул он. Женька перестала дрожать и с  видимым
облегчением устроилась в кресле.
   Через несколько  минут  в  холл  спустился  Валера,  затем  Владислав
Петрович, сонно щурясь, последней появилась Лидия  Артуровна,  выглядела
она очень недовольной.
   - Что за шум? - спросила она капризно.
   - Произошло ЧП, - заявил участковый. - Я хотел бы знать, кто  из  вас
покидал дом в течение последнего часа.
   - Шутите? - поднял брови Валера. - Кому придет  охота  гулять  в  эту
пору?
   - Тут  взгляд  его  остановился  на  нас  с  Женькой,  надо  сказать,
выглядели мы занятно, как, впрочем, и Василий Иванович. Джинсы мокрые до
самых коленей, на них налипла какая-то трава, собачник и просто грязь. -
Да что случилось-то? - испуганно спросил Валера.
   - До прибытия милиции вынужден умолчать. Анфиса, у вас есть  телефон?
- обратился он ко мне, достал бумажку из кармана и протянул со словами:
   - Вот, позвоните срочно.
   Позвонить я не могла, так как из-за местоположения дома связи не было
и  приходилось  подниматься  на  гору,  о  чем   я   Василию   Ивановичу
рассказывала, вряд ли он это забыл, значит, имел в виду другое.
   - Хорошо, - кивнула я, направляясь к лестнице. Писатель проводил меня
настороженным взглядом, его жена откровенно враждебным.
   Обе комнаты, и Валеры, и писателя, были открыты. Впрочем, если бы они
позаботились запереть их, отправляясь по тревоге в  холл,  это  само  по
себе выглядело бы подозрительным. Я вошла в комнату  писателя  и  быстро
все осмотрела.
   У мадам обуви немного:  босоножки,  туфли  на  высоченном  каблуке  и
кроссовки (сухие), у самого писателя  ботинки  и  резиновые  сапоги,  на
первый взгляд в  них  сегодня  не  выходили,  однако.  рифленая  подошва
говорила об обратном, она была влажной. Скорее  всего  сапоги  заботливо
вытерли  сухой  тряпкой,  проделать  такое  с  подошвой  затруднительно.
Значит, либо Владислав Петрович  не  так  давно  выходил  в  этих  самых
сапогах, либо решил их вымыть на ночь глядя.  Я  перебралась  в  комнату
Валеры,  но  здесь  меня  постигло  разочарование:  ничего  такого,  что
позволило бы уличить его в том, что он тайно покидал комнату.
   Я вернулась в холл и услышала, как писатель раздраженно говорит:
   - Да, я выходил ночью. Мне не спалось, и я немного прогулялся в саду,
это что, запрещено?
   - Нет, - торопливо заверил Василий Иванович. - Я просто хотел узнать,
не  заметили  вы  чего-нибудь  подозрительного  или,  возможно,   что-то
слышали?
   - Я ничего не видел и не слышал, - отрезал писатель.
   Дальнейший разговор никаких результатов не дал. Обычная  вещь:  никто
ничего не видел и не слышал, завтра прибудет милиция, и  как  бы  нам  с
подружкой при таком раскладе в дураках не остаться. Труп  видели  только
мы и  голову  тоже...  Чего  доброго  -  менты  решат,  что  мы  и  есть
преступницы, а воду мутим, чтоб отвести от себя подозрение.
   От этой мысли мне сделалось так нехорошо, что продолжение разговора я
даже не слышала, а в себя пришла, только когда Женька ткнула меня локтем
в бок, и я сообразила, что в холле остались  мы  вчетвером:  участковый,
дежурная и мы с подругой. Девушка подтвердила,  что  Владислав  Петрович
действительно выходил в парк и гулял минут пятнадцать, она лично за  ним
дверь запирала.
   - Это ничего не  значит,  -  заметила  Женька.  -  Он  мог  выйти  на
пятнадцать минут, вернуться, затем выбраться через  окно  и  преспокойно
стащить труп.
   Я поведала ей о своих исследованиях и горестно вздохнула:
   - В лесу как будто были двое. Но мадам и Валера,  похоже,  комнат  не
покидали.
   - А если кто-то  из  них  не  стал  рисковать  и  свою  обувь  просто
выбросил?
   - Тогда мы должны ее найти, - недовольно заметила я.
   - Обувь? - вытаращила глаза Женька. - И где ее искать?
   - Не знаю.
   Все это время  Василий  Иванович  стоял  рядом  и  взирал  на  нас  с
интересом.
   - Насчет обуви - это хорошо, надо бы ее найти. Еще предложения есть?
   - Есть предложение выпить чаю, - вздохнула  Женька,  и  мы  пошли  на
кухню.
   Пока закипала вода, я с потерянным видом таращилась в  окно  и  вдруг
глухо простонала от неожиданной догадки.
   - Ты чего? - испугалась подружка.
   - Женя, я дура...
   - Ну, что ж теперь...
   - Да заткнись ты и послушай. Нам Иван Бородин что сказал?
   - Он много чего говорил.
   - Про Зеленого охотника. Напрягись. Он сказал, что тот из  логова  не
выйдет, если быть точной, он выразился так: ходить не будет. А почему?
   - Почему?
   - Вспомни легенду, то есть страшилку эту дурацкую.
   Женька сначала поморщилась, злясь на то, что я заставляю ее  шевелить
мозгами в два часа ночи, затем вытаращила глаза  и  даже  схватилась  за
сердце.
   - Потому что похоронили его голову...
   - Ну, конечно.
   - Господи, так ты думаешь...
   - Разумеется, если Иван так уверен, это. значит одно: он эту голову и
похоронил.
   - Мама моя, так это мы тогда с ним возле мельницы столкнулись?  Он  с
перепугу рюкзак выронил, а когда мы лежали  в  отключке,  стащил  его  и
голову закопал.  Неужто  он  того...  голову,  то  есть...  у  какого-то
приезжего?
   - Вряд ли. У Ваньки  в  мозгах  каша...  Скорее  всего  он  обнаружил
страшную находку и со своей точки зрения вполне логично предположил, что
голова принадлежит Зеленому охотнику,  и  он  ее  похоронил,  чтобы  тот
наконец угомонился.
   - Девчонки, какая еще голова? - насторожился Василий Иванович.  Мы  с
Женькой сообразили, что  о  голове  он  ничего  не  знает,  и  принялись
объяснять.
   Рассказ  наш  у  участкового  вызвал  шок.  -  Ох,  как  некстати,  -
закручинился он. - И так в районе обстановка не очень, а теперь  с  этим
охотником нас во всех газетах пропечатают. Ладно бы просто  убийство,  а
тут такое..; А эти сукины дети из района где? - чуть не  плача,  возопил
он и ударил ладонью по столу.
   Мне его  чувства  были  очень  даже  понятны.  Дядька  жизнь  прожил,
увещевая не скандалить пьяных соседей, следил за тем,  чтоб  ребятня  на
мотоциклах по дорогам не гоняла и не крала яблоки из чужих садов. Худшее
преступление - драка в клубе по пьяному делу или  хищение  комбикорма  с
фермы. И вдруг такое.
   Журналисты историю состряпают причудливее "Секретных  материалов",  а
Иванычу расхлебывай. За мистику и по шеям надавать могут за милую  душу,
чтоб другим неповадно было. А тут еще мальчишка несовершеннолетний и  не
совсем здоровый, скажут, тоже недоглядел...
   - Вот что, надо с Иваном поговорить и узнать, где он зарыл голову,  -
заявила Женька. - Идемте.
   - Сейчас? - приподнялся со своего места участковый.
   - С Иваном стоит поговорить  нам,  -  сказала  я.  -  Увидев  Василия
Ивановича, он может испугаться и начнет в молчанку  играть.  К  тому  же
лучше будет, если кто-то здесь останется и  приглядит  за  постояльцами.
Как бы не удрали.
   Василий Иванович болезненно поморщился, не зная, что сказать на  это,
потом махнул рукой:
   - Идите. Только поосторожней,  мало  ли  что...  В  случае  опасности
кричите громче, - присовокупил он, чем отваги нам не прибавил.
   И мы с Женькой  понеслись  в  Липатове.  Небо  на  востоке  понемногу
светлело, и, если  честно,  особого  страха  не  было.  В  доме  Августы
Поликарповны горел  свет,  но  открыли  нам  далеко  не  сразу.  Хозяйка
выглядела сонной и удивилась нашему приходу.
   - Иван дома? - спросила я.
   - Пришел. Говорю, где тебя носит, а он плетет всякую околесицу.
   - А где он сейчас?
   - Спит на терраске. Да зачем он вам?
   - Августа Поликарповна, дело важное, Ваня должен помочь следствию...
   - Какому следствию? Неужто натворил чего? Так ведь он  слабоумный,  с
него какой спрос...
   - Не думаю, что  он  что-то  натворил,  но  может  знать,  что  здесь
происходит. Идемте к нему.
   Иван Бородин не спал. Когда мы вошли, приподнялся на локтях и спросил
шепотом:
   - Видели?
   - Видели, Ваня. - Я устроилась  рядом  с  ним  на  табуретке,  Женька
присела на краешек кровати, а тетка Августа замерла в дверях, сложив  на
животе руки. - Он теперь неопасен, так ведь? - продолжила я, очень боясь
спугнуть мальчишку. - И это ты спас деревню. Ты закопал его голову?
   - Я, - кивнул он.
   - А где закопал, помнишь? Там надо  кол  осиновый  вбить,  на  всякий
случай, чтоб он не вылез.
   - Помню, - важно ответил Иван, - возле мельницы, прямо у двери. Я его
камнем придавил, не выберется.
   - Молодец. А как ты голову раздобыл? Он что, ее где-то оставил?
   - Ага, под кустом спрятал, а я выследил.
   - Расскажи, как это было.
   - Я в пансионат пошел...
   - Когда?
   - Ночью.
   - А зачем ты в пансионат пошел?
   - Просто так, хотел  посмотреть.  Баба  сказала,  вы  приехали,  чтоб
порядок здесь навести, чтоб нечести не было. Я  думал,  у  вас  ружье  с
серебряной пулей или еще чего.
   - И ночью пошел в пансионат?
   - Ну да...
   - Вчера ночью? - Тут я вспомнила, что  у  Вани  большие  проблемы  по
части времени, но Женька пришла мне на помощь.
   - Первую ночь мы у вас ночевали, так?
   - Так.
   - А как перебрались в пансионат, ты и решил проверить?
   - Ага. И пошел. Иду, и он идет. Прямо по дороге. Я его  сразу  узнал,
он в капюшоне был, как Иван Иванович рассказывал.  Я  испугался  -  и  в
кусты. А сам смотрю. Потом еще один идет и окликнул его: "Саша".
   - Саша?
   - Ага.
   - Ты точно запомнил?
   - А как же. Так и крикнул: "Саша".
   - Так, и что дальше?
   - Шаги слышу, а не вижу, голову боялся поднять. А тот говорит: "Здесь
есть кто-то". Зеленый охотник рассмеялся: "Кто тут может быть?" А другой
ему:
   "Давай отойдем-ка с дороги на всякий случай, я тебя провожу..." И они
в лес вошли.
   - И что потом?
   - Я испугался и домой побежал.
   - Хорошо, но как же ты голову нашел?
   - Я днем  туда  ходил.  И  охотника  увидел,  в  логове.  Но  подойти
побоялся.
   Пошел на мельницу чтоб к иконе приложиться  и  сил  набраться,  а  он
болоту идет.
   - Кто?
   - Зеленый охотник.
   - Он же в логове?
   - Нет. Я его на болоте видел.
   - Человека в зеленом и с капюшоном на голове?
   - Ага. И с рюкзаком. Я за ним побежал, я короткий путь знаю  и  успел
раньше. Он пришел по вешкам. А с болота оборотень...
   - Собака?
   - Волк-оборотень, огромный... А охотник на него топором замахнулся  и
упал, а рюкзак в кусты, я его и схватил.
   - А что оборотень?
   - Он убежал, он света не любит.
   - А охотник?
   - Тот в воде был. Стал выбираться...
   - А лицо, лицо у него какое было? На кого Он тогда был похож?
   - У него лица не было, просто  пятно  черное,  У  него  же  голова  в
рюкзаке.
   - Хорошо. А дальше...
   - Я рюкзак пощупал, понял, что там голова, убежал.
   - Он тебя видел?
   - Нет. Я хитрый, я кустами. На мельницу шел,  окропил  голову  святой
водой, у бабы взял.
   - И отслужил молебен?
   - Ага. Как батюшка в  церкви.  Меня  баба  водила,  когда  мост  был.
Красиво.
   - Тебе очень служба понравилась?
   - Ага. Я хотел батюшке помогать, но баба не пускает...
   - Ты отслужил молебен и закопал голову. Днем?
   - Нет, я не знал, как надо. И пошел к Ивану Ивановичу узнать.  Просил
про Зеленого охотника рассказать.
   - Ты ему про голову сообщил?
   - Да. Но он не поверил, не пошел смотреть. Я думал,  думал,  дождался
ночи, отслужил еще раз молебен и пошел хоронить. Я возле часовни хотел.
   - Но столкнулся с нами?
   - Ага. Вернулся и зарыл ее возле мельницы.
   - Молодец. Ты ее в рюкзаке зарыл?
   - Нет. В пакете, как лежала.
   - В рюкзаке еще что-нибудь было?
   - Было, но я не смотрел. Страшно.
   - А рюкзак куда дел?
   - Выбросил. Хотел в реку, но с болота завыло, оборотень. А у меня  ни
ружья, ни пули. И я рюкзак под кустом спрятал.
   - А собачка нашла, - пробормотала Женька.
   - Чего ж теперь будет-то? - жалобно спросила Августа Поликарповна,  а
Иван испуганно вцепился в одеяло.
   - Не думаю, что у вас возникнут неприятности, мальчик  ни  в  чем  не
виноват. - На самом деле теперь я здорово опасалась  за  жизнь  ребенка.
Ведь он свидетель, хотя его показания никакой суд к сведению не  примет,
но убийца... - Зеленый охотник шел от пансионата, когда его догнал  тот,
другой?
   - Ага, - кивнул Иван, но как-то вяло, стало ясно: мальчик напуган или
разговор его утомил.
   - А голос тебе знакомым не показался? - не отступала я. -  Может,  ты
его раньше слышал или позднее?
   - Нет, голос у него страшный, он шипел, как змея...
   - Понятно, - брякнула Женька.
   - Ты молодец, - сказала я мальчишке,  совершенно  не  зная,  как  его
ободрить.
   Мы втроем покинули терраску, и я зашептала Августе Поликарповне:
   - Присмотрите за Ваней, лучше если он немного дома посидит.
   Я очень рассчитывала, что утром все-таки появится  милиция  и  парень
будет в безопасности. Надо было срочно сообщить участковому о  разговоре
с Иваном и проверить его слова.
   - Неужто к мельнице пойдем? - спросила  Женька,  когда  мы  вышли  на
улицу.
   Если честно, доставать из земли голову меня не  смогли  бы  заставить
никакие силы небесные, но, чтобы не выглядеть завтра идиотками, не  худо
бы убедиться, что парень не фантазировал.
   - Мы только удостоверимся, что рядом с дверью лежит камень...
   Женька вяло согласилась, и мы пошли к мельнице.
   Камень был, огромный и плоский, и лежал в трех шагах от двери.  Земля
вокруг него была рыхлой, так что, возможно, недавно здесь  действительно
копали... - Вот тебе и нечистая сила, - косясь на Женьку, проворчала я.
   - Да уж... Одно меня  смущает,  на  болоте  Иван  должен  был  видеть
физиономию этого типа, при чем здесь черное пятно?
   - Москитная сетка или шапка с  прорезями  для  глаз.  И  не  забывай,
пожалуйста, что ум у мальчика своеобразный и увиденное он интерпретирует
по-своему...
   - Давай прикинем, что у нас есть, - садясь на ступеньку возле  двери,
вздохнула Женька. - То, что убийца как-то связан  с  пансионатом,  -  не
вопрос.
   Если парень не путает, убийство произошло как раз в ту ночь, когда мы
подслушали  разговор  писателя  с  неизвестным  типом.  Разговор,  прямо
скажем, подозрительный. Дядя уходит, и писатель  следом.  Догнал  его  в
лесу и укокошил.
   Спрятал в кустах, но на следующий день ему пришло в голову, что  труп
найдут и опознают и тогда следствие сможет выйти на убийцу. Он крадет  у
Ивана Ивановича топор и вновь идет в лес, лишает труп головы и рук, сует
в рюкзак и двигает к болоту, чтобы там утопить улики. И тут  ему  крупно
не везет, неизвестно откуда появляется огромная  собака.  Перепугавшись,
он запустил в нее топором, поскользнулся и угодил в воду. А  Ванька  тем
временем спер рюкзак. Голову зарыл, а рюкзак  с  кистями  рук  бросил  в
кусты, где их и нашла собачка. И в этот  день  писатель  жаловался,  что
угодил в болото.
   - То, что он угодил в болото, ничего не доказывает.
   - Какие доказательства тебе еще  нужны?  Ясно  как  божий  день,  это
писатель.
   - Тебе ясно, а мне нет. И судье тоже  будет  неясно,  уж  можешь  мне
поверить. Конечно,  приход  ночного  гостя  выглядит  подозрительно,  но
Ванька точное время указать не может, у  него  только  два  определения:
давно и недавно.
   Так что его слова мало что значат.  Вполне  возможно,  что  убийца  -
писатель, очень уж все сходится, а  если  все-таки  нет?  Допустим,  его
ночной гость, Геннадий Степанович, утром появился у нас, а потом  исчез,
едва расследованием запахло, потому что чего-то испугался. А  убийцей  с
таким же успехом может быть Коля. Если учесть,  что  сегодня  мы  видели
двоих типов, которые стащили труп, то скорее всего в самом деле Коля. Он
куда-то уезжал на мотоцикле, а вернулся  с  сообщником,  чтобы  спрятать
труп.
   - Коля испугался, когда ты с участковым об острове заговорила...
   - Одно другому не мешает.
   - Что ж нам тогда делать? - заныла Женька.
   - Должна быть причина для убийства. Если мы узнаем причину, то  будем
знать, кому было выгодно убийство.
   - О господи... А как мы это узнаем?
   - Очень просто. Надо установить личность убитого и  понять,  кому  он
мешал.
   - Устанавливать тоже мы будем?
   - Нет. Надо что-то милиции оставить. Мы подошли к калитке  пансионата
и замолчали. Василий Иванович курил на веранде. Выслушав наш рассказ, он
долго размышлял.
   - Ну, это нам не по силам, - наконец изрек он.  -  Тут  сам  черт  не
разберет.
   Мы не стали спорить. Почему Женька не  стала,  врать  не  буду,  а  я
потому, что  хотела  спать.  Простившись  с  участковым,  который  решил
встретить рассвет на боевом посту, мы отправились в свою комнату.
   Утром прибыла долгожданная милиция. Мы проснулись от шума во дворе  и
спустились  вниз.  Трое  мужчин  среднего   возраста   разговаривали   с
участковым в окружении  всех  жителей  деревни.  С  веранды  за  этим  с
интересом наблюдали Валера и писатель с женой. Так  как  нами  никто  не
интересовался,  мы  переместились  на  веранду,  поближе   к   писателю,
вознамерившись  понаблюдать  за  ним.  Женька  проделывала   это   очень
старательно, буквально не сводила с него  глаз.  Кончилось  тем,  что  я
больно ее ущипнула, после чего подружка немного умерила пыл.
   Коля,  который  был  мне  не  менее  подозрителен,   вертелся   возле
участкового, что  в  общем-то  особо  удивительным  не  выглядело,  если
учесть, что то же  самое  делали  пятнадцать  жителей  Липатова.  Вскоре
приехавшие во главе с участковым отправились к  мельнице,  а  еще  через
полчаса  на  веранду  прибежала  Марина,  которая  дежурила  сегодня,  и
сообщила, что "отрыли голову". Лидия Артуровна схватила мужа за  руку  и
смертельно побледнела, писатель нахмурился, а Валера заявил:
   - Кажется, нас ждут весьма неприятные мгновения.
   - В каком смысле? - насторожилась Женька.
   - Ну... теперь ясно, что совершено преступление, ведь даже ментам  не
придет в голову, что кто-то  случайно  сам  себе  башку  оттяпал,  прошу
прощения...
   Выходит, все мы  так  или  иначе  причастны  к  этому  делу.  Значит,
начнутся допросы и...
   - Мы совершенно к этому не причастны, - заявила Лидия Артуровна.
   - Разумеется, - кивнул Валера. - То же самое я могу сказать о себе.
   Остается лишь убедить в этом следователя.
   Между тем события развивались. Вскоре к  ветхому  причалу  пансионата
подошла лодка, и все та же Марина сообщила,  что  будут  искать  труп  в
воде.
   Однако первой находкой оказался  резиновый  сапог  тридцать  девятого
размера. На