24. Орлянка ++
     25. Оля-Ихтиандр+++!!
     26. Оля-Филармония+
     27. Полина ++
     28. Подруга-Буренка+
     29. Пластилиновая Ворона ++
     30. Ретивых И.В.+?
     31. Роженица А.С. -
     32. Рыжик+
     33. Стоматолог+
     34. Секретарша Канунниковой ?
     35. Танька-Магадан+++++++!!!!!!!!! о, русский мат!
     36. Танька-Клык ++
     37. Тара ++
     38. Подруга ее ++
     39. Подруга подруги ++
     40. Узбечка+
     41. У Отто на работе+

      После того как подметная бумажка была изучена вдоль  и
поперек, я на полусогнутых добралась до ванны, ухватилась за
смеситель   и   добрых  пять  минут  уговаривала   себя   не
волноваться  из-за такого вонючего козла, как  Райнер-Вернер
Рабенбауэр.  Сборная солянка из кличек и имен  оказалась  на
поверку   самым   банальным  донжуанским   списком.   Ничего
экстраординарного в этом не было, кто только  не  составляет
перечни своих похождений, но этот...
       Проклятый   Райнер  не  особо  скрывал,   что   любит
поволочиться за юбками, даже в первый день нашего знакомства
он  спросил  у  меня  о проститутке, -  и  я  знала,  с  кем
отправляюсь в койку.
      Нет, дудки, ни черта я не знала! Я думала, что немец -
просто  повеса  и бабник, "промискуитегчик", как  выразилась
Дашка,  фигурирующая в этом списке под номером  одиннадцать.
Можно  было принимать или не принимать его, но это был стиль
жизни,  который  Райнер-Вернер никому не навязывал.  Он  был
легок, как кролик, и не требовал взамен ничего, кроме  такой
же  кроличьей легкости. Симпатяга со скорострельной  пушкой,
только и всего. Но этот список - этот список глазел на  меня
водянистыми глазами, в нем все было по-немецки педантично, в
нем  все  было взвешено и учтено, как в лабораторном анализе
мочи  на  сахар, в нем даже имена располагались в алфавитном
порядке!
      Этот  факт  поразил  меня в самое  сердце.  Этот  факт
поразил  меня  даже  больше, чем я сама,  лишенная  имени  и
фамилии, - на большее, чем "секретарша Канунниковой" и вялый
"./`.a(b%+l-k)  знак,  я  не  наскребла.  Хуже   "секретарши
Канунниковой"  было  только бесполое "у Отто  на  работе"...
Если бы я сегодня, со слезами на глазах, отдалась бы Райнеру-
мать-его-Вернеру, то завтра вялый вопросительный знак сменил
бы  такой  же  вялый  плюс Или удручающий  минус,  что  было
вероятнее  всего.  Ежу  понятно, что с  двужильной  Танькой-
Магадан мне не тягаться.
     А значит, американские горки отменяются.
       Стоило  мне  принять  волевое  решение  и  сдать  уже
купленный  на  аттракцион билет, как мне сразу  полегчало  Я
сунула  список  гнуса Райнера обратно в  сумку  и  вышла  из
ванной.
      - Почему ты так долго? - взволновался гнус, как только
я появилась в поле его зрения.
      Я  даже  не нашла нужным что-либо ответить.  В  полном
молчании  я  натянула на себя джинсы и рубашку и,  подхватив
свой рюкзак, направилась к выходу.
       Ничего  не  попишешь,  падение  Берлинской  стены  не
удалось.
     - Ты куда? - запоздало крикнул Райнер.
      -  Привет  Таньке-Магадан, -  ответила  я  и  хлопнула
дверью.
      Той  самой дверью, за которой меня ждал сюрприз. Прямо
напротив,  у  стены, сидел Чиж. Чиж, отвергнутый  мной  ради
мускусной крысы Райнера-Вернера Рабенбауэра!
       Чтобы  снять  камень  с  души,  я  устроилась  рядом.
Некоторое - довольно продолжительное - время мы молчали.
      -  У тебя двух пуговиц не хватает, - размякшим голосом
сказал Чиж, искоса поглядывая на меня.
      -  И  застежки от лифчика тоже, - сама не зная почему,
брякнула я.
      -  Что  ж  так быстро? Я думал, тебя до утра  придется
ждать.
      -  Дурное  дело не хитрое, - ответствовала я  в  стиле
незабвенной  мадам  Цапник,  из  всех  возможных   контактов
признающей   только   контакты  с  неопознанными   летающими
объектами.   Эти  объекты,  по  ее  словам,  с   1957   года
базировались  в  районе  населенного пункта  Косые  Харчевни
Бокситоторского района Ленинградской области.
     - Так всегда и бывает, - заметил Чиж.
     - Что бывает?
      - Положительная героиня, прежде чем навсегда соединить
свою  жизнь  с  положительным героем,  обязательно  проходит
через постель какого-нибудь вонючего козла. Строевым шагом.
     - Между нами ничего не было.
       -   Это  ты  расскажешь  Станиславскому.  Константину
Сергеевичу.
     - При чем тут Станиславский?
      -  При  том,  что  кто-то же должен сказать  тебе  "Не
верю!". У него это получится лучше всего.
     - А у тебя?
     - А у меня ничего не получится, потому что я тебе верю.
      Я  запахнула  безжалостно истерзанный ворот  рубахи  и
облегченно вздохнула.
      -  А  где неистовые беллетристки? - Теперь, когда  мир
между    нами    был   восстановлен,   я   позволила    себе
поинтересоваться судьбой СС, ТТ и ММ.
      -  Сказали, что устали. И что до утра все равно ничего
не прояснится... Словом, расползлись по комнатам.
     - И ты им это позволил?
      -  А  кто  меня  спрашивал? И  потом,  не  буду  же  я
заставлять  немолодых уже женщин всю ночь пялиться  друг  на
друга...
     - А Ботболт?
      -  Стережет  оранжерею. Если хочешь,  мы  можем  пойти
ночевать ко мне.
      Нет  уж,  хватит мне впечатлений на сегодняшнюю  ночь.
Если в кофре у Чижа обнаружится еще один донжуанский список,
я этого не переживу.
     - Нет, к тебе мы не пойдем.
     - А куда мы пойдем? Или так и будем здесь сидеть?
      -  Можно  спуститься  вниз и чего-нибудь  перехватить.
Очень  есть  хочется. - Только теперь я  почувствовала,  что
проголодалась.
      - Мне не хочется, но могу составить тебе компанию. Чиж
помог  мне подняться, и мы направились к лестнице, созданной
только для того, чтобы я ломала на ней ноги. В очередной раз
оступившись, я вдруг поняла, почему меня так тянет в зал, из
жалости приютивший мертвую Аглаю.
     Я все еще надеялась на другой конец.
      Но  никакого другого конца не было. Аглая  по-прежнему
лежала,  укрытая  простыней, а в  ногах  у  нее  по-прежнему
сидела Ксоло.
      -  Идем.  - Чиж потянул меня за рукав. - Ты же  хотела
есть.
     - Больше не хочу.
     - Я понимаю... И сочув...
      Договорить  он  не  успел  -  и  все  из-за  вежливого
покашливания, раздавшегося у нас за спиной.
      По  причудливо изогнувшимся балкам дверного  косяка  я
сразу же поняла, что в тыл к нам зашла дорогая Софья.
      -  Я бы хотела поговорить с вами, Петр, - сказала она,
демонстративно не замечая меня.
     - Мне уйти? - сказала я, демонстративно не замечая ее.
      -  Нет,  вы  можете  остаться.  Даже  лучше,  если  вы
останетесь.
      Только теперь я заметила, что с Софьей происходит что-
то  странное:  ее  рот,  обычно беспокойный  и  не  очень-то
зависящий  от  хозяйки, угомонился.  Теперь  он  пребывал  в
гармонии со всем остальным лицом, да и со всем миром тоже. С
таким тихим, сонным ртом лучше всего всходить на костер  или
принимать  монашеский постриг. Но ни того ни  другого  Софья
делать не стала. Совсем напротив, она продемонстрировала нам
узкие  девичьи лодочки на легкомысленном каблуке  (взойти  в
них  на  костер было бы весьма проблематично) и торжественно
объявила:
     - "Чарли Лафонтен". Те самые. Со звездочкой на каблуке.
      - Ну и что? - Чиж не выказал никакой радости по поводу
'- *.,ab"  с малоизвестной торговой маркой.
      -  Вы  не поняли. Это те самые туфли, след от  которых
остался  в оранжерее. Я хотела сказать... Этот след появился
там не случайно.
     - Конечно, не случайно. А к чему вы клоните?
      -  После того, как вы изложили вашу версию... Блестяще
изложили, ничего не скажешь!.. Вы очень проницательны, Петр.
Я   впервые  сталкиваюсь  с  таким  проницательным   молодым
человеком. Скажите, вы не пробовали писать детективы?..
      - Нет. - Чиж слегка покраснел и уже более благосклонно
взглянул на Софью. - А что?
      -  Вы  обязательно должны попробовать. У вас получится
нечто оригинальное...
      Это  была  грубая, ничем не прикрытая  лесть,  но  Чиж
повелся  на  нее,  как ребенок. Да что  там  Чиж,  даже  его
хохолок, обычно взирающий на мир с легкой иронией, вытянулся
в  струнку,  прислушиваясь  к словам  заслуженной  работницы
прокуратуры.  А  послушать  было  что.  Проницательный  Чиж,
блистательный  Чиж, Чиж - мама не горюй. Чиж -  ума  палата.
Чиж  -  большая  потеря  для  компетентных  органов.  Чиж  -
предводитель  служебно-разыскных собак. Чиж - отец  народов.
Чижа - в министры внутренних дел с последующим выдвижением в
президенты, и вообще - не установить ли нам бюст  на  родине
героя?..
      -  Вы о чем-то хотели поговорить со мной? - Понукаемый
замаслившимся от удовольствия хохолком, оператор был  теперь
сама любезность.
      -  Да. Я только хочу быть правильно понятой. Я прожила
долгую  жизнь, и, поверьте, не совершала ни одного поступка,
за который мне было бы стыдно. У меня никогда не было семьи,
так  сложилось.  Единственное, что у меня есть,  -  это  моя
работа.  Мои книги. Они заменили мне не только семью,  но  и
реальную  жизнь... Разве могла я подумать,  что  из-за  этой
работы... Из-за гонки за успехом, которая убивает в человеке
все  человеческое...  Мне трудно объяснить  ту  низость,  ту
подлость, то преступление... Но сделать это необходимо.
     Интересно, к чему она клонит?
      -  Интересно, к чему вы клоните, Софья? - Чиж-мама  не
горюй стал терять терпение, и Софья решилась:
       -   Я   хочу  сделать  признание.  Я  отравила  Аглаю
Канунникову.
     Оружейный холл закачался у меня перед глазами, и, чтобы
не  упасть, я ухватилась за Чижа. И тут же почувствовала его
пальцы  на  своем  плече: чтобы не упасть, он  ухватился  за
меня.
     - Я не понял? Что вы сказали?!
       -   Я  отравила  Аглаю  Канунникову,  -  потупившись,
произнесла Софья.
     И тотчас же за ее спиной раздались аплодисменты.
      -  Браво,  дорогая  Софья! - отчеканила  мулатка  Tea,
выскочив из-за спины Софьи, как маньяк из темной подворотни.
- Браво! Сильный ход!
      -  На  что  это вы намекаете, дорогая Tea? - ощерилась
Софья.
      -  Вот уж действительно низость! Присвоить себе  чужое
преступление! На чужом горбу в рай въехать!
     - Что значит, чужое преступление?
     - А то и значит! Думаете, я не понимаю, зачем вы десять
минут ломаете комедию перед этими простачками?
     - Какую комедию?
      -  Дешевую, дорогая Софья, дешевую! Наслушались  дуры-
журналистки! Оно и понятно, ваши тиражи падают...
     - Ничего они не падают!
      -  Нет, падают! Мы ведь в одном издательстве мучаемся,
так  что  я  в  курсе  дела! А тут такое  событие,  Королеву
Детектива,  царствие  ей небесное,  траванули!  И  вы  рядом
оказались! Как не воспользоваться такой оказией!
      Грех  не  воспользоваться! Тем более и версия имеется,
вполне приличная, я бы даже сказала, утонченная!
     - Как вы смеете!..
      -  Смею, дорогая Софья, смею! При хорошем адвокате вам
лет  десять  дадут,  не больше. А то и  меньше.  Убийство-то
действительно интеллигентное, чистенькое. Плюс учитывая  ваш
возраст и прежнее место работы. Плюс учитывая вашу не совсем
оправданную популярность! Для начала вы месячишко-другой  на
экранах  помелькаете, пока следствие идет!  Это  ведь  какая
реклама,  подумать  страшно! Весь  ваш  залежалый  товар  за
неделю  улетит!  А  то и за три дня! Потом вы,  естественно,
напишете  книжку  "Как  я убила Аглаю Канунникову".  Готовый
бестселлер, за него издательства пасть друг другу порвут...
     - И как у вас самой пасть не порвалась - такие мерзости
говорить,   дорогая  Tea?  -  с  трудом   сохраняя   остатки
спокойствия, процедила Софья. - Неужели вы думаете, что я  в
здравом   уме   и  трезвой  памяти  пойду   в   тюрьму?   За
преступление, которого не совершала?!
      -  А какая разница - в тюрьме или на воле? Семьи у вас
нет,  ухаживать  не  за кем, только тем и  занимаетесь,  что
заваливаете страну своими книжонками! А в тюрьме тоже  можно
жить  неплохо,  за отдельную плату. А уж писать  -  пиши  не
хочу!  И  издавайся. Вас, как убийцу дорогой Аглаи, царствие
ей  небесное, еще не скоро забудут. Так что все  в  порядке.
Повышенное   внимание   со  стороны   прессы   и   читателей
обеспечено.
      -  А  по-моему,  не все в порядке!  Далеко  не  все  в
порядке!  У  вас с головой! - Софья вдруг замолчала,  смерив
мулатку  с ног до головы, с которой было "далеко  не  все  в
порядке". - А может... Может, вы сами хотели присвоить  себе
мое убийство?!
     - Что значит - "ваше убийство"? Вы только посмотрите на
себя!  Вы только себя почитайте! Куцые полицейские романы  -
вот  ваш  потолок!  Да  у  вас бы клепки  не  хватило  такое
придумать! Здесь нужен другой ум. Молодой, упругий!
      -  Уж  не на себя ли вы намекаете? Tea, до сих  пор  с
азартом  терзавшая Софью сахарными зубами, вдруг осеклась  и
замолчала.
      - Почему же намекаю? - сказала она после долгой паузы.
-  Я  не  намекаю.  Ведь  фальшивый перстень  еще  никто  не
отменял...
      О, Аглая! Если бы ты была жива! Если бы ты только была
жива!  Если бы ты только могла слышать все это!.. Как бы  ты
хохотала! За водкой в граненом стакане, за тонко нарезанными
ломтиками  сырого  мяса  - посоленными  и  поперченными,  за
сигаретным  пеплом  без  пепельниц -  как  бы  ты  хохотала!
Неужели  даже  эта беллетристическая бойня не заставит  тебя
встать?  Встань,  вставай же... Выходи из  этого  проклятого
зала! Я все еще надеюсь на другой конец...
     Но никакого другого конца не было.
      Вместо Аглаи в дверном проеме показалась Минна.  Грудь
Минны  поникла, подбородки висели, как паруса в безветренный
день, даже брошь расстегнулась.
      -  Все  в  сборе, - сказала Минна, задумчиво покусывая
похищенный  с  хозяйской клумбы флокс. - Очень  хорошо.  Мне
трудно  было  на  это решиться, и все же... Я  хочу  сделать
признание...
     - Только не это! - застонал Чиж. - Только не это!.. И в
ту же секунду Tea ухватила его за плечо.
     - Вы слышите? По-моему, это звук автомобильного мотора!
Вы слышите?..

                           Глава 3

        Через триста шестьдесят часов после убийства

     ...Я ждала Чижа в ресторанчике "Династия" на Гороховой.
      Допросы, игра в "не был, не состоял, не участвовал"  с
очумевшими следователями, отпечатки пальцев, снова  допросы,
очные  ставки,  "Бойся цветов, сука!", украсившая  собой  не
один милицейский протокол, - все это осталось позади. Позади
осталась стылая ночь в стылом поезде со стылым телом Аглаи -
я  везла ее в Москву вместе с результатами вскрытия: "Смерть
Канунниковой   А.А.,  1953  г.р.,  наступила  в   результате
отравления KCN (цианистым калием)".
      Аглаю похоронили восемь дней назад, под траурный  залп
публикаций   в  прессе.  Впрочем,  залп  был  нестройным   и
смазанным  -  из-за новогодних праздников. Убегая  к  салату
оливье, легкомысленному и вовсе не отравленному шампанскому,
а  также  к сляпанной кое-как китайской пиротехнике,  пресса
обещала вернуться. Но я не очень-то верила ее обещаниям: еще
день-два  -  и  у нее появятся новые герои, время  хороводов
вокруг священных могил прошло. Важно только то, что здесь  и
сейчас.
      Издатели  были  настойчивее:  их  интересовала  судьба
последнего, так никому и не проданного романа.
     Но роман исчез.
      Его не нашлось ни в кабинете Аглаи, куда меня так и не
пустила  всплывшая неизвестно из каких глубин  двоякодышащая
рыба-протоптер,   при  ближайшем  рассмотрении   оказавшаяся
племянницей  Аглаи. Его не было и в ноутбуке  с  омертвевшей
камелией. Ноутбук я привезла вместе с телом, и он тотчас  же
был  варварски взломан всплывшим неизвестно из каких  глубин
морским  коньком,  при  ближайшем  рассмотрении  оказавшимся
приятелем   двоякодышащей  рыбы-протоптера.  И  хакером   по
a.",%ab(b%+lab"c.
      Я  была  тотчас  же обвинена в краже  интеллектуальной
собственности, и двоякодышащая рыба туманно намекнула мне на
суд.  Но  это  не произвело на меня никакого впечатления.  В
конце концов, это будет не единственный суд в моей жизни.
      Ведь  когда-нибудь следствие по делу об убийстве Аглаи
Канунниковой придет к своему логическому завершению.
     Но пока ему не было видно ни конца ни краю.
       Трех  беллетристок,  которые  с  таким  остервенением
пытались  взвалить  на  себя  вину  за  убийство,  отпустили
восвояси,  популярно объяснив, что чистосердечное признание,
не  подкрепленное достаточно серьезными уликами  и  фактами,
есть  не что иное, как филькина грамота. И им не светит даже
подписка  о  невыезде. Не получила ее даже Tea,  оказавшаяся
ближе всех к вожделенной бумажке: хотя в перстне-фальшивке и
были  найдены следы цианистого калия, но Tea так и не смогла
предоставить:   а)  ювелира,  изготовившего   подделку;   в)
фармацевта, ссудившего ее смертельным ядом.
      А  теория,  изложенная в показаниях Софьи и гласившая,
что  Tea  своим  ядовитым  языком вырабатывает  цианид,  как
растения   -   кислород,  была  отвергнута  следствием   как
лженаучная.
      Под  подпиской о невыезде оказался только Ботболт.  Он
мог  бы  загудеть и в СИЗО, но его спасло отсутствие  мотива
преступления. И отсутствие отпечатков пальцев на  бутылке  с
остатками  яда.  Бутылка эта, затесавшаяся  в  стадо  других
бутылок, было найдена в аппаратной.
      Рядом  с  телами  Доржо и Дугаржапа,  так  же,  как  и
"Канунникова А.А., 1953 г.р."., отравленными KCN  (цианистым
калием).
      Никто из присутствующих в доме в ту ночь так и не смог
пролить  свет на их смерть. И на смерть Аглаи.  К  выкладкам
Чижа следствие отнеслось скептически.
     И все же...
      Все  же убийцей был один из нас. Проведших утомительно
длинную  ночь  в  бурятской лаковой табакерке.  И  от  этого
нельзя  было  отмахнуться,  потому  что  Аглая  Канунникова,
суперзвезда   русского  детектива,  вот  уже   восемь   дней
покоилась в земле.
       В   наследство   от   Аглаи   мне   досталась   Ксоло
(двоякодышащая  рыба-протоптер терпеть не могла  собак,  она
вселилась  в квартиру у метро "Аэропорт" с двумя  кошками  и
аквариумом. Я подозревала, что именно в аквариуме, в  тесной
спайке  с водорослями-кладофорами и морским коньком-хакером,
она  проводит  долгие зимние ночи)... Печальная,  потерянная
Ксоло  и  две  видеокассеты:  "Нежная  кожа"  и  "Украденные
поцелуи",  только и всего. Кассеты были записаны в маленькой
студии  при  синематеке  "КИНОЭТОПРАВДА24КАДРАВСЕКУНДУ".  Об
этом   сообщал   логотип   на  тыльной   стороне   увесистой
пластмассовой коробки.
      Ничего не скажешь, у маленькой задиристой студии  были
большие амбиции.
      Кассеты  я извлекла из-под лежанки Ксоло (они валялись
там  среди прочего хлама, снесенного в закуток двоякодышащей
`k!.))  -  и  посчитала, что лучшего прощального  подарка  и
придумать  невозможно. Вместе с ним и Ксоло  я  вернулась  в
Питер.  И  на  перроне Московского вокзала дала себе  клятву
забыть Москву навсегда.
     Это было позавчера.
      А  сегодня, в ресторанчике "Династия" на Гороховой,  я
ждала Чижа.

                             ***

      ...Чиж  опоздал на полчаса. Он появился, когда  я  уже
успела  расправиться с неаполитанскими  потрохами  и  плавно
перешла  к  салату  с  копченой  рыбой.  Чиж  сел  напротив,
заглянул ко мне в тарелку и заявил:
     - Идиотизм!
     - А по-моему, очень вкусно, - ответила я. - Здравствуй!
      -  Все  равно  -  идиотизм. Эти следователи  -  просто
идиоты. Не хотят замечать очевидных фактов...
      -  Здравствуй! - снова повторила я. - Ты мог  бы  меня
поцеловать. Все-таки почти две недели не виделись.
      Он  перегнулся через стол и клюнул меня в  макушку.  И
все. Никаких сантиментов. Судя по всему, наши игрища на краю
лесного   озера   можно  считать  досадным   недоразумением,
вызванным близостью к трупам. Что ж, это вполне укладывается
в  рамки человеческих стереотипов: ничто так не подстегивает