. Я прав?
     Потрясающая наблюдательность!
      -  Потрясающая наблюдательность, - сказала я.  -  Всех
остальных вы прощупали так же? Чиж смутился.
      -  Ну, речь сейчас не о них, а о вас. Конечно, мне  бы
очень  хотелось  ошибиться  и  утешить  вас  тем,  что  ваша
работодательница  умерла своей смертью.  Пусть  нелепой,  но
своей...
      Цветы!  Когда  они успели прорасти в благодатной  тьме
организма?  Распуститься  в  желудке  и  набраться   сил   в
печени?..  Я почти физически ощущала, как внутренние  стенки
моего  тела покрывает цветочный ковер. Если я ни  с  кем  не
поделюсь  этой  тайной,  она убьет  меня!  Задушит  пьянящим
ароматом.
      - Нет, Петя. Она не умерла своей смертью. Ее убили.  Я
знаю это точно.
     - Да?
      -  Видите  ли... Ей угрожали. Довольно  долгое  время.
Сначала пришла записка.
     - Какая записка?
      -  По  почте. Конверт без обратного адреса. В конверте
был    листок   с   одной   фразой:   "Бойся   цветов!"    -
распространяться о "суке" перед посторонним мне не хотелось.
- Потом было несколько букетов - тоже без обратного адреса.
     - А Аглая?
     - Аглая отнеслась к этому достаточно легкомысленно. Она
посоветовала  мне  выкинуть дурные  мысли  из  головы  и  не
заморачиваться пустяками. В конце концов, на  орбите  каждой
звезды    обязательно   найдется   пара-тройка   сумасшедших
поклонников...
     - Н-да. - Чиж сокрушенно покачал головой.
      -  Но  это еще не все. Сегодня, когда я зашла к ней...
Перед ужином... Кто-то подбросил ей в спальню цветок.
     - Какой цветок?
     - Тот самый, который теперь приколот к ее платью. Аглая
решила,  что  это  подарок хозяина. Милая деталь,  способная
порадовать гостя.
      -  Да уж, милая!.. Почему же вы раньше не сказали  обо
всем?
      Действительно,  почему?  Или это  был  подсознательный
страх   за  свою  собственную  жизнь?  Любое  упоминание   о
цветочной записке стало бы сигналом для убийцы: берегись,  в
живых  остался человек, который знает чуть больше,  чем  все
остальные! И кто даст мне гарантию, что яда у убийцы  больше
не осталось?..
      -  Почему  не сказала? Потому что никому не  пришло  в
голову спросить... Так какие соображения у вас имеются?
      -  Если  это и убийство, то очень странное, - издалека
начал Чиж.
     Не более странное, чем записка трехмесячной давности.
     - И чем же оно так вас удивило?
      - Не знаю, как вам объяснить. - Чиж запустил пальцы  в
волосы.   -   Оно...  Оно  очень  сложное!  Оно  какое-то..,
придуманное!   Яд,  надо  же!  Нужно  быть  математиком   со
степенью,  чтобы просчитать его и уберечься от случайностей.
И  еще.  Чтобы  совершить его, нужно быть  по  крайней  мере
перворазрядником по прыжкам в длину!
     - Вы полагаете?
     - Конечно! Давайте попытаемся восстановить всю картину.
Или,  во  всяком  случае,  ту  ее  часть,  которая  касается
шампанского и кухонной двери.
     - Давайте.
     - Яд подсыпали в бутылку, вы согласны?
     - Если это сделал не Ботболт, то да.
      -  Когда  можно было подсыпать яд в бутылку, чтобы  не
отравить  никого,  кроме  Канунниковой?  Когда  она  разбила
бокал, верно?
     - Да.
      -  Итак, Аглая Канунникова разбивает бокал... Вы  были
рядом с ней, постарайтесь вспомнить, что произошло потом.
       Я  прикрыла  глаза,  стараясь  восстановить  в  своем
собственном,  не очень-то податливом воображении  события  у
шахматной доски.
      -  Значит, так. Аглая проиграла немцу в шахматы, но со
своим поражением не согласилась.
     - Она хорошо играет в шахматы?
     - Она никогда не упоминала об этом. Возможно, она когда-
то  и  играла  -  с  папой или с соседским  мальчиком...  Но
никакой  системы в ее игре нет. У немца, кстати,  тоже.  Это
даже не любительский уровень.
     - Вы разбираетесь в шахматах?
      -  Скажем,  я имею об этом представление.  -  О  своем
разряде я предусмотрительно умолчала. - Мы отвлеклись. Аглая
проиграла, вспылила, и примерно в это же самое время в  зале
появился Ботболт с шампанским.
     - В это самое время или чуть раньше?
      -  Господи, я не помню точно... Но, в конце концов, вы
же снимали все это камерой!
      Странно,  что счастливая мысль о камере пришла  мне  в
голову  только  сейчас.  Но  еще  более  странной  оказалась
реакция  Чижа.  Он  залился  краской,  как  старая  дева,  в
присутствии которой произнесли слово "минет".
     - Н-не думаю.., что это прольет свет...
     - Как это - не думаете? Ведь вы же все время снимали!
     - Боюсь, именно этот момент я упустил...
      -  Разве  вы  не  должны  были запечатлеть  на  пленку
писательниц?
     - Я отвлекся... Интересно, на кого?
      - ..давайте все же вернемся к шахматной партии, Алиса.
-  Чиж  так отчаянно хотел реабилитироваться в моих  глазах,
что  рот  его  повело  в сторону, а кончик  носа  причудливо
('.#-c+ao.
      -  Ну,  хорошо.  Еще  во  время  игры  Аглая  сообщила
Ботболту,  что хочет произнести тост. Ботболт отправился  за
шампанским.
     - По-моему, в пятый раз за вечер.
     - В шестой, - уточнила я.
      -  Ну,  это  не  суть важно. Важно то,  что  когда  он
вернулся, то первым подошел именно к Аглае. Правильно?
      -  Да. Ведь это была ее идея... С тостом. Аглая  сняла
бокал  с  подноса. То же самое сделал Райнер-Вернер. Ботболт
отошел,  и  больше  я  за  ним  не  следила.  Очевидно,   он
отправился раздавать выпивку остальным гостям.
     - Да.
       -   Не   знаю,  сколько  времени  ушло  у  Аглаи   на
препирательство с немцем. Может быть, минуту, может  быть  -
чуть  больше.  Я  только помню, что,  когда  Аглая  выловила
Ботболта   на  противоположной  стороне  зала,  на   подносе
оставался один бокал.
     - Его взяла ваша подруга.
     - Да. Его взяла Дарья.
     - Кстати, как давно вы знакомы?
      -  Много лет. Мы дружим еще с университета. Правда,  в
последние годы мы редко виделись...
     - Она ведь не жалует вашу работодательницу, насколько я
понял?
     - Ну и что?
       -  Нет,  ничего.  Когда  ваша  подруга  взяла  бокал,
оказалось, что Аглая Канунникова осталась без шампанского. И
Ботболт   отправился   обратно   на   кухню.   Сколько   ему
понадобилось времени, чтобы дойти до кухни и наполнить бокал
шампанским?
     - Не знаю... Минуты три? - неуверенно произнесла я.
      -  Да, он не очень-то расторопен. Впрочем, время легко
установить   при   следственном   эксперименте...   -    Чиж
многозначительно  поднял  брови.  Уж  не  он  ли  собирается
проводить   следственный  эксперимент?   -   Итак,   Ботболт
возвращается  с  отравленным шампанским  на  подносе.  Аглая
берет бокал, и к этому моменту все присутствующие столпились
вокруг  нее.  Ведь  тост  должна  произнести  именно  она...
Поправьте меня, если я неточно изложил события.
     - Пока все верно.
     - А если верно, то что мы имеем в наличии?
     - Что?
      -  Мы  имеем  три с половиной - четыре минуты  чистого
времени!   -   Очевидно,  по  замыслу  Чижа,  это   и   было
кульминацией  всего  рассказа.  Но  кульминация  была   явно
смазана моей собственной тупоголовой непочтительностью.
     - Что это еще за три-четыре минуты?
      Чиж  скис: любовно выпестованный им доктор  Ватсон  (в
моем не обезображенном особым интеллектом лице) оказался  не
на высоте.
      -  Три-четыре  минуты  -  ровно  столько  понадобилось
убийце, чтобы осуществить задуманное. И подготовить плацдарм
для преступления.
     - Понятно. - Я надолго замолчала.
     - Ну! - Чижу не терпелось добить меня окончательно.
     - Что - "ну"?
      -  Теперь спросите меня о схеме преступления. Как я ее
вижу.
     - Хорошо, - послушно округлила я глаза. - Как вы видите
схему преступления?
      - Думаю, все происходило следующим образом. Весь вечер
убийца   находился   неподалеку  от   Аглаи.   Искал   любую
возможность  травануть несчастную. Ну,  например,  незаметно
подсыпать яд в выпивку...
     - Интересно, каким образом можно незаметно подсыпать яд
в выпивку?
     - Она ведь пила не только шампанское, не так ли?
     - Пару раз Ботболт приносил ей ликер.
     - Вот видите. Ликер невозможно выпить залпом!
     - Вы думаете?
      Чиж  посмотрел  на  меня  как на  завсегдатая  пивного
ларька:
     - Во всяком случае, пить ликер залпом - это дурной тон.
Тем  более  она  играла в шахматы и вполне  могла  отставить
ликер  в  сторону,  чтобы сделать  ход.  И  ликер  этот  мог
некоторое  время находиться без присмотра. И  этого  времени
хватило бы, уверяю вас! При известной ловкости убийцы.
      -  Ну,  хорошо. Допустим, у убийцы были далеко  идущие
планы  насчет Аглаи и ликера. Но если он собирался подсыпать
яд в зале - при чем здесь открытая дверь на кухню? Зачем ему
вообще нужно было открывать эту проклятую дверь?! Но Чиж! Вы
разве забыли, что она была отравлена шампанским! Шампанским,
а не ликером!..
      -  Я  к  этому и веду, Алиса! Когда она разбила бокал,
убийца посчитал это хорошим знаком. Несколько секунд у  него
ушло на то, чтобы оценить ситуацию и начать действовать.  Он
выскакивает  в  оранжерею, благо сюда выходят  все  и  здесь
легко   затеряться   в  зарослях.  Прямо   по   дорожке   он
направляется к клумбе, за которой находится дверь на  кухню.
Открывает  ее ключом. Высыпает яд в бутылку и тем  же  путем
возвращается   обратно.  И  как   ни   в   чем   не   бывало
присоединяется ко всем остальным. Ну как?
     - Не знаю. - Я с удивлением обнаружила себя бегающей по
дорожке  под  руку  с  Чижом. - Все  это  как-то  зыбко.  Не
забывайте,  что  к моменту, когда на подносе  остался  один-
единственный  бокал,  все  остальные  бокалы  были  розданы.
Следовательно,  убийца  не  мог  выскользнуть  из  зала,  не
получив на руки свое шампанское. Правильно?
     - Я думал над этим. Убийца взял шампанское и отправился
вместе  с  ним  в оранжерею. Там он оставил шампанское  где-
нибудь  под  пальмой.  И  налегке бросился  к  двери.  Такое
объяснение вас устроит?
      - Такое - да. Но тогда ваш убийца автоматически теряет
секунд тридцать, а то и целую минуту. А это много.
     Чиж посмотрел на меня со смесью досады и уважения:
      -  Ну,  теоретически  все  можно  успеть.  Особенно...
Особенно, если не тратить время на замок в двери.  Но  дверь
,.#+  быть открыта убийцей заранее. Как вам такой вариант?
      -  Тогда  это  не просто убийца, тогда  это  -  король
преступного мира. Во-первых, ему нужно было найти дверь.
     - Ну, ведь ваша подруга эту дверь обнаружила?
      -  Она  журналистка. Сует нос во все дыры...  Так  что
ничего удивительного в этом нет.
      -  Но  откуда  она узнала, что дверь ведет  именно  на
кухню?
      Крыть  было  нечем,  но  я все же  попыталась  отвести
подозрения от Дашки:
       -   У   нее   всегда  было  хорошее  пространственное
воображение. И потом, наверняка она заметила дверь на  самой
кухне и просто сопоставила вход и выход.
     - Она заходила на кухню?
     Это было уже слишком, и я ощерилась:
     - Я и сама заходила на кухню. Так, из любопытства. И не
только я...
     - И что же вы там делали?
      -  Я же сказала: заглянула из чистого любопытства.  Не
сбивайте меня. Дверь - не проблема. Проблема - ключи. Откуда
убийца мог знать, что от двери существуют ключи и ключи  эти
спрятаны где-то в кладовке, в ящиках с инструментом? Ботболт
сказал нам об этом всего лишь минут пятнадцать назад...
       -   Тоже  мне  проблема!  Эту  чертову  дверь   можно
оприходовать любой отмычкой.
      -  Не  говорите ерунды! - прикрикнула  я  на  Чижа.  -
Солидные, уважаемые люди приезжают в солидный, уважаемый дом
с набором отмычек? Да это же просто...
      Я осеклась на полуслове. Черт возьми, совсем недавно я
думала об отмычках, вот только в каком контексте? Голые ноги
Райнера-Вернера, выкраденные у какой-нибудь греческой статуи
под   покровом   ночи,   мощные  безволосые   икры,   пальцы
совершенной  формы, аккуратные розовые ногти...  Господи,  о
чем  я думаю?! Голые ноги Райнера-Вернера, выкраденн... Нет,
так  я  ни  к  чему  не приду! Голые ноги Райнера-Вернера  в
проеме  двери..,  ф-фу,  слава богу проскочила!.,  в  проеме
двери  в  туалет. Унитаз - и я возле унитаза.  Рассыпавшееся
содержимое  ридикюля  Софьи  Сафьяновой:  записная   книжка,
двадцатидолларовая  купюра, жалкая мелочь,  связка  из  пяти
ключей, один из которых сильно смахивал на.., на отмычку!
      Да, именно об отмычке я и подумала, когда взяла связку
в руки. А потом появился Райнер-Вернер - укутанный в одеяло,
с голыми ногами...
     Черт, там были еще и порошки!!!
      -  Я  кое-что  хочу  сказать вам. Чиж,  -  трагическим
шепотом  произнесла я. - У... У одного из  гостей  я  видела
маленькие бумажные пакетики!
     - Что за пакетики?
     - Не знаю. В них был белый кристаллический порошок. Без
всякого запаха.
     - А на язык вы его пробовали?
      - Не решилась. Но потрогать - потрогала... Может быть,
это и есть яд?
      -  Вряд ли, - после непродолжительного раздумья сказал
Wиж.  -  Во  всяком  случае, это не  тот  яд,  которым  была
отравлена Аглая Канунникова.
     - Не тот?
      -  Я  уже  говорил: убийца для своих  низменных  целей
использовал  цианистый  калий.  Так  что  если  бы  вы   его
потрогали, то вас уже не было бы в живых.
     - Это почему же? - Задним числом я даже похолодела.
      -  Видите  ли... Цианистый калий, попадая  на  воздух,
вступает   в   реакцию  с  углекислым  газом.  И  образуется
синильная  кислота,  которая легко  может  проникнуть  через
кожу... Про синильную кислоту объяснять?
      -  Не  стоит...  - У меня даже зачесалось  в  носу  от
засилья  страшных,  как смертный грех, химических  терминов.
Еще  секунда  -  и с пальцев начнет лохмотьями  сползать  та
самая кожа, которую живописал Чиж. - Мы остановились на том,
что дверь могла быть вскрыта с помощью отмычки.
      - Да... Отмычка... - Судя по всему, отмычка была самым
слабым  местом в теории Чижа, и я решила прийти  к  нему  на
помощь.
      -  Убийца  мог  открыть дверь заранее. До  ужина.  Чиж
остановился,  хлопнул  себя по лбу и  посмотрел  на  меня  с
признательностью:
     - Умница! Ну, конечно же... Все пошли к озеру, кататься
на снегоходах. Убийца мог вернуться чуть раньше...
     - Или вообще не уходить, - выпалила я.
     - Не уходить?
      Минна!  Толстуха осталась в оранжерее (восклицательный
знак!), сославшись на то, что обожает цветы (восклицательный
знак!). Сославшись на то, что цветы - ее страсть. Сославшись
на  то,  что она жить без цветов не может и что у нее  самой
есть небольшой парничок (три восклицательных знака!!!).
      А  ее  пребывание на кухне? Когда я  вошла,  она  была
страшно напугана и смущена, как будто я застала ее за чем-то
неприличным.
     Да еще сумасшедший платок с инициалами!
     - Минна! - заорала я, впившись ногтями в ладонь Чижа. -
Минна. Она единственная оставалась в доме...
     Вернее - в оранжерее. Потом я видела ее на кухне. И она
была прекрасно осведомлена, где хранится спиртное...
     Минна, толстая завистница! Минна, мать книжных демонов,
внучатая  племянница  маньяков и  беспутная  кузина  идейных
российских  упырей!  Минна,  о  которой  уже  давно   молчит
критика!..
      -  А  платок с ее инициалами! Скорее всего она  просто
уронила  его  в  спешке,  а потом  у  нее  не  было  никакой
возможности вернуться...
      Но  мой  энтузиазм несколько погас, стоило мне  только
взглянуть  в  грустные глаза Чижа. Зрачки его  покачивались,
веки дрожали, ресницы выгибались, он так хотел поверить мне!
Так хотел поверить - и не мог!..
     - Что-то не так, Чиж?
      -  Все не так. То есть теоретически это могло бы иметь
место. Но практически... Как вы думаете, сколько она весит?
     - Кто?
     - Минна Майерлинг.
      - Откуда же я знаю. - Я вспомнила пудовые груди Минны,
ее  гренадерские  плечи и массивный  живот.  И  все  три  ее
подбородка,   и   даже   ямочки  на   руках.   Пожалуй,   на
титулованного борца сумо (прости, Ботболт!) она  потянет.  -
Это неэтичный вопрос.
      -  Какая, к черту, этика! Согласитесь, что  в  ней  не
меньше килограммов ста двадцати.
     Я - исключительно из женской солидарности - промолчала.
      -  Она  физически  не  смогла бы перепрыгнуть  клумбу.
Идемте.
     Через полминуты Чиж уже тыкал меня носом в папоротники.
      - Видите? Ширина клумбы примерно около двух метров. Во
мне шестьдесят килограммов, и к тому же я когда-то занимался
прыжками в длину. Я смогу перескочить через эту клумбу  -  и
то, если у меня будет небольшое пространство для разбега.  А
Минна... Не думаю, что она умеет летать...
      - Далась вам эта клумба! - Доводы Чижа были достаточно
убедительны, но почему-то вызвали во мне глухой протест. - В
конце   концов,   она  могла  просто  обойти   эти   чертовы
папоротники. И эти чертовы флоксы.
     - Не могла. Не выходит по времени.
     - Ну, не обойти, так обежать.
     - Все равно не выходит.
      -  Ну,  тогда...  Тогда она могла броситься  напролом.
Велика  важность  -  клумба! Тем более -  чужая,  которую  и
жалеть-то  смешно.  Когда  речь  идет  о  такой  вещи,   как
убийство, о такой вещи, как клумба, не вспоминают.
      - Вспоминают, и еще как! С ума вы сошли, что ли! Любой
сломанный  цветок, любой отпечаток обуви  на  земле  выдадут
преступника с головой.
     - И что - ни одного сломанного цветка?
      -  Ни одного. - Чиж сокрушенно развел руками. - А  это
невозможно.  Невозможно пройти сквозь такие густые  заросли,
не оставив следов...
     - А вы все внимательно осмотрели?
     - Ну-у.., по мере возможности...
      ...И  когда  только  Чиж успел так  освоиться  в  этом
огромном   влажно-зеленом  пространстве?..  Мы   шли   вдоль
невысокой  стены  папоротников, а она все  никак  не  хотела
кончаться.  Бедняга  Дымбрыл Цыренжапович,  как  же,  должно
быть,  тебя  достала  ровная как  стол  бурятская  степь!  И
гнусный  континентальный  климат!  Зато  теперь  ты   можешь
отрываться  в персональных джунглях, и никто тебе  слова  не
скажет...
     - ..Ну вот. Мы добрались до конца, - гаркнул Чиж мне на
ухо.  А затем посмотрел на часы. - И это заняло у нас  ровно
пятьдесят пять секунд.
     - Господи, что такое пятьдесят секунд!
      - Не забывайте: пятьдесят пять секунд туда - пятьдесят
пять  секунд  обратно. Это уже минута  пятьдесят.  Плюс  еще
минута на то, чтобы успеть взять шампанское, выскользнуть из
зала и пристроить свой бокал где-нибудь под пальмой... Итого
- две пятьдесят. Каким общим временем мы располагали?
     - Три-четыре минуты...
      - Возьмем среднее значение: три с половиной минуты.  В
распоряжении убийцы было всего лишь сорок секунд. Не  густо.
- Чиж даже крякнул от напряжения.
      -  Впритык, я согласна... Но если все делать живенько,
на   спринтерской  скорости...  -  Представив  себе   Минну,
несущуюся на спринтерской скорости и размахивающую  грудями,
я прыснула.
      Оператор посмотрел на меня с укоризной. Он не произнес
ни  одного  слова, пока мы (по небольшому, не  более  чем  в
полметра,  проходику) не дошли до двери. И  не  остановились
перед ней.
      Площадка  перед дверью была естественным  продолжением
полуметрового  прохода. Но сама дверь...  Эта  дверь  стоила
того,  чтобы  продираться к ней сквозь папоротники,  честное
слово!  Я  так  и  не смогла определить, из  чего  она  была
сделана:  то ли липа, то ли орех. Но она как будто светилась
изнутри  -  мягким  и  мудрым светом.  Дверные  панели  были
украшены   довольно  искусной  резьбой:   цветочный   (опять
цветочный!)   орнамент.  Розы  сменяли  колокольчики,   маки
сменяли жасмин, пионы путались лепестками с хризантемами - и
ни   один   изгиб,   ни  одна  линия  не  повторялись!   Как
зачарованная я смотрела на эту резную бледно-желтую дверь  -
теперь она казалась мне входом в склеп.
     Круг замкнулся.
     Живые цветы сменили неживые - и круг замк