- Ошибаетесь, дорогая Минна. - Улыбка Софьи, казалось,
могла поглотить не только зал, но и оранжерею с пристегнутой
к  ней  террасой. - Ее потолок - не лото, а лотерея.  Причем
моментальная. Купить десяток билетов в ларьке,  у  метро,  и
соскоблить номер монеткой - на это много ума не надо!..
     Интересно, как долго я могу сносить оскорбления в адрес
беззащитной Аглаи? Пора действовать.
      -  А вы разве не помните, как она разбила его, дорогие
дамы?  - с самым невинным видом спросила я. - Разве  вы  при
этом  не  присутствовали? Разве вы выходили куда-нибудь?  По
делу, разумеется?
      Стоклеточные шашки, моментальная лотерея и  барабанные
/  +.g*(  были  немедленно  забыты.  Дамы  сплотили  ряды  и
выступили единым фронтом:
     - Кажется, я что-то припоминаю, - сказала Минна.
      -  А  я  - я вижу это явственно. Как будто только  что
произошло, - сказала Tea.
      - До сих пор этот звон стоит в ушах. Звон разбившегося
бокала,  я  имею  в виду, - сказала Софья. И  тут  же  снова
переключилась  на  бурята.  - Значит,  заметив,  что  одного
бокала не хватает, вы отправились на кухню, и?..
      - И наполнил еще один бокал. Из открытой бутылки - она
стояла  на  столе. А потом вернулся сюда. Все  остальное  вы
знаете.
     Все остальное выглядело не в пример печальнее, чем звон
разбившегося  бокала.  Аглая  взяла  шампанское  с  подноса,
сделала глоток и умерла.
      -  Да.  Все  остальное мы знаем.  Она  умерла.  -  Tea
фыркнула.  -  И  вы были последним, в чьих  руках  находился
бокал с ядом. Вы сами поднесли его!
      Никакой  реакции на это - почти прямое - обвинение  не
последовало. И дамы, не сговариваясь, попятились к выходу. И
остановились у двери.
     - Душегуб! - влюбленно прошептала Минна.
     - Отравитель! - влюбленно прошептала Tea.
       -  Новый  Грэхем  Янг  <Грэхем  Янг(1947  -  1990)  -
знаменитый  английский отравитель.>! - влюбленно  прошептала
Софья.  - А еще железный купорос притаранил!.. Ни стыда,  ни
совести!
      Ботболт вздохнул и вопросительно приподнял брови:  имя
Грэхема  Янга  ни  о  чем ему не говорило.  Так  же,  как  и
большинству   присутствующих.   Но   клеймо   "душегуба"   и
"отравителя" зажглось на бурятской физиономии ярким пионовым
фонарем. Фонарь этот осветил самые потаенные уголки: ноздри,
забитые  серной кислотой, рот с привкусом таллия, носогубные
складки   с   налетом   мышьяка,   ртутно-блестящие   глаза;
подбородок, унавоженный сурьмой, и фосфоресцирующие щеки. Да
и с кончика его языка, казалось, капала воспетая Аристотелем
цикута.
      А перчатки! Чего стоили перчатки на руках Ботболта! Он
не   снимал  их  -  ни  за  обедом,  ни  за  ужином.   Белая
хлопчатобумажная ткань, не оставляющая никаких отпечатков  -
ни на бутылке, ни на бокале!..
      Дамы уже были готовы покинуть столовую, когда раздался
голос Дашки. Голос, полный иронии и легкого презрения:
      -  Вы с ума сошли! Вы только посмотрите на него! Разве
он похож на отравителя?!
     - Вы правы, Дарья. - Похоже, Дашка и Чиж играли в одной
команде. - Идите-ка сюда, Ботболт!
      Бурят  по-воловьи покорно двинулся в сторону  Чижа.  И
замер  перед  ним, опустив руки по швам. Чиж приподнялся  на
цыпочки и коснулся кончиками пальцев плоского лица Ботболта.
Затем ощупал мускулы, нагло выпиравшие из-под смокинга. И  в
заключение   изо  всех  сил  ударил  Ботболта  в   солнечное
сплетение. Бурят даже не поморщился.
      -  Действительно... Этот травить не будет. Этот  может
b.+l*.  череп раскроить. Или позвоночник сломать. О  колено.
Или  расстрелять  жертву из автомата на  худой  конец.  Даже
контрольного выстрела не понадобится. Я прав?
     Ботболт смущенно улыбнулся.
      -  Я  прав.  - Чиж послал Ботболту такую же  смущенную
улыбку.  - Не будет такой бугай заморачиваться ядами.  Яд  -
вещь тонкая, старомодная. Я бы даже сказал - интеллигентная.
Требует точной дозировки и определенной доли вдохновения.  А
здесь,  как  видите, интеллигентность даже не ночевала.  Что
скажете, Ботболт?
      Мажордом  только  развел  руками,  похожими  на  ковши
экскаватора: что тут скажешь? И говорить нечего!
      -  А почему вы не упомянули о двери, Ботболт? - Дашка,
до  сих  пор находившаяся на периферии цианидовых  страстей,
теперь тянула одеяло на себя.
      - Какой двери? - все три дамы насторожились - Двери  в
оранжерее... Куда она ведет?
     - А это важно? - Ботболт надул щеки.
     - Нет. Но...
       -   Этой   дверью  никто  не  пользуется.  Недостаток
планировки,  остался  еще  от прежних  владельцев...  Хозяин
приказал ее закрыть. Теперь там клумба с флоксами...
     - Куда она ведет?
     - На кухню.
     - Может быть, осмотрим ее?
      -  Зачем? - Ботболт все еще не мог взять в толк, о чем
же говорит ему Дарья. - Зачем осматривать? Ведь она заперта.
      Но  теперь  уже никто не слушал Ботболта.  Даже  стадо
африканских  слонов, отправившихся на водопой, произвело  бы
меньший  шум.  Впереди, высоко подбрасывая  колени,  неслись
беллетристки. За ними едва поспевали Дарья с Чижом;  они  же
волочили  под  руки ничего не понимающего  бурята.  Замыкали
кавалькаду мы с Райнером-Вернером.
      Дверь  находилась  в самом дальнем углу  оранжереи.  И
нужно  было  сильно постараться, чтобы обнаружить  ее  среди
зарослей  веерных  пальм  и  лиан,  свешивавшихся  прямо   с
потолка.  Ближние  подступы к ней охраняли  целая  плантация
папоротника и цветочный молодняк. К папоротникам вела узкая,
выложенная  плиткой дорожка, терявшаяся  в  зарослях.  Прямо
перед  клумбой  дорожка раздваивалась, и плиточный  отросток
вел к небольшому тупичку, в котором стояло массивное кресло.
Один конец клумбы упирался прямо в стену, другого вообще  не
было видно.
      Я  и глазом моргнуть не успела, как Чиж, разбежавшись,
перемахнул  через клумбу и приземлился на небольшом  пятачке
перед дверью.
     Его пример оказался заразительным.
      -  ..Ни  к чему не прикасаться! - завопил Чиж,  стоило
только  дамам приблизиться к двери на расстояние  нескольких
метров и вплотную подойти к клумбе. - И ничего не топтать!
      - Хозяину это не понравится, - поддержал Чижа Ботболт.
- Там растут его любимые флоксы!
      -  Никто  не  покушается  на ваши  флоксы,  дубина!  -
процедила Софья, но так и не решилась приблизиться к  двери.
H даже сделала несколько шагов назад.
      Ее  примеру последовали все остальные. А Минна, тяжело
дыша,  направилась к креслу. Она уже готова была втиснуть  в
него телеса, когда раздался голос Ботболта:
      -  Это кресло хозяина. Никто не должен сидеть в кресле
хозяина!
     - Скажите пожалуйста! - проворчала Минна, но окрику все
же подчинилась. И, отойдя от кресла, присела на край кадки с
разжиревшим фикусом.
      -  Интересно, почему все так переполошились из-за этой
двери?  -  задала  вполне уместный  вопрос  мулатка  Tea.  -
Объясните мне, пожалуйста, вы, специалист по ядам!
      Чиж  покраснел, открыл рот, как будто собирался что-то
сказать, - и не сказал. И бросил умоляющий взгляд на Дашку.
     - Это была ваша идея, Дарья. Развивайте.
      -  Я  подумала вот о чем... Если наш друг  Ботболт  не
является отравителем...
       -   А   почему  это  ваш  друг  Ботболт  не  является
отравителем?! - Tea сделала ударение на слове "ваш". - Разве
кто-то доказал обратное?
      - Нет. Но это было бы нелогично. Ведь подозрение падет
прежде  всего  на него. Вы же сами сказали: он  подал  Аглае
Канунниковой... - Дарья едва удержалась, чтобы не  скрипнуть
зубами  от  застарелой ненависти к этому имени. -  Он  подал
Аглае   Канунниковой  бокал.  Следовательно,  он  -   первый
подозреваемый. Но ведь он не самоубийца, чтобы самому совать
голову в петлю, правда? Ведь какова цель убийцы?
     - А вы не знаете, деточка? Не в курсе дела? Цель убийцы
- убить. Поэтому он и называется убийцей, а не истопником. -
Автор семнадцати леденящих душу триллеров посмотрела на  мою
бывшую подругу со снисходительной улыбкой.
      -  Цель  убийцы  -  убить и не быть  пойманным.  Иначе
убийство,  плодами  которого нельзя воспользоваться,  теряет
всякий  смысл. И может быть смело приравнено к самоубийству.
Вы ведь не самоубийца, Ботболт?
     - Нет, - после минуты мучительных размышлений выдоил из
себя бурят. И тут же принялся шарить руками на своем поясе -
очевидно, в поисках меча для харакири.
      -  Вот  видите! - обрадовалась Дашка. - Значит, кто-то
сильно  постарался,  чтобы  вы были  единственным  возможным
подозреваемым.
     - "Кто-то" - это кто? - осторожно спросила Tea.
      -  Кто-то,  кто знал о существовании этой  двери.  Все
очень    просто:   злоумышленник   хочет   отравить    Аглаю
Канунникову. Он проникает на кухню через дверь в оранжерее и
подсыпает яд в бутылку с шампанским. Ничего не подозревающий
Ботболт  наливает  шампанское в  бокал  и...  Остальное  вам
известно.
     - Бред. - Минна покраснела.
     - Полный бред. - Софья побледнела.
       -   Чушь  собачья,  -  резюмировала  Tea,  сразу   же
перевоплотившись из цивилизованной мулатки в дикую, угольно-
черную африканку племени кокофу.
      Даже  я,  столь далекая от детективных хитросплетений,
/.-(, + , что Дашкина теория не выдерживает никакой критики.
Она  и держалась-то на одном-единственном зыбком, как песок,
факте:  Аглая разбила предназначенный ей бокал.  Разбила,  а
ведь  могла и не разбить, если шахматная партия с  Райнером-
Вернером закончилась бы в ее пользу.
     - А если бы фрау Канунникова не разбила бокал? - Немец,
страдальчески сморщив нос, озвучил мои собственные мысли.  -
Если  бы  она  не  разбила  бокал, ничего  страшного  бы  не
произошло, не так ли?
     - Ну, не знаю...
      - А если бы даже она и разбила бокал, то почему тут же
не  взять другой? - Софья решила поддержать немца. - Или  вы
считаете, что все шампанское было отравлено?
      -  Не  думаю. - Дашка растерялась. - Ведь мы  же  пили
потом... Все пили. Кто успел, во всяком случае...
      -  Следовательно, злоумышленник подсыпал яд  только  в
один  бокал?  Тот,  который  принесли  позже?  -  продолжала
наступать Софья.
     - Выходит, что так...
     - Вот именно! - Минна обмахнула декольте широким листом
фикуса.   -  И  как  вы  себе  это  представляете,  деточка?
Злоумышленник следит за дорогой Аглаей, он ловит  каждое  ее
движение...  Та  грохает  бокал  об  пол,  и  он   опрометью
бросается в оранжерею, уже зная, что там находится дверь  на
кухню. И всыпает яд в бокал...
      -  Нет,  -  Ботболт произнес самую  длинную  фразу  за
сегодняшний длинный вечер. - Не было никакого яда в  бокале,
на кухне их два десятка, они стоят на столе, донышками вниз,
я  просто взял чистый и даже протер его. А шампанское  налил
из бутылки.
      - Вот видите! - Софья несказанно обрадовалась новости,
которую    сообщил   Ботболт.   -   Следовательно,    э-э..,
злоумышленник  добавил яд в бутылку, если  уж  мы  пошли  на
поводу  у  вашей безумной теории. И провернуть  все  это  он
должен  был еще до того, как наш громила появится на  кухне.
Такой  план невозможно придумать на ходу, а тем более ввести
в него элемент случайности. А тем более - осуществить его!
       -   И   все-таки  кто-то  его  осуществил.  -   Из-за
папоротников показалась лохматая голова Чижа.
      Пока  Дашка  препиралась  с писательницами,  он  успел
обследовать саму дверь и прилегающее к ней пространство.
     - Осуществил?! - Теперь уже и Софья хлопнулась на кадку
с фикусом.
     - Дверь на кухню открыта! - выдохнул Чиж.
      -  Она  не может быть открыта. - Переубедить  Ботболта
было не так-то просто. - Я лично закрывал ее два года назад.
      -  А она открыта! - Чиж на цыпочках подошел к двери  и
аккуратно,   одним  пальцем,  подтолкнул.   Дверь   тихонько
хихикнула  петлями и подалась: в образовавшейся  щели  можно
было даже разглядеть кусок стола и бутылку.
      Ту  самую бутылку с "Veuve Cliquot Ponsardin", которую
мы  уже  имели  счастье лицезреть. На нее  так  никто  и  не
покусился.
      -  Она  не  может  быть открыта.  -  Ботболт  все  еще
/`.$.+&  +  спорить с очевидным. - Я лично закрывал  ее  два
года назад.
     - А ключи от нее сохранились?
     - Ну да... Лежат в кладовке, в ящике с инструментами.
     - Кладовка тоже заперта?
      -  Нет. Обычно ее не запирают... Она в коридоре, возле
кухни.
      Кладовка,  ну  конечно  же! Кладовка,  которую  я  уже
окрестила подсобкой. Предпоследний приют алкашей-экстремалов
Доржо  и  Дугаржапа, братская могила простыней, химикатов  и
прочей хозяйственной мелочи.
      Чиж,  на пару с неугомонным увеличительным стеклом  от
объектива, исследовали поверхность замка и дверной косяк.
      -  Никаких  следов взлома. Дверь открывали ключом.  Мы
попытались сжать кольцо, чтобы и самим убедиться в этом,  но
снова   были  остановлены:  густыми  зарослями   флоксов   и
пронзительным визгом Чижа.
      - Я же сказал - ничего не топтать! Не вздумать прыгать
на  клумбе!..  - Он плотно прикрыл злосчастную  дверь  -  от
греха подальше.
      -  Никто не позволит вам прыгать на клумбе.  -  Бас  у
Ботболта был внушительный, ничего не скажешь.
     - Вот именно! - Чиж даже обрадовался такой поддержке. -
Не прыгать по клумбе и не приближаться!
      -  А  почему это вы тут раскомандовались?  -  выразила
запоздалое  удивление  Tea.  -  Вы  кто  такой,  чтобы  всем
заправлять?
       -   Тем   более   что   здесь  есть   люди,   имеющие
непосредственное отношение к правоохранительным  органам!  -
Софья  явно  намекала  на себя.  -  И  не  один  год  в  них
работающие, заметьте! Тоже мне, Нат Пинкертон!..
      - А вы не догадываетесь почему? - Интересно, когда они
успели  так спеться, Дарья и Чиж: поют в унисон,  ни  единой
фальшивой ноты!
      -  Почему  же, деточка? - спросила Минна,  по-прежнему
терзая фикус.
      -  Потому  что наш оператор был единственным,  кто  не
выходил  в  оранжерею.  Он снимал  на  камеру  и  все  время
находился в столовой. Он ни разу ее не покинул, разве нет?
      -  А  вы  откуда знаете?! Вы так и шмыгали  туда-сюда,
якобы покурить!
     От такой несправедливости Дашка вспыхнула.
      -  Что  значит "якобы покурить"? Я, к вашему сведению,
курю  с  пятнадцати лет! Пачка в день и ни единой  сигаретой
меньше!  Вот она, - Дарья кивком указала на меня,  -  знает.
Правда, Алиса?
      Мне  оставалось только констатировать этот прискорбный
факт,  подтвержденный  смятым  "Капитаном  Блэком",  который
Дашка вывалила из кармана.
      -  Видите!  -  Она демонстративно потрясла  опустевшей
пачкой   перед  писательницами.  -  Последняя  осталась!   A
"Captain  Black" - это вам не дамские штучки типа сигарет  с
ментолом!  Серьезная вещь! Его пока выкуришь - умаешься!  Ни
на что времени не останется!
     "На подготовку убийства - во всяком случае", - мысленно
добавила  я,  а  Дашка  совершенно машинально  пристроила  в
уголке рта кремовый сигаретный леденец. А Ботболт с Райнером-
Вернером   -   также  машинально  -  щелкнули   зажигалками.
Несколько  секунд Дарья обдумывала, до кого бы  снизойти,  и
решила остановиться на Ботболте. Райнер-Вернер пролетел мимо
Дашки  на  бреющем,  несмотря  на  умоляющий  подбородок   и
исполненные  скорби  глаза. А  все  я  со  своими  ариозо  о
пасторальной близости с немчурой!..
       Райнер-Вернер   посмотрел  на  меня   с   неприкрытой
ненавистью. Я же ответила ему ничем не замутненным взглядом.
Немец  откровенно сох по Дашке, и меня вдруг страшно  задело
это  обстоятельство. Ничего, ровным счетом ничего я не могла
противопоставить    ей,    преуспевающей    журналистке    с
преуспевающей грудью, преуспевающей задницей и преуспевающим
множественным  оргазмом (другого оргазма у  нее  и  быть  не
могло,  байки  про  множественный оргазм  я  слышала  еще  в
универе:  под  водочку, болгарские перцы и нечленораздельные
вопли попугая Кеши).
      И  все  же  у  меня  было перед ней  одно  неоспоримое
преимущество: я не курила.
      От курева меня отучил Бывший, страдавший аллергией  на
табачный дым.
       И   впервые   за  полгода  я  вспомнила   о   нем   с
благодарностью: дай тебе бог здоровья, паренек; тебе и твоей
бизнес-мымре, а также вашим детям, если они вдруг появятся -
по   недоразумению   или  по  недосмотру  геронтологического
центра!..
      Я  не  курила и потому не выходила в оранжерею.  Я  не
курила и почти все время держала на руках малышку Ксоло -  и
потому  не  выходила  в оранжерею. Я оставалась  в  зале  до
самого Аглаиного конца, я не имела никакого отношения  ни  к
двери  за  пальмами, ни к бутылке за дверью! Не то  что  все
остальные,  для  которых лозунг "Курение опасно  для  вашего
здоровья" становится на сегодняшний момент самым актуальным.
       Но  это,  похоже,  никого  не  волновало.  Подчиняясь
инстинкту  стадности,  все  вытащили  собственные  сигареты,
сунули их в зубы и сосредоточенно задымили.
      Райнер-Вернер  -  подванивающие портянками  болгарские
"Родопи" (господи ты боже мой, где он только раздобыл  этого
игуанодона  табачной промышленности? И как это вообще  может
сочетаться  с  высоким званием гражданина Германии?)  Tea  -
кокетливый "Вог".
     Софья - не менее кокетливый "Данхилл".
      И  только  Минна,  в  полном соответствии  с  фамилией
Майерлинг, ограничилась трубкой. Самой настоящей  трубкой  с
непомерно длинным чубуком.
      Минна с поразительной для ее толстых пальцев ловкостью
набила  трубку табаком и глубоко затянулась. Да-а.. "Вог"  с
"Данхиллом"  сразу  же померкли и плавно  перешли  в  разряд
козьих  ножек. Ничего не скажешь, толстуха Минна  переиграла
товарок по всем статьям!
      -  У  какого Чингачгука вы вырвали изо рта эту  трубку
мира,  дорогая Минна? - прошипела Софья, глядя  на  толстуху
.ab%*+%-%"h(,( глазами.
     - Почему же вырвала? - Минна выпустила струю ароматного
дыма   прямо   в   лицо  Софье.  -  Хотя  вы  правы...   Это
действительно трубка мира - калюмет. Вещь почти антикварная,
конец  девятнадцатого  века.  Мне  подарили  ее  друзья   из
Орегона. Стопроцентные североамериканские индейцы.
      -  Ваше  счастье,  что они не умеют читать  по-русски!
Иначе  бы они не дарили вам трубку мира, а оставили бы  себе
на память ваш содранный скальп.
       -   Оставьте  ее,  дорогая  Софья,  -  теперь  к   СС
присоединилась и Tea. - Разве вы не видите, что  она  просто
пытается оригинальничать?
      -  Что  же  ей  еще остается? - Софья с  остервенением
затушила  недокуренную сигарету. - Что же ей  еще  остается,
как  не  оригинальничать? Иначе о нашей  дорогой  Минне  все
забудут.  Ни  одной статьи, ни одной рецензии  за  последние
полгода!  Тут не то что трубку закуришь, тут иголки  начнешь
загонять себе под ногти!..
      - Да-да, что-то припоминаю. - Tea ехидно улыбнулась. -
Вот  уже полгода пресса молчит о госпоже Майерлинг.  Что  бы
это значило?
      - Только то, что пресса пребывает в немом восторге. От
меня  и  моих  книг, - огрызнулась Минна. И  быстро  сменила
тему:
     - И почему мы уперлись в эту дверь, черт возьми?! Какой-
то маленькой паршивке пришло в голову, что оранжерея связана
с  отравлением, а мы эту галиматью поддержали!  Попались  на
крючок!  Стыдно,  дорогие дамы! В  конце  концов,  мы  имеем
определенный вес в обществе, нельзя же позволять  так  собой
манипулировать...
      - Ну, насчет галиматьи я бы поостерегся. - Голова Чижа
снова гордо вознеслась над папоротником.
     - Это почему же?
      -  Здесь кое-что есть. Кое-что, что может пролить свет
на  тайну двери. Бросьте мне вашу перчатку. Бот-болт!  Лучше
правую, так будет удобнее...
       На  то,  чтобы  стянуть  перчатку  с  руки,  Ботболту
понадобилось  некоторое время. Странная нерасторопность  для
лакея - если, конечно, его не вывезли из захудалого дацана в
Притибетье  пару  месяцев назад. Интересно,  чем  он  вообще
занимался,  прежде  чем  получил  из  щедрых  рук   Дымбрыла
Цыр