елья из  прачечной
больницы.
     - Временные трудности, - пробормотала Минна.
     - То-то вы харю... - подмигнула Минне Tea.
     - То-то вы наели... - подмигнула Минне Софья.
      - То-то вы харю наели на временных трудностях! - хором
закончили  обе  и  подмигнули друг другу. - Полнокровная  вы
наша!  Кровушку  с мясцом девать некуда, вот  и  пишете  про
вампиров и маньяков. И про бензопилы на бойнях!
      -  Да ладно, - огрызнулась Минна, нервно застегивая  и
расстегивая   палехскую   брошку.   -   Сами-то...   Теодора
Тропинина,  она  же  Теодора-Эйприл-Вивиан-Октавия   Мкамбе,
внебрачная  дочь  гражданина  Ганы,  отрыжка  Международного
фестиваля молодежи и студентов...
     - Пятьдесят седьмого года, - ввернула Софья.
      -  Его,  его!  - подтвердила Минна. - После  окончания
педучилища работала ночной воспитательницей в детских садах.
Отовсюду  уходила по ходатайству родителей. Дети  жаловались
на  плохой  сон,  ночное недержание... Без аппетита  ели.  И
вообще.., нервничали.
     - А все почему? - подмигнула Tea Софья.
     - А все почему? - подмигнула Tea Минна. - А все потому,
что   Теодора-Эйприл-Вивиан-Октавия  Мкамбе  пичкала   детей
страшилками на ночь.
      - С-страшными страшилками! Отдай мое сердце!'! - хором
закончили обе и подмигнули друг другу.
      - А может, это и вправду сердце? - неожиданно возвысил
голос    Райнер-Вернер,   до   этого   только   икавший    и
отделывавшийся от реальности негромкими пуками и  такими  же
негромкими   междометиями.  -  Может  быть,   господин   Чиж
ошибается   и  фрау  Канунникова  скончалась  от   сердечной
недостаточности?..
      Напоминание о покойной было таким неуместным, что  все
три    фурии   посмотрели   на   немца   с   плохо   скрытым
неудовольствием.
      -  Эта  от сердечной недостаточности не скончается,  -
a* ' +  Минна.
     - Эта сама кого хочешь до нее доведет, - сказала Tea.
      -  У  нее  вообще  сердца нет, - подытожила  Софья.  -
Приглашают тебя на передачу, месяц договариваются...  Звонят
через  день.  А  потом  - за сутки до эфира  -  задний  ход.
"Просим  простить,  у  нас произошли  подвижки  в  сценарии,
надеемся   на  дальнейшее  сотрудничество..."  А  иногда   и
отснимут уже - и родным раззвонишь, и близким, и знакомым...
Сядешь смотреть - и что же?! Вырезали!
     - Чикнули! - добавила Минна.
      -  Исполосовали!  - добавила Tea. - Ножничками:  клац-
клац.
      -  С  ее  подачи!  Вот  так она перекрывает  кислород,
наглянка! - проскандировали все трое.
      Тишина  после  столь  бурного эмоционального  всплеска
наступила  сразу  же. Высказав все, что думают,  о  постылой
конкурентке, милейшие женщины потянулись к выходу. Они  были
у самой двери, когда их остановил голос Чижа.
     - Я бы на вашем месте никуда не уходил, - процедил Чиж.
-  Тем  более  что  кислород  перекрыли  не  вам.  В  данном
конкретном случае.
      Выводок писательниц остановился - как будто каждую  из
них  хлестнули плетью. Или ударили по голове увесистым томом
конкурентки - Не вам. А ей...
      Софья, как человек, в не столь далеком прошлом имеющий
отношение к прокуратуре, отреагировала первой:
     - Вы хотите сказать...
       -  Я  хочу  сказать,  что  если  госпожа  Канунникова
мертва...  Отравлена... И мы классифицируем  отравление  как
убийство. То...
     - То?! - переспросила Минна.
     - То?! - переспросила Tea.
     - То?! - переспросила Софья.
      -  То  есть  и  убийца! - закончил Чиж и  красноречиво
перебросил  тесак из правой в левую руку. - Вот  так.  Таким
образом обстоят дела.
      Если бы не Райнер-Вернер, я бы не удержалась на ногах.
Если  бы  не  диван, Райнер-Вернер тоже не удержался  бы  на
ногах.  Что  еще  оставалось после подобной сногсшибательной
новости?  Немец  с  размаху  шлепнулся  на  упругие  кожаные
подушки,  я с размаху шлепнулась на немца, Ксоло  с  размаху
шлепнулась на меня - так мы и застыли. Если "убийство"  было
понятием  абстрактным и могло относиться к чему  угодно,  то
"убийца" было понятием конкретным и касалось каждого из нас.
     Но прежде всего оно касалось Аглаи.
      Еще совсем недавно Аглая была живой и здоровой, полной
жизни,  полной  планов; она закончила новый  роман,  который
просто  призван был открыть новую страницу в ее  творчестве.
Ее обожали читатели, ее ненавидели конкуренты, ее домогались
журналисты,  по  ней сохло телевидение. Полоумные  Интернет-
фанаты   устраивали  обсуждения  канунниковских  детективных
ходов  на  форуме "СТРЕЛЯЙТЕ В ПИАНИСТА!" <Фильм Ф.Трюффо.>.
Полоумные  Интернет-фанатки обсасывали саму  Канунникову  на
форуме "400 УДАРОВ" <Фильм Ф.Трюффо.>. Иногда они путали оба
mb(e форума, и мне - среди длинных аналитических послании  -
приходилось вылавливать сентенции типа: "О боже! Я видела ее
на  книжной ярмарке, и она дала мне автограф. Какая  же  она
милая,  боже!!! Help me: существует ли в природе дезик  "МЕА
CULPA"  (польз, героин, кн. "ИЗ ГЛУБИНЫ")? Если да,  то  где
его достать?!"
     Теперь все поменялось.
     Поменялось в какие-то жалкие десять секунд.
     Ее больше нет. Она умерла не в своей постели - это было
бы банально. Она не погибла в автомобильной катастрофе - это
было бы тривиально.
      Она  была убита. Смерть, достойная Королевы Детектива.
Лучшего  и  желать  нельзя... Феерическая концовка.  Музыка,
туш!..
      Пока  я  размышляла  над  этим удивительным  поворотом
судьбы, бедра мои как будто тисками сжало.
     Проклятый немец!
     - Какого черта? - прошипела я. - Вы что делаете?!
     - Ничего...
     - Вы что, меня лапаете?!
      - Was ist das <Что это такое? (нем.)> - "лапать"? -  в
той же тональности прошипел немец.
      Надо  же, как быстро вылетел ненормативный русский  из
твоей гнусной головы!
      -  Уберите грабли, подонок! Извращенец! Нашли время  и
место!
      - Вас только это смущает? - плоско сострила мюнхенская
гадина,  но  руки  все же убрала. А потом радостным  шепотом
сообщила:
     - Кажется, у меня все в порядке с...
     - Да заткнитесь вы, ради бога!
      - Вы сами... Дали повод! Сели мне на колени... Так вот
как  была  истолкована моя минутная слабость!  Подскочив,  я
рванула  от  извращенца, как от чумного барака,  и  перевела
дыхание  только  возле  Дарьи. Дарья по-прежнему  стояла  на
шахматном погосте, и вид у нее был самый оторопелый.
      -  Ну,  вы  даете! - покачала головой Дарья,  издалека
разглядывая Райнера-Вернера, мертвой хваткой вцепившегося  в
собственный  пах.  - На одном гектаре с  трупом...  Это  так
сильно тебя возбуждает?
     - Что - "это"?
     - Это, - кивнула Дашка в сторону лежащей на полу Аглаи.
-  Мертвое  тело.  Надо  же,  какой  темперамент!  Теперь  я
понимаю, из-за чего сбежал твой Бывший...
     Теперь, по прошествии шести месяцев, Бывший интересовал
меня  не  больше, чем результаты выборов в Великий  народный
хурал Монголии в 1975 году, но я все же спросила:
     - Из-за чего?
       -  Из-за  твоих  разнузданных  сексуальных  фантазий.
Привязать  к  себе такого промискуитетчика, как этот  гипер-
Гансик, - уметь надо!
     - Не говори глупости...
     - Надеюсь, ты не думаешь, что это сделала я?
     - Что - "это"?
     - Это. - Дашка по-прежнему не отводила взгляда от тела.
      -  Не  говори глупостей. - Я даже не сразу сообразила,
что она имеет в виду.
     - Я ее не убивала. Честное слово...
     - О чем ты?
      -  Я  ее  не убивала... Ты можешь сказать,  что  я  ее
ненавидела... Терпеть не могла. Что для меня  она  была  как
кость в, горле... Но я не убивала...
     - Прекрати сейчас же!
     Но Дарью уже невозможно было остановить.
      -  Да,  меня от нее тошнило... Меня вообще  тошнит  от
масскульта...  Но  я ненавидела ее гораздо сильнее...  Чтобы
просто  взять и вот так... Отравить, как крысу... Когда  так
ненавидят - не убивают.
     - Да? - искренне удивилась я. - Почему?
      -  Это...  -  Дашка засопела, пытаясь подобрать  самую
нужную  фразу,  самые точные слова. - Это  было  бы  слишком
просто. Ты понимаешь меня?
      Самым  удивительным  было  то,  что  я  понимала.  Моя
фанатичная  (кто  бы  мог подумать!) подруга  слишком  долго
культивировала    в   себе   ненависть   к    прославленной,
обласканной,  облизанной, обожаемой Аглае Канунниковой;  она
пестовала эту ненависть, она холила и лелеяла ее, удобряла и
подкармливала.   Она  смахивала  пыль  с   широких   листьев
ненависти, она подрезала сухие ветки и поганой метлой  гнала
вредителей. Из крошечного, совершенно не приспособленного  к
жизни саженца она вырастила могучее дерево....
      И  теперь  спилить его под корень вот так, за  здорово
живешь?!  Засунуть  псу  под  хвост  многомесячные   усилия?
Лишиться  любимой  игрушки, даже не выставив  в  продвинутой
галерее  инсталляцию "Масскультура: Гибель  "Титаника"?  Не-
ет...  Куда  проще  мысленно уничтожать Аглаины  примитивные
ценности  каждый  день,  чем  навсегда  расстаться  с  самой
возможностью такого уничтожения.
     - Ты сумасшедшая, - только и смогла выговорить я.
     - Может быть, - скромно согласилась Дашка.
     - Ты сумасшедшая, но...
      Теперь  и  я  смотрела  на Аглаю.  Чувство  реальности
покидало меня и снова возвращалось. Выдающаяся писательница,
кумир  миллионов, лежит на полу, в чужом доме,  среди  чужих
людей... Она не напилась, она не уснула, она - мертва!..
      -  Ты  сумасшедшая,  но ты не  убийца.  -  Я  все-таки
заставила  себя  произнести эти слова.  И  Дарья  благодарно
сжала мне пальцы горячей и влажной рукой.
     - Спасибо... Ты скажешь об этом?
     - Кому?
      -  Когда..,  сюда  приедут и  начнут  расспрашивать  о
происшедшем. Ты скажешь, что я не виновата? Я все время была
здесь, я ни на секунду не отлучалась. Ты скажешь об этом?
     - Конечно.
     - Подтвердишь, что мы были рядом и друг от друга никуда
не отходили?
     - Конечно.
       Получив   верительные   грамоты,   Дарья   сразу   же
ca/.*.(+  al.  К  ней  вернулась ее обычная  надменность.  И
обычный, так восхищавший меня, цинизм.
      -  Не  обижаешься, что я была с твоим  немцем?  -  Она
наконец-то  позволила  себе  улыбнуться.  -  Это   даже   не
интрижка, так, пересып одноразовый. И даже не в кровати, а в
коридоре под вешалкой... Если это тебя успокоит...
     - Что?
      -  Я  же не знала, что у вас все получится. И что  он,
презрев   широкий   выбор,  решит  остановиться   на   твоем
проблематичном тельце... А вообще - он забавный. Может быть,
стоило его у тебя отбить?
     - Что?!
      -  Шучу.  Интересно, кто все-таки это сделал?  Кто  ее
убил?
     Действительно, кто?
     Дарью я вывела за скобки как идейную извращенку. Райнер-
Вернер  -  извращенец сексуальный - отпал сам как  лицо,  не
заинтересованное в жизни малодоступной для его перчика Аглаи
(и,  как  следствие, - в ее смерти). Мы  с  Ксоло  оказались
вычеркнутыми из списка как близкие родственники покойной.
      Режиссер  Фара вылетает из того же списка как  тряпка,
неспособная держать себя в руках. Он и таракана не  отравит,
не то что взрослую сильную женщину.
      Химик  при  видеокамере Петя Чиж тоже  вне  подозрения
именно  как химик. Не станет человек, только что совершивший
преступление, расписывать его в таких подробностях и в таких
утонченных  (если не сказать - изысканных)  деталях.  Яды  -
слишком экзотическая вещь, чтобы демонстрировать в них такие
познания. И тем самым подставлять себя под удар.
     Остаются трое.
     СС, ТТ и ММ.
      Три  главные  Аглаины  конкурентки.  Их  ненависть  (в
отличие от высокой, опоэтизированной ненависти Дашки)  носит
шкурный   характер.  Она  завязана  на  тиражах,   интервью,
съемках,  издательствах. Она завязана  на  читателе.  Смерть
Аглаи выгодна всем троим.
     Просто потому, что Великую и Неповторимую забудут через
полгода.  Максимум  -  через год. И  поле  для  игры  станет
чистым.  Я довольно долго проработала с Канунниковой,  чтобы
усвоить  главный принцип массовой культуры: "С глаз долой  -
из сердца вон".
     С глаз долой - из сердца вон.
     Вон!
     - ..Возьми платок, - сказала Дашка.
     - Платок?
      - Ты ревешь уже пять минут. Смотреть тошно. Я ухватила
протянутый  мне кусочек батиста и вытерла взмокшие  ресницы.
Похоже,  что  я  действительно плакала. Я была единственной,
кто отреагировал на смерть Канунниковой таким естественным и
таким  бесхитростным способом. Все остальные  не  опустились
даже до элементарного сочувствия.
     Все были озабочены только собой.
     Особенно после того, как неугомонный Чиж произнес слово
"убийца".
      Три  грации, уже готовые выплыть из зала,  моментально
вернулись,  оседлали  тяжелые  дубовые  стулья  и  с  укором
посмотрели на эксперта по ядам.
      -  Вы  хотите  сказать, что среди нас есть  убийца?  -
подняла жидкие брови Минна.
     - Он уже это сказал, - сморщила кокаиновые ноздри Tea.
      -  И кто же совершил это злодеяние? - опустила кончики
губ Софья.
     Чиж молчал. Пауза затягивалась, распухала, заползала за
шиворот, холодила кожу - и наконец стала невыносимой. Первой
не   выдержала   Минна  -  крупные  женщины,  как   правило,
отличаются мнительностью.
     - Опять эти дурацкие намеки!
      - Это не намеки. - Зараза мнительности перекинулась  и
на  Tea.  - Это прямые обвинения, разве вы не видите?!  Этот
сопляк нас обвиняет!
     - Как будто мы здесь единственные! - поддержала товарок
Софья. - Как будто, кроме нас, здесь никого нет.
      -  Вот вы, девушка. - Теперь Минна в упор смотрела  на
меня.  -  Вы  кто  такая? Вы ведь не  из  съемочной  группы,
правда?
      -  Нет... Я - личный секретарь Аглаи Канунниковой. Эта
сухая, лишенная всяких эмоций информация породила целую бурю
народного возмущения.
      -  Личным  секретарем обзавелась,  надо  же!  И  здесь
выпендривается! - сказала Минна.
     - Цену себе набивает! - сказала Tea.
     - Корчит из себя Артура Конан Дойля! - сказала Софья. -
А  вы,  такая симпатичная, ей подыгрываете! Стыдно, девушка!
На  легкие  деньги польстились! А могли бы  зарабатывать  на
жизнь более достойным способом!
      Похоже, они держат меня за проститутку, а Аглаю  -  за
разухабистую владелицу публичного дома! Обвинения были столь
чудовищны,  и я даже не нашлась что ответить.  Зато  у  всех
остальных появилась возможность высказаться.
     - Да что же мы на нее накинулись? - неожиданно пожалела
меня  Минна. - Может быть, девушка не виновата. Может  быть,
она  стала жертвой обстоятельств. Может быть, дорогая  Аглая
платила ей жалкие гроши!
      -  С  нее станется! Прижимиста, как пейсатый  рэбе!  -
запоздало возмутилась Tea.
      -  За копейку в церкви перднет, - по-прокурорски грубо
выругалась  Софья. - Мне рассказывали осведомленные  люди...
Она  такую  бойню из-за гонораров устраивает -  хоть  святых
выноси! Зубами деньги вырывает!..
     Софья перевела дыхание и ласково улыбнулась мне:
     - А вас саму она не достала?
      Подтекст  был  более чем прозрачен: Аглая  доведет  до
мысли о смертоубийстве кого угодно. Вот и тебя довела!..
      - Ну, хорошо, с девушкой все понятно, - наконец-то они
оставили меня в покое. - А молодой человек?
      -  Ах,  этот извращ... - Я мельком взглянула на  гнуса
Райнера и тотчас же поправилась:
      -  Этот  молодой  человек  - господин  Рабенбауэр,  из
Lюнхена.   Он  переводит  книги  Канунниковой  на  немецкий,
приехал сюда по личному приглашению писательницы.
      Немец закивал головой, а мое вполне невинное замечание
вызвало у трех детективщиц самую настоящую ярость.
      -  Вы слышали? - Tea картинно вознесла руки к небу.  -
Мало  ей нашего несчастного оболваненного читателя! Так  она
до немцев добралась!
     - Тихой сапой, - сквозь зубы процедила Софья. - И здесь
отличилась!  У меня переговоры уже год идут...  С  узбеками.
Тянут,  проклятые,  Митю  за титю!  А  эта  уже  и  Германию
окучила!
     - Мерзавка! - добавила Минна.
      -  Авантюристка!  - добавила Tea. - На  ходу  подметки
рв...
      До сих пор молчавшая Дашка самым бесцеремонным образом
перебила мастерицу иронического детектива:
     - Вы, как я посмотрю, горячо любили покойную.
     - А это кто? - спросила Минна.
     - Вот именно, кто это? - спросила Tea.
     - Это журналисточка. - Как и подобает бывшему работнику
прокуратуры,  Софья  обладала  самой  полной  информацией  о
гостях. - Приехала освещать съемки.
      В  подтексте  явно слышалось "Черт  тебя  принес",  но
известие  о "журналисточке" заставило женщин присмиреть.  Да
еще    диктофон    за    обедом!    Диктофон,    бесстрастно
зафиксировавший  литературную склоку,  где  все  стороны  не
особенно   стеснялись  в  выражениях.   Да   что   там   "не
стеснялись"! Они готовы были живьем друг друга сожрать.
     Вместо десерта.
      Теперь  диктофонная пленка могла вылезти писательницам
боком.  Если,  конечно,  она попадет  в  руки  следствия.  А
Дашкина   внешность   -  внешность  стервы   и   закоренелой
провокаторши  - не оставляла никаких сомнений:  пленочка  до
компетентных  органов доковыляет и к тому же будет  снабжена
соответствующими комментариями. И финальное  Аглаино  "Ловко
мы вас разыграли!", выданное уже после отключения диктофона,
не  спасет  троицу от обстоятельного разговора  при  наличии
стольких свидетелей.
     И психологического давления со стороны следователей.
     И, возможно, камеры предварительного заключения.
      Все эти простые мысли галопом проскакали по лицам  СС,
ТТ   и   ММ.  Но  выводы,  которые  они  сделали,  оказались
различными.
      - Вас, кажется, зовут Дашенька? - Голос Минны, которая
еще минуту назад Дашку в упор не видела, был полон ничем  не
разведенной глюкозы.
      - Дашенька, - хихикнула Дарья и даже подобрала живот в
предвкушении экстремальных писательских ходов.
     - Видите ли... То, что вы услышали сегодня за обедом, -
это,  так сказать, наши маленькие литературные игры.  Что-то
вроде  спарринга.  Как  в боксе. Не  стоит  придавать  нашим
словам никакого значения. Это всего лишь слова. Не больше.
      -  Конечно.  - Tea попыталась перехватить  инициативу,
выдвинуться на полкорпуса вперед и первой припасть  к  ногам
"журналисточки".  -  Слова - это единственное  наше  оружие.
Единственный  смысл нашей жизни... Слово  может  поднять  до
невиданных высот и может уничтожить. Убить наповал...
     Лучше бы она этого не говорила!
      -  Так,  значит, слово.., ее убило? - поинтересовалась
Дарья.  -  И какое именно? И кто же его произнес?.. Впрочем,
это легко будет установить. По пленке.
     - Вы не так меня поняли, - заныла Tea.
     - Она поняла именно так, как вы это произнесли, дорогая
Tea.  - Софья презрительно улыбнулась. - Вы, как всегда,  не
следите  за  речью.  Ляп  за  ляпом.  Совсем  как  в   ваших
псевдоиронических  детективах.  Но,  если  мне  не  изменяет
память, ваша фамилия - Валикова, милочка?
     - Память вам не изменяет.
      -  Дарья Валикова из журнала "Роад Муви", не  так  ли?
Дашка заподозрила неладное, но все же ответила:
     - Да. Я работаю в "Роад Муви".
      -  Та  самая Дарья Валикова, специалистка по  отстрелу
книжной  дешевки.  В последнее время вы развязали  настоящую
охоту  на  госпожу Канунникову, не так ли? Вы ей проходу  не
давали.   Ни   одного  доброго  слова  в   рецензиях,   одни
проклятья...  И  вот,  пожалуйста,  срываетесь   на   съемки
передачи с ее участием. Вам это не кажется странным?
     - А вам? - Дарью не так-то легко было сбить с толку.
      - Не показалось бы... Если бы все не закончилось столь
плачевно.
     - Вы хотите сказать...
      -  Я  только  хочу  сказать, что все  мы  находимся  в
одинаковом  положении.  Я  бы даже  сказала  -  в  одинаково
скверном положении.
     - Не совсем, - раздался тихий голос Чижа. Только теперь
я   заметила,   что  голос  этот  имеет  одну  замечательную
особенность: его забываешь сразу же, как только он перестае