ставшая изгоем,  затряслась  как
осиновый лист.
      -  Я не понимаю... - прошептала она, загребая ртом все
окружающее пространство. - Я не понимаю...
      -  А  что тут понимать? Хотели нас подставить,  да  не
вышло  ничего! Не сообразили, что на вас укажет  не  наличие
улик,  а их отсутствие! Вам не то что детективы писать,  вам
пособие  по  уходу  за крупным рогатым скотом  никто  бы  не
доверил!..   А   это   все   вас   прокуратура   развратила,
/`.*c`  bc`  !  Привыкли, понимаешь,  прятаться  за  широкой
спиной экспертиз! А настало время головой поработать, как  в
старые добрые времена - тут и сглючило вас! Соображать  надо
было, прежде чем за дело приниматься! Убийца! Убила классика
из  зависти, да еще попыталась стрелки перевести,  убийца!..
Наши-то улики при нас остались, а ваши-то - тю-тю!
     - Почему это - тю-тю?
     - Ну, так где они, предъявите?
      -  Я  не  знаю... Может быть, об этом  стоит  спросить
нашего уважаемого Пинкертона? Может быть, он нашел еще  что-
нибудь? Может быть, у него есть какой-нибудь туз в рукаве?..
     Софья уставилась на Чижа, как на чудотворную икону. Она
требовала  чуда:  кровавых слез в уголках  глаз,  родниковой
воды  на  губах,  тягучего березового сока на  ступнях.  Она
требовала чуда, и чудо произошло.
      Чиж  сломался.  Чиж сломался и продал  улику,  которую
оберегал как зеницу ока.
      -  Ну,  хорошо, - сказал он. - Я не хотел говорить  об
этом... Улику, о которой я сейчас скажу, в отличие от платка
и   перстня,  довольно  легко  уничтожить.  Но,   с   другой
стороны...  Чем больше народу будет знать о ней, тем  лучше.
Тем больше гарантии, что она сохранится.
      -  И что это за улика? Покажите нам ее. Немедленно!  -
Минна была явно недовольна таким поворотом дела.
      -  Для  этого нужно пройти в конец оранжереи. К двери,
которая ведет на кухню. Там, прямо на клумбе, остался  след.
След от женского каблука. Довольно четкий.
      - А какие-нибудь особые приметы у этого следа есть?  -
дрожа всем телом, спросила Софья.
      -  В  общем, да. Набойка на каблуке. В виде звездочки.
Стоило  только  Чижу произнести эту фразу, как  оранжерейный
ландшафт   самым   пугающим   образом   переменился:   лианы
изогнулись, рододендроны свернули листья в трубочки, кактусы
вытянули  и без того тонкие иглы, а пять сплетенных  в  косу
стволов Pachira Aquatica с угрожающей быстротой расплелись -
и  все  из-за  того, что похожий на черную  дыру  рот  Софьи
Сафьяновой округлился и застыл в немом торжествующем крике.
     - Пятиконечная звездочка? Да?
     - Да, - озадаченный Чиж даже струхнул от такого напора.
     - Вы уверены, Петр? Вы уверены в этом?..
     - Пойдемте взглянем на него, если хотите...
     - Взглянем, обязательно взглянем! Но и без этого я могу
сказать... Это же мои туфли! - радостно засмеялась Софья.  -
Ну  да!  Мои!  Мои любимые "Чарли Лафонтен"! И звездочка  на
каблуке! Такая вот причуда дизайнера! Я специально взяла их,
чтобы  надеть завтра на съемку! То есть уже сегодня...  Черт
возьми, вот это сюрприз!.. Что же вы молчали, Петр!
       Радость  Софьи  была  такой  же  неподдельной,  каким
неподдельным   было  уныние,  воцарившееся   в   лагере   ее
обличительниц.
      -  Ну  что,  съели, дорогие дамы? -  Софья  наконец-то
захлопнула рот, и оранжерейная экосистема моментально пришла
в сонное равновесие. - Вот и моя улика обнаружилась! И будет
она  повесомее  ваших!  Что такое  жалкий  платок  и  жалкий
/%`ab%-l,  когда  убийца  украл  туфли  Софьи  Сафьяновой  и
оставил ими след на клумбе! А след - вещь серьезная! Так что
меня он подставил куда серьезнее вас! Вот так-то!
     - А может, это не ваши туфли, дорогая Софья? - сразу же
поджала  хвост Минна. - Может быть, кто-то еще горячо  любит
фирму "Чарли Лафонтен"?
       -  Не  порите  чушь,  дорогая  Минна!  Обувь  так  же
индивидуальна,  как и отпечатки пальцев! И  конкретный  след
всегда  принадлежит конкретному ботинку. Только ему и никому
другому. Так что пишите свои никчемные завиральные страшилки
о  вампирах  и не суйтесь в серьезные вещи. Которые  требуют
профессиональных знаний!
       Теперь,   когда  круг,  по  которому   бегали   самые
разнообразные  и  никак  не  связанные  между  собой  улики,
замкнулся,  а СС, ТТ и ММ вернулись на исходные  позиции,  в
оранжерее повисла напряженная тишина.
      И  когда  она  стала  совсем уж  неприличной,  Чиж  не
выдержал.
     - В общем, это ничего не меняет, - стараясь не смотреть
на  писательниц,  сказал  он. - И под  подозрением  остается
любой  из  нас. И вы в том числе, дорогие дамы. Может  быть,
это и входило в ваши планы - стать подозреваемыми наравне со
всеми.  Поскольку дело поворачивается так, что  подозрителен
тот,  на кого не пало подозрение... Уж простите меня за этот
каламбур!
     - Чушь, - возмутилась Минна.
     - Бред, - возмутилась Tea.
      -  Вздор,  -  подвела  черту  Софья.  -  Разве  вы  не
понимаете,  что  происходит? Кто-то взялся  уничтожить  цвет
отечественного  детектива,  к  которому,  давайте   отбросим
ложную скромность, принадлежим все мы.
      -  Давайте отбросим! - с готовностью поддержала  Софью
Минна.
     - Давайте! - с готовностью поддержала Софью Tea.
      -  Уничтожить как физически... Я имею в  виду  дорогую
Аглаю... Так и морально. А может быть, даже профессионально,
обвинив  нас  в  ее  убийстве! Ведь  рядом  с  перстнем  или
платком,  не  говоря уж о следе на клумбе...  Ведь  рядом  с
этими вещами не валялась, например, жилетка оператора!
      - Или диктофон журнал источки! - вставила Минна. - Все
знают, как журналисты ненавидят писателей, потому что сами -
не  писатели.  И  при первой же возможности  норовят  вылить
ушат, грязи на популярного автора! Зависть! Зависть к чужому
успеху, вот что ими движет!
      - Или тесак Ботболта! - вставила Tea. - Может быть, он
тайный   поклонник  какого-нибудь  поганого   Умберто   Эко,
которого без хорошей дозы кокаина и читать-то невозможно!..
     При упоминании о любимом авторе Дашка занервничала.
      -  Зачем  же  поклоннику Умберто  Эко  убивать  жалкую
беллетристку?  Это  же  совершенно  несопоставимые  вещи,  -
сказала  она.  - Небо и земля! Эко - гений. А  ваша  дорогая
Аглая - просто помесь... Ну, я не знаю...
      - Набокова с Ильфом и Петровым, - неожиданно для самой
себя  ляпнула  я. Это сравнение пришло ко мне только  что  и
/.`  '(+. меня своей точностью. Если бы Аглая была жива, она
оценила бы мой изысканный пассаж по достоинству. О, если  бы
только Аглая была жива!..
      -  Иди  проспись,  - посоветовала мне  Дашка  и  снова
обратилась  к  Tea.  - Так зачем же поклоннику  Умберто  Эко
убивать жалкую беллетристку?
      - Затем, - с оттяжкой произнесла Tea. - Затем, что все
поклонники  Умберто  Эко  - сумасшедшие!  А  какой  спрос  с
сумасшедших!..
      -  Ну,  -  это просто... - Дашка развела руками.  -  Я
отказываюсь что-то понимать!
      - А что тут понимать! Убийцу скорее нужно искать среди
вышеозначенных  товарищей,  чем  среди  нас,  ее  коллег  по
цеху!..
      После этих слов Софьи СС, ТТ и ММ сплотили ряды. Дашка
же  (очевидно,  в пику мне) юркнула за спину Чижа.  Туда  же
устремился и Ботболт. А мы с Райнером-Вернером оказались  на
выжженной  и  заросшей лопухами нейтральной  полосе.  Ничего
хорошего в этом не было, поскольку пули могли настигнуть нас
с обеих сторон.
      Я  как в воду глядела: первой, передергивая затвор, на
исходную позицию вышла Софья.
      -  Кстати,  Петр... Если мне что-то и неясно...  Кроме
личности  убийцы, разумеется... Так вот, если мне  что-то  и
неясно, так это ваша роль в этом деле. Вы самочинно взвалили
на себя расследование, вы - удивительно, правда? - оказались
единственным   специалистом  по  ядам.  Вы  предложили   нам
довольно  элегантную  версию  происшедшего...  Но  вы   ведь
появились в столовой только к ужину, не так ли? Вы  приехали
вечером?
      К  этому  простейшему вопросу Чиж  был  не  готов.  Он
раздулся, как рыба с провокационным названием морской  черт,
затряс хохолком и не совсем уверенно пробормотал:
     - Нет... Я приехал раньше, вместе с режиссером.
     - Раньше - это когда?
     - Раньше - это утром, - нехотя процедил Чиж.
      -  Почему же вы не отобедали вместе со всеми? И где вы
были все это время - до ужина?
     - Спал! - ответствовал Чиж, удивляясь сам себе.
     - Как это - спали?!
     - Как люди спят. На правом боку.
     - Среди бела дня? Может быть, вы сова?
      -  Вообще-то - я жаворонок... Ничего другого  я  и  не
ожидала услышать от человека с легким птичьим именем.
      -  Вообще-то жаворонок, - еще раз повторил Чиж.  -  Но
дело  в  том,  что  прошлой ночью  у  меня  были  съемки.  С
двенадцати  до  шести утра, самое паршивое  время...  Устал.
Замаялся. Вот и прикорнул по-стариковски. А что?
      - Да нет, ничего... Кто-нибудь видел, как вы спали? На
правом боку?
      -  Откуда же я знаю... Может быть. Фара видел...  Если
видел, то подтвердит...
      -  Ваш режиссер, который два часа назад нарезался, как
последний биндюжник? И спит теперь на полу в столовой?
     - Ну, не все же время он будет спать... Когда-нибудь да
проснется!
      -  Когда он проснется, то сможет подтвердить разве что
наличие   у   себя  похмельного  синдрома!   Знаю   я   этих
телевизионных деятелей!.. Сталкивалась! - Софья  уже  готова
была    разразиться   нелицеприятной   тирадой   по   поводу
электронных   средств   массовой  информации,   но   вовремя
сдержалась:  ссориться с телевизионщиком сейчас было  верхом
безрассудства. - Кстати, вы не подскажете, который час?
     Чиж отогнул рукав рубахи и мельком взглянул на часы.
     - Без семи два.
      -  Очень  хорошо. Значит, на этот момент, на без  семи
два,  приходится констатировать, что у вас, Петр, нет алиби.
Так  же,  как  и  у  всех  остальных.  Целый  день  вы  были
предоставлены самому себе, и бог его знает, что вы делали  в
этом доме!
      -  То есть как это? - вспыхнул Чиж. - Как это нет? Что
бы я ни делал в доме днем, как вы говорите... Но за ужином и
после  него  я  ни разу не вышел из зала! Да  одна  отснятая
пленка - мое алиби!
      - Это в том случае, если убийца действовал в одиночку.
А  если  у  него  был  соучастник? Соучастник  проделал  всю
подготовительную работу днем, а убийце осталось только снять
пенки.  Почему вдруг все решили, что убийца был один? Откуда
это следует? Из чего это вытекает?
      Ударная волна этой - совершенно неожиданно - всплывшей
версии накрыла всех с головой. И самым ужасным было то,  что
версия  совсем  не выглядела невероятной.  Наоборот,  в  ней
чувствовалась   мускульная  сила  и   какая-то   дьявольская
привлекательность.  Как будто зеркало, в  котором  отражался
неясный  силуэт одинокого убийцы, вдруг рухнуло и  разбилось
на множество осколков, так похожих на черепки краснофигурной
вазы из кухни.
      Осколки преступного зеркала отражались друг в друге  и
отражали  отражения.  И не было никакой возможности  понять,
какое  именно отражение дало жизнь всем остальным.  И  каков
был  подлинный расклад. И кто, вступив в преступный  сговор,
убил Аглаю Канунникову.
      СС, ТТ и MM - Софья, Tea и Минна, которые как по нотам
разыграли  взаимную  неприязнь? И морочили  всем  голову  на
протяжении   Стольких  часов  после  благословенной   смерти
остобрыдшей конкурентки?
      Дарья  и  Райнер-Вернер, связанные  одной-единственной
деловито-страстной  встречей?  А  может,  встреча  была   не
единственной? И его нынешнее скоропалительное ухаживание  за
мной - всего лишь часть плана?
     Чиж и Фара, один из которых спал днем, а другой ночью?
      Ботболт  и  его полумифический хозяин? А  может  быть,
Ботболт  и  Tea,  чистокровный  бурят  и  русско-африканская
полукровка,  -  этносы,  так  чуждые  надменным  и   влажным
питерским лесам?
      А может быть, Минна и Софья, толстый и тонкий, кроткие
соседки  по  справочнику "Кто есть  кто  в  российском  шоу-
бизнесе"?..
     А может быть...
      -  Нет,  -  сказала Дашка. - Нет. Мне не нравится  эта
идея.
      -  Почему  же,  деточка?  -  Софья  покровительственно
улыбнулась хорошенькой стерве-журналисточке. - Чем  она  вам
так не по душе?
      -  Получается, что это не убийство, а какая-то  резня.
Одинокий,  как танцор фламенко, убийца низводится до  уровня
мясных рядов на городском рынке. Вся поэзия пропадает.
      У  меня  отвисла челюсть. С каких это  пор  Дашка,  по
кочкам  несшая  Аглаю  Канунникову и не  упускавшая  случая,
чтобы  не  лягнуть ее в какой-нибудь из своих  статей,  -  с
каких это пор Дашка вдруг стала выступать ее адепткой?  Ведь
это   была   любимая   Аглаина  мысль:   настоящее,   хорошо
продуманное преступление сродни акту творчества. И им  можно
так  же  любоваться,  как  и прохладным  Дега  в  прохладном
Пушкинском музее.
       И,   черт  возьми,  "убийца,  одинокий,  как   танцор
фламенко"!.. Это же... Это же...
     Ну да, это была фраза из Аглаиного романа! Того самого,
"Такси для ангела"!..
      -  Когда  убийце прижмут хвост, ему - за три  трупа  -
дадут  по максимуму. Какая уж тут поэзия! - Софье были чужды
эстетские Дашкины переживания.
      -  Ну,  ведь  не расстреляют же... У нас мораторий  на
смертную  казнь. Так, лет пятнадцать получит от  силы.  Зато
какой  ажиотаж начнется! Первые полосы обеспечены.  А  потом
можно  будет  и книгу издать... Представляете,  какие  будут
тиражи?
     - Вы думаете? - озадачилась Софья.
      -  "Я  убил  Аглаю Канунникову"... Да за  одно  только
словосочетание  "Я убил" убийце в ножки поклонятся.  Это  же
экстремальная вещь!
     - Вы думаете? - озадачилась Tea.
      -  Вы  только вслушайтесь - "Я убил"! Если такая книга
когда-нибудь  появится - ее в первый  же  день  с  прилавков
сметут.
     - Вы думаете? - озадачилась Минна.
      - Да что тут думать! Я же веду книжную рубрику в "Роад
Муви".  "Гамбургский петух". А в "Петухе" не  просто  анонсы
печатают.  Наш конек - глубокий анализ книжного  рынка.  Это
издатель может утаить от писателя истинное положение  вещей.
А у нас - объективная информация.
       Дашка   еще  некоторое  время  занималась   рекламной
кампанией  глянцевого монстра "Роад Муви", но  дослушать  ее
мне так и не удалось: в гавань моего уха заплыли раскаленные
губы Райнера-Вернера.
     - Может быть, мы оставим почтенное общество? Ненадолго?
- прошептали губы.
      -  Вы думаете? - спросила я с интонациями СС, ТТ и  ММ
сразу.
      -  Они  слишком  заняты собой. А мне надоело  все  это
выслушивать. Сыщики-любители еще никого не довели до  добра.
Когда-нибудь  здесь появится полиция. И уж  она-то  во  всем
` '!%`%bao. Пойдемте, Алиса.
      Ласковая,  как  разлапистый  листок  медвежьего  ушка,
ладонь  коснулась  моих  лопаток,  и  я  решилась.  Впрочем,
решилась я давно, еще когда стояла в Шереметьеве с табличкой
"RAINER  WERNER  RABENBAUER". Еще  когда  так  легкомысленно
возненавидела обладателя имени с таблички. А вчерашнее - уже
вчерашнее!  -  купание в проруби и одеяло, обернутое  вокруг
торса   Райнера-Вернера,  только  укрепили   меня   в   этой
решимости.
      - Уходим по одному, - скомандовал Райнер. - Сначала я,
потом вы. Я буду ждать вас на лестнице...

                             ***

     ...Он действительно встретил меня на лестнице.
      Я  даже  не помнила толком, как мы добрались до  нашей
клети на третьем этаже, как отрывались пуговицы от рубашки и
как триумфально трещала застежка от лифчика. И как под моей,
готовой  к  самым невероятным приключениям, спиной  оказался
шахматный  конь. Каким образом он отделился от  стоящего  на
столике  войска  и  переместился в складки  простыни,  я  не
знала.  Конь больно впился мне в позвоночник, но теперь  это
не имело никакого значения.
      Ровно никакого, потому что впереди меня ждал настоящий
аттракцион! И не в затрапезном отечественном парке  культуры
и  отдыха  со ржавой каруселью и вечно неработающим  колесом
обозрения,   нет!   Впереди  меня  ждал  сверкающий   огнями
европейский   Диснейленд!   Пещеры   ужаса   для   мечтающих
расстаться  со своей фригидностью швей-мотористок  на  дому;
силомер  для  знающих  цену себе и партнеру  разведенок;  и,
конечно    же,   американские   горки   для   свободных    и
раскрепощенных    женщин.    Женщин,    которые    научились
пользоваться  эпилятором, кремом для кутикул  и  запасниками
зоологического  музея - как самым романтическим  местом  для
соития.
      Еще  секунда  -  и я погружусь в тело Райнера,  как  в
живительный  источник,  как в мелкий  песок  лагуны,  как  в
душистую  пену  клевера, как.., как..,  как...  И  его  губы
сомкнутся  надо  мной, как створки раковины над  жемчужиной,
как  своды  исповедальни над ничтожной грешницей,  как  юные
солдаты в строю, как.., как.., как...
      Волна  с  нежным именем Райнер-Вернер накрыла  меня  и
отхлынула. Зажмурившись, я ждала нового прилива, но  его  не
последовало. Его не было так долго, что мне пришлось открыть
глаза. Райнер-Вернер, еще секунду назад проводивший разведку
моего тела глубоким петтингом, был явно озадачен, Я уперлась
взглядом в его переносицу и тоже озадачилась.
     - Что-нибудь случилось? - спросила я.
      - Безопасный секс, - изрек Райнер-Вернер. - Безопасный
секс  -  прежде  всего.  А  я  забыл  резинки  внизу,  когда
выворачивал карманы.
        Черт   возьми!   Впервые   за   последний   год    я
раскочегарилась, и вот пожалуйста, безопасный  секс!  Да  на
хрен он нужен, этот безопасный секс!..
     - Это так важно? - спросила я и тут же пожалела о своем
дремучем азиатском вопросе.
      Вся  чисто  убранная,  вымытая с  мылом,  целлофановая
Европа  с укором посмотрела на меня - русскую Дуньку, только
вчера вылезшую из лаптей и квашеной капусты.
     - Ты серьезно?
      - Шучу! - не на шутку перепугалась я. - Что же делать?
Спуститься вниз?
      - В таком виде? - Райнер посмотрел на свой вздыбленный
пах. - Это невозможно.
     - Тогда, может быть, я...
      -  У  меня  в  сумке.., в наружном  кармане  есть  еще
несколько. Я сейчас...
     - Лежи, я сама принесу.
      В  этом  был  дальний умысел: мне до одури  захотелось
посмотреть на Райнера издали и в естественной среде:  голого
и неотразимого.
     - Сумка в ванной... - бросил он напоследок.
     Прикрывшись простыней (жалкая дилетантка!), я бросилась
в  ванную.  У самого входа действительно лежала  его  сумка.
Интересно, почему Райнер оставил ее здесь?..
      Но раздумывать о судьбе райнеровской сумки в то время,
как  меня ждал сам Райнер, мне не хотелось. Я сунула руку  в
кармашек  с  надписью  "KWANZA"  и,  путаясь  в  собственных
пальцах,   вытащила   все,  что  там   валялось.   Несколько
презервативов  и сложенный вдвое листок из блокнота.  Скорее
машинально, чем преследуя какую-то цель, я развернула его  и
уставилась в ровные, написанные аккуратным почерком строчки.
Я  знала этот готический почерк, я уже видела его. В  первый
день   приезда   в   Москву  немец   дал   мне   бумажку   с
достопримечательностями, которые он собирался осмотреть.
     Это был его, Райнера, почерк.
      Пробежав  листок глазами от начала до конца,  я  снова
вернулась к началу. Начало гласило:

                           РОССИЯ

      Далее следовал текст. Вернее, не текст даже, а длинный
список имен.
     1. Алешин ++
     2. Альбина+
     3. Алена на свадьбе ++
     4. Анька-Синтепон+++
     5. Бобриха ++
     6. Бухгалтер ++
     7. Валентинада+
     8. Верунчик ++
     9. Гета+
     10. Гостиница "Минск"?
     11. Даша-журналистка+++!!!!!
     12. Девка в панталонах -
     13. Жанка+
     14. Женька-осветитель ++
     15. Ленка-парик ++
     16. Ленка-стюард+++
     17. Ленка из 8-й+
     18. Ленка Оттова++++!!!!
     19. Лизок+
     20. Люсик ++
     21. Мэрик+
     22. Наташа-хлопушка ++
     23. Надя Омская+