или боевой призыв. Звуки сплелись
в один протяжный гул. Желтое полотнище, возникшее из-за гряды, развевалось
на пронизывающем ветру, и при каждом  новом  порыве  ветра  казалось,  что
голова черного быка опускает  рога,  направляя  их  на  вражеский  стан  и
готовясь поднять на их острия противника, подбросить его в воздух и  затем
растоптать мощными копытами. Застучали барабаны,  вынуждая  кровь  быстрее
пульсировать в венах.
     - Смерть Мак-Лауд! - закричал Мэрдок при виде ненавистного знамени.
     Хриплые грозные голоса вознесли этот клич высоко в хмурое небо...


     ...Тугл провел пальцем по  лезвию  своего  меча  и,  разминая  плечи,
покрутил клинок над головой.
     - Сегодня славный день,  Конан,  -  сказал  он  и  похлопал  молодого
Кодкелдена по плечу. - Не раскисай сразу. Помни, что твой  враг  не  будет
жалеть тебя. И в конце концов  все  зависит  от  того,  кто  нанесет  удар
первым. В случае чего, все равно мы все встретимся в нашем шотландском раю
на Аваллоне. Вперед! И  не  замочи  свой  килт!  -  в  его  густой  бороде
промелькнула необидная улыбка.
     - Да здравствует Мак-Лауд! Смерть Мак-Кримонс!
     Конан обнажил свой меч и вместе с остальными бросился бегом в ложбину
между холмами, где их уже поджидали отряды противника.
     Что вы знаете о битве? О той  битве,  когда  ледяной  ветер  обжигает
лицо? О настоящей битве, которая по традиции происходит всегда рано утром,
чтобы солнце  успело  увидеть  кровь.  Когда  все  мужчины  твоего  клана,
вооруженные дедовскими мечами-клейморами, в клетчатых килтах и  со  старым
родовым  знаменем  на  Т-образном  древке,  с   восторженно-злыми   лицами
спускаются по склону холма навстречу таким же людям, но из другого  клана,
из другого рода, и уже поэтому не заслуживающих  этой  жизни.  Она  просто
слишком хороша для таких ублюдков, которые - как, впрочем, и ты  -  жаждут
только одного - твоей смерти и смерти всех твоих родичей. Поэтому  чувство
звериной ненависти переполняет тебя и, предвкушая возможность убить врага,
ты несешься вперед, обнажив меч; несешься навстречу этим людям,  навстречу
злым горящим глазам и перекошенным в дикой  ярости  ртам.  Бежишь,  ожидая
решения, которое должно снизойти свыше - оттуда, с небес - и дать  или  не
дать тебе шанс выжить... Но нет. Это не главное. Перед  боем  об  этом  не
думаешь. Просто пришла пора драться,  и  поэтому  тебе  страшно  и  весело
одновременно, и остро чувствуется утренняя прохлада. Особенно  остро.  Как
никогда.
     Раскат грома заставил Конана остановиться и замереть.
     Подняв  глаза,  он  посмотрел  вверх.  Голубое  небо  было  чистым  и
безоблачным. Откуда же гром?
     Неподалеку на  остром  уступе  отвесной  скалы  был  отчетливо  виден
всадник на вороном коне.
     Блестящее лезвие широкого клинка незнакомой  формы  сверкнуло  в  его
руке. Черный плюмаж шлема развевался  на  ветру,  словно  косматый  темный
штандарт. Конь воина то и дело вставал на дыбы, выбивая копытами искры  из
гранитного постамента.
     Ослепительный зигзаг молнии - словно бог полоснул  огненным  мечом  -
рассек небо и обрушился прямо на всадника. Гром чуть  не  оглушил  Конана,
наполнив голову  вибрирующим  звоном.  Странное,  почти  животное  чувство
подсказывало ему, что удивительный всадник и молния в ясном небе неспроста
появились в это утро. Конан видел черного воина впервые, но ему  почему-то
почудилось, что он знает этого рыцаря. Знает  очень  и  очень  давно,  всю
жизнь, а может, и больше. Страшная боль вспыхнула  в  груди  -  и  тут  же
пропала,  унесенная  порывами  холодного  ветра,   проникающего   ледяными
кристалликами под доспехи.
     Оцепенение прошло,  и  Конан  с  головой  погрузился  в  звон  и  рев
окружающей его битвы.  Ряды  смешались,  и  он  очутился  в  самом  центре
кровавой схватки. Тугл, забияка и насмешник Тугл, постоянно опекавший его,
исчез - и Конан никак не мог найти его оленью пятнистую накидку в бушующем
море спин, мелькающих вокруг.
     - Мак-Лауд! - пронзительно закричал Конан, но  его  голос  потонул  в
скрежете стали и воплях умирающих людей.
     Солдаты в незнакомых юбках пробегали мимо него,  размахивая  длинными
клинками клеймор и древками алебард со  сверкающими  полумесяцами  лезвий.
Конан поднял меч в надежде, что бегущий навстречу враг не  успеет  нанести
удар первым, что он опередит смертоносное движение.  Вот  Мак-Кримонс  все
ближе, ближе...
     Но искаженные гримасой ненависти лица проносились мимо, как будто  не
замечая Конана. С воплем  он  бросился  на  одного  из  бегущих.  Это  был
коренастый бородач в тяжелом панцире и с  секирой  в  громадных  волосатых
лапах. Но тот лишь парировал сокрушительный удар Кодкелдена,  отклонившись
в сторону и оттолкнув его рукояткой секиры, и побежал дальше.
     Юноша ничего не понимал. Он - молодой воин, жаждущий славы, и в  этом
бою он оказался в положении невидимки.  Неизвестно  почему,  но  никто  не
замечал его, просто не обращая на Конана никакого внимания. Даже  копья  и
стрелы,  летящие  над  головой,  огибали  юношу,  как  заколдованного.  Он
двинулся навстречу  вражескому  всаднику,  бешено  размахивающему  широким
палашом, отбиваясь сразу от четырех окруживших его противников.
     - Сразись со мной! - в очередной раз завопил Кодкелден,  бросаясь  на
всадника и подставляя свой меч под удар палаша.
     - Пшел, щенок! - рыкнул всадник, уводя оружие в сторону.
     Сильным ударом ноги он отшвырнул Конана в грязь, куда через мгновение
рухнул круглолицый детина с большим мясистым носом и выпученными  круглыми
глазами. Из-под съехавшего на затылок шлема выбивались слипшиеся от пота и
грязи пряди жестких и курчавых волос.
     -  Сразись  со  мной!  Ну  хоть  ты!..  -  взвыл  в  отчаянии  Конан,
набрасываясь на упавшего.
     Детина зажмурил глаза и, плюнув липкой слюной  в  юношу,  отшатнулся,
поднимаясь на четвереньки. За его спиной появился пожилой горец  из  клана
Мак-Лауд,  держащий  в  руках  длинный  кинжал  с  большой  крестовиной  и
крестящий им воздух, как настоящим распятием. Увидев врага у своих ног, он
ловко схватил его за шиворот и приподнял, запрокидывая голову  несчастного
назад. Лезвие проползло  по  горлу,  разделяя  дергающийся  кадык  надвое.
Фонтан крови брызнул  из  перерезанного  горла,  заливая  клинок  и  руку,
багряным потоком покрывая грудь бьющегося в предсмертной пляске тела. Рука
убийцы разжалась, отпуская голову; окровавленное лезвие исчезло в  широком
рукаве льняной  рубахи.  Горец  зачем-то  перекрестил  захлебывающегося  в
собственной крови детину и метнул непонимающий взгляд на все еще  лежащего
в грязи Конана. Юноша опустил испуганные глаза, боясь, что его  заподозрят
в трусости. И утирая рукавом плевок, поднялся на ноги.
     Разбрасывая могучими ударами наседавших врагов, Тугл  вынырнул  из-за
переломанных прутьев повозки, над которой до  сих  пор  торчало  древко  с
черным стягом с желто-голубыми цветами трех лесных фиалок по полю.
     - Ну как? Еще не наделал под себя, братишка? - тяжело дыша, прохрипел
он, приближаясь к Конану.
     - Никто не хочет сражаться со мной, - пожаловался юноша. -  Наверное,
это ведьма Моргана. Я заколдован.
     - Ерунда, - утирая пот, ответил Тугл. - Ты что, все еще веришь в  эти
детские сказки? Или тебя по голове ударили? Нет, - он с ревом всадил меч в
одного из бегущих противников, - все-таки прав  отец  Томас!  Наслушаетесь
сказок, а потом богохульствуете. Моргана!.. Ты еще Мерлина вспомни!
     Двое  дюжих  парней  налетели  откуда-то  сзади  и,  обогнув  Конана,
набросились на Тугла, размахивая шипастыми дубинками и палашами.
     - Ну вот, видишь, брат! Я так больше не могу! -  Конан  сунул  меч  в
ножны.
     - Ерунда, - шипел оскаленным ртом Тугл, - не бывает такого! Не городи
чушь и держись возле меня, мальчишка!.. А ну-ка...
     Острие его  меча  отсекло  одному  из  нападавших  руку.  Отрубленная
конечность упала к ногам ее владельца, продолжая крепко сжимать дубину.
     Конан отступил назад и наткнулся на круп неизвестно откуда  взявшейся
за его спиной лошади. Зловещая фигура черного колосса нависла над ним.  На
лице, полузакрытом уродливым шлемом, был виден  только  кривозубый  жуткий
оскал.
     - Меня ищешь?! - не то вопросительно, не  то  утвердительно  произнес
рыцарь -  и  хотя  он  говорил  спокойно,  его  голос  был  похож  на  рев
разъяренного буйвола.
     - Сразись хоть ты со мной! - вытаскивая меч, крикнул Конан.
     - С удовольствием! - был ответ.
     Гигант-воин поднял коня на дыбы и неожиданно повернул в сторону.
     Спрыгнув с коня, великан  оказался  всего  в  каких-нибудь  двух-трех
ярдах от Конана. Он тоже приветственно взмахнул мечом и сказал:
     - Я рад, что нашел тебя, Кодкелден!
     Широкое лезвие эспадона с легкостью отразило размашистый удар Конана,
в который он вложил всю свою неизрасходованную в этом бою силу.
     - Ты всего лишь наглый мальчишка,  -  разочарованно  протянул  черный
воин и сделал резкий выпад. - А я-то ждал...
     Обжигающая боль пронзила живот юноши. Он отчетливо почувствовал,  как
с хрустом разошлась под острой сталью кожа, пропуская лезвие внутрь тела.
     Судорогой   сковало   руки.   Они   вдруг   оказались   тяжелыми    и
неповоротливыми, как будто вытесанными из камня. Волна предсмертного ужаса
и боли, прокатившись по телу, ударила в голову, расколов  дневной  свет  в
ослепительные вспышки. Звуки боя превратились в одну длинную низкую  ноту,
словно кто-то невидимый, не переводя дыхания,  бесконечно  дул  в  басовую
трубу волынки.
     И вдруг боль прошла, словно ее никогда и не было. Зрение вернулось  к
Конану, но почему-то он видел только темные угли глаз в забрале медвежьего
шлема рыцаря. Больше ничего не было.  Не  было  неба,  травы,  Тугла.  Все
исчезло. Были только жгучие глаза и меч. И еще закованная в доспехи  рука,
которая провернула лезвие в ране -  и  Конан  почувствовал,  как  холодная
сталь крошит кости позвоночника. Новая волна нестерпимой боли  захлестнула
ватное тело.
     Воин выдернул эспадон из Конана Кодкелдена и  улыбнулся.  Пока  юноша
медленно опускался на мягкую бурую землю, черный проговорил:
     - Тебе это уже не понадобится, но ты  имеешь  право  знать:  остаться
должен только один.
     Окровавленное лезвие эспадона взлетело высоко над головой рыцаря,  но
неожиданный тяжкий удар в бок отбросил его от Конана.  Это  Тугл  с  ревом
набросился на  гиганта,  пытаясь  кинжалом  попасть  в  узкую  щель  между
стальными пластинами панциря. Черный  лишь  зло  рыкнул  и  коротко  ткнул
эфесом в лицо Тугла. Тот, пролетев добрых два ярда,  с  воплем  рухнул  на
землю, обливаясь кровью из рассеченной брови.
     - Мак-Лауд! Мак-Лауд! На помощь! - закричал Тугл во все горло.
     На зов поспешили родичи - и вот вокруг стонущего Конана возникло трое
разъяренных  соплеменников  с  длинными  клейморами.  Подбежали  еще  трое
копьеносцев. Поднялся взбешенный Тугл; заметив скопление,  со  всего  поля
начали подтягиваться люди. На лице черного рыцаря вновь  появилась  кривая
недобрая ухмылка. Отбиваясь от насевших на него Мак-Лаудов, он закричал:
     - Мы еще встретимся! Встретимся в другом  месте  и  в  другое  время,
Кодкелден! Жди этого дня!..
     Затем черный гигант  по  имени  Мак-Крагер  вскочил  в  седло  своего
неизвестно откуда вновь появившегося вороного коня, и только пыль взвилась
за неистовым всадником.



                                    5

     ...Натужный вой сирен наполнил улицу - и первая  черно-белая  машина,
мигающая алыми и голубыми огнями, вылетела из подворотни, подставляя  свой
глянцевый, украшенный гербом штата  бок  под  бампер  визжащего  тормозами
белого "порша".
     Рассела ударило о руль, и он устало подумал, опуская голову на  руки:
"Сегодня покрышкам конец..." Еще четыре черно-белых автомобиля подоспели к
нарушителю и, резко затормозив, окружили его  плотным  мигающим  и  воющим
кольцом.
     Молодой  сержант,  выставив  перед   собой   ствол   53-го   магнума,
срывающимся голосом засипел:
     - Из машины!.. Быстро! Кому сказал!..
     - Еще не самый худший  из  вариантов,  -  пробормотал  себе  под  нос
Рассел, откидываясь на спинку сиденья. - Слава  всевышнему,  что  в  нашем
штате не гильотинируют за нарушение правил дорожного движения.
     - Выходи, выходи! Руки за голову!
     Двое парней в форме плюхнулись прямо на белоснежный капот,  направляя
через лобовое стекло на Рассела стволы своих пистолетов. Парни  явно  были
очень серьезно настроены и при этом нервничали.
     Рассела вдруг подбросило вверх - и пара крепких рук, выдернув Нэша из
машины, отнюдь не деликатно швырнула его на полицейскую машину.  Продолжая
держать Рассела за  шиворот,  как  провинившегося  школьника,  полицейские
принялись за монотонную работу, проделываемую каждым из них  добрую  сотню
раз на день.
     - Расставь ноги, - орал ретивый сержант,  ударяя  носком  ботинка  по
икрам ног арестованного. - Где твои документы, приятель? Ну?!
     Ствол пистолета то и дело тыкался  в  затылочную  ямку,  и  это  было
достаточно  неприятно.  Чьи-то  руки  заскользили  по   телу   в   поисках
спрятанного  оружия.  Нагрудный  карман  куртки,   надетой   под   плащом,
вывернулся наизнанку, неохотно расставаясь с хранившимся в ней бумажником.
Полисмен извлек из кармашка кожаного портмоне  водительское  удостоверение
и, подставив его под яркий свет фары, прищурившись прочел:
     - Рассел Нэш... - На его  лице  появилась  брезгливая,  но  довольная
улыбка. - Ну, мистер Нэш, куда это мы так быстро ехали?
     Отправив карточку в карман  брюк,  он  отстегнул  от  пояса  стальные
браслеты наручников.
     - Ну, давай руки! Живее, сукин сын! - рявкнул он,  заламывая  Расселу
руку и застегивая первое кольцо.
     - Хотя бы права зачитал... Что, не учили говнюка? -  процедил  сквозь
зубы придавленный к капоту и тяжело дышавший Рассел.
     - Зачем тебе права? Сам ведь все знаешь!..
     Визгливый резкий голос фараона  вызывал  тошноту.  Рассел  Нэш  резко
отдернул свободную левую руку и быстрым хлестким  ударом  влепил  сержанту
звонкую оплеуху. От неожиданности тот отпустил задержанного и,  запрокинув
голову, отлетел на мокрый асфальт мостовой.
     - Черт! - взвыл он, опускаясь костлявым задом в лужу.
     Два кольта хищными стволами уперлись в виски  Рассела,  но  он  и  не
думал оказывать сопротивление. Один из здоровенных парней схватил его руку
и завернул за спину.
     - Даже и не думай, приятель, и не дыши! - шипел в ухо  его  напарник,
ввинчивая ствол в висок. - Ишь, дерьмо...
     - Этому  мерзавцу  не  права  зачитывать  надо,  а  уши  отрывать,  -
отряхивая грязь с куртки и штанов, проговорил сержант.
     Наручники за спиной щелкнули.
     - Ты имеешь право не отвечать на вопросы... - на глубоком вдохе начал
полицейский, убирая пистолет от головы Нэша.
     Нью-Йорк. Почти двухтысячное лето от Рождества Христова.
     И четыреста с лишним лет от битвы враждебных шотландских  кланов,  не
вошедшей ни в один учебник истории. Время - коварная штука...
     Судебный эксперт Бренда Уайт поднялась на ноги  и,  бросив  последний
брезгливый  взгляд  на  обезглавленное  тело,  укоризненно  посмотрела  на
полного седеющего мужчину лет сорока пяти с  пухлым  морщинистым  лицом  и
большими залысинами на круглом черепе.
     - Что скажешь? - поинтересовался он и, вставив в рот половину толстой
сигары, щелкнул большой зажигалкой.
     -  Нужно  было  в   первую   очередь   вызывать   судебно-медицинскую
экспертизу, а не только  туполобых  детективов,  -  она  поправила  ремень
сумочки и направилась к машине.
     Толстый комиссар пошел за ней.
     Толпа зевак возмущенно гудела, поддерживая  владельцев  изуродованных
автомобилей, которые на чем свет стоит ругали полицию. Зрители налегали на
шеренгу оцепления, но та упорно  не  подпускала  их  к  безголовому  телу,
лежащему в проходе между четырехколесными развалинами.
     Затянутые в черные плащи полисмены из  отдела  по  раскрытию  убийств
щелкали  затворами  фотокамер  и  делали  какие-то  замеры.  Гордый  собой
сержант, задержавший Нэша,  слонялся  без  дела  и  приставал  ко  всем  с
дурацкими вопросами, забыв даже о субординации.
     - Определите причину смерти, комиссар! - возбужденно заорал он.
     Тот придержал идущую рядом с ним девушку за локоть и ласково ответил:
     - Тебе очень весело? Тогда либо заткнись, либо катись в задницу.
     Сержант  обиженно  замолчал.  Толстяк  пошел  дальше,  пуская   шлейф
сигарного дыма.
     - Понимаешь, у нас почти ничего нет, - тяжело вздыхая, обратился он к
девушке.
     - То есть как это ничего? - Бренда остановилась. - А адрес? Фамилия?
     - Да я не об этом... Мы сейчас допрашиваем одного человека по фамилии
Нэш. Он торговец антиквариатом. Его задержали при выезде из гаража.
     - Вы его подозреваете в убийстве?
     - Ну-у, не то чтобы подозреваем... Просто это  единственный  человек,
покинувший гараж за последние полчаса.
     От группы полицейских отделился тощий лысый тип с большим блокнотом в
руках. Он протянул блокнот толстяку-комиссару  и,  пока  тот  просматривал
записи, обратился к девушке:
     - Привет, Бренда! Хорошо выглядишь сегодня!
     Девушка кокетливо улыбнулась.  Комиссар  по-дошел  к  стоящему  возле
полицейских машин лейтенанту  и,  ткнув  в  сторону  тела  тлеющим  концом
сигары, хрипло проговорил:
     - Ну, и когда же он умер? Выясните!
     Полицейский кивнул и заспешил к  шушукавшимся  неподалеку  экспертам.
Переговорив с одним из них, лейтенант вернулся и доложил:
     - Где-то в 9:50 или 10:10. Парни говорят, что оружие было острым, как
бритва, и голову отрезало одним движением.
     Бренда подошла к машине, и тут ее взгляд нашел что-то в проходе между
разбитыми лимузинами. Она замерла и побледнела.
     Лысый забрал у комиссара блокнот и, почеркав в нем, положил в  карман
плаща.
     - Неординарное убийство. Верно, шеф? - он поднял глаза на  комиссара.
- Помните, недавно было еще одно такое же убийство. Кажется, в Нью-Джерси.
Надо бы...
     Крик Бренды не дал ему договорить. Обернувшись, он увидел, как Бренда
исчезает за  искореженным  остовом  одной  из  взорвавшихся  машин.  Через
секунду эксперт Бренда Уайт закричала еще раз.
     - Боже мой, Фрэнк! - девушка с трудом вытащила из-за спины сумочку  и
надела на дрожащие руки резиновые перчатки. - Фрэнк, подойди сюда! Живо!
     Она медленно выбралась из-под машины, держа в руках блестящий  меч  с
роскошной резной рукояткой и витой, инкрустированной драгоценными  камнями
гардой. Толстый комиссар с трудом протиснулся к Бренде, пачкая свой плащ о
куски искореженного металла.
     - Ну-ка, ну-ка... Дай я взгляну,  -  он  отшвырнул  окурок  сигары  в
сторону и нежно притронулся к блестящему в  неярком  свете  люминесцентных
ламп обоюдоострому клинку. - Что это? Орудие убийства?
     - Это Толедо-Саламанка, -  торжественно  и  благоговейно  проговорила
Бренда.
     - Что? - Фрэнк протянул руку к лезвию и удивленно отшатнулся. - Черт!
- На большом пальце его правой руки зиял  глубокий  порез.  -  Мать  твою!
Острый! Так это орудие убийства?
     - Это очень редкий испанский  меч,  -  задумчиво  продолжала  Бренда,
любуясь редкостной находкой.
     - И наверное, он очень дорого стоит? - поинтересовался как  бы  между
прочим комиссар, перевязывая порезанную руку большим носовым платком.
     - Я думаю, - девушка прищурилась, прикидывая  в  уме  ориентировочную
цену, - где-то миллион долларов.
     - Ого!  -  появившийся  за  спиной  Фрэнка  лысый  владелец  блокнота
удивленно присвистнул.
     - Ну, это приблизительная цена, - Бренда улыбнулась.  -  В  принципе,
такую вещь вам оценит любой торговец антиквариатом, даже начинающий.
     - Неплохая мысль, коллега! Умница! Ты всегда быстро все понимаешь!  -
кивнул Фрэнк.
     - Так-то оно так, но все равно на нем нет крови.
     - А