ю. Над правой бровью  был  виден  тонкий  шрам,
заканчивающийся почти на щеке. Он был воспален и кровоточил.  Тонкие  губы
растянулись в ехидной улыбке,  обнажая  ряды  кривых,  неправильной  формы
зубов.
     Герда взвизгнула, отскакивая к корзинам с овечьей шерстью. Перебросив
гигантский меч из руки в руку, незнакомец медленно вошел  в  зал.  Вспышки
молний освещали его ярким белым светом, отчего  он  походил  на  Люцифера,
покинувшего ад.
     Рамирес отступил на шаг, выставляя  вперед  катану.  Его  лицо  вдруг
стало совершенно спокойным, превратившись в маску.
     - Мак-Крагер? - спросил он.
     - Рамирес, - заревел незнакомец, улыбаясь, и его улыбка,  похожая  на
вход в геенну, не предвещала ничего хорошего,  -  наконец-то  мы  с  тобой
встретились!..
     Заглушая своим ревом громовые раскаты, Черный воин занес над  головой
свой двуручный эспадон и опустил его на стол. Лезвие прошло сквозь толстые
дубовые доски, разрезая их надвое, как нагретый нож - масло.  Рамирес  еще
на один шаг отступил от вставшего на обломки стола  противника,  и  катана
живым серебром перечеркнула сумрак.
     - Где этот горец? - прогрохотал Мак-Крагер,  подступая  к  застывшему
Рамиресу.
     - Ты опоздал, - безразлично улыбнулся тот. -  Я  подготовил  его  для
встречи с тобой.
     - Да? - Мак-Крагер вновь занес меч  над  головой.  -  Ты  только  зря
потерял время, Рамирес. Ему твоя наука не поможет. Он - слабак. Как и ты.
     Эспадон рассек воздух над головой уклонившегося  в  сторону  испанца.
Лезвие перерубило деревянную  балку,  подпиравшую  потолочное  перекрытие,
которое, лишившись привычной опоры  и  не  выдерживая  собственного  веса,
скрипнуло и, сбросив со старых бревен облако серой пыли, провисло.
     Движение меча Рамиреса было легко и неуловимо. Звериный рык застрял в
горле рыцаря, превращаясь в глухой клокочущий хрип. Широко раскрывая  рот,
он выпучил глаза и схватился руками за перерезанное горло. Из  рассеченной
артерии сквозь пальцы рекой хлестала густая алая  краска,  заливая  черный
костюм.
     Увидев фонтан крови, бьющей из страшной раны, Герда  издала  истошный
вопль и заметалась в углу, закрыв лицо руками. Рамирес сделал  шаг  назад,
отступая от раненого врага, и вновь застыл с занесенным над головой мечом.
     - Герда, уходи немедленно! - закричал он.
     Рыцарь глубоко вдохнул, прочищая залитое  кровью  горло,  и  взмахнул
мечом, словно отгоняя наваждение. Он отнял руку от  горла  и  вытер  ее  о
штаны. На его шее зиял рваный рубец с неровными пунцовыми краями. Еще  раз
жадно вдохнув воздух, Мак-Крагер широко и удивленно улыбнулся.
     Тяжелый  меч  вновь  со  свистом  разрезал  вставшее  на   его   пути
пространство. Два лезвия со звоном встретились.
     Рамирес двигался, как тень, один  за  другим  отражая  сокрушительные
удары Черного рыцаря. Мак-Крагер принялся  загонять  испанца,  ушедшего  в
непробиваемую глухую  оборону,  на  узкую  каменную  лестницу  без  перил,
ведущую на несуществующий второй этаж, от которого остались  лишь  толстые
деревянные балки, торчащие из кирпичной кладки, да еще узкий карниз.
     Новый удар, и  клинок  эспадона  застрял  в  рассыпающемся  растворе,
соединяющем гранитные  кирпичи  стены.  Потеряв  всего  мгновение,  Черный
рыцарь  попятился,  отстраняясь  от  блестящего  кривого  лезвия   катаны,
пронесшегося  перед  его  глазами,  и   с   трудом   удержал   равновесие.
Серебристо-голубое сияние срезало с его макушки клок волос.
     - Ну что? - поинтересовался Рамирес. - Дальше?
     Взревев, Мак-Крагер вырвал из стены застрявший меч и, вращая  им  над
головой, дико заорал:
     - Сейчас ты умрешь, Рамирес!
     Испанец взбежал по ступенькам, прыгнул на деревянную  балку  и  начал
медленно отступать по ней, цепляясь свободной рукой за шершавые выступы  и
неровности стены. Черный бросился за ним следом.
     Рамирес парировал удары, отступая  все  дальше  и  дальше  по  балке,
вжимаясь в холодный сырой гранит. Сталь лязгала по камню, высекая из  него
фонтаны голубых и желтых искр. Еще шаг - и огромный  воин  больше  не  мог
достать испанца своим мечом. Не раздумывая,  он  тоже  прыгнул  на  балку.
Дерево, источенное временем, не выдержало  чрезмерной  тяжести  и  рухнуло
вниз, увлекая за собой кричащего от гнева и бессилия Мак-Крагера.
     Истошный  вопль  Герды  заполнил  башню  вибрирующим  гулом.  Пытаясь
укрыться от падающих сверху  обломков,  она  спряталась  под  корзинами  с
распущенной шерстью.
     Тело рыцаря врезалось в земляной пол, и два тяжелых дубовых бревна  в
целой куче мелких щепок с глухим грохотом свалились сверху.
     - Герда! - Рамирес бросился вниз по ступеням к обезумевшей от  страха
девушке.
     Гора обломков  вздрогнула,  ожила,  и  Люцифер,  заключенный  в  ней,
пробудился, чтобы окончить поединок.
     Девушка снова закричала.
     Эспадон коснулся каменных плит у самых ног Рамиреса, отламывая  серый
гранит. Стон рвущегося в окна  ветра,  вспышки  молний  и  раскаты  грома,
следующие один за другим, создавали для этой битвы истинно адский колорит.
Старая башня начала разваливаться, словно не выдерживая накала боя.
     Выписывая в  воздухе  широким  клинком  восьмерку,  Черный  наступал,
продолжая реветь, как все демоны геенны на шабаше. Его губы, дергающиеся в
оскале, произнесли:
     - Рамирес, ты же сам знаешь, что я сейчас  самый  сильный!  Зачем  же
ты...
     - Да? - испанец продолжал отступать. - Я знаю, что  ты  наглый  сукин
сын. Это все, что я знаю.
     Эспадон скользнул по изгибу катаны и, врезавшись в  кирпичную  стену,
разрушил  кладку.  Груда  камней  грохочущим   водопадом   обрушилась   на
сражающихся.
     - Ты мне еще не веришь? - рыцарь злобно захохотал.
     - Я пока вижу, что мой удар не улучшил твой голос, -  ехидно  заметил
Рамирес.
     Раскат грома  заглушил  их  голоса,  прервав  разговор.  Порыв  ветра
набросился на людей, стоящих на покатых ступенях, чуть не сбрасывая  их  с
узкой лестницы, ведущей в никуда. Меч Рамиреса, словно  подхваченный  этим
воздушным потоком, ожил, переходя в наступление. Рука подалась - и  катана
по самую гарду вошла в тело Мак-Крагера, вспарывая ему живот.
     Оскалившись и отступая назад  по  гудящим  ступеням,  Крагер  схватил
лезвие катаны и начал вытаскивать его. Покрытый густой кровью меч вышел из
внутренностей рыцаря,  разрезая  до  кости  тут  же  срастающиеся  пальцы.
Медленно отводя  от  себя  окрашенную  багрянцем  сталь,  Черный  взмахнул
зажатым в другой руке эспадоном и обрушил его на плечо Рамиреса.  Холодная
сталь рассекла грудь, обнажая кости ребер. Холодный ветер обдавал крупными
каплями дождя измученное борьбой тело. Гроза  теперь  бушевала  прямо  над
развалинами  башни,  от  которой  осталась  только  одна   полуразрушенная
лестница, ведущая в бездну. Широкое лезвие  во  всю  длину  прошло  сквозь
тело, разнося позвоночник торчащими в разные стороны острыми ушками гарды.
Рамирес обессиленно повис на металле, словно  пойманная  рыба,  насаженная
ловким рыболовом на ивовый кукан.
     По тонким губам гиганта пробежала легкая улыбка.
     - Кто эта женщина? - спросил он.
     Рамирес повернул к нему голову  и,  глотая  пересохшим  ртом  влажный
воздух, прокричал, перекрывая грохот беснующейся стихии:
     - Она моя!
     - К сожалению, уже не твоя, - засмеялся ему в лицо Черный.
     Он трижды  провернул  меч  в  теле  испанца  и,  приподняв  Рамиреса,
поставил его на колени  на  последнюю  ступень  лестницы.  Широкое  лезвие
вынырнуло из тела. Рамирес пошатнулся, пытаясь упасть в чернеющий  провал,
но противник перехватил его тело, крепко сжав рукой плечо.
     - Прощай, - смех Черного рыцаря гремел как гром, - сегодня ты  будешь
спать уже в аду.
     Герда выбралась из-под засыпанных пылью и мелкими камнями  корзин  и,
прячась за валунами гранитных блоков от сильных  порывов  ледяного  ветра,
всматривалась в фигуры, стоящие на самом верху чудом  уцелевшей  лестницы,
острым пиком уходившей в  ночной  мрак,  наполненный  разрядами  молний  и
громовыми раскатами.
     Черный рыцарь широко размахнулся -  и  лезвие  эспадона  в  один  миг
отделило голову Рамиреса от тела.
     - Я останусь один! - победно взревел  рыцарь  и  потряс  над  головой
окровавленным оружием.
     Безжизненное тело испанца повалилось на бок и рухнуло в  пропасть  на
обломки башни.
     Герда страшно  закричала,  но  звуки  ее  слабого  голоса  утонули  в
раскатах грома.
     Мак-Крагер широко развел руки, ощущая мощный поток живительной  силы,
тугими  струями  омывающий  его  тело.   Молнии   огнедышащими   драконами
проносились мимо, разрывая холодный плотный воздух  с  неимоверным  ревом.
Один из них пылающим языком лизнул лезвие меча и, соскользнув  с  пластины
гарды, ударился о каменные ступени. Гранит не выдержал  и  раскололся  под
ногами опешившего воина. Мак-Крагер успел только взвыть, обрушиваясь  вниз
в сопровождении фейерверка огненных вспышек.
     Как по  мановению  волшебного  жезла  Мерлина  гроза  стихла.  Молнии
исчезли, а раскаты грома глухим эхом блуждали во мраке ночи, отражаясь  от
каменных боков засыпающих гор.
     Дрожа  всем  телом  от  страха  и  холодного  ветра,  Герда  подошла,
пробираясь через развалины, к тому месту, где под обломками лестницы лежал
Черный рыцарь.  В  полумраке,  освещенном  только  чахлым  рогом  молодого
месяца, виднелся край черной кожаной куртки.
     Когда девушка склонилась  над  обломками,  большой  камень,  лежавший
возле ее ног, отлетел в сторону - и крепкие пальцы огромной руки сжали  ее
горло, не давая испугу вырваться наружу безумным воплем.
     Из завала появились голова и туловище рыцаря. Обезображенное,  все  в
запекшейся крови, лицо расплылось в широкой  зловещей  улыбке,  сверкающей
кривыми зубами.
     - Здравствуй, красавица! - прогрохотал он.
     Мак-Крагер медленно встал на ноги, продолжая  сжимать  горло  девушки
своими железными пальцами, закинул меч на  плечо  и  начал  выбираться  из
развалин.



                                    11

     Медный колокольчик над дверью  вздрогнул,  наполняя  просторный  холл
мелодичным звоном. Бренда вошла  внутрь  и  очутилась  в  большом  зале  в
компании двух  египетских  сфинксов,  приподнявшихся  на  своих  массивных
передних лапах и раскинувших огромные крылья из тускло сверкавшего золота.
Не обращая внимания ни на холодное спокойствие суровых лиц,  смотрящих  ей
вслед, ни на их вызывающее великолепие, она быстро прошла через прихожую в
следующую комнату, заставленную старинной мебелью, где под  большой,  ярко
горящей лампой за широким столом, на  котором  лежали  какие-то  бумаги  и
безделушки, сидела средних лет женщина. Оторвавшись от чтения, она подняла
голову, приветливо улыбнулась и тихо проговорила приятным голосом:
     - Чем я могу вам помочь?
     Бренда тоже улыбнулась в ответ.
     - Я Бренда Уайт.
     -  Очень  приятно,  -  женщина  кивнула.  -  Вы   хотите   что-нибудь
приобрести?
     Она указала взглядом  на  стену,  увешанную  картинами,  гравюрами  и
гобеленами.
     - Нет, спасибо... - Бренда смутилась.
     - Я еще могу вам предложить...
     - Спасибо, но я хочу поговорить с мистером Нэшем.
     Улыбка исчезла  с  лица  секретарши,  взгляд  стал  колючим,  и  она,
пристально всматриваясь в лицо гостьи, ответила:
     - К сожалению, его сейчас нет здесь.
     - Нет? Тогда я могу позвонить ему домой?
     Бренда подошла к столу и потянулась  к  стоявшему  на  нем  телефону.
Женщина положила руку на трубку аппарата и все так же спокойно произнесла:
     - Боюсь, что это невозможно.
     - Но я хочу поговорить с ним. Это довольно срочное дело...
     - Мистер Нэш скоро придет. Если хотите, подождите его здесь.
     Через четверть часа появился Рассел. Он, как всегда, был  в  плаще  и
держал в руках последний номер  "Нью-Йорк  Пост".  Поздоровавшись,  Рассел
подошел к столу и положил на него газету.
     - Это Бренда Уайт, - объяснила секретарь, указывая на посетительницу.
     - Мы уже встречались с ней, Рейчел, - кивнул мистер Нэш и обратился к
Бренде: - Чем я могу помочь вам?
     - Я бы хотела получить ваш совет.
     - Совет? - удивился Рассел и,  прищурившись,  посмотрел  ей  прямо  в
глаза. - Разве вы тот человек, который следует чужим советам?
     - Ну, все зависит...
     - Ладно, ладно. Что вас интересует?
     Бренда замялась, подбирая выражения. Все-таки это было не  личное,  а
уголовное дело.
     - Может быть, мы... - она запнулась, но потом,  собравшись  с  духом,
продолжила. - Расскажите мне о  психопате,  который  в  час  ночи  дерется
средневековым мечом посреди Нью-Йорка.
     Секретарша  бросила  на  Рассела  быстрый  испуганный  взгляд,  а  он
расхохотался.
     - Увы, я вынужден вас огорчить, мисс Уайт. Я об этом ничего не знаю.
     - Тогда, наверное, вы мне не расскажете и  о  мече,  которому  тысяча
лет?
     - Да, - согласился Рассел, - не расскажу. Понимаете, в чем дело...  Я
не занимаюсь антикварным оружием.
     Он подошел к Бренде, взял ее за руку и подвел  к  столу,  где  лежала
гора проспектов.
     - Посмотрите, - он сунул ей один из них.  -  Я  могу  предложить  вам
великолепные  серебряные  изделия  восемнадцатого  века.  Посмотрите.  Для
девушки это больше подходит, чем...
     - Я вижу, вы не хотите мне помочь.
     - Ну почему же? - он поднял брови, весьма ехидно  улыбнулся  и  вдруг
спросил: - Вы умеете готовить?
     Бренда удивленно посмотрела на него. Рассел  пожал  плечами  и  снова
улыбнулся.
     - Просто я подумал... Может, мы сможем поужинать вместе?
     - Что вы скажете, если это будет в моей квартире на 153-ей улице?
     - Подходит. Когда?
     - Может быть, вечером?
     - Отлично. Вечером.


     Комиссар плюхнулся в кресло, жалобно  скрипнувшее  под  тяжестью  его
тела, и закинул ноги на стол.  Устроившись  поудобнее  и  отпив  из  чашки
глоток крепкого горячего кофе,  он  взял  свежий  номер  "Нью-Йорк  Пост",
который лежал тут же под  каблуком.  Прочтя  на  первой  странице  крупный
заголовок "Охотники за головами в Нью-Йорке! Город  охвачен  ужасом!",  он
тяжело вздохнул и принялся извлекать из кармана пиджака носовой платок.
     Сидевший в такой  же  позе  Стив  сонно  посмотрел  на  комиссара  и,
продолжая жевать жареный картофель, пробубнил с набитым ртом:
     - У меня новости, шеф.
     - Давай твои новости. Не сомневаюсь в их дерьмовости.
     - Наблюдение за Нэшем было установлено, как вы и приказывали.
     - Что-то появилось?
     - Появилось. Она появилась.
     - Кто такая? -  Фрэнк  промокнул  вспотевший  лоб  и  спрятал  платок
обратно в карман.
     - Некто Бренда Уайт, - язвительно произнес помощник комиссара.  -  Вы
ее знаете? Я тоже.
     - Мерзавка, - комиссар покрутил головой.
     - Позвоните ей, шеф. Она заслужила хорошую трепку.  В  лучшем  случае
она просто все испортит.
     - Бесполезно. Ты же прекрасно знаешь, что она мне скажет.
     Кофе в чашке у комиссара закончился, и Фрэнк с сожалением смотрел  на
кофеварку в нише. Вставать не хотелось.
     - Стив, - обратился он к помощнику, -  а  ты  уверен,  что  это  была
именно Бренда?
     Тот отправил в рот новую  порцию  картофеля,  взял  у  Фрэнка  чашку,
подошел к агрегату и оттуда заговорил:
     - Это была точно она. Я видел, как она побывала  в  его  магазинчике.
Потом пришел Нэш. Кстати, по-видимому, в помещении  магазина  находится  и
его квартира. Так вот, Бренда поговорила с ним минут пять,  не  больше,  и
ушла. Наверное, представилась и договорилась о встрече.
     Стив  вернулся,  протянул  комиссару  чашку  и  сел  на  свое  место,
занявшись дальнейшим уничтожением картошки.
     - Спасибо, Стив, - комиссар  отхлебнул  из  чашки.  -  Ты  слышал  их
разговор?
     - Разумеется, нет. Из машины не слышно.
     - Тогда мы сделаем вот что, - подытожил комиссар. - Ты  присмотри  за
Брендой и зайди к ней в гости. Просто так. Попьешь кофе, поговоришь.  Она,
конечно, грамотная стерва, но, может, заинтересуется чем-то, спросит,  что
у нас слышно, и сама расскажет о чем-нибудь. Пойди, Стив, я знаю, что тебе
понравится это задание.
     - Шеф, а может, вы ей все-таки позвоните?
     - Не позвоню.



                                    12

     Рассел уже почти собрался в гости и  теперь  стоял  у  окна,  ожидая,
когда Рейчел по старой традиции принесет ему галстук. Этот визит к  Бренде
Уайт был большой проблемой. Необходимо было провести его  так,  чтобы  она
потеряла всякий интерес к "психопату" и к его мечу.  Но  разве  можно  это
сделать? Любопытство полицейского эксперта неисчерпаемо и вечно, как  сама
полиция.
     Рейчел бесшумно вошла в комнату и остановилась в дверях, всматриваясь
в темный силуэт неподвижно стоящего на фоне ночного города Рассела.
     - Что ты смотришь на меня? - не оборачиваясь, спросил он.
     - Я думала, что ты меня не заметил. Ты даже  не  повернул  голову,  -
тоном обиженного ребенка произнесла  женщина.  -  У  тебя  что,  глаза  на
затылке?
     - Боже мой, ты никогда не  станешь  взрослой,  -  укоризненно  сказал
Рассел.
     - Не ругайся.
     Бесшумно подойдя к нему, она подняла воротник его рубашки и принялась
завязывать галстук.
     - Вот. Теперь ты неотразим, - Рейчел улыбнулась.
     - Да. А где...
     - Люди спрашивают о тебе, - вдруг серьезно сказала секретарша. -  Что
я должна им говорить?
     - Скажи им, что я твой отец. Или сын.
     - Мне не до шуток, Рассел.
     - Ну, тогда скажи...


     "Тигр" развернул башню и, приподняв  ствол,  выстрелил.  Трехдюймовый
снаряд с воем пронесся над головой  Рассела  и  взорвался  где-то  позади.
Теплая взрывная волна лизнула тело, заставив крепко прижаться  к  разбитой
взрывами земле. Изрядно поредевшая цепь автоматчиков выбежала  из-за  угла
горящего  дома,  лихорадочно  отстреливаясь,  и   бросилась   к   тяжелому
грузовику, ожидавшему их.
     Минометный залп разорвал воздух,  и  грузовик  разлетелся  на  куски,
накрывая  солдат  пылающими  обломками.  Автоматчики  упали  на  кирпичное
крошево, закрывая головы от огненного ливня.
     Рассел  подтянулся  на  руках  и  бросился   вперед,   к   уцелевшему
металлическому остову большого ангара, охваченному серым дымом от  горящей
обшивки деревянных стен.  Трое  фашистов,  заметив  движущегося  человека,
побежали за ним, беспрерывно стреляя из "шмайссеров".
     Пробежав задымленные развалины, Рассел нырнул  за  груду  кирпичей  и
принялся  осматривать  улицу,  на  которой  очутился.  Автоматная  очередь
заставила его пригнуться и открыть ответный огонь из револьвера.
     Немцы засели за стеной полуразвалившегося сарая напротив и не  давали
ему пошевелиться. Стреляли двое. Пули свистели вокруг, ударяясь о  кирпичи
и вздымая фонтанчики бурой пыли. Судя по всему,  немцы  прикрывали  своего
товарища, который подбирался к Расселу.  Он  понял  это,  когда  брошенная
немцем граната пролетела у него над головой и разорвалась где-то в глубине
изуродованного бомбежкой дома. Вихрь осколков  пронесся  над  вжавшимся  в
битую штукатурку Нэшем, градом обрушиваясь на него и  раскаленным  железом
впиваясь в тело.
     Решив, что противник убит, солдат бросился вперед.  Он  так  внезапно
вырос перед Расселом, что тот не успел даже направить на  противника  свой
пистолет. Тогда, бросившись на немца, он повалил его  на  землю.  Оба  без
оружия, оба сильные, они катались по кирпичному  крошеву.  То  Рассел  был
сверху, то немец. И  оба  пытались  дотянуться  до  отброшенного  Расселом
пистолета.
     В борьбе они выкатились из дома и упали на разбитые ступени  крыльца.
С головы немца свалилась каска, и Рассел увидел маленькую голову,  бледное
лицо и коротко подстриженные светлые волосы. Такой жалкой  показалась  ему
эта голова без каски...
     В очередной раз оказавшись наверху,  он  схватил  подвернувшийся  под
руку обломок бетонной ступени и что было сил ударил немца