, Дима?
   Полуянов не сумел сыграть непонимание и неведение. Глаза  его  дернулись,
выдавая журналиста с головой. Желяев усмехнулся:
   - Значит, статейка имеется.
   - Почему же тогда, - воскликнул Дима, - тот парень не убрал вас? Ведь  по
логике, вас, господин Желяев, и Котова он должен  был  убрать  раньше  всех?
Почему он начал с врача и медсестры? Уж вы-то с Котовым  побольше,  чем  моя
мама и тетя Рая Митрофанова, знали!
   - Котов - депутат. И на следующий день после того, как убили Шепилова, он
убрался в поездку - с парламентской делегацией в  Южную  Америку.  Ну  а  до
Венесуэлы с Аргентиной добраться - у наших наемных  убийц  руки  коротки.  А
вернулся в Россию Котов только позавчера.  Не  просить  же  ему  в  Колумбии
политического убежища! Не пропадать же ему без вести!  Все-таки  официальное
лицо... К тому же он сильно надеялся на свою охрану - а также на то, что  ко
времени его возвращения из Латинской Америки я сумею разобраться с убийцами.
Надежды его, увы, не оправдались. Несчастной жертвой Котов пал...  -  Желяев
усмехнулся.
   - Ну а расписочки, которые тот парень давал Шепилову? Те контрактики, что
он подписывал? Номера его счетов в  швейцарских  банках?..  Это  все  у  вас
сохранилось?
   - Сохранилось, -  кивнул  Желяев.  -  Документы  лежат  себе  спокойно  в
надежном месте. Их никто из наемников даже не искал. Какую они сами по  себе
имеют ценность -  без  живых  показаний  живых  свидетелей?  Без  подробного
рассказа о том, что на самом  деле  случилось?..  Сколько  было  в  новейшей
истории России подобных документов! Ты не считал, какое количество народу  с
помощью расписок да номерных счетов - настоящих или липовых - пытались у нас
скомпрометировать? Ну, и где сейчас все те,  кого  хотели  через  эти  счета
сковырнуть?.. Сидят себе на прежних местах. А то и - повыше... Ну,  кое-кто,
правда, ушел в отставку... Но ни один человек за швейцарские номерные  счета
в тюрьме не сидит. У нас же не Америка... А вот  за  смерть  Шепилова  можно
очень даже конкретно сесть.
   - А вы-то сами, господин Желяев, как от наемников убереглись?
   - А я сразу после убийства Шепилова  перешел  на  нелегальное  положение.
Слава богу, у нашей конторы конспиративных квартир пока хватает. По  крайней
мере для того, чтобы защитить собственных сотрудников...
   Внезапная идея пришла Диме в голову. Он едва  ли  не  выкрикнул,  перебив
Желяева:
   - А та девчонка? Та малолетка, дочка ректора? Ради которой ваш тот парень
изменил Коноваловой? Где она? Она  же  очень  многое  знает!  Ее  что,  тоже
убили?!
   Желяев усмехнулся:
   - Как ты понимаешь, нынче она совсем не малолетка. И  она  сейчас  -  его
жена. Да, да, она - жена того парня. Сука еще  та...  Я  не  удивлюсь,  если
окажется, что это именно она нашептала ему идею: уничтожить всех, кто знал о
его прошлом... Впрочем, доподлинно это никогда, конечно, не выяснится... Еще
вопросы?
   - И вы - вы прятались эти две недели? Просто прятались?
   - Прятался. И одновременно -  искал  убийц...  Кстати,  ты,  Димочка,  не
обольщайся, что сегодня это ты меня  нашел.  Да  еще  по  месту  официальной
прописки... Когда б ты мне не был нужен - сроду б  не  нашел.  А  то  развел
бодягу: ?Я, мол, дядю Толю жду... А вы не знаете, где он?"
   - Вы что - слышали?
   Капитан Савельев рассмеялся - похоже, слишком  уж  идиотский  вид  был  у
удивленного Димы.
   - Все я слышал, - кивнул Желяев. - Эта тетенька с сумками,  с  четвертого
этажа, - наш сотрудник. Так что повторяю для глупых: не ты меня нашел. А я -
тебя.
   - Зачем же я понадобился органам?
   - Не органам, - усмехнулся Желяев, - а мне лично.  А  понадобился  затем,
чтоб ты все, что я тебе рассказал,  подробно  расписал  в  статье.  Спецкору
?Молодежных вестей? поверят скорее, чем сотруднику ФСБ.
   - Пока у меня нет материала для статьи, - резко ответил Дима. - Все,  что
я тут слышал, - только ?бла-бла-бла?. И ни одного доказательства.
   - Будут тебе и доказательства... Савельев! - коротко скомандовал Желяев.
   Опер кивнул. Скучным голосом проговорил как по писаному:
   - В результате убийств  гражданок  Полуяновой  и  Митрофановой  нами  был
проведен комплекс оперативно-разыскных мероприятий. В ходе их были задержаны
трое лиц, предположительно причастных к данным убийствам. Их вина  в  данных
убийствах  сейчас  изобличена   конкретными   уликами.   Обнаружены   орудия
преступления. Те два ножа, которыми была убита гражданка Полуянова  -  ваша,
Дима, мать... На рукоятках ножей экспертиза обнаружила микрочастицы материи,
идентичной по составу той, из которой были изготовлены перчатки,  изъятые  у
подозреваемых.  На  перчатках  имеются  также  следы   крови   убитой...   В
автомобиле ?ВАЗ-2110?, сбившем гражданку Митрофанову, также обнаружены следы
данных трех лиц: к примеру, отпечатки пальцев.
   - Неаккуратно пацаны сработали, - пояснил Желяев. - Не думали, что  среди
ментов найдется въедливый Савельев... Я его к себе в службу беру.
   Савельев бледно улыбнулся в ответ на похвалу и продолжил:
   - Под давлением неопровержимых улик  один  из  арестованных  стал  давать
правдивые показания. В  частности,  он  заявил,  что  убийства  двух  данных
гражданок заказал, за двадцать тысяч долларов США, некий человек,  известный
задержанному по фамилии (или кличке) Седов...
   - Ну а мои хлопцы, - продолжил Желяев, - установили,  что  Седов  не  кто
иной, как Валерий Трофимович Суватов, в недавнем прошлом  -  майор  спецназа
ГРУ. Вот так-то, Димочка.
   - Так в чем же дело?! Убийцы известны. Заказчик - тоже.
   -  Если  б  все  было   так   просто...   Улик   непосредственно   против
Седова-Суватова нет. Тот пацан - киллер, что раскололся и показал на Седова,
на  суде  наверняка  от  своих  показаний  откажется.  А   если   решит   не
отказываться, то до суда не доживет... К тому же остаются и другие  вопросы:
кто конкретно убил Котова - прямо в здании  Государственной  думы?..  Кто  и
каким образом устроил странную смерть бывшего  главного  врача  студенческой
поликлиники Ставинкова? Кто, наконец, охотился за журналистом  Полуяновым?..
А самое главное:  как  доказать  связь  бывшего  майора  ГРУ  Суватова  -  и
заказчика, нашего всеми любимого того парня ?
   Полуянов пожал плечами.
   - Для суда фактов не хватит, а для статьи - вполне. На минуту  его  вдруг
охватил столь знакомый ему репортерский азарт. Это чувство, порой посещавшее
его, было сродни вдохновению - но ярче, чем вдохновение.  Оно  было  сильнее
даже, чем любовь или инстинкт самосохранения. Дима даже  забыл  на  какое-то
время и о смерти мамы, и о жажде мести, и о том,  что  сам  он  до  сих  пор
находится под подозрением в убийстве - а  значит,  в  опасности...  Осталось
только одно желание: сделать для родной газеты ?гвоздь?, сенсацию, ?бомбу? -
статью, которую будут читать все и о которой будут говорить все.
   - Мне нужны документы, - деловито  продолжил  Дима.  -  Копии  протоколов
допросов этого арестованного  пацана,  который  показал  на  бывшего  майора
спецназа - как его там, Седова?.. Еще - фотографии  всех  трех  задержанных.
Ваши заверенные показания, - он кивнул на Желяева,  -  с  подробностями  той
истории семьдесят восьмого года. Копии тех самых  расписок  и  контрактов  с
подписями того парня, о которых вы говорили... Давайте все,  до  кучи!..  Мы
уничтожим вашего того парня. Но ради бога, скажите мне наконец его имя!
   Желяев с Савельевым переглянулись.
   - Его зовут... - начал эфэсбэшник.
   Докончить он не успел.

Надя. То же самое время

   Все вроде бы шло по плану. Но Надино  сердце  давила,  точила  тоска.  Не
тревога, не возбуждение, не предвкушение близкой развязки, а  именно  тоска,
тяжелая  и  черная.  Она  чувствовала   себя   -   словно   внутри   детской
книжки-раскраски.  Только  картинки   в   этой   книжечке   разрисованы   не
жизнерадостной акварелью, а простым карандашом.  Серый  дом,  тусклый  двор,
стертые лица прохожих. Надя вспомнила: в последний раз она чувствовала  себя
так же плохо, когда ждала лифта на первом этаже Склифа. Вроде бы все хорошо:
накануне Дима сказал, что мама поправится, и дал  врачихе  сто  долларов,  и
говорил Наде обнадеживающие слова, и  умом  она  понимала,  что  склифовские
доктора сделают все возможное... Но Надина душа тогда уже  знала  о  маминой
смерти, и смеялась над мыслями самоутешения, и подготавливала Надю к  самому
страшному: мама умерла.
   И сейчас - с виду тоже все хорошо. Желяев приехал один, через пару  минут
окна в его квартире вспыхнули уютным электрическим светом.  ?Все  хорошо!  -
убеждала себя Надя. - Димка захватил Желяева, и тот во  всем  признается,  и
Дима записывает его признание на диктофон?. Но тоска, серая и  тягучая,  все
наступала  и  наступала,  раскрашивала  желяевский  двор  ужасными  тусклыми
красками.  Или  то  просто  в  Москву  пришли   сумерки?   Надя   поежилась.
Действительно, день  клонится  к  закату,  и  воздух  свежеет,  и  по  домам
потянулись первые усталые работники. Она в тысячный, наверно, раз  взглянула
на часы. Сорок четыре минуты. Черная ?Волга? высадила Желяева  сорок  четыре
минуты назад. ?Неужели так сложно хотя бы в окно мне  крикнуть:  Надя,  я  в
порядке!? - злилась она. Или Дима давно уже мертв, а Желяев скрылся? Но  она
глаз не сводила с двери в подъезд! А свет в желяевском окне?
   Все вроде бы идет по плану. Отчего же тогда на душе свинцовейшая тяжесть?
Не может она больше это терпеть! ?Я пойду к ним! Хватит меня мучить! Не могу
я больше торчать в этом гадком дворе!  Ну  и  пусть  против  планов,  пусть!
Просто сил больше нет!? Сколько можно?! Она что им, сторожевая собака?!
   К подъездной двери как раз  поспешала  веселая  парочка:  судя  по  виду,
влюбленные студенты. Надя расслышала,  как  девушка  строго  говорит  своему
кавалеру:
   "Нет, Лешечка, только кофе. И ничего больше. А ты что подумал?"
   - Подождите, ребята! - крикнула Надя.
   Она войдет в подъезд  вместе  с  ними.  Парень,  уже  щелкнувший  кодовым
замком, обернулся и встал в дверях, ждал ее. Его подруга нетерпеливо  топала
ножкой.
   Надя ускорила шаги и внезапно почувствовала, что  неведомая  опасность  -
совсем рядом, она за спиной и сейчас, сию секунду,  беда  навалится  на  нее
всей тяжестью... Надя вздрогнула, обернулась.
   Сначала беда засвистела гремучей змеей. Потом - изо  всех  сил  грохнула,
потом - запахла гарью... Как завороженная, Надя смотрела  на  окна  квартиры
Желяева.
   Только  окон  в  квартире  больше  не  было,   вместо   них   буйствовало
огненно-красное полыханье. Пламя за доли секунды слизало занавески и рамы  и
теперь  рвалось  из  окна  во  двор.   Желяевская   кухня   превратилась   в
ослепительную, горящую топку. Снова грохнуло, а Надя, пугливая некогда Надя,
от страха даже не  присела.  В  голове  у  нее  билась  тоненькая,  ядовитая
мысль: ?Ну, вот и все. Мы проиграли?.
   -  Ложись,  дура!  -  услышала  она  чей-то  крик.  Но   Надя   даже   не
пошевельнулась. Ее бросил на землю  студент,  стоящий  у  входа  в  подъезд.
Навалился на обеих  девушек,  Надежду  и  свою  подружку,  накрыл  их  своим
тощеньким телом...

Глава 17

Надя. Прошло два дня

   Кажется,  за  окном  идет  дождь.  Да,  это  дождь.  Окна   располосованы
струйками, Родион прячет носик под мышку. Бакс,  Димин  кот,  угнездился  на
диванной  подушке.  Притворяется  спящим,  а  сам  не   сводит   с   Надежды
настороженных желтых глаз. На кухонном столе вывалена  вся  мамина  аптечка.
Корвалол,  валерьянка,  пустырник,  настойка  хмеля,  травяной  чай  ?Дивный
вечер?... Не помогает ничего. Никакой ?Дивный вечер? не способен изгнать  из
памяти: черный зев жедяевской кухни, и языки пламени, лижущие  занавески,  и
едкий, всепоглощающий запах гари, и надсадный вой пожарных машин...
   Надины питомцы, звери, кажется, чувствуют ее состояние. Родька  печальной
колбаской ходит за ней по  квартире.  И  даже  нахальный  Бакс  снисходит  и
запрыгивает на колени.
   Кажется, приезжал Димин друг Сашка. Вроде привез продуктов: и колбасы,  и
сыра, и пирожных в пластмассовых  упаковках.  Эклерчик,  она  его  вынула  к
завтраку, так и остался лежать на тарелке, уже скукожился, засох.
   - Очнись, Надюха! - уговаривал Сашка. - Все закончилось, все прошло!
   - Да, Саша. Конечно, - покорно отвечала она.
   - Выходи на работу. В институт. Нагружай себя. Занимай. Только не  молчи,
хорошо?!
   - Ладно, Саша. Я так и сделаю.
   Проводить Сашку - и снова в тишину кухни, и в ногах  калачиком  свернулся
Родя, а Бакс восседает у нее  на  коленях  и  тянется  лапой  к  пакетику  с
валерьянкой.
   Надя  зачем-то  взялась  перешивать  свитер  -  тот  самый,   в   котором
встречалась с Димой в день похорон  мамы.  Пришила  на  рукава  оторочки  из
меха  ?под  далматинцев?.  Оторочки  получились  кривые,  убогие.  Для  чего
возилась, к чему? Даже мерить не стала, убрала свитер с  глаз  подальше,  на
самое шкафное дно. ?Кто он мне, Дима? Да никто! Зло победило? Ну и что? Оно,
зло, всегда побеждает! Добро торжествует только в книгах  и  кино!..  Должна
радоваться, что сама уцелела! Сашка прав: мне пора в институт, на работу,  у
меня и денег-то нет! А еще - мне нужно  пойти  в  банк,  забрать  из  ячейки
дискету, переписать статью, позвонить Диминому редактору... Нет, не  могу...
Позже?.
   Всякий раз, когда Надя шла к телефону - позвонить начальнице в библиотеку
или в Сбербанк: узнать, в какие часы можно воспользоваться своей ячейкой,  -
словно какая-то сила хватала, не пускала  звонить,  останавливала...  И  она
снова усаживалась за кухонный стол, и опять пила мамины травы,  и  понимала:
что-то треснуло в ее жизни. Надломилось. Оборвалось. И тогда она бралась  за
расческу  и  принималась  причесывать  Бакса,  а  кот  стоически   переносил
экзекуцию и выпускал когти не в Надины ноги, а в кромку стола.
   "Надо  поесть!?  -  думала  Надя.  Шла  к  холодильнику  и   на   полпути
останавливалась, взглядывала в окно и все  смотрела  и  смотрела  в  залитый
дождем двор, пыталась понять - о чем она думает? И не понимала.  Кажется,  в
квартире работал телевизор, и радио тоже бурчало, но Надя не разбирала слов.
Лица на экране хмурились, улыбались, шевелили губами - а  Надя  смотрела  на
них, словно на уродливых кукол.
   Она прислушивалась к своему состоянию. Вяло говорила себе:  ?Да  у  тебя,
Надька, - депрессия. Психическое расстройство, реакция на стресс. На  смерти
самых близких тебе людей. Сначала - тетя Женя Полуянова. Потом - мама. Ну  а
потом Дима... Тебе, Надечка, не травки пить надо, а транквилизаторы. У мамы,
кажется, были. Пойти поискать? Нет, ну  их  в  болото,  эти  ?колеса?.  Сама
справлюсь. Посижу, помолчу. Все пройдет. Все. Всегда. Проходит?.
   И  снова  -  тишина,  и  теплая  тяжесть  Бакса  на  коленях,  и  Родька,
свернувшийся у ног, и о чем-то вещающие головы в телевизоре. Как бы увлечься
глупым ящиком, зацепиться за него, вырваться из полона тоскливых мыслей?!
   Но телик был неприветлив и скучен. Надя сделала над собой  усилие.  ?Надо
сосредоточиться, - сказала она себе. - Хотя бы на телевизоре. Для  начала  -
на  телевизоре.  А  потом  -  и  на  всей  прочей   жизни.   Которая,   увы,
продолжается?.
   На экране седой дядечка, внешностью и манерами похожий на протестантского
проповедника, заговаривал мягким голосом свою телевизионную паству:
   - ..Мы работаем в прямом эфире, телефоны в студии включены  -  сейчас  их
номера вы можете видеть на своих экранах. Звонок из Москвы бесплатный, и  вы
можете позвонить нам и задать любой вопрос нашему  сегодняшнему  гостю.  Это
Иван Петрович Кочугин...
   Камера показала крупным планом  крепко  сбитого,  моложавого  человека  в
дорогом костюме. Его пышная, абсолютно седая прическа была уложена волосок к
волоску. Мужчина тепло,  по-отечески  улыбнулся  в  камеру.  Люди  в  студии
отозвались искренними аплодисментами.
   - Иван Кочугин - министр топлива и  энергетики.  Но,  как  вы,  наверное,
знаете, - продолжил похожий на пастора ведущий,  -  вчера  президент  России
внес в Государственную думу  кандидатуру  господина  Кочугина  на  должность
премьер-министра  страны.  Многие  аналитики  считают,  что  Дума   утвердит
кандидатуру Кочугина при первом же голосовании. Таким образом, возможно, что
уже на следующей неделе Иван Петрович займет второй  по  значимости  пост  в
стране - премьер-министра России... - Снова - крупный план  холеного  седого
человека. - У нас сегодня в студии,  -  продолжил  ведущий,  -  присутствуют
также эксперты. Это, во-первых, депутат Государственной думы Иван Густавович
Чириковский...
   Надя вздрогнула. Слишком живо еще в ней было воспоминание, как Димочка  -
молодой, красивый, веселый - рассказывал ей, по пути к дому Желяева, как  он
вышел из здания Думы под прикрытием  говорливого  Чириковского.  И  как  она
тогда самозабвенно хохотала  -  хохотала,  несмотря  на  грозящую  им  обоим
смертельную опасность... О, если  бы  можно  было  все  изменить!..  Вернуть
Димочку!.. Пусть хотя бы даже на минуту... Хоть на  секунду...  Она  бы  ему
сказала... Она бы успела ему сказать... Глаза ее наполнились слезами...
   Надя вытерла слезы рукой и досадливо щелкнула пультом.
   На другом канале шел американский боевик.  Громыхнул  взрыв,  взметнулись
языки пламени, двое героев полетели вверх тормашками... О господи,  как  это
походило на правду - и насколько веселее и нереальней было  по  сравнению  с
тем,  что  происходит  взаправду...  Ей  и  тела-то  Диминого  не  показали.
Сказали: ?Не на что там смотреть!"
   Надя еще быстрее переключила программу.
   Дальше  -  врачи  (опять-таки,  судя  по  красивым  халатам,  американцы)
толпились у каталки, и один из них сосредоточенно выкрикнул:  ?Интубацию!..?
Картинка живо напомнила ей о маме - и опять о Диме. К черту, к черту!..
   На следующем, музыкальном, канале певичка стиля ?гранж? распевала  что-то
на фоне мужского туалета. Из кранов хлестала мутная  вода,  она  переполняла
раковины и вытекала на пол... Опять - мимо. Надя  с  омерзением  переключила
программу.
   Надя надеялась напасть на старое доброе советское кино -  вроде  ?Девчат?
или ?Кавказской пленницы?. Им бы она, кажется,  заинтересовалась,  вспомнила
бы, поплакала - но ничего похожего не было и в помине. Она  пролистала  весь
ассортимент  программ  и  в  конце  концов  вернулась  к  самой   первой   -
политическому ток-шоу. И тут услышала нечто, заставившее ее  остановиться  и
прислушаться.
   - ..вы, как  и  президент,  родом  из  Ленинграда?  -  ласково  спрашивал
ведущий-?пастор?.
   Мужик в дорогом костюме, без пяти  минут  премьер-министр  (как  там  его
звали?), важно кивнул своей седовласой головой.
   - Да, но познакомились мы  с  президентом  только  в  Москве,  работая  в
правительстве.
   - Вы в Ленинграде учились?
   -  Да,  и  учился,  и  потом  работал.  Учился  в  ЛЭИС  -  Ленинградском
электротехническом институте связи, а работал...
   Тут ведущий перебил будущего премьера. Прозвучал странный вопрос:
   - Вас не тяготят никакие воспоминания студенческих лет?
   Легкая тень прошла по лицу интервьюируемого. Надя напряженно уставилась в
экран.  Вопросы  о  Ленинграде  и  студенчестве  странно   перекликались   с
последними событиями в ее жизни.
   - Времена молодости, - солидно пожал плечом будущий премьер, - это  время
учебы, спорта, дружбы, общественной работы... Естественно, что  эти  годы  я
вспоминаю с большой теплотой.
   - Совершали ли вы в юности неблаговидные поступки? - все  пытал  большого
человека мягким, почти ласковым голосом телепроповедник.
   - Не припомню, - сухо и даже слегка зло ответил высокий чин. - Ах да!.. -
словно бы вспомнил он. - Однажды с друзьями мы в три часа  ночи  на  Невском
распевали песни.  -  В  аудитории  раздались  смешки.  -  Это  неблаговидный
поступок? - Герой улыбнулся, однако глаза его оставались злыми.
   - А имя Елены Коноваловой вам что-нибудь говорит? - вдруг